Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Внимание!
10:10
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
09:53
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Название: Лабиринт
Фэндом: Shingeki no Kyojin
Персонажи: Эрен Йегер, Микаса Аккерман, Армин Арлерт, Ривай
Рейтинг: R
Жанры: Джен, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Описание: Экзамен должен был проходить в виртуальной игре. Но что делать, когда ты обнаруживаешь себя в настоящем лабиринте, кишащем монстрами? Оборванная связь, ни единой карты, в руках оружие, которое изучалось по муляжам. И только одна цель - найти выход.
Публикация на других ресурсах: запрещено
Примечания автора: Продолжения не будет. Автор зарекся писать по Шингекам, потому что у него тупо ничего не получается. И, да, пришлось все спешно сворачивать, так и не развернув как следует (потому что регламент не пропускал по количеству символов). Скомканная и открытая концовка присутствует.
Фик для конкурса фестиваля Хиган'2014 (3-е место)
читать дальшеСиняя стрелка на карте показывала пункт назначения ровно там, где он сейчас находился. Кругом - высокие стены лабиринта. Старые каменные глыбы с выщерблинами, увитые плющом и мхом, давили на сознание. Где-то вдалеке капала вода, распространяя зловещее эхо по коридорам. Его подхватывал ветер и лишь усугублял ситуацию. Затхлый запах уже давно стал неразличим, но сквозняки о нем с завидной регулярностью напоминали.
По коже побежали мурашки.
Сместив на лоб прибор ночного видения, Эрен включил фонарик, закрепленный возле виска и посмотрел на постамент. Яркий луч после темно-зеленых тонов сильно резанул по сетчатке глаза. Эрен невольно зажмурился и отступил на шаг, прикрывая для надежности глаза ладонью.
- Черт.
- Что там у тебя? - раздалось из динамика наушника.
- Все отлично. Яркий свет и ничего более.
- Нашел отправную точку?
- Естественно. - Эрен еще раз осмотрел постамент с древним компьютером и склонился над пыльной клавиатурой. Собственное отражение на включенном мониторе едва ли было различимо - грязь слишком плотными слоями налипла на экран монитора. О том, что все работало, сообщала мигавшая синим лампочка, которая до сих пор не перегорела. Источников питания не были видно, но судя по уходившему в пол защитному коробу с проводами - система подпитывалась в другом месте. Рядом с аккуратно заделанной дырой, куда уходили перемотанные кабели, лежала полусгнившая рука с белевшими фалангами пальцев. - Как думаешь, пейзаж каждый раз обновляется?
- Вряд ли. Иначе бы можно было пройти всего один раз. - Армин вздохнул и чем-то зашуршал. Эрен попытался припомнить, что на рабочем месте Навигатора могло издавать подобный шорох и ничего не приходило на ум. С другой стороны, важный в их жизни экзамен отслеживало несколько десятков человек, и расслабляться было рано. - Или же устроено так, что кто-то проходит и все отключает, а следующий за ним - включает.
- И какая у меня роль? - Эрен протер экран ладонью в перчатке. Стало ненамного лучше, но хотя бы можно было различить мигающий зеленым курсор.
- Эрен, ты проходишь экзамен по зачислению тебя в разведывательные войска. Конечно, тебя проверяют сразу по всем пунктам, а роль не сказали специально. Твоя изначальная миссия выйти живым из лабиринта, опустошив по пути несколько баз данных.
- Да помню я все, - раздраженно сказал Эрен, присев и заглядывая под постамент. С собой было несколько разных флешек, но вот разъема для них он не находил. - Лучше скажи, как подключиться к этой штуке.
В ухе неприятно защелкало, потом зашуршало белым шумом и стихло.
- Армин, у тебя все в порядке?
- Да. Набирай команду и запускай программу. Она выдаст тебе карту до твоего следующего пункта назначения, и уже там начнешь собирать свою информацию.
Эрен вдавил несколько клавиш и едва не отпрыгнул - между кнопками невероятно быстро начали выползать маленькие паучки, перебирая почти прозрачными лапками. Чего-то подобного он и ожидал, но сердце все равно стучало в груди. Подождав, пока скроются абсолютно все насекомые, Эрен приблизился к клавиатуре и набрал кодовую фразу. Несколько долгих томительных минут ничего не происходило.
- Оно не работает. - Эрен пытался снова ввести фразу. - Код принимает, но ничего похожего на карту не выдает. Завис что ли? - Он постучал по пластиковой поверхности желтеющего монитора в попытке привести его в рабочее состояние.
- Должно работать. - Армин недовольно цыкнул, взволнованно добавил: - Жди, спрошу о багах и ошибках.
- Прямо сейчас? - удивился Эрен, осматриваясь. В ушах снова зашуршало белым шумом, раздражая больше, чем в самом начале. - Армин, со связью все в порядке?
- Никаких разрывов не отображается, лаги в норме, - тут же откликнулись под громкий стук клавиатуры. - Я тебя прекрасно слышу.
- А вот я, похоже, не только тебя слышу, - пробормотал Эрен и осмотрелся. Что он надеялся найти в центральной комнате лабиринта неизвестно, но что-то точно было не в порядке. Он опустил взгляд под ноги, отыскивая костлявую руку. Если дальнейший план действий не расскажут, возможно, от него и руки не останется, как от этого бедняги, несмотря на все заверения Армина.
- Эрен, - позвал взволнованно Армин. - Тут что-то странное.
- Ты мне карту сперва дай, а потом будешь рассказывать о странностях.
- Сейчас, погоди, свяжусь с твоим компьютером… если получится. - Стук клавиатуры теперь едва доносился до слуха. Помехи стали четче. - Попробуй еще раз.
Эрен снова набрал команду. Зеленые цифры несколько долгих секунд мигали, а потом на экране стремительно поплыли строчки кода.
- Я запустил какой-то процесс. - Эрен ничего не трогал, следя за столбиками символов.
- Вижу. - Напряженность в голосе Армина не понравилась, как и лихорадочный стук клавиш с выдаваемыми ошибками, доносившимися до слуха. - Не получается! Не могу понять ничего… Эрен, отправляю тебе карту… ш-ш-ш…
Помехи стали слишком сильными. Эрен звал Армина, но получал лишь отдельные слова.
- Не работает! - крикнул Армин. - Программа не работает! Тут что-то неправильно… не могу понять что. Дай мне несколько минут разобраться.
Горло сдавил страх. Волнение за экзамен ушло, сменившись паникой.
- Связь пропадает, - попытался спокойно сказать Эрен, но пальцы слишком сильно вцепились в передатчик. - Поспеши.
Эрен осмотрелся. Вокруг ничего пугающего не было. Обычная игра, в сотни которых он переиграл с Армином, но что-то выбивалось из общей графики. Что-то, что Эрен никак не мог понять. Чего-то не хватало.
- Господи, Эрен… ш-ш-ш… Охота.
- Что?
- Это все одна… Ш-ш-ш… понимаешь?!
- Армин, я тебя плохо слышу! - Эрен забеспокоился. Не так все должно было быть. Совсем не так. Он должен был сдать этот треклятый экзамен и поступить в разведывательный отряд. - Армин?!
- Монстры! Ш-ш-ш… - донесся обреченный голос Армина, который пытался прорваться сквозь помехи. - Сильные!..
Снова затяжные помехи и ни слова не разобрать.
- До конца!.. Ш-ш-ш… Вся провер… Ш-ш-ш… замен… Ш-ш… Реальный!...
Когда связь пропала окончательно, Эрен покрутил в руках передатчик, но оставил его включенным, поставив на самую низкую громкость, чтобы помехи не перекрывали звуки самого лабиринта. Он перенаправил сообщения на виртуальные очки, и на желтом стекле Заряда батареи должно хватить на несколько часов, и если Армин сумеет прорваться, то повезет отсюда выбраться. Настроив портативный навигатор, на который так и не пришла карта, Эрен поискал в сумке виртуальные очки и включил их, чтобы читать поступаемые сообщения извне.
Покидав в сумку ненужные вещи, Эрен извлек прозрачную бутылку и отпил несколько глотков - теплая вода проходила по пищеводу, оставляя на языке привкус ржавчины. Довольно-таки реальный, если судить о всей программе в целом. Эрен не думал о своих действиях, но поймал себя на мысли, что не программа сообщила ему об утолении жажды, а он сам захотел. Конечно, Армин бы нашел какое-нибудь отличное объяснение, но он сейчас сражался со своими помехами.
Пнув на прощание костлявую руку, Эрен хотел было уходить, но остановился. Внимание привлекло что-то зажатое в пальцах. Присев, Эрен попытался распрямить пальцы. Сухой щелчок был слишком оглушающим в тишине - Эрен отломал пальцы, но сумел-таки высвободить кусок бумаги.
- Прости, парень, - извинился Эрен. Он развернул свою находку и улыбнулся - перед ним была карта пути до первого пункта назначения. - Мне нужнее.
Закинув рюкзак на плечо - он немного сдавил привод за спиной, Эрен изучил свой путь, советовавший следовать вперед не сворачивая, и двинулся вперед.
На очередной развилке пришлось остановиться и свериться с найденной картой. Единственной ниточкой, которая приведет его к следующему пункту назначения, где он получит следующее задание. Подсветив бумагу фонариком, Эрен попытался понять, правильно ли идет. Он осмотрел коридоры, пройдясь по ним на несколько десятков шагов, вернулся обратно на развилку, снова посмотрел на карту. Отправная точка находилась в получасе ходьбы, Эрен шел по прямой, никуда не сворачивая, но подобного участка на карте не было, как он не вертел ее. Возвращаться обратно не имело смысла - множество боковых проходов и ответвлений, которые он видел, будут путать, поэтому следовало идти только вперед.
Свернув, Эрен пошел вперед, придерживая переноски с лезвиями и баллонами газа. Оружие, которое ему дали в самом начале теста, было неплохо знакомо - они изучали его на курсах подготовки по муляжам. Теперь же у него было настоящее, которым Эрен не знал как управлять. Можно было попробовать и поучиться маневрировать здесь, Эрен бы так и сделал, если бы не опасность, скрытая в тенях. Не только под невидимыми сводами стен, но и в углах их стыков, за спиной, впереди. Тени от фонарика таяли слишком быстро. Яркий луч выхватывал убегавших врассыпную грызунов и пауков, лужи застоявшейся воды, сгнившие стебли плюща и останки разной живности. Мелкие кости скелетов хрустели и рассыпались под ногами, но Эрен привык к этим звукам и не обращал на них внимание. Больше беспокоило, что он мог не услышать вполне реальной угрозы - монстров, которыми кишел лабиринт и о которых предупреждал Армин, прежде чем связь прервалась. Если бы знать, как они выглядят и откуда нападают...
Эрен остановился и посмотрел вверх. Снова посветил фонариком в надежде увидеть отблеск света от потолка и прикинуть, какой высоты стены. Но луч поглотила тьма, не давая никаких ответов.
- Не менее тридцати-сорока метров, - выдохнул Эрен и снова пошел вперед. На такую огромную высоту ни за что не забраться даже с помощью привода.
Странности начались раньше, чем Эрен их услышал - грызуны под ногами оживились и бежали туда, откуда он пришел, в панике пытаясь скрыться. Плиты под ногами мелко завибрировали от опасности, надвигавшейся на Эрена. Он посветил вперед фонариком, но рассмотреть ничего невозможно было - слишком далеко.
Доверившись грызунам, которые обитали тут намного дольше, Эрен развернулся и побежал обратно, стараясь запоминать все повороты. Переноски звенели и бились о бедра, норовя не вовремя соскользнуть и подсечь ноги, между которых проскакивали грызуны. Выдерживать темп с каждым шагом было все труднее - УПМ весило много, а бегать с ним Эрен не привык, несмотря на свою выносливость.
Не прошло и нескольких минут, как все вокруг затряслось. Перед поворотом Эрен обернулся и замер. Свет выхватил голое тело без половых признаков, которое неслось между стен на него. Тело гиганта раскачивалось из стороны в сторону, задевая стены и сбивая куски камня. Эрен в ступоре смотрел, как гигант несется на него.
Ладони сами выхватили пульты, пальцы щелкнули курками, запуская в открытые пазы лезвия и закрепляя их. Выхватив оружие из переносок, Эрен терпеливо дожидался гиганта. Все равно он не успеет скрыться, а так был шанс выжить.
- Свали в сторону, идиот! - раздалось сверху.
Эрен задрал голову - над ним пролетел человек, сжимая мечи. Темный плащ с эмблемой разведывательного отряда на мгновение показался в свете. Эрен наблюдал, как человек достигнув стены отталкивается от нее, сматывая тросы и снова их выпускает, извернувшись, в противоположном направлении. Приблизившись к гиганту, человек выгнулся, занося мечи подобно ножницам, и вырезает кусок плоти из затылка. Гигант упал, исходя паром, а человек опустился позади.
Эрен несколько минут в ступоре смотрел, как остатки тела испаряются - он впервые видел нечто подобное.
- Что это такое? - спросил Эрен, когда приблизился к мужчине.
- Титан. Их тут много водится. - Мужчина несколько раз взмахнул лезвиями, стряхивая с них кровь. Остатки все же протер платком. - Ты откуда нарисовался?
- Я заблудился, - ответил Эрен. - Эрен Йегер, под номером 307-21.
Похоже, его имя мало интересовало мужчину.
- Тебя тут не должно быть. - И с этими словами он развернулся и пошел прочь в тьму. Фонаря при нем не было.
- Но у меня экзамен.
Мужчина остановился и внимательно осмотрел Эрена с ног до головы. Его недовольное лицо хмурилось все больше, тонкие брови сводились к переносице под прикрывавшей ладонью глаза:
- Это - испытательный полигон.
- Как полигон? - растерялся Эрен. - Нам говорили, что будет программа.
- А вас поместят в резервуары с жидкой дрянью, натянут на башку виртуальный шлем и вы будете гулять по игре, где ничто не будет угрожать вашей никчемной жизни?
- Что-то вроде того. - Под его взглядом стало неловко и Эрен посмотрел в сторону, ругая себя за наивность. Ну да, поступать в разведывательные войска и при этом проходить отбор в виртуальности? И правда, что за нелепый бред.
Мужчина долго смотрел на Эрена, потом скинул с плеча рюкзак, сорвал прикрепленную сбоку бутылку воды.
- Ривай, - нехотя представился он, отпивая несколько глотков.
- Эрен.
- Они всем говорят одно и то же. - Ривай поманил его пальцем к себе. Он допил бутылку, сминая гофрированные пластиковые бока в гармошку, и откинул в сторону бесполезный мусор. - Думаешь, зря вы перед прохождением подписывали бумажки о неразглашении и отказе от всяких претензий?
Эрен попытался вспомнить, подписывал ли он что-нибудь, но на ум ничего не приходило. Разве что перед тем, как их укладывали на кушетки, давали ознакомиться с тонкой стопкой бумаг. Все, кто находился с ним в комнате пролистали правила и подписались, Эрен же не смог - не писала ручка. Когда он подергал Конни, находившегося к нему ближе всего, куратор их одернул и Эрен замолк. Так и сдал документ без подписи, о чем и сообщил Риваю.
- Ну ты даешь, парень. Посвети сюда. - Ривай тщательно проверил в переносках лезвия. - Вам говорили, что вся эта чертова программа просматривается и прослушивается?
- Да, куратор информировал.
- Спешу обрадовать - этот чертов лабиринт, та его часть, которая выпала на твою долю, используется для проверки профпригодности, но никак не поступающих. Камер тут очень мало, если они вообще работают.
Эрен осмотрелся. Толстые стены все также уходили высоко вверх, скрывая своды в темноте. Конечно, пропавшую связь с Армином можно было восстановить, если перейти границу и попасть на территорию экзамена - знать бы в каком направлении искать. Судя по виду Ривая, вряд ли стоило надеяться на подсказку. Эрен сдавал экзамен, ему и выкручиваться без посторонней помощи, за которую могли снизить баллы.
- Значит, все это реально, а мне, ко всему прочему, не повезло оказаться здесь с… - Эрен запнулся, так и не договорив. С другой стороны, по какой причине тут оказался сам Ривай? И были ли экзаменаторы в курсе, что эта часть используется?
- Если бы меня здесь не было, тебе не повезло бы вдвойне. - Ривай никак не отреагировал на оговорку. Или сделал вид, что ему плевать на нее. - Тут самые сильные генетически измененные монстры, которых выращивали специально для этих неживых и пустынных мест.
- И каждый раз подкармливают новыми учениками. - Эрен нервно сглотнул.
- Ты уловил суть, мои поздравления.
- А вы что здесь делаете?
- Развлекаюсь.
- Тут разве не должно быть кого-то, кто спасает сдавшихся? - наивно предположил Эрен и только после понял свою ошибку. - Извините, глупый вопрос.
Ривай посмотрел на него и покачал головой.
- У них людей не хватает. Пожалуй, если и следят, то за богатенькими выродками, чтобы спасти вовремя их задницу.
Не хватает людей? Каких же размеров тогда территория лабиринта, раз не за всеми точками выхода могут уследить? Как же тогда камеры, натыканные по всем коридорам? Мысль, сперва ускользавшая от Эрена, теперь оформилась окончательно:
- А какую площадь занимает лабиринт?
- Мне нравится, что ты задаешь хорошие вопросы. - Ривай закинул рюкзак за спину, вдел руки в лямки и затянул на груди ремни. - Но не нравится, что их слишком много.
Эрен терпеливо ждал ответы и смотрел на Ривая.
- Идем. Монстры не дремлют. Только свети ровно - мой фонарик сдох.
Оставалось подхватить свой рюкзак и поспешить следом, выполняя указания.
Эхо разносило звуки шагов во всех направлениях, Эрен опасливо ежился и вслушивался, не идет ли кто за ними. Он пытался предугадать появление монстров и понять, почему стены лабиринта настолько высокие - виденный им титан был около семи метров. Страшно было представлять, если титаны могли быть еще выше.
Когда Эрену надоело волноваться по пустякам, а шедший Ривай выглядел спокойно, пришлось довериться его опыту. Эрен никогда не полагался на людей, которых видел впервые, но от мыслей, что он не один оказался в ловушке, стало спокойнее. Ривай не был похож на человека, который позволит умереть. Наверное.
- Так вы ответите? - предпринял Эрен очередную попытку.
Ривай наградил недовольным взглядом, словно Эрен разбудил его в середине ночи и сказал, что на кухне горы грязной посуды и ее надо срочно вымыть. Эрен невольно сглотнул и удержал в себе желание вытянуться по струнке и отдать честь.
- Тебе это чем-то поможет?
- Хотелось бы представлять масштабы того, с чем имею дело.
Ривай едва заметно кивнул, но вместо ответа спросил:
- Как думаешь, где мы сейчас находимся? В лабиринте?
Эрен с готовностью ответил, потому что размышлял над подобным вопросом. Для лабиринта нужна была территория.
- На каком-нибудь острове. Или в пустыне. Хотя территория слишком огромна даже для нее, если только мы не ходим кругами…
- Можешь не продолжать, - оборвал Ривай и остановился, прислушиваясь. Невольно Эрен последовал его примеру, но до слуха подозрительных звуков не доносилось.
- Оно начинается? - почему-то шепотом спросил Эрен. Руки сами потянулись к оружию, закрепленному на бедрах ремнями, но Ривай жестом остановил.
- Слышишь что-нибудь?
Если раньше коридоры лабиринта наполнялись самыми разнообразными фоновыми звуками, даже тем же завыванием ветра, то теперь между высоких стен царила абсолютная тишина.
- Нет. Ни звука.
- Они снова передвинули стены, - чертыхнулся Ривай.
- В смысле?
- Объясняю один раз. Все это - полигон. Ты видел, что стены состоят из разных материалов: металл, кирпич, мрамор, бетон. Металлические стены передвигаются по алгоритму, карты рисовать бесполезно - десятки тысяч вариаций. Людей раскидывают по разным отправным точкам и дают задание следовать к местам назначения, где ожидает корабль. Если корабль улетел - выдается карта следующего пункта. Связь обрывается специально, а за такими как ты - новичками желторотыми - следят через камеры.
- Добравшиеся до места назначения вовремя - выживают, - добавил Эрен. Рука невольно потянулась к сложенной в кармане карте и сжала ее. Злость вспыхнула и тут же угасла от мыслей, что он все равно дойдет до конца. Во что бы то ни стало сдаст этот экзамен на выживание.
- Что там у тебя?
Эрен молчаливо протянул карту. Ривай взял ее, рассмотрел и констатировал:
- Не подходит.
- Я знаю. Нашел ее в останках на пункте назначения.
Ривай резко вскинул голову, приблизился к Эрену и схватил его за грудки.
- Повтори.
- Карта была на моем первом пункте назначения.
- Сколько ты до него добирался? Помнишь?
Эрен прикоснулся к очкам и защелкал клавишами меню, просматривая на желтом стекле записанные данные.
- Двадцать три минуты, семь секунд.
- Уверен?
- Да. Возможно, несколько минут упущено на идентификацию и синхронизацию, но вемя верное.
- Слишком быстро, - нахмурился Ривай и отпустил Эрена.
- У меня прекрасный Навигатор, он выбрал кратчайший путь и отправил мне его, - Эрен довольно постучал по очкам.
Ривай нахмурился еще больше.
- Какой у тебя номер, говоришь?
- 307-21.
Ривай выругался, а потом усмехнулся:
- Замечательно. Тебе повезло. Не представляешь, насколько тебе повезло, Эрен.
Оставалось терпеливо ждать объяснений.
- Идем, по дороге объясню. Возвращаемся к твоему пункту.
- Но стены…
- Обойдем. Настраивай свою программу и запускай снова.
Эрен поднес к оправе ладонь и защелкал кнопками меню в поисках карты. Что-то в словах Ривая было странным, только вот что - оставалось непонятным. В следующую минуту стало не до размышлений - неожиданно пришло сообщение от Армина: "Нас отслеживают, не включай громкую связь."
- Ты там скоро? - обернулся нетерпеливо Ривай.
- Да, извините. - Эрен ответил на сообщение, стараясь выглядеть непринужденно. Он отцепил фонарик, сжав его в руке и проверив заряд, и нагнал Ривая. - Вот, держите.
Ривай молча принял, прицепил его вместо своего и указал вперед, подгоняя шевелиться.
Казалось, они ходят по кругу. Все коридоры, повороты, ответвления Эрен старался визуально запомнить, но уже на десятой минуте блуждания запутался в этих бесконечных стенах, Армин со своими сообщениями тоже немало этому поспособствовал. После того, как Ривай рассказал о принципе работы лабиринта, Эрен обратил внимание - да, некоторые стены действительно были из разных материалов. Металлические стены всегда были чистые, без единого намека на растения, как и мрамор, из которого стен были считанные единицы. Каменные стены отличались густо поросшей зеленью, у их основания больше всего находилось скелетов мелких животных. Бетонных Эрену так и не встретилось.
Пока Эрен отвлекался на стены, раздумывал над сообщениями, которые время от времени присылал Армин. Отключение связи - часть работы Навигаторов. Их проверяли, за сколько времени они смогут наладить связь, изучить обстановку, отыскать нужную карту и отправить ее. У Армина же возможности наладить громкую связь так и не появилось, поэтому он пошел окольными путями.
"За тобой постоянно следят. Не доверяй тем, кто рядом". За Армином тоже следили, поэтому он отослал предупреждение, скрывая настроенную связь и отправляя время от времени короткие сообщения. Эрен не хотел, чтобы Ривай вел его вглубь лабиринта, но стрелка показывала, что они идут правильно, едва отклоняясь от курса, чтобы найти проход в лабиринте.
"Твой экзамен так и не начался".
Эрен врезался в спину Ривая.
- Что случилось? - он выглянул из-за его спины и посмотрел вперед.
- Стена, которой тут не должно быть. - Ривай недовольно чертыхнулся, рассматривая стену из бетонных блоков. - Неужели тупик?
- Но это не все, верно? - осторожно предположил Эрен, уже более-менее научившись читать по немногочисленным эмоциям на лице Ривая.
- Давненько не встречались титаны. Обычно они отлично чуют запах людей и бегут на свою охоту.
Эрен сглотнул. Он был бы рад не встречаться с титанами до самого окончания экзамена. А потом почувствовал легкую вибрацию под ногами.
- Они совсем рядом. Как вы и просили.
- Они ближе, чем ты думаешь, - Ривай развернулся спиной к тупику и выхватил пульты, фиксируя лезвия. Эрен последовал его примеру. - Держись за мной. У нас только один фонарь. Эти твари научились жить в темноте, в отличие от других.
Не хотелось расспрашивать о "других", когда и этих было предостаточно.
В проходе было пусто, исключая разбегавшихся в панике грызунов. Пол вибрировал все сильнее, пока на несколько секунд все не стихло.
- Неужели пронесло? - тихо спросил Эрен. Эхо подхватило его слова и унесло в коридоры, из которых они пришли.
- Мечтай.
А потом раздался скрежет поверхностей и задрожало все вокруг. Сверху посыпались мелкие камушки вперемешку с песком, поднялась пыль, забиваясь в рот и нос. До слуха донеслось многочисленное дыхание, царапание ногтей по стенам, какая-то толкотня.
- Что за…
Они обернулись одновременно и замерли. Стена, перекрывавшая коридор, отъезжала в сторону и открывала проход, в котором свет единственного фонаря упал на выжидающих титанов. Множество титанов. Они все смотрели на них. Первые протолкнули руки, остальные последовали их примеру. Началась давка.
- Эрен, нам надо пройти по коридору между этих тварей. Убить их можно только вырезав кусок затылка, и никак иначе.
"Все подстроено. Ты - цель капрала Ривая". Сообщение появилось перед глазами так же внезапно, как и пропало, едва ли напоминая о себе, кроме содержания.
- Ты меня слушаешь?
- Извините, отвлекся. - Эрен смочил губы языком, соврал: - Испугался, что погибну и так и не сдам экзамен.
- Меньше всего об экзамене думай! Тебя сейчас сожрут.
- Нет. - Эрен посмотрел Риваю в глаза, прищуриваясь от ударившего яркого света по радужкам. Все-таки носить фонарь на голове не лучшая идея. Эрен только сейчас понял, каково было поначалу Риваю с ним. - Вы ведь этого не допустите, верно?
- Еще бы, - усмехнулся Ривай, поправляя зубами съехавшую перчатку. - Ты все понял?
- Так точно!
Первые титаны, которые смогли пробраться за стену, были трех-четырех метровыми. На них Эрену повезло поучиться единым быстрым движением срезать кусок плоти. А вот когда стена полностью отъехала стало не до обучения, приходилось методом проб и ошибок быстро соображать и сразу же делать, едва представлялась возможность.
Система пространственного маневрирования оказалась не такой сложной в управлении, как Эрен сперва думал. Он летал между титанами, пытаясь в сумраке прыгавшего света фонаря убивать тех титанов, которые перекрывали путь. Изредка Эрен краем глаза улавливал, как стремительно Ривай укладывает этих тварей одну за другой - свет фонаря помогал отследить его маневрирование и невероятную скорость. Уважение и восхищение невольно просыпались в груди, когда Эрен мог следить за Риваем. Предупреждение Армина все еще было свежо, но Эрен старался удержать себя от каких-либо положительных чувств, и не получалось. Наверное, все дело в адреналине и его повышенном содержании в крови.
- В коридор! Живо!
Эрен выпустил тросы, пролетая между ног титана и выруливая при помощи газа вверх. Когда он переместился к стене, то оказался в ярком луче фонаря - Ривай следовал за ним, прикрывая спину. Эрен не хотел гордиться подобным положением, и все равно не получалось изменить появлявшиеся эмоции.
- Налево! - Свет исчез, чтобы через несколько вдохов появиться вновь.
Так они и пролетали коридор за коридором. Несколько раз пришлось бежать то по стене, то по полу, чтобы обойти титанов.
"Направо. Я закрою стены".
Впереди загрохотало.
- Нам направо! - крикнул Эрен, опережая Ривая. И пока тот ничего не успел сделать, выпустил тросы и едва вписался в поворот, ударившись плечом.
Как Армин и обещал - стена впереди закрывалась, оставляя узкую лазейку. Титаны позади нагоняли, протягивая свои неестественно длинные руки.
Увеличив напор газа в приводе, Эрен почувствовал мощный толчок в спину. Просвет между стенами уменьшался, но он успел вовремя проскочить, задевая переносками стены и выбивая искры. Один из тросов сорвался и Эрен упал вниз. Сверху на него грохнулся Ривай.
- Ты костлявый, - выдохнул он и поднялся.
- Извините. - Эрен поднялся следом.
Ривай отряхнулся и пошел обратно, прослеживая их лазейку.
Постамент с компьютером и скудным освещением находился на том же самом месте, как и оторванная рука. Разве что площадка стала чуть больше - стены сдвинулись, увеличивая ее для корабля.
- Эрен, ты порядке? - Микаса оказалась рядом мгновенно, крепко обняла, норовя задушить. - Не поранился?
- Я цел. Отстань. - Эрен отодвинул ее, но она уцепилась в его руку, не желая отпускать.
- Ты сдал, - сказал Ривай, задевая его плечом и уходя к кораблю.
Эрен заметил, что при его появлении Микаса нахмурилась, сведя брови к переносице - ей не понравился Ривай или то, как он задел его плечом.
- Этот мелкий тебе ничего не сделал?
- Мелкий? - Эрен посмотрел в направлении, где скрылся Ривай и только потом дошло, о ком Микаса говорила. А он даже не заметил, что Ривай ниже его ростом. - Он мне помог.
Микаса недовольно поджала губы, подправила шарф, чтобы не выдать свою злость, и все равно не могла с собой совладать - теребила красную бахрому на кончике шарфа.
- Он тебе что-то сделал?
- Идем. - Микаса схватила его за руку и потянула на корабль, двигатели которого заработали. - Займем места.
Эрен послушно последовал за ней, окинув взглядом на прощание площадку лабиринта, освещенную прожекторами корпуса корабля. Света было недостаточно, чтобы заглянуть в единственный проход, который вел в лабиринт, но Эрену он и не нужен был. Намного больше интересовала сама конструкция и то, что он успел найти в коридорах огромного строения.
***
Эрен стоял на смотровой площадке и бездумно смотрел в иллюминатор. Сообщение от Армина пришло несколько минут назад, но каждое слово четко отпечаталось в сознании.
"Лабиринт - это испытательный полигон, опытное поле для всяких экспериментов. Он кишит всякими монстрами - последствия неудачно вложенных денег в исследования (смотря с какой стороны посмотреть). В найденных мной списках ты стоял отдельной строкой с единственным словом "убрать" и припиской "Ривай". Все, что удалось узнать о причинах: твой отец был создателем этого Лабиринта. Ты помнишь, чем все закончилось для вас пять лет назад. Ты следующий, Эрен. Если вернешься - они тебя убьют".
Эрен прислонился лбом к прохладному толстому стеклу. Исподлобья посмотрел на удалявшийся Лабиринт и сжимал до скрежета зубов челюсть. Он был не на экзамене, а на проверке. И Ривая встретил не случайно. Все было подстроено.
За спиной с тихим шелестом отъехала дверь. Эрен не оборачивался, зная, кто за ним пришел.
- Твой экзамен закончился, - напомнил Ривай, опираясь о стену и складывая на груди руки. - А ты на него пялишься. Скучаешь? Могу вернуть обратно.
- Просто интересно, как он выглядит снаружи, - ответил Эрен, отстранившись от стекла, и невольно обхватил ладонью гладкий корпус навигатора на запястье.
- Нравится?
Металлическая конструкция шарообразной формы с ребристыми выступающими над поверхностью стенами стремительно уменьшалась. Эрен удивлялся, как можно незаметно построить нечто огромное и скрыть это от людей. Скрыть это от него. Искусственный спутник размером с Луну полноценно функционировал и прятался в ее тени. И все то, что сейчас Эрен видел в окне иллюминатора - гигантский лабиринт с монстрами и живностью, заделанный под программу проверки новичков и профессиональных солдат.
Но действительно ли все было так просто?
- Пожалуй, - помедлил с ответом Эрен и развернулся к Риваю. - Вы ведь знали с самого начала, что так будет.
- Даже я не знаю, что случится.
Эрен приблизился к Риваю и протянул ему навигатор с окончанием сообщения от Армина: "Ты следующий, Эрен. Если вернешься - они тебя убьют".
- И что ты хочешь от меня услышать? - уточнил спокойно Ривай.
- Вы соврали, когда сказали, что карт нет. Операторы, которые следят за программой, видят построение стен. Понял это, когда вы сказали, что возвращаемся на мою точку отправления. Это не вязалось с вашими словами.
- Значит, и ты мне соврал, когда сказал, что твой навигатор не работает.
- Я вам ничего не говорил - вы сами так решили. Хотя он и правда не работал.
- Что еще понял?
- Когда вы услышали мой номер и фамилию. Вы смеялись. Сперва я думал, что у вас истерика, но когда Армин со мной связался и рассказал, все стало на свои места. Я - ваше задание, верно? Не в лабиринте, тут, на корабле. Это вы меня должны... - Ривай резко вытянул руку и зажал ему рот.
- Ты смышлен, и это проблематично. - Ривай приблизился к нему вплотную и Эрену пришлось пригнуться, чтобы услышать совсем тихий шепот на ухо: - И, да, я тебя убью. Но не сейчас. Возможно.
Значит, отступать Ривай не собирался, только время еще не выбрал. У Эрена был шанс все исправить и придумать, как изменить ситуацию в свою пользу.
- Объясните только - за что?
- Как-нибудь в другой обстановке. - Эрен понял намек. Камеры. Весь корабль утыкан камерами - за ними постоянно наблюдали и слушали, поэтому говорить что-либо еще было небезопасно. Маленькое открытие было настолько удивительным, что Ривай беспокоится о такой вещи как безопасность, что Эрен невольно улыбнулся. Армин неправильно понял, Эрен же принялся подозревать, беспочвенно, ничего толком не разузнав. Все-таки стратегические ходы и ложные выводы по части Армина, но и он иногда ошибается.
- Наверное, вы правы, Ривай. - Эрен удалил сообщение, пытаясь скрыть облегчение и улыбку.
- Обращайся ко мне впредь "капрал Ривай". И вали к остальным уже.
Согласно кивнув, Эрен покинул смотровую. Ривай тяжело вздохнул и подошел к иллюминатору, заглядывая в него. Он смотрел на Лабиринт, в котором довольно часто бывал в роли чистильщика, но эмоций никаких не возникало. Разве что сделал себе пометку: когда они приземлятся, нужно будет отыскать Навигатора Эрена Йегера, который слишком много раскопал того, чего никому не следовало знать.
Выпуклая прямая, огибающая округлость спутника, сравнялась с поверхностью. Лабиринт пришел в движение, в который раз перестраивая себя.
Фэндом: Shingeki no Kyojin
Персонажи: Эрен Йегер, Микаса Аккерман, Армин Арлерт, Ривай
Рейтинг: R
Жанры: Джен, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Описание: Экзамен должен был проходить в виртуальной игре. Но что делать, когда ты обнаруживаешь себя в настоящем лабиринте, кишащем монстрами? Оборванная связь, ни единой карты, в руках оружие, которое изучалось по муляжам. И только одна цель - найти выход.
Публикация на других ресурсах: запрещено
Примечания автора: Продолжения не будет. Автор зарекся писать по Шингекам, потому что у него тупо ничего не получается. И, да, пришлось все спешно сворачивать, так и не развернув как следует (потому что регламент не пропускал по количеству символов). Скомканная и открытая концовка присутствует.
Фик для конкурса фестиваля Хиган'2014 (3-е место)
читать дальшеСиняя стрелка на карте показывала пункт назначения ровно там, где он сейчас находился. Кругом - высокие стены лабиринта. Старые каменные глыбы с выщерблинами, увитые плющом и мхом, давили на сознание. Где-то вдалеке капала вода, распространяя зловещее эхо по коридорам. Его подхватывал ветер и лишь усугублял ситуацию. Затхлый запах уже давно стал неразличим, но сквозняки о нем с завидной регулярностью напоминали.
По коже побежали мурашки.
Сместив на лоб прибор ночного видения, Эрен включил фонарик, закрепленный возле виска и посмотрел на постамент. Яркий луч после темно-зеленых тонов сильно резанул по сетчатке глаза. Эрен невольно зажмурился и отступил на шаг, прикрывая для надежности глаза ладонью.
- Черт.
- Что там у тебя? - раздалось из динамика наушника.
- Все отлично. Яркий свет и ничего более.
- Нашел отправную точку?
- Естественно. - Эрен еще раз осмотрел постамент с древним компьютером и склонился над пыльной клавиатурой. Собственное отражение на включенном мониторе едва ли было различимо - грязь слишком плотными слоями налипла на экран монитора. О том, что все работало, сообщала мигавшая синим лампочка, которая до сих пор не перегорела. Источников питания не были видно, но судя по уходившему в пол защитному коробу с проводами - система подпитывалась в другом месте. Рядом с аккуратно заделанной дырой, куда уходили перемотанные кабели, лежала полусгнившая рука с белевшими фалангами пальцев. - Как думаешь, пейзаж каждый раз обновляется?
- Вряд ли. Иначе бы можно было пройти всего один раз. - Армин вздохнул и чем-то зашуршал. Эрен попытался припомнить, что на рабочем месте Навигатора могло издавать подобный шорох и ничего не приходило на ум. С другой стороны, важный в их жизни экзамен отслеживало несколько десятков человек, и расслабляться было рано. - Или же устроено так, что кто-то проходит и все отключает, а следующий за ним - включает.
- И какая у меня роль? - Эрен протер экран ладонью в перчатке. Стало ненамного лучше, но хотя бы можно было различить мигающий зеленым курсор.
- Эрен, ты проходишь экзамен по зачислению тебя в разведывательные войска. Конечно, тебя проверяют сразу по всем пунктам, а роль не сказали специально. Твоя изначальная миссия выйти живым из лабиринта, опустошив по пути несколько баз данных.
- Да помню я все, - раздраженно сказал Эрен, присев и заглядывая под постамент. С собой было несколько разных флешек, но вот разъема для них он не находил. - Лучше скажи, как подключиться к этой штуке.
В ухе неприятно защелкало, потом зашуршало белым шумом и стихло.
- Армин, у тебя все в порядке?
- Да. Набирай команду и запускай программу. Она выдаст тебе карту до твоего следующего пункта назначения, и уже там начнешь собирать свою информацию.
Эрен вдавил несколько клавиш и едва не отпрыгнул - между кнопками невероятно быстро начали выползать маленькие паучки, перебирая почти прозрачными лапками. Чего-то подобного он и ожидал, но сердце все равно стучало в груди. Подождав, пока скроются абсолютно все насекомые, Эрен приблизился к клавиатуре и набрал кодовую фразу. Несколько долгих томительных минут ничего не происходило.
- Оно не работает. - Эрен пытался снова ввести фразу. - Код принимает, но ничего похожего на карту не выдает. Завис что ли? - Он постучал по пластиковой поверхности желтеющего монитора в попытке привести его в рабочее состояние.
- Должно работать. - Армин недовольно цыкнул, взволнованно добавил: - Жди, спрошу о багах и ошибках.
- Прямо сейчас? - удивился Эрен, осматриваясь. В ушах снова зашуршало белым шумом, раздражая больше, чем в самом начале. - Армин, со связью все в порядке?
- Никаких разрывов не отображается, лаги в норме, - тут же откликнулись под громкий стук клавиатуры. - Я тебя прекрасно слышу.
- А вот я, похоже, не только тебя слышу, - пробормотал Эрен и осмотрелся. Что он надеялся найти в центральной комнате лабиринта неизвестно, но что-то точно было не в порядке. Он опустил взгляд под ноги, отыскивая костлявую руку. Если дальнейший план действий не расскажут, возможно, от него и руки не останется, как от этого бедняги, несмотря на все заверения Армина.
- Эрен, - позвал взволнованно Армин. - Тут что-то странное.
- Ты мне карту сперва дай, а потом будешь рассказывать о странностях.
- Сейчас, погоди, свяжусь с твоим компьютером… если получится. - Стук клавиатуры теперь едва доносился до слуха. Помехи стали четче. - Попробуй еще раз.
Эрен снова набрал команду. Зеленые цифры несколько долгих секунд мигали, а потом на экране стремительно поплыли строчки кода.
- Я запустил какой-то процесс. - Эрен ничего не трогал, следя за столбиками символов.
- Вижу. - Напряженность в голосе Армина не понравилась, как и лихорадочный стук клавиш с выдаваемыми ошибками, доносившимися до слуха. - Не получается! Не могу понять ничего… Эрен, отправляю тебе карту… ш-ш-ш…
Помехи стали слишком сильными. Эрен звал Армина, но получал лишь отдельные слова.
- Не работает! - крикнул Армин. - Программа не работает! Тут что-то неправильно… не могу понять что. Дай мне несколько минут разобраться.
Горло сдавил страх. Волнение за экзамен ушло, сменившись паникой.
- Связь пропадает, - попытался спокойно сказать Эрен, но пальцы слишком сильно вцепились в передатчик. - Поспеши.
Эрен осмотрелся. Вокруг ничего пугающего не было. Обычная игра, в сотни которых он переиграл с Армином, но что-то выбивалось из общей графики. Что-то, что Эрен никак не мог понять. Чего-то не хватало.
- Господи, Эрен… ш-ш-ш… Охота.
- Что?
- Это все одна… Ш-ш-ш… понимаешь?!
- Армин, я тебя плохо слышу! - Эрен забеспокоился. Не так все должно было быть. Совсем не так. Он должен был сдать этот треклятый экзамен и поступить в разведывательный отряд. - Армин?!
- Монстры! Ш-ш-ш… - донесся обреченный голос Армина, который пытался прорваться сквозь помехи. - Сильные!..
Снова затяжные помехи и ни слова не разобрать.
- До конца!.. Ш-ш-ш… Вся провер… Ш-ш-ш… замен… Ш-ш… Реальный!...
Когда связь пропала окончательно, Эрен покрутил в руках передатчик, но оставил его включенным, поставив на самую низкую громкость, чтобы помехи не перекрывали звуки самого лабиринта. Он перенаправил сообщения на виртуальные очки, и на желтом стекле Заряда батареи должно хватить на несколько часов, и если Армин сумеет прорваться, то повезет отсюда выбраться. Настроив портативный навигатор, на который так и не пришла карта, Эрен поискал в сумке виртуальные очки и включил их, чтобы читать поступаемые сообщения извне.
Покидав в сумку ненужные вещи, Эрен извлек прозрачную бутылку и отпил несколько глотков - теплая вода проходила по пищеводу, оставляя на языке привкус ржавчины. Довольно-таки реальный, если судить о всей программе в целом. Эрен не думал о своих действиях, но поймал себя на мысли, что не программа сообщила ему об утолении жажды, а он сам захотел. Конечно, Армин бы нашел какое-нибудь отличное объяснение, но он сейчас сражался со своими помехами.
Пнув на прощание костлявую руку, Эрен хотел было уходить, но остановился. Внимание привлекло что-то зажатое в пальцах. Присев, Эрен попытался распрямить пальцы. Сухой щелчок был слишком оглушающим в тишине - Эрен отломал пальцы, но сумел-таки высвободить кусок бумаги.
- Прости, парень, - извинился Эрен. Он развернул свою находку и улыбнулся - перед ним была карта пути до первого пункта назначения. - Мне нужнее.
Закинув рюкзак на плечо - он немного сдавил привод за спиной, Эрен изучил свой путь, советовавший следовать вперед не сворачивая, и двинулся вперед.
На очередной развилке пришлось остановиться и свериться с найденной картой. Единственной ниточкой, которая приведет его к следующему пункту назначения, где он получит следующее задание. Подсветив бумагу фонариком, Эрен попытался понять, правильно ли идет. Он осмотрел коридоры, пройдясь по ним на несколько десятков шагов, вернулся обратно на развилку, снова посмотрел на карту. Отправная точка находилась в получасе ходьбы, Эрен шел по прямой, никуда не сворачивая, но подобного участка на карте не было, как он не вертел ее. Возвращаться обратно не имело смысла - множество боковых проходов и ответвлений, которые он видел, будут путать, поэтому следовало идти только вперед.
Свернув, Эрен пошел вперед, придерживая переноски с лезвиями и баллонами газа. Оружие, которое ему дали в самом начале теста, было неплохо знакомо - они изучали его на курсах подготовки по муляжам. Теперь же у него было настоящее, которым Эрен не знал как управлять. Можно было попробовать и поучиться маневрировать здесь, Эрен бы так и сделал, если бы не опасность, скрытая в тенях. Не только под невидимыми сводами стен, но и в углах их стыков, за спиной, впереди. Тени от фонарика таяли слишком быстро. Яркий луч выхватывал убегавших врассыпную грызунов и пауков, лужи застоявшейся воды, сгнившие стебли плюща и останки разной живности. Мелкие кости скелетов хрустели и рассыпались под ногами, но Эрен привык к этим звукам и не обращал на них внимание. Больше беспокоило, что он мог не услышать вполне реальной угрозы - монстров, которыми кишел лабиринт и о которых предупреждал Армин, прежде чем связь прервалась. Если бы знать, как они выглядят и откуда нападают...
Эрен остановился и посмотрел вверх. Снова посветил фонариком в надежде увидеть отблеск света от потолка и прикинуть, какой высоты стены. Но луч поглотила тьма, не давая никаких ответов.
- Не менее тридцати-сорока метров, - выдохнул Эрен и снова пошел вперед. На такую огромную высоту ни за что не забраться даже с помощью привода.
Странности начались раньше, чем Эрен их услышал - грызуны под ногами оживились и бежали туда, откуда он пришел, в панике пытаясь скрыться. Плиты под ногами мелко завибрировали от опасности, надвигавшейся на Эрена. Он посветил вперед фонариком, но рассмотреть ничего невозможно было - слишком далеко.
Доверившись грызунам, которые обитали тут намного дольше, Эрен развернулся и побежал обратно, стараясь запоминать все повороты. Переноски звенели и бились о бедра, норовя не вовремя соскользнуть и подсечь ноги, между которых проскакивали грызуны. Выдерживать темп с каждым шагом было все труднее - УПМ весило много, а бегать с ним Эрен не привык, несмотря на свою выносливость.
Не прошло и нескольких минут, как все вокруг затряслось. Перед поворотом Эрен обернулся и замер. Свет выхватил голое тело без половых признаков, которое неслось между стен на него. Тело гиганта раскачивалось из стороны в сторону, задевая стены и сбивая куски камня. Эрен в ступоре смотрел, как гигант несется на него.
Ладони сами выхватили пульты, пальцы щелкнули курками, запуская в открытые пазы лезвия и закрепляя их. Выхватив оружие из переносок, Эрен терпеливо дожидался гиганта. Все равно он не успеет скрыться, а так был шанс выжить.
- Свали в сторону, идиот! - раздалось сверху.
Эрен задрал голову - над ним пролетел человек, сжимая мечи. Темный плащ с эмблемой разведывательного отряда на мгновение показался в свете. Эрен наблюдал, как человек достигнув стены отталкивается от нее, сматывая тросы и снова их выпускает, извернувшись, в противоположном направлении. Приблизившись к гиганту, человек выгнулся, занося мечи подобно ножницам, и вырезает кусок плоти из затылка. Гигант упал, исходя паром, а человек опустился позади.
Эрен несколько минут в ступоре смотрел, как остатки тела испаряются - он впервые видел нечто подобное.
- Что это такое? - спросил Эрен, когда приблизился к мужчине.
- Титан. Их тут много водится. - Мужчина несколько раз взмахнул лезвиями, стряхивая с них кровь. Остатки все же протер платком. - Ты откуда нарисовался?
- Я заблудился, - ответил Эрен. - Эрен Йегер, под номером 307-21.
Похоже, его имя мало интересовало мужчину.
- Тебя тут не должно быть. - И с этими словами он развернулся и пошел прочь в тьму. Фонаря при нем не было.
- Но у меня экзамен.
Мужчина остановился и внимательно осмотрел Эрена с ног до головы. Его недовольное лицо хмурилось все больше, тонкие брови сводились к переносице под прикрывавшей ладонью глаза:
- Это - испытательный полигон.
- Как полигон? - растерялся Эрен. - Нам говорили, что будет программа.
- А вас поместят в резервуары с жидкой дрянью, натянут на башку виртуальный шлем и вы будете гулять по игре, где ничто не будет угрожать вашей никчемной жизни?
- Что-то вроде того. - Под его взглядом стало неловко и Эрен посмотрел в сторону, ругая себя за наивность. Ну да, поступать в разведывательные войска и при этом проходить отбор в виртуальности? И правда, что за нелепый бред.
Мужчина долго смотрел на Эрена, потом скинул с плеча рюкзак, сорвал прикрепленную сбоку бутылку воды.
- Ривай, - нехотя представился он, отпивая несколько глотков.
- Эрен.
- Они всем говорят одно и то же. - Ривай поманил его пальцем к себе. Он допил бутылку, сминая гофрированные пластиковые бока в гармошку, и откинул в сторону бесполезный мусор. - Думаешь, зря вы перед прохождением подписывали бумажки о неразглашении и отказе от всяких претензий?
Эрен попытался вспомнить, подписывал ли он что-нибудь, но на ум ничего не приходило. Разве что перед тем, как их укладывали на кушетки, давали ознакомиться с тонкой стопкой бумаг. Все, кто находился с ним в комнате пролистали правила и подписались, Эрен же не смог - не писала ручка. Когда он подергал Конни, находившегося к нему ближе всего, куратор их одернул и Эрен замолк. Так и сдал документ без подписи, о чем и сообщил Риваю.
- Ну ты даешь, парень. Посвети сюда. - Ривай тщательно проверил в переносках лезвия. - Вам говорили, что вся эта чертова программа просматривается и прослушивается?
- Да, куратор информировал.
- Спешу обрадовать - этот чертов лабиринт, та его часть, которая выпала на твою долю, используется для проверки профпригодности, но никак не поступающих. Камер тут очень мало, если они вообще работают.
Эрен осмотрелся. Толстые стены все также уходили высоко вверх, скрывая своды в темноте. Конечно, пропавшую связь с Армином можно было восстановить, если перейти границу и попасть на территорию экзамена - знать бы в каком направлении искать. Судя по виду Ривая, вряд ли стоило надеяться на подсказку. Эрен сдавал экзамен, ему и выкручиваться без посторонней помощи, за которую могли снизить баллы.
- Значит, все это реально, а мне, ко всему прочему, не повезло оказаться здесь с… - Эрен запнулся, так и не договорив. С другой стороны, по какой причине тут оказался сам Ривай? И были ли экзаменаторы в курсе, что эта часть используется?
- Если бы меня здесь не было, тебе не повезло бы вдвойне. - Ривай никак не отреагировал на оговорку. Или сделал вид, что ему плевать на нее. - Тут самые сильные генетически измененные монстры, которых выращивали специально для этих неживых и пустынных мест.
- И каждый раз подкармливают новыми учениками. - Эрен нервно сглотнул.
- Ты уловил суть, мои поздравления.
- А вы что здесь делаете?
- Развлекаюсь.
- Тут разве не должно быть кого-то, кто спасает сдавшихся? - наивно предположил Эрен и только после понял свою ошибку. - Извините, глупый вопрос.
Ривай посмотрел на него и покачал головой.
- У них людей не хватает. Пожалуй, если и следят, то за богатенькими выродками, чтобы спасти вовремя их задницу.
Не хватает людей? Каких же размеров тогда территория лабиринта, раз не за всеми точками выхода могут уследить? Как же тогда камеры, натыканные по всем коридорам? Мысль, сперва ускользавшая от Эрена, теперь оформилась окончательно:
- А какую площадь занимает лабиринт?
- Мне нравится, что ты задаешь хорошие вопросы. - Ривай закинул рюкзак за спину, вдел руки в лямки и затянул на груди ремни. - Но не нравится, что их слишком много.
Эрен терпеливо ждал ответы и смотрел на Ривая.
- Идем. Монстры не дремлют. Только свети ровно - мой фонарик сдох.
Оставалось подхватить свой рюкзак и поспешить следом, выполняя указания.
Эхо разносило звуки шагов во всех направлениях, Эрен опасливо ежился и вслушивался, не идет ли кто за ними. Он пытался предугадать появление монстров и понять, почему стены лабиринта настолько высокие - виденный им титан был около семи метров. Страшно было представлять, если титаны могли быть еще выше.
Когда Эрену надоело волноваться по пустякам, а шедший Ривай выглядел спокойно, пришлось довериться его опыту. Эрен никогда не полагался на людей, которых видел впервые, но от мыслей, что он не один оказался в ловушке, стало спокойнее. Ривай не был похож на человека, который позволит умереть. Наверное.
- Так вы ответите? - предпринял Эрен очередную попытку.
Ривай наградил недовольным взглядом, словно Эрен разбудил его в середине ночи и сказал, что на кухне горы грязной посуды и ее надо срочно вымыть. Эрен невольно сглотнул и удержал в себе желание вытянуться по струнке и отдать честь.
- Тебе это чем-то поможет?
- Хотелось бы представлять масштабы того, с чем имею дело.
Ривай едва заметно кивнул, но вместо ответа спросил:
- Как думаешь, где мы сейчас находимся? В лабиринте?
Эрен с готовностью ответил, потому что размышлял над подобным вопросом. Для лабиринта нужна была территория.
- На каком-нибудь острове. Или в пустыне. Хотя территория слишком огромна даже для нее, если только мы не ходим кругами…
- Можешь не продолжать, - оборвал Ривай и остановился, прислушиваясь. Невольно Эрен последовал его примеру, но до слуха подозрительных звуков не доносилось.
- Оно начинается? - почему-то шепотом спросил Эрен. Руки сами потянулись к оружию, закрепленному на бедрах ремнями, но Ривай жестом остановил.
- Слышишь что-нибудь?
Если раньше коридоры лабиринта наполнялись самыми разнообразными фоновыми звуками, даже тем же завыванием ветра, то теперь между высоких стен царила абсолютная тишина.
- Нет. Ни звука.
- Они снова передвинули стены, - чертыхнулся Ривай.
- В смысле?
- Объясняю один раз. Все это - полигон. Ты видел, что стены состоят из разных материалов: металл, кирпич, мрамор, бетон. Металлические стены передвигаются по алгоритму, карты рисовать бесполезно - десятки тысяч вариаций. Людей раскидывают по разным отправным точкам и дают задание следовать к местам назначения, где ожидает корабль. Если корабль улетел - выдается карта следующего пункта. Связь обрывается специально, а за такими как ты - новичками желторотыми - следят через камеры.
- Добравшиеся до места назначения вовремя - выживают, - добавил Эрен. Рука невольно потянулась к сложенной в кармане карте и сжала ее. Злость вспыхнула и тут же угасла от мыслей, что он все равно дойдет до конца. Во что бы то ни стало сдаст этот экзамен на выживание.
- Что там у тебя?
Эрен молчаливо протянул карту. Ривай взял ее, рассмотрел и констатировал:
- Не подходит.
- Я знаю. Нашел ее в останках на пункте назначения.
Ривай резко вскинул голову, приблизился к Эрену и схватил его за грудки.
- Повтори.
- Карта была на моем первом пункте назначения.
- Сколько ты до него добирался? Помнишь?
Эрен прикоснулся к очкам и защелкал клавишами меню, просматривая на желтом стекле записанные данные.
- Двадцать три минуты, семь секунд.
- Уверен?
- Да. Возможно, несколько минут упущено на идентификацию и синхронизацию, но вемя верное.
- Слишком быстро, - нахмурился Ривай и отпустил Эрена.
- У меня прекрасный Навигатор, он выбрал кратчайший путь и отправил мне его, - Эрен довольно постучал по очкам.
Ривай нахмурился еще больше.
- Какой у тебя номер, говоришь?
- 307-21.
Ривай выругался, а потом усмехнулся:
- Замечательно. Тебе повезло. Не представляешь, насколько тебе повезло, Эрен.
Оставалось терпеливо ждать объяснений.
- Идем, по дороге объясню. Возвращаемся к твоему пункту.
- Но стены…
- Обойдем. Настраивай свою программу и запускай снова.
Эрен поднес к оправе ладонь и защелкал кнопками меню в поисках карты. Что-то в словах Ривая было странным, только вот что - оставалось непонятным. В следующую минуту стало не до размышлений - неожиданно пришло сообщение от Армина: "Нас отслеживают, не включай громкую связь."
- Ты там скоро? - обернулся нетерпеливо Ривай.
- Да, извините. - Эрен ответил на сообщение, стараясь выглядеть непринужденно. Он отцепил фонарик, сжав его в руке и проверив заряд, и нагнал Ривая. - Вот, держите.
Ривай молча принял, прицепил его вместо своего и указал вперед, подгоняя шевелиться.
Казалось, они ходят по кругу. Все коридоры, повороты, ответвления Эрен старался визуально запомнить, но уже на десятой минуте блуждания запутался в этих бесконечных стенах, Армин со своими сообщениями тоже немало этому поспособствовал. После того, как Ривай рассказал о принципе работы лабиринта, Эрен обратил внимание - да, некоторые стены действительно были из разных материалов. Металлические стены всегда были чистые, без единого намека на растения, как и мрамор, из которого стен были считанные единицы. Каменные стены отличались густо поросшей зеленью, у их основания больше всего находилось скелетов мелких животных. Бетонных Эрену так и не встретилось.
Пока Эрен отвлекался на стены, раздумывал над сообщениями, которые время от времени присылал Армин. Отключение связи - часть работы Навигаторов. Их проверяли, за сколько времени они смогут наладить связь, изучить обстановку, отыскать нужную карту и отправить ее. У Армина же возможности наладить громкую связь так и не появилось, поэтому он пошел окольными путями.
"За тобой постоянно следят. Не доверяй тем, кто рядом". За Армином тоже следили, поэтому он отослал предупреждение, скрывая настроенную связь и отправляя время от времени короткие сообщения. Эрен не хотел, чтобы Ривай вел его вглубь лабиринта, но стрелка показывала, что они идут правильно, едва отклоняясь от курса, чтобы найти проход в лабиринте.
"Твой экзамен так и не начался".
Эрен врезался в спину Ривая.
- Что случилось? - он выглянул из-за его спины и посмотрел вперед.
- Стена, которой тут не должно быть. - Ривай недовольно чертыхнулся, рассматривая стену из бетонных блоков. - Неужели тупик?
- Но это не все, верно? - осторожно предположил Эрен, уже более-менее научившись читать по немногочисленным эмоциям на лице Ривая.
- Давненько не встречались титаны. Обычно они отлично чуют запах людей и бегут на свою охоту.
Эрен сглотнул. Он был бы рад не встречаться с титанами до самого окончания экзамена. А потом почувствовал легкую вибрацию под ногами.
- Они совсем рядом. Как вы и просили.
- Они ближе, чем ты думаешь, - Ривай развернулся спиной к тупику и выхватил пульты, фиксируя лезвия. Эрен последовал его примеру. - Держись за мной. У нас только один фонарь. Эти твари научились жить в темноте, в отличие от других.
Не хотелось расспрашивать о "других", когда и этих было предостаточно.
В проходе было пусто, исключая разбегавшихся в панике грызунов. Пол вибрировал все сильнее, пока на несколько секунд все не стихло.
- Неужели пронесло? - тихо спросил Эрен. Эхо подхватило его слова и унесло в коридоры, из которых они пришли.
- Мечтай.
А потом раздался скрежет поверхностей и задрожало все вокруг. Сверху посыпались мелкие камушки вперемешку с песком, поднялась пыль, забиваясь в рот и нос. До слуха донеслось многочисленное дыхание, царапание ногтей по стенам, какая-то толкотня.
- Что за…
Они обернулись одновременно и замерли. Стена, перекрывавшая коридор, отъезжала в сторону и открывала проход, в котором свет единственного фонаря упал на выжидающих титанов. Множество титанов. Они все смотрели на них. Первые протолкнули руки, остальные последовали их примеру. Началась давка.
- Эрен, нам надо пройти по коридору между этих тварей. Убить их можно только вырезав кусок затылка, и никак иначе.
"Все подстроено. Ты - цель капрала Ривая". Сообщение появилось перед глазами так же внезапно, как и пропало, едва ли напоминая о себе, кроме содержания.
- Ты меня слушаешь?
- Извините, отвлекся. - Эрен смочил губы языком, соврал: - Испугался, что погибну и так и не сдам экзамен.
- Меньше всего об экзамене думай! Тебя сейчас сожрут.
- Нет. - Эрен посмотрел Риваю в глаза, прищуриваясь от ударившего яркого света по радужкам. Все-таки носить фонарь на голове не лучшая идея. Эрен только сейчас понял, каково было поначалу Риваю с ним. - Вы ведь этого не допустите, верно?
- Еще бы, - усмехнулся Ривай, поправляя зубами съехавшую перчатку. - Ты все понял?
- Так точно!
Первые титаны, которые смогли пробраться за стену, были трех-четырех метровыми. На них Эрену повезло поучиться единым быстрым движением срезать кусок плоти. А вот когда стена полностью отъехала стало не до обучения, приходилось методом проб и ошибок быстро соображать и сразу же делать, едва представлялась возможность.
Система пространственного маневрирования оказалась не такой сложной в управлении, как Эрен сперва думал. Он летал между титанами, пытаясь в сумраке прыгавшего света фонаря убивать тех титанов, которые перекрывали путь. Изредка Эрен краем глаза улавливал, как стремительно Ривай укладывает этих тварей одну за другой - свет фонаря помогал отследить его маневрирование и невероятную скорость. Уважение и восхищение невольно просыпались в груди, когда Эрен мог следить за Риваем. Предупреждение Армина все еще было свежо, но Эрен старался удержать себя от каких-либо положительных чувств, и не получалось. Наверное, все дело в адреналине и его повышенном содержании в крови.
- В коридор! Живо!
Эрен выпустил тросы, пролетая между ног титана и выруливая при помощи газа вверх. Когда он переместился к стене, то оказался в ярком луче фонаря - Ривай следовал за ним, прикрывая спину. Эрен не хотел гордиться подобным положением, и все равно не получалось изменить появлявшиеся эмоции.
- Налево! - Свет исчез, чтобы через несколько вдохов появиться вновь.
Так они и пролетали коридор за коридором. Несколько раз пришлось бежать то по стене, то по полу, чтобы обойти титанов.
"Направо. Я закрою стены".
Впереди загрохотало.
- Нам направо! - крикнул Эрен, опережая Ривая. И пока тот ничего не успел сделать, выпустил тросы и едва вписался в поворот, ударившись плечом.
Как Армин и обещал - стена впереди закрывалась, оставляя узкую лазейку. Титаны позади нагоняли, протягивая свои неестественно длинные руки.
Увеличив напор газа в приводе, Эрен почувствовал мощный толчок в спину. Просвет между стенами уменьшался, но он успел вовремя проскочить, задевая переносками стены и выбивая искры. Один из тросов сорвался и Эрен упал вниз. Сверху на него грохнулся Ривай.
- Ты костлявый, - выдохнул он и поднялся.
- Извините. - Эрен поднялся следом.
Ривай отряхнулся и пошел обратно, прослеживая их лазейку.
Постамент с компьютером и скудным освещением находился на том же самом месте, как и оторванная рука. Разве что площадка стала чуть больше - стены сдвинулись, увеличивая ее для корабля.
- Эрен, ты порядке? - Микаса оказалась рядом мгновенно, крепко обняла, норовя задушить. - Не поранился?
- Я цел. Отстань. - Эрен отодвинул ее, но она уцепилась в его руку, не желая отпускать.
- Ты сдал, - сказал Ривай, задевая его плечом и уходя к кораблю.
Эрен заметил, что при его появлении Микаса нахмурилась, сведя брови к переносице - ей не понравился Ривай или то, как он задел его плечом.
- Этот мелкий тебе ничего не сделал?
- Мелкий? - Эрен посмотрел в направлении, где скрылся Ривай и только потом дошло, о ком Микаса говорила. А он даже не заметил, что Ривай ниже его ростом. - Он мне помог.
Микаса недовольно поджала губы, подправила шарф, чтобы не выдать свою злость, и все равно не могла с собой совладать - теребила красную бахрому на кончике шарфа.
- Он тебе что-то сделал?
- Идем. - Микаса схватила его за руку и потянула на корабль, двигатели которого заработали. - Займем места.
Эрен послушно последовал за ней, окинув взглядом на прощание площадку лабиринта, освещенную прожекторами корпуса корабля. Света было недостаточно, чтобы заглянуть в единственный проход, который вел в лабиринт, но Эрену он и не нужен был. Намного больше интересовала сама конструкция и то, что он успел найти в коридорах огромного строения.
***
Эрен стоял на смотровой площадке и бездумно смотрел в иллюминатор. Сообщение от Армина пришло несколько минут назад, но каждое слово четко отпечаталось в сознании.
"Лабиринт - это испытательный полигон, опытное поле для всяких экспериментов. Он кишит всякими монстрами - последствия неудачно вложенных денег в исследования (смотря с какой стороны посмотреть). В найденных мной списках ты стоял отдельной строкой с единственным словом "убрать" и припиской "Ривай". Все, что удалось узнать о причинах: твой отец был создателем этого Лабиринта. Ты помнишь, чем все закончилось для вас пять лет назад. Ты следующий, Эрен. Если вернешься - они тебя убьют".
Эрен прислонился лбом к прохладному толстому стеклу. Исподлобья посмотрел на удалявшийся Лабиринт и сжимал до скрежета зубов челюсть. Он был не на экзамене, а на проверке. И Ривая встретил не случайно. Все было подстроено.
За спиной с тихим шелестом отъехала дверь. Эрен не оборачивался, зная, кто за ним пришел.
- Твой экзамен закончился, - напомнил Ривай, опираясь о стену и складывая на груди руки. - А ты на него пялишься. Скучаешь? Могу вернуть обратно.
- Просто интересно, как он выглядит снаружи, - ответил Эрен, отстранившись от стекла, и невольно обхватил ладонью гладкий корпус навигатора на запястье.
- Нравится?
Металлическая конструкция шарообразной формы с ребристыми выступающими над поверхностью стенами стремительно уменьшалась. Эрен удивлялся, как можно незаметно построить нечто огромное и скрыть это от людей. Скрыть это от него. Искусственный спутник размером с Луну полноценно функционировал и прятался в ее тени. И все то, что сейчас Эрен видел в окне иллюминатора - гигантский лабиринт с монстрами и живностью, заделанный под программу проверки новичков и профессиональных солдат.
Но действительно ли все было так просто?
- Пожалуй, - помедлил с ответом Эрен и развернулся к Риваю. - Вы ведь знали с самого начала, что так будет.
- Даже я не знаю, что случится.
Эрен приблизился к Риваю и протянул ему навигатор с окончанием сообщения от Армина: "Ты следующий, Эрен. Если вернешься - они тебя убьют".
- И что ты хочешь от меня услышать? - уточнил спокойно Ривай.
- Вы соврали, когда сказали, что карт нет. Операторы, которые следят за программой, видят построение стен. Понял это, когда вы сказали, что возвращаемся на мою точку отправления. Это не вязалось с вашими словами.
- Значит, и ты мне соврал, когда сказал, что твой навигатор не работает.
- Я вам ничего не говорил - вы сами так решили. Хотя он и правда не работал.
- Что еще понял?
- Когда вы услышали мой номер и фамилию. Вы смеялись. Сперва я думал, что у вас истерика, но когда Армин со мной связался и рассказал, все стало на свои места. Я - ваше задание, верно? Не в лабиринте, тут, на корабле. Это вы меня должны... - Ривай резко вытянул руку и зажал ему рот.
- Ты смышлен, и это проблематично. - Ривай приблизился к нему вплотную и Эрену пришлось пригнуться, чтобы услышать совсем тихий шепот на ухо: - И, да, я тебя убью. Но не сейчас. Возможно.
Значит, отступать Ривай не собирался, только время еще не выбрал. У Эрена был шанс все исправить и придумать, как изменить ситуацию в свою пользу.
- Объясните только - за что?
- Как-нибудь в другой обстановке. - Эрен понял намек. Камеры. Весь корабль утыкан камерами - за ними постоянно наблюдали и слушали, поэтому говорить что-либо еще было небезопасно. Маленькое открытие было настолько удивительным, что Ривай беспокоится о такой вещи как безопасность, что Эрен невольно улыбнулся. Армин неправильно понял, Эрен же принялся подозревать, беспочвенно, ничего толком не разузнав. Все-таки стратегические ходы и ложные выводы по части Армина, но и он иногда ошибается.
- Наверное, вы правы, Ривай. - Эрен удалил сообщение, пытаясь скрыть облегчение и улыбку.
- Обращайся ко мне впредь "капрал Ривай". И вали к остальным уже.
Согласно кивнув, Эрен покинул смотровую. Ривай тяжело вздохнул и подошел к иллюминатору, заглядывая в него. Он смотрел на Лабиринт, в котором довольно часто бывал в роли чистильщика, но эмоций никаких не возникало. Разве что сделал себе пометку: когда они приземлятся, нужно будет отыскать Навигатора Эрена Йегера, который слишком много раскопал того, чего никому не следовало знать.
Выпуклая прямая, огибающая округлость спутника, сравнялась с поверхностью. Лабиринт пришел в движение, в который раз перестраивая себя.
@темы: Shingeki no Kyojin, R, Фанфикшен
пятница, 26 декабря 2014
Название: Конфетка
Автор: S. D&LI R.
Бета: [Математик]
Размер: макси, 23 366 слов
Пейринг/Персонажи: Канда/Аллен, Лави/Линали, Тики, Вайзли, Из, Миранда, Джонни и т.д.
Категория: слэш, гет
Жанр: драма, ангст, дарк, десфик, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: Выживание в городе после конца света дается всем с трудом.
Примечание/Предупреждения: Они все умрут.
До склада с продукцией оставались считанные метры. Аллен выглядывал из-за преграды, ориентируясь так, чтобы не попасться на камеры и сенсоры летавших повсюду акума. Канда должен был подойти с обратной стороны здания. Они вместе отправились за едой ― у них еще оставались силы и оружие.
― Обзор чист, ― сообщил Аллен в передатчик-серьгу.
― У меня тоже. Только не теряй бдительности, недомерок, иначе снова кто-нибудь подохнет по твоей вине.
Аллен сцепил зубы. Канда постоянно напоминал ему, как в прошлую вылазку к окраине города пострадал Чаоджи. Всего-то надо было забрать одного из выживших людей ― простое задание, которое закончилось смертью обоих. Аллен был виноват ― не смог защитить и прикрыть Чаоджи, когда тот, пригнувшись, бежал к человеку по открытому пространству под огнем из пушек акума.
― Заткнись, ― буркнул Аллен, вспоминая кошмарный момент, из-за которого до сих пор сильно переживал.
― Не отвлекайся.
Аллен не мог не отвлечься, спасибо стараниям Канды. Воспоминания той вылазки снова закрутились в сознании.
Чаоджи он не смог спасти, как ни старался. Даже сам под пули попал. Из-за отсутствия медикаментов у него началось воспаление, с которым Аллен не хотел ничего делать в наказание и укор самому себе. Так и ходил несколько дней, скрывая свою проблему.
Пока Канда, скрипя зубами, не затащил его в свою комнату. Аллен до сих пор помнил, как ладони Канды крепко сжимали его руки над головой, а его бедра прижимались к ногам и мешали двинуться. Аллен тогда грешным делом подумал, что Канда его собрался добить, и сопротивлялся изо всех сил. Зря, конечно, потому что вконец разозлил Канду, который недолго думая вырубил его. Ему всего лишь хотели помочь. Но об этом Аллен узнал позже.
Когда Аллен очнулся, то был перевязан застиранными остатками бинтов, и чувствовал себя намного лучше.
― Спасибо, ― прошептал тогда сипло Аллен, понимая, что произошло, и как глупо он себя вел. ― Можно было с самого начала сказать, что ты хочешь сделать.
― Можно было догадаться, ― фыркнул Канда. На его щеке Аллен рассмотрел неглубокую царапину ― наверное случайно оставил ногтями проклятой руки, когда пытался защититься. ― Ты вообще о чем думал, идиот?
― Что ты меня убить пытаешься, ― честно ответил Аллен, отводя взгляд. Он лежал в кровати Канды, что было слишком похоже на сон. Канда никогда никого не подпускал близко к себе, а тут вдруг и до кровати дело дошло. Что дальше: совместное принятие ванны для экономии воды?
― Была такая мысль. ― Канда бросил полотенце, которое Аллен поймал. Оно все еще оставалось пушистым, влажным, и пахло мылом. ― Но нахрена мне тогда спасать тебя?
― Не подумал.
― Как обычно, недомерок.
― Аллен, ― пришлось в который раз поправить скорее по привычке.
― Болит?
― Не настолько, чтобы пропустить поход на склад, ― ответил Аллен, прекрасно понимая и не питая никаких иллюзий, что Канда беспокоился о выживших, лишь когда было выгодно для дела. О большем можно было и не думать, не выстраивать всякие нелепые догадки. Линали потом говорила, что Канда особенно относится к нему. Верить в подобное было слишком нелепо, они ведь всегда ругались на пустом месте, поэтому ничего не могло измениться.
И все же Аллен невольно сравнивал поведение Канды тогда и сейчас. Маловероятно, что он чувствовал вину за то, что проткнул Аллена своим Мугеном. Но его испуганное лицо человека, осознавшего допущенную огромную ошибку, сложно было забыть. Аллен решил не тешить себя пустыми надеждами по поводу скверного характера Канды, а еще лучше ― перестать о нем думать.
До двери склада пришлось добираться мелкими перебежками, укрываясь за разнообразными обломками. Аллен пригибался и полз, где-то подбегал, где-то приходилось останавливаться и замирать, чтобы акума проплыли мимо и не заметили человека. Они хорошо чувствовали людей ― их запах словно стал острее для акума теперь, когда последнее сражение положило начало медленному вымиранию и борьбе за выживание.
― Я у двери, ― отчитался Аллен, прислонившись спиной к косяку и на всякий случай прикладывая палец на кнопку активации зеркального отражателя, что нес в руках. Небольшая на вид коробочка активировала защитный экран, который удерживал пули акума на некоторое время.
― Входи. Я уже внутри.
Смочив губы языком, Аллен взялся за ручку и осторожно толкнул дверь, чтобы произвести как можно меньше шума.
В помещении было темно. Затхлый пыльный воздух тут же наполнил легкие, и Аллен закашлялся, прикрываясь плотным рукавом плаща. Неплохо ориентируясь в темноте, он стал пробираться вперед, обходя стеллажи с коробками. Научный отдел хорошо постарался, когда получил доступ в Ковчег, в то время как самому Аллену запретили приближаться к нему.
Впереди послышались тихие шаги, и Аллен спрятался за сложенные деревянные стеллажи, выжидая, когда звуки стихнут. Канда никогда такого шума не производил ― Аллен успел изучить его походку.
― Здесь тоже нет, ― раздосадованный голос показался Аллену слишком знакомым, но выглядывать он не спешил. ― Вайзли же говорил, что именно сегодня и в это время.
Зажмурившись, Аллен постарался не дышать.
― Малыш, я знаю, что ты здесь. Выходи уже.
Сердцебиение отдавалось в ушах набатом. Аллен не мог унять дрожь в ладонях, как и здраво мыслить. Что ему сейчас делать: выйти или остаться на месте? Канда ведь не знает, что тут враг, и идет сюда. Надо предупредить. Аллен нашел только один способ, как это сделать. Канда на нем, конечно, снова потренирует свой ругательный словарный запас, но хотя бы так, чем если они оба попадутся. Оставшиеся в живых люди намного важнее.
― Я тут. ― Аллен поднялся, приглаживая челку и пряча ее за ухо ― слишком сильно отросшие волосы приходилось каждое утро завязывать в хвост. И как только Канде не надоело постоянно возиться со своими? Аллен бы давно остриг, но видя, как Миранда с удовольствием каждый день расчесывает их, решил терпеть. Должны же хоть у кого-то остаться маленькие радости, пусть и за его счет. ― Что тебе надо, Тики? Как узнал, что... я буду тут?
― Тебя не касается. ― На его смуглом лице отразилась слабая улыбка. Длинные темные волосы выбились из хвоста. Его одежда, выделявшаяся светлым пятном в темноте помещения, казалась слишком яркой для такого места.
― Ты пришел нас добить? ― Аллен приготовился активировать Чистую Силу, которая после Слияния с каждым днем все реже и реже проявляла себя. Она медленно исчезала, и все немногие экзорцисты, оставшиеся в живых, чувствовали, как она постепенно растворялась. На нее не приходилось полагаться в борьбе за выживание между Ноями с акума и экзорцистами с людьми.
― Нет. Я один. Честно. Никого из Семьи рядом нет. ― Тики поднял руки, давая понять, что не собирается причинять вреда. Словно ему нужно было какое-то оружие. ― У меня к тебе просьба.
Напряженно всматриваясь, Аллен отступил на шаг. Передатчик все еще был включен, и Аллен был точно уверен, что Канда все слышал ― его дыхание пробегалось тихим фоновым шорохом, помогая быть увереннее.
― Говори.
― Я хочу, чтобы ты позаботился... об Изе... Это мой друг.
Из-за спины Тики вышел мальчишка со светлыми волосами. Половина головы была неровно обстрижена, волосы на второй спадали длинными грязными прядями на лицо и закрывали глаз. Повязка, прикрывавшая нос и рот, затерлась. Широкая рубашка, порванная в нескольких местах, висела на нем лохмотьями, прикрывая залатанные штаны. Переминаясь босыми ножками, Из не выпускал из одной руки мешочек, в котором что-то звякало, второй он крепко держался за пояс Тики.
― Не смей соглашаться, идиотина! ― донесся из наушника голос Канды. ― Это может быть ловушкой!
― Понимаю, выглядит как ловушка, ― продолжил Тики, ― но я больше не могу его прятать. Акума его чувствуют, и кормить его каждый раз становится все опаснее.
― Он все слышит, ― сказал Аллен, следя за Изом. Он не знал, как реагировать. С одной стороны Канда был прав, с другой ― вдруг все было правдой? Что выбрать, Аллен не знал, но хотел поступить правильно и боялся ошибиться. Раньше про последствия Аллен не думал, но раньше было другое время.
Когда Граф напал на Черный Орден в попытке пробудить Четырнадцатого, случилось непредвиденное. Все, что Аллен знал по обрывкам разговоров ― два Ковчега столкнулись и это повлекло за собой какое-то смешение Чистой Силы и Темной материи, которые и уничтожили весь оставшийся мир. Никто не мог объяснить подробностей произошедшего, потому что сами толком ничего не знали и строили одни предположения. Это назвали Слиянием и условно делили время на "до Слияния" и "после Слияния". Спастись удалось лишь немногим, кто находился в Ковчеге или рядом с ним. Времени было не очень много, и как у него получилось оказаться внутри ― Аллен не знал. Он помнил только, как Канда его убивал, а потом в голове играла мелодия. Та самая, которую они учили с Маной; которую он сам играл, чтобы вернуть своих друзей к жизни.
― Малыш, прошу тебя. ― Тики приблизился, но Аллен поднял почти каменную левую руку в останавливающем жесте ― из-за Чистой Силы она с каждым днем двигалась все меньше и не слушалась, как бы Аллен ни старался. Держать ложку с супом было сложно, что уж говорить про игру в карты. Аллен старался себя преодолеть, не показывал, как ему тяжело, старался спрятать свои эмоции, но иногда ловил на себе обеспокоенные взгляды. Отшучиваться, когда на душе скребли кошки, было невыносимо, но Аллен продолжал придумывать различные отговорки, чтобы как можно меньше обращать внимание на свои проблемы.
― Только не вздумай соглашаться, ― вновь прошипел голос Канды из наушника. Аллен слышал его быстрые движения ― он продирался сквозь завалы к нему, спеша на помощь. ― Задержи, и мы вместе прибьем его.
― Ты же понимаешь, что мне нужны доказательства, ― сказал Аллен. Искорки Чистой Силы изредка вспыхивали на левой руке ― активировать почти мертвую Силу теперь было трудно и болезненно. Аллен продолжал пытаться раз за разом. Ведь если на него нападут, он останется беззащитным.
― У вас Лулу Белл может принимать форму абсолютно любого существа. Откуда мне знать, что это не она?
Да, отличать человека от Ноя Аллен все еще не умел. И вряд ли когда-нибудь сумеет.
― Недомерок, ты что творишь?! ― шипел Канда. Послышался шум падающих коробок на фоне гулких шагов.
― Значит, твой глаз...
― Мой глаз всего лишь человеческое проклятие и не имеет к Чистой Силе никакого отношения, даже не зависит от нее, ― пояснил Аллен спокойно, не видя причин скрывать свои особенности.
― Значит, думаешь, что ты им полезен именно так? ― спросил Тики.
― Им?
― Тем, кого вы защищаете и кому таскаете еду, ― охотно пояснил Тики. ― Выжили ведь не только остатки экзорцистов, научный отдел и искатели. Кое-кто повыше тоже с вами и продолжает управлять вашей горсткой людей.
― Ты про что?
― Да брось, ― насмешливо протянул Тики. Из спрятался за него, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и Тики потрепал его по голове, взъерошивая волосы. ― Они ведь с вами. Или ты никого не видел? Неужели боятся и не показываются?
― Не понимаю, о чем ты.
― Молчи, идиот, ― шипел Канда. ― Слышишь? Молчи!
Показалось, или Канда действительно что-то знал? Аллен не мог ничего сказать, потому что на самом деле ничего не знал. Он редко интересовался выжившими, предпочитая знать, что люди есть, он должен о них заботиться, но лучше не знать о точном количестве ― так проще выживать. Для Аллена так стало проще: не знать, кого хоронят в очередной раз, выбрасывая за край мира тело в открытую дверь, за которой была только тьма.
― Большая часть еды, которую вы таскаете из наших складов. Тебе не казалось странным, что вы слишком часто сюда наведываетесь? Чаще необходимого. Даже вашей горстке могло хватить одной вылазки в неделю. Вы же ходите раз в три дня.
― Не слушай его! ― вновь закричал Канда. ― Черт. Недомерок, сваливай оттуда! Немедленно! Мы окружены со всех сторон! Это было ловушкой!
― Тебе уже твой напарник наверняка сказал про ловушку, ― продолжил Тики как ни в чем не бывало. ― Это лишь случайность ― хвосты, которые прицепились, пока я добирался сюда. Но на счет Иза я не вру.
Позади полосой взорвалась крыша. Камни и стекла посыпались во все стороны, долетая до Аллена густой плотной пылью.
― Прошу.
Аллен равнодушно смотрел, как Тики опускает перед ним на колени. Наверное, тому пришлось свою гордость не только задушить, но и задавить, вырезая ей не только голосовые связки, но и глаза, оставляя без важных органов чувств.
― Что он сделал? ― кричал Канда в передатчике. Аллен слышал, как поет сталь Мугена ― Канда отбивался, но при этом продолжал внимательно слушать происходившее у Аллена. ― Не молчи, идиот!
― Не стоило становиться на колени, ― сказал Аллен.
― Только попробуй ему...
Аллен пригладил волосы и отключил передатчик. Он шагнул к Тики с Изом и остановился. Можно ли дать правильный ответ в сложившейся ситуации, когда враг просит на коленях позаботиться о своем друге?
― Поверь, малыш, если бы мы хотели вас убить ― давно бы это сделали.
― Почему ты так решил?
― Наши способности, как и ваша Чистая Сила, постепенно уходят. Мы с вами оказались в западне, из которой смерть - единственный выход. И вы, и мы медленно умираем. Замкнутое пространство Ковчега, из которого можно сбежать во внешний мир почти через любую дверь, медленно убивает и съедает заживо каждого из нас. Никто этого просто не змечает. Нам не имеет смысла вас убивать.
― А как же акума?
― Граф не может ими больше управлять. По сути, они стали просто машинами, которые реагируют на живое и убивают его, подчиняясь изначальным инстинктам.
Снаружи снова что-то загрохотало, взрываясь. Пол под ногами задрожал, но вскоре успокоился.
― Машины с человеческой душой, которые продолжают мстить, ― усмехнулся Аллен, чувствуя, как начинает сходить с ума. Он-то думал иначе. Что это очередной план Графа, чтобы уничтожить Черный Орден. А оказалось все намного проще и запутаннее одновременно. ― Граф проиграл собственной идее, которую так стремился развить.
― Вайзли все еще может читать мысли, поэтому вас легко обнаружить и узнать, что вы планируете, ― намекнул равнодушно Тики, что если бы хотели, Нои давно уже перебили всех людей. ― Поэтому я снова прошу ― позаботься о нем.
Из осторожно вышел, продолжая переминаться с ноги на ногу, обернулся к Тики и крепко его обнял за талию.
― Спасибо, малыш, ― прошептал Тики.
― Будешь должен, ― ответил Аллен, наблюдая, как Из становится рядом в нескольких шагах, сжимая в руке свой мешочек.
Крыша обрушилась неожиданно, прерывая затянувшийся разговор. Неповоротливый акума ― металлический огромный шар, утыканный пушками подобно ежу, заворочался. Сверху на него спрыгнул Канда, орудуя мечом и пытаясь вскрыть металлическую обшивку, чтобы добраться до внутренностей и единственной детали, к которой была привязана душа.
― Прячься и не показывайся, пока не позову. ― Аллен активировал левую ладонь, которую пронзила все еще непривычная невыносимо острая боль, отдаваясь в груди и сбивая дыхание. Подавив рвавшийся наружу крик, Аллен бросился на помощь Канде. ― Сколько их еще осталось?
― Недомерок, идиот, где Ной? ― ругался Канда, продолжая вскрывать живот акума двумя мечами. После Слияния Канда предпочитал использовать два меча, чтобы быстрее добраться до внутренностей живых машин ― старался беречь Муген с остатками Чистой Силы. Акума сопротивлялся, ворочался, стрелял во все стороны, но достать обидчика не мог.
― Их много? ― спросил Аллен, расковыривая и отбрасывая металлические детали каркаса. Глаз помогал добираться до самой заветной детали, чем-то похожей на сердце всей конструкции. Никто не мог их видеть и различать, только Аллен ― у каждого акума душа привязывалась к разным частям. Еще одна причина, по которой он был нужен и полезен. ― Сколько осталось?
― Двое. Один скрылся. Блядство, ― выругался Канда сквозь гул пушечных выстрелов. ― Да где эта чертова душа?!
С постепенным исчезновением Чистой Силы души акума, которых они убивали, умирали. Либо машины убьют людей, либо люди убьют души быстрее. Либо их, либо они. Аллен смирился внешне, но не внутренне. Он не хотел, чтобы души умирали в муках, но иного способа защититься не было, как бы он ни старался придумать выход.
― Вот. ― Аллен остановился, когда яркая аура окутала шестеренку неровным светом. Только он мог видеть свет, который постепенно затухал под его взглядом.
Канда никогда особо не церемонился, и Аллен устало наблюдал за его работой. Несколько раз с силой ударив клинком по детали, Канда сумел ее выдрать. Акума под ними затих, чтобы после разрушиться и осыпаться металлической стружкой. Больше не было Темной Материи, которая сохраняла форму шестигранников.
Больше не было ничего привычного.
― Канда, ― тихо позвал Аллен сквозь слой клубившейся пыли, но ответа не получил. Он пошел туда, где предположительно остался Из, иногда спотыкаясь о небольшие выбоины от выстрелов поверженного акума. Аллен обернулся, но от тела акума уже ничего не осталось, кроме черной горстки металлических опилок, которую ветер принялся разносить по огромному помещению. Аллен закашлялся, когда пыль забилась в нос, и попытался прочистить горло.
― Ты все-таки согласился? ― Канда появился рядом внезапно, хватая за грудки и швыряя в стену. ― Твою мать, ты чем думаешь, идиот?!
― Меня зовут Аллен, ― выдохнул Аллен, совершенно не сопротивляясь. Тоже смирился. Аллен перестал удивляться, со сколькими вещами он может смириться, если будет абстрагироваться от них, выбрав только самую важную цель, к которой будет следовать. И Канда уже не так сильно раздражал, только говорить ему об этом не хотелось. ― Сколько раз тебе повторять? А Из не предаст, Канда. Пожалуйста, поверь.
Канда долго всматривался в его глаза, пока не отпустил. Отряхивая форменный плащ и пряча один из мечей, он бросил через плечо:
― Тогда он должен будет работать, как и все остальные. И он под твоей ответственностью. Отвечаешь головой.
― Спасибо, ― совсем тихо прошептал Аллен, помня, как Канду бесят подобные слова.
― Забираем коробки и валим. Акума рядом ошивается и выжидает. Эти твари стали умнее, чем их создатель задумывал первый уровень.
Долго по складу им не пришлось блуждать. На нижнем этаже они взяли по коробке, наполнив их консервами, и пошли к выходу. Из не жаловался, не отставал, терпеливо нес свою часть ноши, придерживая мешочек с своими секретами, слушался Аллена и ловил каждое его слово, когда тот предупреждал о препятствиях. Канда отдавал короткие команды и игнорировал Иза.
Место их обитания представляло собой два слившихся города. Некогда созданные отдельно друг от друга, теперь они соединились в одну сплошную массу, сохраняя функции Ковчега. Один город стоял прямо, неровными слоями поднимаясь вверх, где оставшуюся часть перпендикулярно пересекал второй город, наклоняясь горизонтально своими нежилыми домиками и башнями, и постепенно закругляясь. В зависимости от выбранной точки пол менялся с потолком, и можно было рассмотреть над собой верхушки крыш высоких башен, устремлявшие вниз свои острые пики. Ни сверху, ни снизу люди не жили ― можно было сорваться вниз либо быть погребенным под обломками рухнувшего сверху здания. Гравитация изменилась под стать, и для кого-то потолок мог стать полом, а для кого-то пол был потолком, в зависимости от того, в каком городе находился человек.
Жили они в той части, которая поднималась. Там было безопаснее всего. Потому что притяжение в склоненных друг над другом городах иногда перетягивало между собой всякий мусор, и тогда кругом творилось нечто невообразимое и опасное. Находиться в такое время там было невозможно.
― Мы нашли еще одного, ― сказал Канда при входе в убежище, когда их пропустили. Аллен благодарно посмотрел ему в спину, не зная, что сказать и надо ли. ― Выжил на складе. Принимайте.
― У нас пока нет мест ― надо подготовить. Недавний обвал не дает времени устроить дополнительные места, ― ответил Джерри, заглядывая в коробки. ― Опять консервы?
― Что успели. ― Канда сжал Муген, высматривая кого-то в толпе. ― Там уже мало что осталось. Надо искать новое место.
― Да где ж его взять-то? ― вздохнул Джерри и обернулся, командуя: ― Так, ребята, быстро все принимайте под замок. Шевелитесь, давайте, нам еще кухню чистить.
Из-за его спины вышло несколько искателей и, подняв тяжелые коробки, словно те ничего не весили, куда-то понесли.
Рукава что-то коснулось, и Аллен посмотрел вниз ― Из осматривал новое место, в котором оказался, стараясь не потерять его.
― Идем, покажу тебе все.
Показывать в убежище было особо нечего. Все как и в любом другом месте, когда общая беда застает неподготовленными. Огромные помещения, разделенные кусками ткани или фанеры для некого подобия уединения, скрывали за собой комнатки с кроватями. Наполненные немногочисленными личными вещами, они представляли собой уголок, где можно было побыть одному, хотя бы визуально. Все работали, чтобы хоть как-то быть полезными. Непонятно откуда взявшийся закон "Заработай себе еду своими силами как все" был принят негласно. Каждый старался внести свою лепту по улучшению жизни, насколько это было возможно в подобном мире. Несогласных наказывали. Впрочем, наказание состояло из дополнительных часов самой тяжелой работы.
― Вот, моя кровать. ― Аллен привел Иза на выделенный ему в личное пользование угол, состоявший из кровати и полки с парой старых книг, их чудом не пустили на разведение костра для приготовления пищи. ― Располагайся, как нравится. Если захочется пить ― воду найдешь под кроватью. Она теплая, но это лучше, чем ничего, верно?
Из кивнул и осторожно ощупал жесткую кровать, состоявшую из нескольких сложенных одна на другую досок, устеленную поверх кусками ткани. Продолжая сжимать в ладони свой мешочек, Из осторожно сел, словно доски могли проломиться под его весом.
― Я пойду. Если что, говори, что ты под моей защитой.
Оставив Иза, который забрался на кровать и положил под голову свой мешочек, Аллен прикрыл вход куском темной ткани и пошел в сторону научного отдела, игнорируя позывы желудка. Прием пищи всегда у всех был в одно время. Всем выдавалась одинаковая порция, без излишеств и личных предпочтений. Аллену было все равно, что есть, а вот у некоторых с этим были свои проблемы. Канда, привычный к собе и зеленому чаю, всегда ел нехотя, потому что нужно было. Аллен иногда задавался вопросом, глядя на Канду, получает ли он вообще удовольствие от еды. Он заметил, что Канда всегда первым делом ел консервированные овощи, а потом уже все остальное. Мясо оставлял напоследок, с трудом запихивая в рот и прожевывая с таким видом, словно делал одолжение всему миру.
― О, Аллен, ты уже вернулся? ― Джонни заметил его из другого угла большой комнаты и помахал рукой, обнаруживая себя. Он как раз наполнял тележку остатками кирпичей и песком, сваленными в кучу. ― Как успехи?
― Живые. ― Аллен развел руками, не зная, что добавить.
― А зачем пришел? ― Джонни пальцем протер от пыли большие круглые очки с выпуклыми линзами, за которыми невозможно было рассмотреть его глаза. ― Моя смена только началась, поэтому извини, я не смогу составить тебе компанию.
― Я хотел спросить. ― Аллен замялся, не зная, как получше рассказать о своей просьбе. То, что он остро нуждался в оружии, было ясно давно, он не раз приходил сюда в попытке хоть что-нибудь получить, и каждый раз получал отказ. ― Сделали что-нибудь для меня?
Улыбка сползла с лица Джонни, он посмотрел в сторону и сказал:
― Мы над этим думаем, но ничего не получается, извини, Аллен. Металла почти нет. А переплавлять акума мы еще не придумали как. Все рассыпается ― мы не можем нужную температуру подобрать, чтобы это все хотя бы держалось вместе. Прости.
― Ничего, все в порядке, ― улыбнулся Аллен. ― Я все понимаю.
Почти всех големов, оказавшихся внутри в момент Слияния, они пустили на переплавку для нужд людей. Немногочисленное оружие они раздали тем, кто воевал против акума, защищая территории от проникновения. Если бы Аллен знал, что Чистую Силу будет с каждым разом все сложнее использовать, он бы давно себе взял меч и прятал его ото всех. Иногда Аллена допускали до патрулирования при нехватке людей ― всегда кто-то погибал под градом пуль или из-за обвалившейся опоры под ногами ― но оружия ему все равно не полагалось.
― Ты можешь поспрашивать, вдруг что-то изменилось, ― добавил Джонни, когда Аллен уже развернулся к нему спиной. ― Не унывай, Аллен. Вот увидишь, мы обязательно что-нибудь придумаем, как и раньше. Иначе мы не научный отдел Черного Ордена.
Обернувшись перед тем, как уйти, Аллен лучезарно улыбнулся:
― Я понимаю. Все в порядке, Джонни. Правда. Не беспокойся, я ведь вхожу группу, снабжающую нас продовольствием, мне не на что жаловаться.
― Я рад за тебя, Аллен, ― услышал он вслед.
***
― Никакое не в порядке. ― Аллен прислонился лбом к шершавой стене и закрыл глаза. Стучать в стену, сбивая костяшки пальцев, он перестал несколько минут назад ― все равно никакого толку, боль душевную не заглушить физической. Почти неподвижная левая рука висела вдоль тела, правая саднила и мелко подрагивала возле лица, сжатая в кулак. ― Не в порядке...
Слезы наполняли глаза, но Аллен сдерживал их ― не место и не время. Если хоть одна слезинка сорвется, то тогда он окончательно усомнится в себе. Обида и сожаление ― не те чувства, с которыми ему следует выходить из убежища. И уж точно не те чувства, которые стоит испытывать. Их сложнее всего прятать. Аллен чувствовал, как его маска трещит по швам, с каждым днем расходясь все сильнее и обнажая истинное лицо с эмоциями, которые он старательно прятал. Хотелось ругаться, рвать и метать. И только воспоминания о Мане сдерживали Аллена от подобного ― предавать память о самом близком человеке таким постыдным образом не хотелось, приходилось сжимать зубы и терпеть. Сложнее было не удержать боль в себе, а не дать ей разрастись и выйти из-под контроля.
Сползая вдоль стены, царапавшей спину сквозь застиранную рубашку, потому что ноги уже не держали и подкашивались от дрожи, Аллен зажал рот ладонью. Распутавшиеся длинные волосы закрыли от внешнего мира, лишая возможности видеть и оставляя в иллюзии одиночества. Перед глазами все плыло от заполнивших слез отчаяния и безысходности.
Их было довольно много. Они все жили там, внизу, обустраиваясь на новом месте в попытке выжить. Каждый знал свое место, даже Комуи со своим Комурином нашли себе полезное занятие. Аллен не находил себе места, чувствуя себя лишним. Время, отведенное на публику он отыгрывал, забывая о себе, но едва оставался с самим собой, страхи снова выползали темными сгустками, прячась в тени и по углам, преследуя и не отставая ни на шаг. С каждым днем они подбирались все ближе и ближе, поэтому Аллен любил бывать на крыше, где всегда было светло. День в слившемся воедино городе никогда не сменялся ночью. В любое время суток тут всегда было светло.
― Бесполезный, ― прошептал Аллен едва слышно слово, которое больше всего ранило.
― Ты что тут делаешь в такое время? ― голос Канды застал врасплох. Аллен не предполагал, что кто-то его будет искать ― он выполнил свою работу на сегодня, так почему? Снова Канда пришел гонять по несущественной причине? Или он просто мимо проходил и решил окликнуть?
― Ничего, ― ответил тихо Аллен, боясь, что голос дрогнет. ― Я сейчас уйду.
Аллен попытался подняться, однако ноги предательски подогнулись, и он рухнул обратно, ударяясь коленками об острые выступы неровной крыши.
― Я сейчас... ― Аллен предпринял еще одну попытку. Показывать слабость и ее последствия меньше всего он хотел перед Кандой, который не замедлит съязвить по этому поводу. ― Подожди еще немного.
Рука соскальзывала со стены, и все попытки сводились к нулю. Волосы закрывали обзор, и убирать их Аллен не спешил.
― Не мучайся, идиот.
Аллен не успел возмутиться, как на голову сверху что-то упало, закрывая и без того ограниченный волосами обзор.
― Полотенце? ― спросил удивленно Аллен, пытаясь прощупать левой ладонью ткань. ― Зачем?
Канда не посчитал нужным ответить. Аллен позже понял, что Канда этим хотел сказать, когда его подхватили под руки и поставили на ноги. Полотенце вуалью скрывало слабость, которую Аллен меньше всего хотел показывать, защищало от глаз Канды, не позволяя тому стать случайным и ненужным свидетелем. Подобной тактичности от него Аллен никак не ожидал.
― Канда, я...
― Молчи.
― ...Спасибо.
Канда чертыхнулся. Аллен почувствовал на своих плечах руку, которая обняла и потянула на себя. Он уткнулся лицом в плечо и затрясся, пытаясь сдержать прорвавшиеся наружу чувства, которые так долго скрывал.
― Не реви.
― Я не плачу. У меня просто дыхание жаркое.
― Еще лучше.
Аллен буквально ощутил, как Канда закатил глаза, и улыбнулся.
― Извини. ― Аллен решил закончить свой срыв, пока его не оттолкнули, но Канда не позволил, накрыв его макушку ладонью. Аллен чувствовал, как пальцы пробрались под полотенце и поглаживали волосы, а вторая рука легла на спину, не давая отодвинуться.
― Не думал, что тебя сломит подобное.
Аллен замотал головой. Прикрывая рот ладонью, он ответил, стараясь, чтобы голос звучал твердо:
― Нет. Не оно. Другое.
Замолчав, Аллен прикрыл глаза, полностью доверившись Канде. Его размеренные поглаживания успокаивали и убаюкивали. Аллен сам не заметил, в какой момент они уже сидели. Его колени Аллен ощущал по бокам, они создавали кокон безопасности, из тепла которого не хотелось выбираться. Аллен понимал, что какими бы отношения у него с Кандой ни были, то, что сейчас происходит, больше не повторится.
Потому что Аллен не позволит.
***
― Что тебе еще сказал Тики? ― Канда сел рядом с Алленом за деревянный грубо сколоченный стол.
― Ты все слышал. ― Аллен ковырялся вилкой в тарелке, перегоняя овощи из одной стороны в другую. Есть совершенно не хотелось. Кое-как съев мясную часть, Аллен смотрел на овощи, а мысли блуждали где-то далеко. ― Я не выключал передатчик.
― Я хочу услышать, что ты обо всем этом думаешь.
― Канда. ― Аллен повернулся к нему. ― Ты ведь знаешь, что все, сказанное им ― правда, верно?
― Канда, Аллен, ― позвала их через всю столовую Линали, махая папками высоко над головой. ― Братик просил вас зайти на проверку к нему! Вы забыли вчера пройти тест на синхронизацию.
Аллен невольно сжал левое предплечье. Проверки с каждым разом становились все болезненнее и мучительнее. Чистая Сила плохо подчинялась, и Аллен бы предпочел вообще на них не ходить.
― Позавтракаете и сразу к нему, ладно?
― Конечно, ― улыбнулся Аллен. ― Поедим и придем. И так вчера ужин пропустили. Спасибо.
― Не за что.
Аллен задумчиво смотрел, как Линали покидает столовую. Наверное, ей тоже было трудно, но она оставалась все такой же жизнерадостной, как тогда, когда Аллен ее впервые встретил у ворот Черного Ордена.
― Что с твоей рукой? ― спросил Канда, отправляя в рот овощи.
Аллен прикусил губу, возвращаясь из воспоминаний. Он-то думал, что Канда не настолько внимательный. Значит, и его тоже изменило Слияние.
― Ничего. Тебя не касается.
― Значит, как оружие просить ― касается, ― сказал Канда, ― а как говорить о своей проблеме, причем важной, я не у дел?
― Через тебя делаю запрос, потому что ты главный в нашем отряде, ― напомнил Аллен, сильнее сжимая левое предплечье. ― Тебе дали звание генерала, и мне приходится слушаться. А остальное тебя не должно касаться.
― Ты хоть понимаешь, какого черта нас зовут каждый раз после столкновения с акума проверять чертову синхронизацию?
Аллен посмотрел на Канду. Его сведенные к переносице брови и до чертиков злой взгляд пугали, но Аллену было безразлично. Он уже давно привык к невыносимому характеру Канды.
― Мне все равно. У них там свои игры, верно? Мы им не нужны.
― Остатки научного отдела пытаются вычислить, когда Чистая Сила полностью покинет наше оружие. Они хотят придумать способ, чтобы удержать то немногочисленное, что осталось.
― Я знаю. Комуи это каждый раз повторяет. ― Аллен пододвинул тарелку с овощами Канде: ― Угощайся. Я знаю, что тебе они нравятся. И знаю, что ты никогда их не примешь, особенно от меня, но я не хочу, чтобы оно пропадало. Считай это благодарностью за вчерашнее.
― Идиот, ― выдохнул Канда.
Аллен подозревал, что Канда их не будет есть, и уверился в который раз в своей правоте ― тот даже не посмотрел на его тарелку.
― Тики ведь прав был? ― вновь повторил свой вопрос Аллен. ― Прав, что выжил еще кто-то, кто нами управляет?
― Я их не видел. ― Аллен разочарованно вздохнул, но Канда продолжил, отпив из чашки воды: ― Только слышал, как Комуи с ними переговаривался.
Тики не соврал. Почему? Зачем сказал правду? Что он пытался этим сделать?
― Вот как. ― Аллен опустил голову. ― Поэтому мне не дают оружие.
Рядом звякнула вилка.
― Что с твоей рукой? ― снова повторил Канда.
― Ничего. Скорее всего, она возвращается в то состояние, в котором была до пробуждения Чистой Силы. Она стала плохо слушаться меня, но я исправлю это. В прошлый раз я разрабатывал ее моторику игрой в карты и показывая фокусы, выполнял поручения в цирке. С ней все будет в порядке.
― Каждая активация Чистой Силы лишает нас ее остатков, ― сказал Канда. ― Если твоя уйдет, ты станешь беспомощным.
― Я знаю, Канда. ― Аллен поднялся, не желая больше продолжать начатый разговор. Не хотелось говорить всей правды, о которой Канда даже не подозревал. ― Как никто другой знаю, чем это для меня обернется.
― Ты поэтому просишь...
― И не только, ― перебил Аллен, глядя на него сверху вниз. Запрокинутое лицо Канды обрамляла отросшая челка. Аллен позволил себе небольшую наглость проверить реакцию Канды и провел по его лбу пальцами, готовясь в любой момент отскочить и сбежать. Канда не отстранился, следя за каждым движением и выжидая, но впервые молчал и позволял себя касаться без обещания убить. ― Мне пора, Комуи ждет.
― Они угробят нашу Чистую Силу раньше, чем она сама исчезнет.
― Знаю, ― повторил Аллен и довольно улыбнулся. ― Зато я стал меньше есть.
― Идиот.
― Хвостатый придурок, ― не остался в долгу Аллен и, обходя немногочисленные столики, направился к выходу. Спиной он чувствовал прожигающий взгляд Канды, не отпускавший до тех пор, пока Аллен не завернул за угол. Он не хотел рассказывать Канде всей правды. Да и незачем. Канда не из тех, кто волнуется по пустякам, скажет, что Аллен сам виноват, и пойдет дальше по своим делам.
***
― Синхронизация меньше тридцати процентов. ― Комуи поснимал несколько присосок с руки Аллена, извлек иглы и смазал кожу ватой. ― Прости, что тебе пришлось ее активировать.
Вымученно улыбнувшись, Аллен помотал головой:
― Все в порядке. Я могу идти?
― Да, конечно. ― Комуи заглянул в бумаги и поставил несколько цифр в таблицах. ― Иди. Позови Канду, если встретишь. Линали...
― Хорошо, ― поспешил согласиться Аллен, свешивая ноги с кушетки.
Линали было трудно передвигаться. Кристаллический тип ее Чистой Силы, изменивший ей кровь, при Слиянии брызнул наружу. Крестообразные стигматы, оставшиеся на ее щиколотках, сочились кровью. Следом количество порезов увеличилось, расчерчивая ноги и лишая возможности двигаться. Лави рассказывал, что она кричала до хрипа, когда Чистая Сила покидала ее тело, а Комуи не мог ей ничем помочь. Она продолжала шептать молитвы, взывать к богу, пока не потеряла сознание.
Она так и не смогла больше ходить самостоятельно. Уже здесь Комуи сконструировал для нее костыли, помогавшие перемещаться, но сражаться она не могла, поэтому по большей части выполняла несложные поручения.
― Вы с Кандой сегодня идете патрулировать границы? ― спросил Комуи, протирая иглы.
― Наверное. Он еще ничего не говорил. ― Аллен надел рубашку и принялся застегивать пуговицы. ― Мне оружия не дают, хотя я обязан с ними идти.
― У нас нет ресурсов для новой выплавки. ― Комуи не оборачивался, занятый своими делами.
― Но ведь те, кто погибают, их оружие...
― Нельзя, ― оборвал Комуи и ударил ладонями по столу, от чего Аллен испуганно дернулся. ― Запрещено иметь оружие тем, чья Чистая Сила еще может активироваться.
Аллен потрогал место, где некогда была пришита пуговица, а теперь торчали нитки. Тихо спросил:
― Почему?
― Это поднимет волнения. ― Тяжелый вздох, давшийся Комуи с явным трудом, на секунду заполнил маленькую комнатку, поглощаясь стенами. ― Пойми, Аллен, ты ничего не решаешь.
― А кто решает? Кто вами командует? Кто говорит, что я нужен, но при этом лишает меня защиты? Я не могу полагаться на других ― они на меня отвлекаются и погибают. Не проще ли мне защищать свою жизнь самостоятельно?
― Ты еще не понял? ― Комуи обернулся к нему, сверкнув очками, одно стекло в оправе которых было треснувшим.
― Я не собираюсь умирать потому, что беспомощен, когда акума на нас нападают. ― Аллен соскользнул с кушетки. ― Я себе обязательно найду оружие, и никто об этом не узнает.
― Аллен, ― позвал Комуи, когда он схватился за ручку, готовясь ее повернуть. ― Аллен, поверь, меньше всего я хочу, чтобы кто-то умирал, но другого выхода нет, кроме подчинения.
― Вы все равно ничего не сможете сделать против тех, чье желание помочь сильнее подчинения.
― Тебе так кажется. ― Комуи приблизился и тронул его за плечо, разворачивая к себе. ― Вот.
Аллен смотрел на кругляшок часов с цепочкой, которые тикали совсем тихо.
― Что это? ― Стрелка часов двигалась в обратном направлении, а в центре, где обычно стояла дата, четко виднелась цифра двадцать девять. ― Странные.
― Они синхронизированы с тем, что осталось от твоей Чистой Силы, ― пояснил Комуи, опуская руки. ― Показывают, когда она полностью исчезнет. В спокойном состоянии, если ты не будешь ею пользоваться, она растает через двадцать девять дней. Каждая активация будет ускорять отсчет. Когда все станет по нулям, ты лишишься ее окончательно.
Аллен захлопнул крышку и сжал стальную оправу, впившуюся в кожу. Теперь еще ему и отсчитали точное количество жизни.
― Прости.
Аллен замотал головой, усмехнулся:
― Все в порядке. Я бы хотел эти дни прожить нормально. Вы ведь не поможете мне.
― Аллен, я просто...
― Не в силах, я знаю. ― Аллен поднял голову, убирая с лица челку. Он давно привык улыбаться, несмотря на подступавший к горлу комок. Застывшим где-то в глубине слезам сожаления он не давал показаться. ― Мне никто не сможет помочь. Как и всем вам. Мы были обречены с самого начала. Поэтому днем раньше, днем позже. Какая разница? Я в порядке, не волнуйтесь. Я ведь экзорцист, это мой долг ― защищать и спасать людей. Этому меня научили в Черном Ордене.
Несмотря на плохие новости, настроение у Аллена было приподнятое. Скрывать свое состояние, когда на душе тяжело, улыбаться сквозь слезы, страх и отчаяние его научил Мана, но теперь Аллен знал, что это ему больше не понадобиться. Он хотел сделать все, что в его силах, чтобы остальные жили дальше.
― Канда, ― позвал Аллен, ― ты так и не сходил на проверку.
― Нахрен она мне сдалась, ― отмахнулся Канда, помогая кому-то из искателей закрепить тяжелые балки. ― Есть дела поважнее. А ты, недомерок, пока я не закончил, иди собираться ― у нас патрулирование. Отряд идет в верхний ― несколько големов зафиксировали движение. Надо проверить, что там.
Аллен кивнул и бросился к своей комнате. Здороваясь по пути со всеми, он бежал вперед, минуя огромные комнаты и длинные заваленные всяким хламом коридоры, соединявшие несколько зданий в единое целое. Иногда случайно сталкиваясь с людьми, извинялся, помогал подняться и снова бежал. Распахнув старую занавеску, Аллен замер.
― Из...
Мальчик сидел на кровати и терпеливо ждал его, по-прежнему прижимая к груди свой мешок с сокровищами. Кровать была аккуратно заправлена и убрана.
― Прости, совсем забыл о тебе.
В ответ помотали головой.
― Давай, я тебя к кому-нибудь отведу, и о тебе как следует позаботятся. Я снова должен уходить, прости.
Из согласно кивнул и последовал за Алленом, держась за край его незаправленной в штаны рубашки. Непривычный к такому поведению, Аллен сдерживался, чтобы не обернуться и не расцепить железную хватку. Спустившись по лестнице, пройдя несколько коридоров и больших комнат, наполненных рабочими, Аллен остановился и постучал в дверь. Открыв ее с тихим скрипом, он прошел внутрь и посторонился, давая Изу зайти.
После обвала комната была в плачевном состоянии, но убиравшийся тут успел многое исправить, сгребая мусор и разломанные вещи ближе ко входу.
― Миранда, ― позвал Аллен. ― Прости, что отвлекаю, но у меня к тебе небольшая просьба.
За стеной послышался грохот. Аллен поспешил и помог подняться девушке, упавшей с подоконника. Наверное, Аллен застал ее во время мытья окна.
― Что-то случилось? ― Миранда поднялась, отряхивая от капель воды завязанное на бедрах платье, оголявшее ноги в сапогах. На руке она по-прежнему носила циферблат часов, лишенный Чистой Силы и стрелок. По сути, сейчас это был просто черный круг, который был слишком дорог Миранде, чтобы с ним прощаться.
Аллен объяснил ей всю неловкую ситуацию с Изом.
― А, конечно, ― она повернулась к Изу и присела, гладя его по голове. ― Идем. Вещи можешь оставить здесь.
Из посильнее прижал к себе мешочек, не желая отдавать.
― Тогда держи, ― Миранда поднялась и отвязала юбку ― помятая ткань с тихим шелестом прикрыла ноги. Она протянула ему ремень: ― Повесь на пояс, и оно всегда будет с тобой.
Из кивнул, взял пояс и обернулся к Аллену.
― Я скоро вернусь. ― Миранда подошла к Аллену и пожала ему руку, что-то вкладывая в нее. ― Спасибо еще раз, Миранда.
― Возвращайся живым. ― Она развернулась и подтолкнула Иза к окну, которое мыла. ― Идем, будешь пришивать пуговицы, пока я вымою окна.
Раскрыв ладонь, Аллен увидел яркую голубую обертку. Миранда, как и раньше, умудрялась подсовывать ему сладости, поднимая настроение. Откуда она их брала, Аллен не предполагал, а спрашивать не решался. Ему было приятно, что она до сих пор помнила о его любви к еде и подкармливала время от времени.
― Спасибо, ― прошептал Аллен пряча конфету в карман штанов.
Выскочив в коридор, Аллен побежал обратно, перепрыгивая по пути препятствия. Забрав из комнаты плащ, который пришлось перекинуть через руку, Аллен выбежал на улицу. Сверху громыхнуло и упало перед ногами, перекрывая путь. Аллен обошел обвалившийся кусок стены здания, прикрывая лицо рукавом и кашляя.
― Ты как всегда вовремя, ― поприветствовал его Лави.
Аллен извинился и часто задышал, заглатывая ртом воздух. Из легких все еще вырывался острый царапающий кашель, который он старался подавить.
― Я сегодня тоже с вами. ― Рядом с Алленом опустился большой рюкзак. Джонни приветливо улыбнулся и поправил рюкзак, готовый завалиться на бок.
― Его направили из научного отдела мне в помощь, ― пояснил Лави, проверяя флягу с водой и защелкивая ремешки. ― Акума развиваются быстрее положенного. Если раньше, чтобы поднять свой уровень, они убивали людей, то теперь эта ступень минуется. Люди прячутся. Даже если бы один из них перебил нас всех, ему бы не хватило этих смертей для изменения уровня.
― Вторые и третьи нам не встречались, ― припомнил Аллен, приседая рядом с рюкзаком Канды, который опаздывал, чего с ним раньше не случалось. ― Возможно, их и нет здесь.
― Есть, ― уверенно заявил Джонни. ― Прячутся до поры до времени, мне кажется. Мы отправляли големов исследовать территорию городов. Они улавливали слабые сигналы, но более точные данные недоступны. Сперва мы думали, что это Граф и семья Ноя, но они ведь как обычные люди, верно, никакого излучения и чего-либо, на что можно было бы настроить поиск.
― А как же Темная Материя? ― Лави поднялся, отряхивая штаны от осевшей пыли.
Из книжников он остался один. Его старик погиб от ударной волны Слияния. Помочь ему было нельзя. Лави не показывал, как ему больно ― смерть близкого сделала его сильнее, он начал серьезнее относиться к общему делу. Веселье и сейчас присутствовало при разговоре с ним, но оно было приглушенным, не таким ярким как раньше.
Ничего уже не было как раньше. Аллен к этому до сих пор не мог привыкнуть полностью. Он постоянно надеялся, что что-то могло вернуться и стать, как было.
― Образца у нас нет, чтобы на нее настроить, ― Джонни развел руками. ― Вирус в акума мутирует и развивается, как ваша Чистая Сила. Ведь в Аллене и Линали...
― Они умнеют, ― слишком резко оборвал его Лави, не давая закончить фразу. Про Линали ему было вспоминать еще больнее. Пожалуй, если бы не было все настолько печально, Лави бы обрадовался, что из-за недомогания Линали он смог с ней сблизиться. Комуи не прогонял от ее комнаты горе-любовника, видя, как его сестра оживает, если Лави был рядом. ― И нам надо тоже учиться обходить их ловушки.
Аллен почувствовал его присутствие раньше, чем Канда показался на площадке. Он обернулся и поднялся, рассматривая, как Канда вскидывает плащ и на ходу просовывает одним резким и точным движением руки в рукава, спускаясь по лестнице и о чем-то сосредоточенно думая.
― Юу, сюда, ― Лави помахал рукой, привлекая внимание.
― Сколько раз повторять, чтоб ты меня так не называл, тупоголовый? ― Канда по привычке хотел застегнуть пуговицы, но их на плаще не было. Выругавшись по поводу их отсутствия, Канда равнодушно скользнул взглядом по Аллену, задерживаясь на секунду на часах и осматривая дальше его экипировку. Следом был Джонни и несколько искателей, присоединившихся после Канды. ― Три человека, один голем. Держать постоянную связь, сообщать обо всем подозрительном, в дома без необходимости не заходить, не высовываться понапрасну. Особенно это касается тебя, недомерок.
Аллен кивнул, сжимая часы. Тратить на препирания время не хотелось. Его и так оставалось немного.
В дальнейшие инструкции Аллен не вслушивался ― знал их наизусть. Это для новеньких Канда постоянно повторял, что требуется от подчиненных. Отряды всегда формировались по-новому. Никто не знал где и с кем окажется в следующий раз. Аллену почти всегда везло быть под начальством Канды, но и посылали их вместе в возможно опасные зоны. Они не возражали, только для вида иногда переругивались, но это уже скорее было въевшейся в память ежедневной привычкой, нежели действительно попыткой задеть друг друга.
― Теперь они не просто бездумно летают по улицам, ― закончил Джонни свою теорию.
― Ясно. ― Канда посмотрел вверх.
Автор: S. D&LI R.
Бета: [Математик]
Размер: макси, 23 366 слов
Пейринг/Персонажи: Канда/Аллен, Лави/Линали, Тики, Вайзли, Из, Миранда, Джонни и т.д.
Категория: слэш, гет
Жанр: драма, ангст, дарк, десфик, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: Выживание в городе после конца света дается всем с трудом.
Примечание/Предупреждения: Они все умрут.
― Обзор чист, ― сообщил Аллен в передатчик-серьгу.
― У меня тоже. Только не теряй бдительности, недомерок, иначе снова кто-нибудь подохнет по твоей вине.
Аллен сцепил зубы. Канда постоянно напоминал ему, как в прошлую вылазку к окраине города пострадал Чаоджи. Всего-то надо было забрать одного из выживших людей ― простое задание, которое закончилось смертью обоих. Аллен был виноват ― не смог защитить и прикрыть Чаоджи, когда тот, пригнувшись, бежал к человеку по открытому пространству под огнем из пушек акума.
― Заткнись, ― буркнул Аллен, вспоминая кошмарный момент, из-за которого до сих пор сильно переживал.
― Не отвлекайся.
Аллен не мог не отвлечься, спасибо стараниям Канды. Воспоминания той вылазки снова закрутились в сознании.
Чаоджи он не смог спасти, как ни старался. Даже сам под пули попал. Из-за отсутствия медикаментов у него началось воспаление, с которым Аллен не хотел ничего делать в наказание и укор самому себе. Так и ходил несколько дней, скрывая свою проблему.
Пока Канда, скрипя зубами, не затащил его в свою комнату. Аллен до сих пор помнил, как ладони Канды крепко сжимали его руки над головой, а его бедра прижимались к ногам и мешали двинуться. Аллен тогда грешным делом подумал, что Канда его собрался добить, и сопротивлялся изо всех сил. Зря, конечно, потому что вконец разозлил Канду, который недолго думая вырубил его. Ему всего лишь хотели помочь. Но об этом Аллен узнал позже.
Когда Аллен очнулся, то был перевязан застиранными остатками бинтов, и чувствовал себя намного лучше.
― Спасибо, ― прошептал тогда сипло Аллен, понимая, что произошло, и как глупо он себя вел. ― Можно было с самого начала сказать, что ты хочешь сделать.
― Можно было догадаться, ― фыркнул Канда. На его щеке Аллен рассмотрел неглубокую царапину ― наверное случайно оставил ногтями проклятой руки, когда пытался защититься. ― Ты вообще о чем думал, идиот?
― Что ты меня убить пытаешься, ― честно ответил Аллен, отводя взгляд. Он лежал в кровати Канды, что было слишком похоже на сон. Канда никогда никого не подпускал близко к себе, а тут вдруг и до кровати дело дошло. Что дальше: совместное принятие ванны для экономии воды?
― Была такая мысль. ― Канда бросил полотенце, которое Аллен поймал. Оно все еще оставалось пушистым, влажным, и пахло мылом. ― Но нахрена мне тогда спасать тебя?
― Не подумал.
― Как обычно, недомерок.
― Аллен, ― пришлось в который раз поправить скорее по привычке.
― Болит?
― Не настолько, чтобы пропустить поход на склад, ― ответил Аллен, прекрасно понимая и не питая никаких иллюзий, что Канда беспокоился о выживших, лишь когда было выгодно для дела. О большем можно было и не думать, не выстраивать всякие нелепые догадки. Линали потом говорила, что Канда особенно относится к нему. Верить в подобное было слишком нелепо, они ведь всегда ругались на пустом месте, поэтому ничего не могло измениться.
И все же Аллен невольно сравнивал поведение Канды тогда и сейчас. Маловероятно, что он чувствовал вину за то, что проткнул Аллена своим Мугеном. Но его испуганное лицо человека, осознавшего допущенную огромную ошибку, сложно было забыть. Аллен решил не тешить себя пустыми надеждами по поводу скверного характера Канды, а еще лучше ― перестать о нем думать.
До двери склада пришлось добираться мелкими перебежками, укрываясь за разнообразными обломками. Аллен пригибался и полз, где-то подбегал, где-то приходилось останавливаться и замирать, чтобы акума проплыли мимо и не заметили человека. Они хорошо чувствовали людей ― их запах словно стал острее для акума теперь, когда последнее сражение положило начало медленному вымиранию и борьбе за выживание.
― Я у двери, ― отчитался Аллен, прислонившись спиной к косяку и на всякий случай прикладывая палец на кнопку активации зеркального отражателя, что нес в руках. Небольшая на вид коробочка активировала защитный экран, который удерживал пули акума на некоторое время.
― Входи. Я уже внутри.
Смочив губы языком, Аллен взялся за ручку и осторожно толкнул дверь, чтобы произвести как можно меньше шума.
В помещении было темно. Затхлый пыльный воздух тут же наполнил легкие, и Аллен закашлялся, прикрываясь плотным рукавом плаща. Неплохо ориентируясь в темноте, он стал пробираться вперед, обходя стеллажи с коробками. Научный отдел хорошо постарался, когда получил доступ в Ковчег, в то время как самому Аллену запретили приближаться к нему.
Впереди послышались тихие шаги, и Аллен спрятался за сложенные деревянные стеллажи, выжидая, когда звуки стихнут. Канда никогда такого шума не производил ― Аллен успел изучить его походку.
― Здесь тоже нет, ― раздосадованный голос показался Аллену слишком знакомым, но выглядывать он не спешил. ― Вайзли же говорил, что именно сегодня и в это время.
Зажмурившись, Аллен постарался не дышать.
― Малыш, я знаю, что ты здесь. Выходи уже.
Сердцебиение отдавалось в ушах набатом. Аллен не мог унять дрожь в ладонях, как и здраво мыслить. Что ему сейчас делать: выйти или остаться на месте? Канда ведь не знает, что тут враг, и идет сюда. Надо предупредить. Аллен нашел только один способ, как это сделать. Канда на нем, конечно, снова потренирует свой ругательный словарный запас, но хотя бы так, чем если они оба попадутся. Оставшиеся в живых люди намного важнее.
― Я тут. ― Аллен поднялся, приглаживая челку и пряча ее за ухо ― слишком сильно отросшие волосы приходилось каждое утро завязывать в хвост. И как только Канде не надоело постоянно возиться со своими? Аллен бы давно остриг, но видя, как Миранда с удовольствием каждый день расчесывает их, решил терпеть. Должны же хоть у кого-то остаться маленькие радости, пусть и за его счет. ― Что тебе надо, Тики? Как узнал, что... я буду тут?
― Тебя не касается. ― На его смуглом лице отразилась слабая улыбка. Длинные темные волосы выбились из хвоста. Его одежда, выделявшаяся светлым пятном в темноте помещения, казалась слишком яркой для такого места.
― Ты пришел нас добить? ― Аллен приготовился активировать Чистую Силу, которая после Слияния с каждым днем все реже и реже проявляла себя. Она медленно исчезала, и все немногие экзорцисты, оставшиеся в живых, чувствовали, как она постепенно растворялась. На нее не приходилось полагаться в борьбе за выживание между Ноями с акума и экзорцистами с людьми.
― Нет. Я один. Честно. Никого из Семьи рядом нет. ― Тики поднял руки, давая понять, что не собирается причинять вреда. Словно ему нужно было какое-то оружие. ― У меня к тебе просьба.
Напряженно всматриваясь, Аллен отступил на шаг. Передатчик все еще был включен, и Аллен был точно уверен, что Канда все слышал ― его дыхание пробегалось тихим фоновым шорохом, помогая быть увереннее.
― Говори.
― Я хочу, чтобы ты позаботился... об Изе... Это мой друг.
Из-за спины Тики вышел мальчишка со светлыми волосами. Половина головы была неровно обстрижена, волосы на второй спадали длинными грязными прядями на лицо и закрывали глаз. Повязка, прикрывавшая нос и рот, затерлась. Широкая рубашка, порванная в нескольких местах, висела на нем лохмотьями, прикрывая залатанные штаны. Переминаясь босыми ножками, Из не выпускал из одной руки мешочек, в котором что-то звякало, второй он крепко держался за пояс Тики.
― Не смей соглашаться, идиотина! ― донесся из наушника голос Канды. ― Это может быть ловушкой!
― Понимаю, выглядит как ловушка, ― продолжил Тики, ― но я больше не могу его прятать. Акума его чувствуют, и кормить его каждый раз становится все опаснее.
― Он все слышит, ― сказал Аллен, следя за Изом. Он не знал, как реагировать. С одной стороны Канда был прав, с другой ― вдруг все было правдой? Что выбрать, Аллен не знал, но хотел поступить правильно и боялся ошибиться. Раньше про последствия Аллен не думал, но раньше было другое время.
Когда Граф напал на Черный Орден в попытке пробудить Четырнадцатого, случилось непредвиденное. Все, что Аллен знал по обрывкам разговоров ― два Ковчега столкнулись и это повлекло за собой какое-то смешение Чистой Силы и Темной материи, которые и уничтожили весь оставшийся мир. Никто не мог объяснить подробностей произошедшего, потому что сами толком ничего не знали и строили одни предположения. Это назвали Слиянием и условно делили время на "до Слияния" и "после Слияния". Спастись удалось лишь немногим, кто находился в Ковчеге или рядом с ним. Времени было не очень много, и как у него получилось оказаться внутри ― Аллен не знал. Он помнил только, как Канда его убивал, а потом в голове играла мелодия. Та самая, которую они учили с Маной; которую он сам играл, чтобы вернуть своих друзей к жизни.
― Малыш, прошу тебя. ― Тики приблизился, но Аллен поднял почти каменную левую руку в останавливающем жесте ― из-за Чистой Силы она с каждым днем двигалась все меньше и не слушалась, как бы Аллен ни старался. Держать ложку с супом было сложно, что уж говорить про игру в карты. Аллен старался себя преодолеть, не показывал, как ему тяжело, старался спрятать свои эмоции, но иногда ловил на себе обеспокоенные взгляды. Отшучиваться, когда на душе скребли кошки, было невыносимо, но Аллен продолжал придумывать различные отговорки, чтобы как можно меньше обращать внимание на свои проблемы.
― Только не вздумай соглашаться, ― вновь прошипел голос Канды из наушника. Аллен слышал его быстрые движения ― он продирался сквозь завалы к нему, спеша на помощь. ― Задержи, и мы вместе прибьем его.
― Ты же понимаешь, что мне нужны доказательства, ― сказал Аллен. Искорки Чистой Силы изредка вспыхивали на левой руке ― активировать почти мертвую Силу теперь было трудно и болезненно. Аллен продолжал пытаться раз за разом. Ведь если на него нападут, он останется беззащитным.
― У вас Лулу Белл может принимать форму абсолютно любого существа. Откуда мне знать, что это не она?
Да, отличать человека от Ноя Аллен все еще не умел. И вряд ли когда-нибудь сумеет.
― Недомерок, ты что творишь?! ― шипел Канда. Послышался шум падающих коробок на фоне гулких шагов.
― Значит, твой глаз...
― Мой глаз всего лишь человеческое проклятие и не имеет к Чистой Силе никакого отношения, даже не зависит от нее, ― пояснил Аллен спокойно, не видя причин скрывать свои особенности.
― Значит, думаешь, что ты им полезен именно так? ― спросил Тики.
― Им?
― Тем, кого вы защищаете и кому таскаете еду, ― охотно пояснил Тики. ― Выжили ведь не только остатки экзорцистов, научный отдел и искатели. Кое-кто повыше тоже с вами и продолжает управлять вашей горсткой людей.
― Ты про что?
― Да брось, ― насмешливо протянул Тики. Из спрятался за него, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и Тики потрепал его по голове, взъерошивая волосы. ― Они ведь с вами. Или ты никого не видел? Неужели боятся и не показываются?
― Не понимаю, о чем ты.
― Молчи, идиот, ― шипел Канда. ― Слышишь? Молчи!
Показалось, или Канда действительно что-то знал? Аллен не мог ничего сказать, потому что на самом деле ничего не знал. Он редко интересовался выжившими, предпочитая знать, что люди есть, он должен о них заботиться, но лучше не знать о точном количестве ― так проще выживать. Для Аллена так стало проще: не знать, кого хоронят в очередной раз, выбрасывая за край мира тело в открытую дверь, за которой была только тьма.
― Большая часть еды, которую вы таскаете из наших складов. Тебе не казалось странным, что вы слишком часто сюда наведываетесь? Чаще необходимого. Даже вашей горстке могло хватить одной вылазки в неделю. Вы же ходите раз в три дня.
― Не слушай его! ― вновь закричал Канда. ― Черт. Недомерок, сваливай оттуда! Немедленно! Мы окружены со всех сторон! Это было ловушкой!
― Тебе уже твой напарник наверняка сказал про ловушку, ― продолжил Тики как ни в чем не бывало. ― Это лишь случайность ― хвосты, которые прицепились, пока я добирался сюда. Но на счет Иза я не вру.
Позади полосой взорвалась крыша. Камни и стекла посыпались во все стороны, долетая до Аллена густой плотной пылью.
― Прошу.
Аллен равнодушно смотрел, как Тики опускает перед ним на колени. Наверное, тому пришлось свою гордость не только задушить, но и задавить, вырезая ей не только голосовые связки, но и глаза, оставляя без важных органов чувств.
― Что он сделал? ― кричал Канда в передатчике. Аллен слышал, как поет сталь Мугена ― Канда отбивался, но при этом продолжал внимательно слушать происходившее у Аллена. ― Не молчи, идиот!
― Не стоило становиться на колени, ― сказал Аллен.
― Только попробуй ему...
Аллен пригладил волосы и отключил передатчик. Он шагнул к Тики с Изом и остановился. Можно ли дать правильный ответ в сложившейся ситуации, когда враг просит на коленях позаботиться о своем друге?
― Поверь, малыш, если бы мы хотели вас убить ― давно бы это сделали.
― Почему ты так решил?
― Наши способности, как и ваша Чистая Сила, постепенно уходят. Мы с вами оказались в западне, из которой смерть - единственный выход. И вы, и мы медленно умираем. Замкнутое пространство Ковчега, из которого можно сбежать во внешний мир почти через любую дверь, медленно убивает и съедает заживо каждого из нас. Никто этого просто не змечает. Нам не имеет смысла вас убивать.
― А как же акума?
― Граф не может ими больше управлять. По сути, они стали просто машинами, которые реагируют на живое и убивают его, подчиняясь изначальным инстинктам.
Снаружи снова что-то загрохотало, взрываясь. Пол под ногами задрожал, но вскоре успокоился.
― Машины с человеческой душой, которые продолжают мстить, ― усмехнулся Аллен, чувствуя, как начинает сходить с ума. Он-то думал иначе. Что это очередной план Графа, чтобы уничтожить Черный Орден. А оказалось все намного проще и запутаннее одновременно. ― Граф проиграл собственной идее, которую так стремился развить.
― Вайзли все еще может читать мысли, поэтому вас легко обнаружить и узнать, что вы планируете, ― намекнул равнодушно Тики, что если бы хотели, Нои давно уже перебили всех людей. ― Поэтому я снова прошу ― позаботься о нем.
Из осторожно вышел, продолжая переминаться с ноги на ногу, обернулся к Тики и крепко его обнял за талию.
― Спасибо, малыш, ― прошептал Тики.
― Будешь должен, ― ответил Аллен, наблюдая, как Из становится рядом в нескольких шагах, сжимая в руке свой мешочек.
Крыша обрушилась неожиданно, прерывая затянувшийся разговор. Неповоротливый акума ― металлический огромный шар, утыканный пушками подобно ежу, заворочался. Сверху на него спрыгнул Канда, орудуя мечом и пытаясь вскрыть металлическую обшивку, чтобы добраться до внутренностей и единственной детали, к которой была привязана душа.
― Прячься и не показывайся, пока не позову. ― Аллен активировал левую ладонь, которую пронзила все еще непривычная невыносимо острая боль, отдаваясь в груди и сбивая дыхание. Подавив рвавшийся наружу крик, Аллен бросился на помощь Канде. ― Сколько их еще осталось?
― Недомерок, идиот, где Ной? ― ругался Канда, продолжая вскрывать живот акума двумя мечами. После Слияния Канда предпочитал использовать два меча, чтобы быстрее добраться до внутренностей живых машин ― старался беречь Муген с остатками Чистой Силы. Акума сопротивлялся, ворочался, стрелял во все стороны, но достать обидчика не мог.
― Их много? ― спросил Аллен, расковыривая и отбрасывая металлические детали каркаса. Глаз помогал добираться до самой заветной детали, чем-то похожей на сердце всей конструкции. Никто не мог их видеть и различать, только Аллен ― у каждого акума душа привязывалась к разным частям. Еще одна причина, по которой он был нужен и полезен. ― Сколько осталось?
― Двое. Один скрылся. Блядство, ― выругался Канда сквозь гул пушечных выстрелов. ― Да где эта чертова душа?!
С постепенным исчезновением Чистой Силы души акума, которых они убивали, умирали. Либо машины убьют людей, либо люди убьют души быстрее. Либо их, либо они. Аллен смирился внешне, но не внутренне. Он не хотел, чтобы души умирали в муках, но иного способа защититься не было, как бы он ни старался придумать выход.
― Вот. ― Аллен остановился, когда яркая аура окутала шестеренку неровным светом. Только он мог видеть свет, который постепенно затухал под его взглядом.
Канда никогда особо не церемонился, и Аллен устало наблюдал за его работой. Несколько раз с силой ударив клинком по детали, Канда сумел ее выдрать. Акума под ними затих, чтобы после разрушиться и осыпаться металлической стружкой. Больше не было Темной Материи, которая сохраняла форму шестигранников.
Больше не было ничего привычного.
― Канда, ― тихо позвал Аллен сквозь слой клубившейся пыли, но ответа не получил. Он пошел туда, где предположительно остался Из, иногда спотыкаясь о небольшие выбоины от выстрелов поверженного акума. Аллен обернулся, но от тела акума уже ничего не осталось, кроме черной горстки металлических опилок, которую ветер принялся разносить по огромному помещению. Аллен закашлялся, когда пыль забилась в нос, и попытался прочистить горло.
― Ты все-таки согласился? ― Канда появился рядом внезапно, хватая за грудки и швыряя в стену. ― Твою мать, ты чем думаешь, идиот?!
― Меня зовут Аллен, ― выдохнул Аллен, совершенно не сопротивляясь. Тоже смирился. Аллен перестал удивляться, со сколькими вещами он может смириться, если будет абстрагироваться от них, выбрав только самую важную цель, к которой будет следовать. И Канда уже не так сильно раздражал, только говорить ему об этом не хотелось. ― Сколько раз тебе повторять? А Из не предаст, Канда. Пожалуйста, поверь.
Канда долго всматривался в его глаза, пока не отпустил. Отряхивая форменный плащ и пряча один из мечей, он бросил через плечо:
― Тогда он должен будет работать, как и все остальные. И он под твоей ответственностью. Отвечаешь головой.
― Спасибо, ― совсем тихо прошептал Аллен, помня, как Канду бесят подобные слова.
― Забираем коробки и валим. Акума рядом ошивается и выжидает. Эти твари стали умнее, чем их создатель задумывал первый уровень.
Долго по складу им не пришлось блуждать. На нижнем этаже они взяли по коробке, наполнив их консервами, и пошли к выходу. Из не жаловался, не отставал, терпеливо нес свою часть ноши, придерживая мешочек с своими секретами, слушался Аллена и ловил каждое его слово, когда тот предупреждал о препятствиях. Канда отдавал короткие команды и игнорировал Иза.
Место их обитания представляло собой два слившихся города. Некогда созданные отдельно друг от друга, теперь они соединились в одну сплошную массу, сохраняя функции Ковчега. Один город стоял прямо, неровными слоями поднимаясь вверх, где оставшуюся часть перпендикулярно пересекал второй город, наклоняясь горизонтально своими нежилыми домиками и башнями, и постепенно закругляясь. В зависимости от выбранной точки пол менялся с потолком, и можно было рассмотреть над собой верхушки крыш высоких башен, устремлявшие вниз свои острые пики. Ни сверху, ни снизу люди не жили ― можно было сорваться вниз либо быть погребенным под обломками рухнувшего сверху здания. Гравитация изменилась под стать, и для кого-то потолок мог стать полом, а для кого-то пол был потолком, в зависимости от того, в каком городе находился человек.
Жили они в той части, которая поднималась. Там было безопаснее всего. Потому что притяжение в склоненных друг над другом городах иногда перетягивало между собой всякий мусор, и тогда кругом творилось нечто невообразимое и опасное. Находиться в такое время там было невозможно.
― Мы нашли еще одного, ― сказал Канда при входе в убежище, когда их пропустили. Аллен благодарно посмотрел ему в спину, не зная, что сказать и надо ли. ― Выжил на складе. Принимайте.
― У нас пока нет мест ― надо подготовить. Недавний обвал не дает времени устроить дополнительные места, ― ответил Джерри, заглядывая в коробки. ― Опять консервы?
― Что успели. ― Канда сжал Муген, высматривая кого-то в толпе. ― Там уже мало что осталось. Надо искать новое место.
― Да где ж его взять-то? ― вздохнул Джерри и обернулся, командуя: ― Так, ребята, быстро все принимайте под замок. Шевелитесь, давайте, нам еще кухню чистить.
Из-за его спины вышло несколько искателей и, подняв тяжелые коробки, словно те ничего не весили, куда-то понесли.
Рукава что-то коснулось, и Аллен посмотрел вниз ― Из осматривал новое место, в котором оказался, стараясь не потерять его.
― Идем, покажу тебе все.
Показывать в убежище было особо нечего. Все как и в любом другом месте, когда общая беда застает неподготовленными. Огромные помещения, разделенные кусками ткани или фанеры для некого подобия уединения, скрывали за собой комнатки с кроватями. Наполненные немногочисленными личными вещами, они представляли собой уголок, где можно было побыть одному, хотя бы визуально. Все работали, чтобы хоть как-то быть полезными. Непонятно откуда взявшийся закон "Заработай себе еду своими силами как все" был принят негласно. Каждый старался внести свою лепту по улучшению жизни, насколько это было возможно в подобном мире. Несогласных наказывали. Впрочем, наказание состояло из дополнительных часов самой тяжелой работы.
― Вот, моя кровать. ― Аллен привел Иза на выделенный ему в личное пользование угол, состоявший из кровати и полки с парой старых книг, их чудом не пустили на разведение костра для приготовления пищи. ― Располагайся, как нравится. Если захочется пить ― воду найдешь под кроватью. Она теплая, но это лучше, чем ничего, верно?
Из кивнул и осторожно ощупал жесткую кровать, состоявшую из нескольких сложенных одна на другую досок, устеленную поверх кусками ткани. Продолжая сжимать в ладони свой мешочек, Из осторожно сел, словно доски могли проломиться под его весом.
― Я пойду. Если что, говори, что ты под моей защитой.
Оставив Иза, который забрался на кровать и положил под голову свой мешочек, Аллен прикрыл вход куском темной ткани и пошел в сторону научного отдела, игнорируя позывы желудка. Прием пищи всегда у всех был в одно время. Всем выдавалась одинаковая порция, без излишеств и личных предпочтений. Аллену было все равно, что есть, а вот у некоторых с этим были свои проблемы. Канда, привычный к собе и зеленому чаю, всегда ел нехотя, потому что нужно было. Аллен иногда задавался вопросом, глядя на Канду, получает ли он вообще удовольствие от еды. Он заметил, что Канда всегда первым делом ел консервированные овощи, а потом уже все остальное. Мясо оставлял напоследок, с трудом запихивая в рот и прожевывая с таким видом, словно делал одолжение всему миру.
― О, Аллен, ты уже вернулся? ― Джонни заметил его из другого угла большой комнаты и помахал рукой, обнаруживая себя. Он как раз наполнял тележку остатками кирпичей и песком, сваленными в кучу. ― Как успехи?
― Живые. ― Аллен развел руками, не зная, что добавить.
― А зачем пришел? ― Джонни пальцем протер от пыли большие круглые очки с выпуклыми линзами, за которыми невозможно было рассмотреть его глаза. ― Моя смена только началась, поэтому извини, я не смогу составить тебе компанию.
― Я хотел спросить. ― Аллен замялся, не зная, как получше рассказать о своей просьбе. То, что он остро нуждался в оружии, было ясно давно, он не раз приходил сюда в попытке хоть что-нибудь получить, и каждый раз получал отказ. ― Сделали что-нибудь для меня?
Улыбка сползла с лица Джонни, он посмотрел в сторону и сказал:
― Мы над этим думаем, но ничего не получается, извини, Аллен. Металла почти нет. А переплавлять акума мы еще не придумали как. Все рассыпается ― мы не можем нужную температуру подобрать, чтобы это все хотя бы держалось вместе. Прости.
― Ничего, все в порядке, ― улыбнулся Аллен. ― Я все понимаю.
Почти всех големов, оказавшихся внутри в момент Слияния, они пустили на переплавку для нужд людей. Немногочисленное оружие они раздали тем, кто воевал против акума, защищая территории от проникновения. Если бы Аллен знал, что Чистую Силу будет с каждым разом все сложнее использовать, он бы давно себе взял меч и прятал его ото всех. Иногда Аллена допускали до патрулирования при нехватке людей ― всегда кто-то погибал под градом пуль или из-за обвалившейся опоры под ногами ― но оружия ему все равно не полагалось.
― Ты можешь поспрашивать, вдруг что-то изменилось, ― добавил Джонни, когда Аллен уже развернулся к нему спиной. ― Не унывай, Аллен. Вот увидишь, мы обязательно что-нибудь придумаем, как и раньше. Иначе мы не научный отдел Черного Ордена.
Обернувшись перед тем, как уйти, Аллен лучезарно улыбнулся:
― Я понимаю. Все в порядке, Джонни. Правда. Не беспокойся, я ведь вхожу группу, снабжающую нас продовольствием, мне не на что жаловаться.
― Я рад за тебя, Аллен, ― услышал он вслед.
***
― Никакое не в порядке. ― Аллен прислонился лбом к шершавой стене и закрыл глаза. Стучать в стену, сбивая костяшки пальцев, он перестал несколько минут назад ― все равно никакого толку, боль душевную не заглушить физической. Почти неподвижная левая рука висела вдоль тела, правая саднила и мелко подрагивала возле лица, сжатая в кулак. ― Не в порядке...
Слезы наполняли глаза, но Аллен сдерживал их ― не место и не время. Если хоть одна слезинка сорвется, то тогда он окончательно усомнится в себе. Обида и сожаление ― не те чувства, с которыми ему следует выходить из убежища. И уж точно не те чувства, которые стоит испытывать. Их сложнее всего прятать. Аллен чувствовал, как его маска трещит по швам, с каждым днем расходясь все сильнее и обнажая истинное лицо с эмоциями, которые он старательно прятал. Хотелось ругаться, рвать и метать. И только воспоминания о Мане сдерживали Аллена от подобного ― предавать память о самом близком человеке таким постыдным образом не хотелось, приходилось сжимать зубы и терпеть. Сложнее было не удержать боль в себе, а не дать ей разрастись и выйти из-под контроля.
Сползая вдоль стены, царапавшей спину сквозь застиранную рубашку, потому что ноги уже не держали и подкашивались от дрожи, Аллен зажал рот ладонью. Распутавшиеся длинные волосы закрыли от внешнего мира, лишая возможности видеть и оставляя в иллюзии одиночества. Перед глазами все плыло от заполнивших слез отчаяния и безысходности.
Их было довольно много. Они все жили там, внизу, обустраиваясь на новом месте в попытке выжить. Каждый знал свое место, даже Комуи со своим Комурином нашли себе полезное занятие. Аллен не находил себе места, чувствуя себя лишним. Время, отведенное на публику он отыгрывал, забывая о себе, но едва оставался с самим собой, страхи снова выползали темными сгустками, прячась в тени и по углам, преследуя и не отставая ни на шаг. С каждым днем они подбирались все ближе и ближе, поэтому Аллен любил бывать на крыше, где всегда было светло. День в слившемся воедино городе никогда не сменялся ночью. В любое время суток тут всегда было светло.
― Бесполезный, ― прошептал Аллен едва слышно слово, которое больше всего ранило.
― Ты что тут делаешь в такое время? ― голос Канды застал врасплох. Аллен не предполагал, что кто-то его будет искать ― он выполнил свою работу на сегодня, так почему? Снова Канда пришел гонять по несущественной причине? Или он просто мимо проходил и решил окликнуть?
― Ничего, ― ответил тихо Аллен, боясь, что голос дрогнет. ― Я сейчас уйду.
Аллен попытался подняться, однако ноги предательски подогнулись, и он рухнул обратно, ударяясь коленками об острые выступы неровной крыши.
― Я сейчас... ― Аллен предпринял еще одну попытку. Показывать слабость и ее последствия меньше всего он хотел перед Кандой, который не замедлит съязвить по этому поводу. ― Подожди еще немного.
Рука соскальзывала со стены, и все попытки сводились к нулю. Волосы закрывали обзор, и убирать их Аллен не спешил.
― Не мучайся, идиот.
Аллен не успел возмутиться, как на голову сверху что-то упало, закрывая и без того ограниченный волосами обзор.
― Полотенце? ― спросил удивленно Аллен, пытаясь прощупать левой ладонью ткань. ― Зачем?
Канда не посчитал нужным ответить. Аллен позже понял, что Канда этим хотел сказать, когда его подхватили под руки и поставили на ноги. Полотенце вуалью скрывало слабость, которую Аллен меньше всего хотел показывать, защищало от глаз Канды, не позволяя тому стать случайным и ненужным свидетелем. Подобной тактичности от него Аллен никак не ожидал.
― Канда, я...
― Молчи.
― ...Спасибо.
Канда чертыхнулся. Аллен почувствовал на своих плечах руку, которая обняла и потянула на себя. Он уткнулся лицом в плечо и затрясся, пытаясь сдержать прорвавшиеся наружу чувства, которые так долго скрывал.
― Не реви.
― Я не плачу. У меня просто дыхание жаркое.
― Еще лучше.
Аллен буквально ощутил, как Канда закатил глаза, и улыбнулся.
― Извини. ― Аллен решил закончить свой срыв, пока его не оттолкнули, но Канда не позволил, накрыв его макушку ладонью. Аллен чувствовал, как пальцы пробрались под полотенце и поглаживали волосы, а вторая рука легла на спину, не давая отодвинуться.
― Не думал, что тебя сломит подобное.
Аллен замотал головой. Прикрывая рот ладонью, он ответил, стараясь, чтобы голос звучал твердо:
― Нет. Не оно. Другое.
Замолчав, Аллен прикрыл глаза, полностью доверившись Канде. Его размеренные поглаживания успокаивали и убаюкивали. Аллен сам не заметил, в какой момент они уже сидели. Его колени Аллен ощущал по бокам, они создавали кокон безопасности, из тепла которого не хотелось выбираться. Аллен понимал, что какими бы отношения у него с Кандой ни были, то, что сейчас происходит, больше не повторится.
Потому что Аллен не позволит.
***
― Что тебе еще сказал Тики? ― Канда сел рядом с Алленом за деревянный грубо сколоченный стол.
― Ты все слышал. ― Аллен ковырялся вилкой в тарелке, перегоняя овощи из одной стороны в другую. Есть совершенно не хотелось. Кое-как съев мясную часть, Аллен смотрел на овощи, а мысли блуждали где-то далеко. ― Я не выключал передатчик.
― Я хочу услышать, что ты обо всем этом думаешь.
― Канда. ― Аллен повернулся к нему. ― Ты ведь знаешь, что все, сказанное им ― правда, верно?
― Канда, Аллен, ― позвала их через всю столовую Линали, махая папками высоко над головой. ― Братик просил вас зайти на проверку к нему! Вы забыли вчера пройти тест на синхронизацию.
Аллен невольно сжал левое предплечье. Проверки с каждым разом становились все болезненнее и мучительнее. Чистая Сила плохо подчинялась, и Аллен бы предпочел вообще на них не ходить.
― Позавтракаете и сразу к нему, ладно?
― Конечно, ― улыбнулся Аллен. ― Поедим и придем. И так вчера ужин пропустили. Спасибо.
― Не за что.
Аллен задумчиво смотрел, как Линали покидает столовую. Наверное, ей тоже было трудно, но она оставалась все такой же жизнерадостной, как тогда, когда Аллен ее впервые встретил у ворот Черного Ордена.
― Что с твоей рукой? ― спросил Канда, отправляя в рот овощи.
Аллен прикусил губу, возвращаясь из воспоминаний. Он-то думал, что Канда не настолько внимательный. Значит, и его тоже изменило Слияние.
― Ничего. Тебя не касается.
― Значит, как оружие просить ― касается, ― сказал Канда, ― а как говорить о своей проблеме, причем важной, я не у дел?
― Через тебя делаю запрос, потому что ты главный в нашем отряде, ― напомнил Аллен, сильнее сжимая левое предплечье. ― Тебе дали звание генерала, и мне приходится слушаться. А остальное тебя не должно касаться.
― Ты хоть понимаешь, какого черта нас зовут каждый раз после столкновения с акума проверять чертову синхронизацию?
Аллен посмотрел на Канду. Его сведенные к переносице брови и до чертиков злой взгляд пугали, но Аллену было безразлично. Он уже давно привык к невыносимому характеру Канды.
― Мне все равно. У них там свои игры, верно? Мы им не нужны.
― Остатки научного отдела пытаются вычислить, когда Чистая Сила полностью покинет наше оружие. Они хотят придумать способ, чтобы удержать то немногочисленное, что осталось.
― Я знаю. Комуи это каждый раз повторяет. ― Аллен пододвинул тарелку с овощами Канде: ― Угощайся. Я знаю, что тебе они нравятся. И знаю, что ты никогда их не примешь, особенно от меня, но я не хочу, чтобы оно пропадало. Считай это благодарностью за вчерашнее.
― Идиот, ― выдохнул Канда.
Аллен подозревал, что Канда их не будет есть, и уверился в который раз в своей правоте ― тот даже не посмотрел на его тарелку.
― Тики ведь прав был? ― вновь повторил свой вопрос Аллен. ― Прав, что выжил еще кто-то, кто нами управляет?
― Я их не видел. ― Аллен разочарованно вздохнул, но Канда продолжил, отпив из чашки воды: ― Только слышал, как Комуи с ними переговаривался.
Тики не соврал. Почему? Зачем сказал правду? Что он пытался этим сделать?
― Вот как. ― Аллен опустил голову. ― Поэтому мне не дают оружие.
Рядом звякнула вилка.
― Что с твоей рукой? ― снова повторил Канда.
― Ничего. Скорее всего, она возвращается в то состояние, в котором была до пробуждения Чистой Силы. Она стала плохо слушаться меня, но я исправлю это. В прошлый раз я разрабатывал ее моторику игрой в карты и показывая фокусы, выполнял поручения в цирке. С ней все будет в порядке.
― Каждая активация Чистой Силы лишает нас ее остатков, ― сказал Канда. ― Если твоя уйдет, ты станешь беспомощным.
― Я знаю, Канда. ― Аллен поднялся, не желая больше продолжать начатый разговор. Не хотелось говорить всей правды, о которой Канда даже не подозревал. ― Как никто другой знаю, чем это для меня обернется.
― Ты поэтому просишь...
― И не только, ― перебил Аллен, глядя на него сверху вниз. Запрокинутое лицо Канды обрамляла отросшая челка. Аллен позволил себе небольшую наглость проверить реакцию Канды и провел по его лбу пальцами, готовясь в любой момент отскочить и сбежать. Канда не отстранился, следя за каждым движением и выжидая, но впервые молчал и позволял себя касаться без обещания убить. ― Мне пора, Комуи ждет.
― Они угробят нашу Чистую Силу раньше, чем она сама исчезнет.
― Знаю, ― повторил Аллен и довольно улыбнулся. ― Зато я стал меньше есть.
― Идиот.
― Хвостатый придурок, ― не остался в долгу Аллен и, обходя немногочисленные столики, направился к выходу. Спиной он чувствовал прожигающий взгляд Канды, не отпускавший до тех пор, пока Аллен не завернул за угол. Он не хотел рассказывать Канде всей правды. Да и незачем. Канда не из тех, кто волнуется по пустякам, скажет, что Аллен сам виноват, и пойдет дальше по своим делам.
***
― Синхронизация меньше тридцати процентов. ― Комуи поснимал несколько присосок с руки Аллена, извлек иглы и смазал кожу ватой. ― Прости, что тебе пришлось ее активировать.
Вымученно улыбнувшись, Аллен помотал головой:
― Все в порядке. Я могу идти?
― Да, конечно. ― Комуи заглянул в бумаги и поставил несколько цифр в таблицах. ― Иди. Позови Канду, если встретишь. Линали...
― Хорошо, ― поспешил согласиться Аллен, свешивая ноги с кушетки.
Линали было трудно передвигаться. Кристаллический тип ее Чистой Силы, изменивший ей кровь, при Слиянии брызнул наружу. Крестообразные стигматы, оставшиеся на ее щиколотках, сочились кровью. Следом количество порезов увеличилось, расчерчивая ноги и лишая возможности двигаться. Лави рассказывал, что она кричала до хрипа, когда Чистая Сила покидала ее тело, а Комуи не мог ей ничем помочь. Она продолжала шептать молитвы, взывать к богу, пока не потеряла сознание.
Она так и не смогла больше ходить самостоятельно. Уже здесь Комуи сконструировал для нее костыли, помогавшие перемещаться, но сражаться она не могла, поэтому по большей части выполняла несложные поручения.
― Вы с Кандой сегодня идете патрулировать границы? ― спросил Комуи, протирая иглы.
― Наверное. Он еще ничего не говорил. ― Аллен надел рубашку и принялся застегивать пуговицы. ― Мне оружия не дают, хотя я обязан с ними идти.
― У нас нет ресурсов для новой выплавки. ― Комуи не оборачивался, занятый своими делами.
― Но ведь те, кто погибают, их оружие...
― Нельзя, ― оборвал Комуи и ударил ладонями по столу, от чего Аллен испуганно дернулся. ― Запрещено иметь оружие тем, чья Чистая Сила еще может активироваться.
Аллен потрогал место, где некогда была пришита пуговица, а теперь торчали нитки. Тихо спросил:
― Почему?
― Это поднимет волнения. ― Тяжелый вздох, давшийся Комуи с явным трудом, на секунду заполнил маленькую комнатку, поглощаясь стенами. ― Пойми, Аллен, ты ничего не решаешь.
― А кто решает? Кто вами командует? Кто говорит, что я нужен, но при этом лишает меня защиты? Я не могу полагаться на других ― они на меня отвлекаются и погибают. Не проще ли мне защищать свою жизнь самостоятельно?
― Ты еще не понял? ― Комуи обернулся к нему, сверкнув очками, одно стекло в оправе которых было треснувшим.
― Я не собираюсь умирать потому, что беспомощен, когда акума на нас нападают. ― Аллен соскользнул с кушетки. ― Я себе обязательно найду оружие, и никто об этом не узнает.
― Аллен, ― позвал Комуи, когда он схватился за ручку, готовясь ее повернуть. ― Аллен, поверь, меньше всего я хочу, чтобы кто-то умирал, но другого выхода нет, кроме подчинения.
― Вы все равно ничего не сможете сделать против тех, чье желание помочь сильнее подчинения.
― Тебе так кажется. ― Комуи приблизился и тронул его за плечо, разворачивая к себе. ― Вот.
Аллен смотрел на кругляшок часов с цепочкой, которые тикали совсем тихо.
― Что это? ― Стрелка часов двигалась в обратном направлении, а в центре, где обычно стояла дата, четко виднелась цифра двадцать девять. ― Странные.
― Они синхронизированы с тем, что осталось от твоей Чистой Силы, ― пояснил Комуи, опуская руки. ― Показывают, когда она полностью исчезнет. В спокойном состоянии, если ты не будешь ею пользоваться, она растает через двадцать девять дней. Каждая активация будет ускорять отсчет. Когда все станет по нулям, ты лишишься ее окончательно.
Аллен захлопнул крышку и сжал стальную оправу, впившуюся в кожу. Теперь еще ему и отсчитали точное количество жизни.
― Прости.
Аллен замотал головой, усмехнулся:
― Все в порядке. Я бы хотел эти дни прожить нормально. Вы ведь не поможете мне.
― Аллен, я просто...
― Не в силах, я знаю. ― Аллен поднял голову, убирая с лица челку. Он давно привык улыбаться, несмотря на подступавший к горлу комок. Застывшим где-то в глубине слезам сожаления он не давал показаться. ― Мне никто не сможет помочь. Как и всем вам. Мы были обречены с самого начала. Поэтому днем раньше, днем позже. Какая разница? Я в порядке, не волнуйтесь. Я ведь экзорцист, это мой долг ― защищать и спасать людей. Этому меня научили в Черном Ордене.
Несмотря на плохие новости, настроение у Аллена было приподнятое. Скрывать свое состояние, когда на душе тяжело, улыбаться сквозь слезы, страх и отчаяние его научил Мана, но теперь Аллен знал, что это ему больше не понадобиться. Он хотел сделать все, что в его силах, чтобы остальные жили дальше.
― Канда, ― позвал Аллен, ― ты так и не сходил на проверку.
― Нахрен она мне сдалась, ― отмахнулся Канда, помогая кому-то из искателей закрепить тяжелые балки. ― Есть дела поважнее. А ты, недомерок, пока я не закончил, иди собираться ― у нас патрулирование. Отряд идет в верхний ― несколько големов зафиксировали движение. Надо проверить, что там.
Аллен кивнул и бросился к своей комнате. Здороваясь по пути со всеми, он бежал вперед, минуя огромные комнаты и длинные заваленные всяким хламом коридоры, соединявшие несколько зданий в единое целое. Иногда случайно сталкиваясь с людьми, извинялся, помогал подняться и снова бежал. Распахнув старую занавеску, Аллен замер.
― Из...
Мальчик сидел на кровати и терпеливо ждал его, по-прежнему прижимая к груди свой мешок с сокровищами. Кровать была аккуратно заправлена и убрана.
― Прости, совсем забыл о тебе.
В ответ помотали головой.
― Давай, я тебя к кому-нибудь отведу, и о тебе как следует позаботятся. Я снова должен уходить, прости.
Из согласно кивнул и последовал за Алленом, держась за край его незаправленной в штаны рубашки. Непривычный к такому поведению, Аллен сдерживался, чтобы не обернуться и не расцепить железную хватку. Спустившись по лестнице, пройдя несколько коридоров и больших комнат, наполненных рабочими, Аллен остановился и постучал в дверь. Открыв ее с тихим скрипом, он прошел внутрь и посторонился, давая Изу зайти.
После обвала комната была в плачевном состоянии, но убиравшийся тут успел многое исправить, сгребая мусор и разломанные вещи ближе ко входу.
― Миранда, ― позвал Аллен. ― Прости, что отвлекаю, но у меня к тебе небольшая просьба.
За стеной послышался грохот. Аллен поспешил и помог подняться девушке, упавшей с подоконника. Наверное, Аллен застал ее во время мытья окна.
― Что-то случилось? ― Миранда поднялась, отряхивая от капель воды завязанное на бедрах платье, оголявшее ноги в сапогах. На руке она по-прежнему носила циферблат часов, лишенный Чистой Силы и стрелок. По сути, сейчас это был просто черный круг, который был слишком дорог Миранде, чтобы с ним прощаться.
Аллен объяснил ей всю неловкую ситуацию с Изом.
― А, конечно, ― она повернулась к Изу и присела, гладя его по голове. ― Идем. Вещи можешь оставить здесь.
Из посильнее прижал к себе мешочек, не желая отдавать.
― Тогда держи, ― Миранда поднялась и отвязала юбку ― помятая ткань с тихим шелестом прикрыла ноги. Она протянула ему ремень: ― Повесь на пояс, и оно всегда будет с тобой.
Из кивнул, взял пояс и обернулся к Аллену.
― Я скоро вернусь. ― Миранда подошла к Аллену и пожала ему руку, что-то вкладывая в нее. ― Спасибо еще раз, Миранда.
― Возвращайся живым. ― Она развернулась и подтолкнула Иза к окну, которое мыла. ― Идем, будешь пришивать пуговицы, пока я вымою окна.
Раскрыв ладонь, Аллен увидел яркую голубую обертку. Миранда, как и раньше, умудрялась подсовывать ему сладости, поднимая настроение. Откуда она их брала, Аллен не предполагал, а спрашивать не решался. Ему было приятно, что она до сих пор помнила о его любви к еде и подкармливала время от времени.
― Спасибо, ― прошептал Аллен пряча конфету в карман штанов.
Выскочив в коридор, Аллен побежал обратно, перепрыгивая по пути препятствия. Забрав из комнаты плащ, который пришлось перекинуть через руку, Аллен выбежал на улицу. Сверху громыхнуло и упало перед ногами, перекрывая путь. Аллен обошел обвалившийся кусок стены здания, прикрывая лицо рукавом и кашляя.
― Ты как всегда вовремя, ― поприветствовал его Лави.
Аллен извинился и часто задышал, заглатывая ртом воздух. Из легких все еще вырывался острый царапающий кашель, который он старался подавить.
― Я сегодня тоже с вами. ― Рядом с Алленом опустился большой рюкзак. Джонни приветливо улыбнулся и поправил рюкзак, готовый завалиться на бок.
― Его направили из научного отдела мне в помощь, ― пояснил Лави, проверяя флягу с водой и защелкивая ремешки. ― Акума развиваются быстрее положенного. Если раньше, чтобы поднять свой уровень, они убивали людей, то теперь эта ступень минуется. Люди прячутся. Даже если бы один из них перебил нас всех, ему бы не хватило этих смертей для изменения уровня.
― Вторые и третьи нам не встречались, ― припомнил Аллен, приседая рядом с рюкзаком Канды, который опаздывал, чего с ним раньше не случалось. ― Возможно, их и нет здесь.
― Есть, ― уверенно заявил Джонни. ― Прячутся до поры до времени, мне кажется. Мы отправляли големов исследовать территорию городов. Они улавливали слабые сигналы, но более точные данные недоступны. Сперва мы думали, что это Граф и семья Ноя, но они ведь как обычные люди, верно, никакого излучения и чего-либо, на что можно было бы настроить поиск.
― А как же Темная Материя? ― Лави поднялся, отряхивая штаны от осевшей пыли.
Из книжников он остался один. Его старик погиб от ударной волны Слияния. Помочь ему было нельзя. Лави не показывал, как ему больно ― смерть близкого сделала его сильнее, он начал серьезнее относиться к общему делу. Веселье и сейчас присутствовало при разговоре с ним, но оно было приглушенным, не таким ярким как раньше.
Ничего уже не было как раньше. Аллен к этому до сих пор не мог привыкнуть полностью. Он постоянно надеялся, что что-то могло вернуться и стать, как было.
― Образца у нас нет, чтобы на нее настроить, ― Джонни развел руками. ― Вирус в акума мутирует и развивается, как ваша Чистая Сила. Ведь в Аллене и Линали...
― Они умнеют, ― слишком резко оборвал его Лави, не давая закончить фразу. Про Линали ему было вспоминать еще больнее. Пожалуй, если бы не было все настолько печально, Лави бы обрадовался, что из-за недомогания Линали он смог с ней сблизиться. Комуи не прогонял от ее комнаты горе-любовника, видя, как его сестра оживает, если Лави был рядом. ― И нам надо тоже учиться обходить их ловушки.
Аллен почувствовал его присутствие раньше, чем Канда показался на площадке. Он обернулся и поднялся, рассматривая, как Канда вскидывает плащ и на ходу просовывает одним резким и точным движением руки в рукава, спускаясь по лестнице и о чем-то сосредоточенно думая.
― Юу, сюда, ― Лави помахал рукой, привлекая внимание.
― Сколько раз повторять, чтоб ты меня так не называл, тупоголовый? ― Канда по привычке хотел застегнуть пуговицы, но их на плаще не было. Выругавшись по поводу их отсутствия, Канда равнодушно скользнул взглядом по Аллену, задерживаясь на секунду на часах и осматривая дальше его экипировку. Следом был Джонни и несколько искателей, присоединившихся после Канды. ― Три человека, один голем. Держать постоянную связь, сообщать обо всем подозрительном, в дома без необходимости не заходить, не высовываться понапрасну. Особенно это касается тебя, недомерок.
Аллен кивнул, сжимая часы. Тратить на препирания время не хотелось. Его и так оставалось немного.
В дальнейшие инструкции Аллен не вслушивался ― знал их наизусть. Это для новеньких Канда постоянно повторял, что требуется от подчиненных. Отряды всегда формировались по-новому. Никто не знал где и с кем окажется в следующий раз. Аллену почти всегда везло быть под начальством Канды, но и посылали их вместе в возможно опасные зоны. Они не возражали, только для вида иногда переругивались, но это уже скорее было въевшейся в память ежедневной привычкой, нежели действительно попыткой задеть друг друга.
― Теперь они не просто бездумно летают по улицам, ― закончил Джонни свою теорию.
― Ясно. ― Канда посмотрел вверх.
Продолжение в комментариях.
@темы: D. Gray-man, R, Фанфикшен
14:17
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 24 декабря 2014
Название: Зеленое солнце
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: макси, 66 763 слова
Пейринг/Персонажи: Эрен Йегер, Ривай, Армин Арлерт, Жан Кирштайн/Микаса Аккерман, и др.
Категория: джен
Жанр: драма, антиутопия, постапокалиптика, киберпанк
Рейтинг: R
Краткое содержание: Город возле стены. Война за территорию. Реальность. Виртуальность. Запрещенная игра.
Предупреждения: AU, ООС, обсценная лексика, смерть ОМП
Примечание: При желании шиппер может углядеть намеки на Рирен, но это все-таки джен (с)Мэй_Чен
Статус: закончен
Линк: тык
От автора: Иллюстрация к макси от Полиморфный вирус: i.imgur.com/So14DOm.png
Также благодарности:
- Мэй_Чен за то, что позвала в команду на WTF-2014. И прости, что не успела дописать фик вовремя и продедлайнила до последнего; спасибо за бетинг и за то, что простила мне этот "маленький слэшик", до которого дело так и не дошло;
- Erelin за исправление лажи по технической части, в которой я нифига не разбираюсь. За терпение и то, что все-таки смирилась с зеленым солнцем и эко-системой мира, за обоснуй и приведение в порядок "кровавой страницы";
- Shuji Chou за помощь с сюжетом в самом начале. Вы помогли не сдаться и продолжать писать, несмотря на отсутствие сюжета как такового и сдохший обоснуй;
- Лейтенант К. за милитари-фандом, за GK (до сих пор не могу запомнить, как расшифровывается), разговоры про американскую армию, солдат, и отдельно за пытки;
- Uzumaki_Kid за аватарки. Они оказались вдохновительными и мне захотелось нечто подобное вставить в сюжет. И еще спасибо за фик "Где бы ты ни был, кем бы ты ни был", который помог решить проблему с количеством персонажей (простите, я вас нагло использовала и молчала, в чем стыдно до сих пор признаваться);
- Elruu за характеристику Эрена и Ривая, и все "за" и "против",на которые я ориентировалась и которые мне очень помогали.
Отключив небольшой экран полоски монитора, Эрен устало потер глаза. Линзы, которые помогали погрузиться глубже в несуществующий мир, ощущались пульсирующим посторонним предметом, случайно попавшим под веки. Линзы проецировали изображение с монитора на сетчатку глаза, тем самым облегчая лишнюю нагрузку на глаза. Тело постепенно приобретало чувствительность, сознание медленно прояснялось после долгого пребывания в виртуальности.
Правая рука привычно легла на мышь, щелкнув клавишей. В наушниках пискнуло, и Эрен посмотрел на монитор. Курсор на экране подполз к значку крестика и закрыл всплывшее окно рекламы нового сервера очередной игры. Уже пятого за неделю.
Вздохнув, Эрен повернул голову и посмотрел на огромные, во всю ширь неровной стены, зеленые цифры. Часы ― небольшая коробочка с серебристыми гладкими боками ― висели под потолком, другого места не нашлось. Они передавали изображение времени на все стены разными цветами. Подарок Микасы, который она сама вложила в его руки и строго наказала беречь.
― Не путайся во времени, ладно? ― на прощание сказала Микаса, протянув к нему руку, но в последний момент та замерла на полпути. ― И ложись раньше спать.
― Как получится, ― фыркнул Эрен по привычке. Ее забота всегда злила. И не ей говорить, сколько ему времени играть.
― Ты же почти не выходишь из квартиры, постоянно играешь. Я не всегда буду на связи, но обязательно перезвоню.
― Я понял, понял, ― пробурчал Эрен, провожая девушку, ставшую ему сестрой. Она сжала бордовый шарф, потеребила кайму, развернулась и зашла в салон скоростного поезда с яркими красно-синими полосками. Двери резко закрылись с механическим звуком, словно огромные челюсти монстра.
Микаса не обязана была приезжать, но считала нужным заботиться о нём. И каждую неделю исправно присылала на общий счет деньги, к которым у Эрена был доступ, пусть он все равно ими не пользовался. Звонила раз в два дня, потому что чаще не решалась или же не получалось ― Эрен толком не знал, а расспрашивать было неинтересно. Работает и работает, главное, в его жизнь не лезет.
Полоска игрового монитора в полутьме комнаты моргнула желтым, возвращая из воспоминаний. Эрен принял вызов и вслушался в голос Армина, который принялся что-то быстро объяснять.
― Постой, ― остановил Эрен. Правая рука на автомате скользила по телу и опутывавшим его проводам, проверяя настройки и присоединение к коже, не соскользнули ли где присоски. Они являлись частью системы контроля состояния тела во время игры, не позволяя пользователю находиться в погружении дольше положенного. ― Хочешь сказать, что нашел копию?
― Да, ― голос Армина, счастливый и довольный, впервые был наполнен яркими эмоциями. Чаще Эрен слышал либо сухое официальное общение, либо неуверенное и сбивчивое бормотание ― и не скажешь, что они друзья. Армин почти не проявлял эмоций при общении в виртуальности, хотя раньше все было иначе. ― Представляешь, пару месяцев назад кто-то на форуме выложил несколько скринов. Из-за этого такой шум поднялся! Народ неделю истекал слюной на картинки, самые активные фанаты пытались найти автора по информационному следу, но не вышло. Аноним начисто стер свое пребывание, сделав такой вброс, что до сих пор об этом судачат в чатах.
Игра, которую называли в сети «Вирус», в оригинале имела очень длинное название, связанное с каким-то вторжением. Про нее по виртуалу и сети ходило множество разнообразных слухов. Пожалуй, она была самой знаменитой из всех игр, интерес к ней не угасал годами. Про нее ничего не было известно, кроме названия и того, что правительство дало распоряжение удалить все существующие копии, после того, как геймеров находили мертвыми возле монитора с надписью «Игра окончена». Данные и любые упоминания стирались подчистую. Правительство даже давало вознаграждение для хозяев копий, только бы отдавали на уничтожение. После, когда пользователи не пожелали сдать диски добровольно, правительство устроило массовое изъятие ― каждая квартира, в которой числился компьютер и доступ в сеть, была перевернута вверх дном, а вся информация уничтожена. Те, кто не желал сотрудничать ― оказывались за решеткой.
Новостная сеть пестрила сообщениями про обыски, каждую секунду добавляя новые подробности. Пользователи в чатах, на форумах, закрытых сообществах жаловались на необоснованные действия, обсуждали свежую информацию.
Все копии игры были уничтожены. Вся информация, даже намек на ее название ― удалена с официальных серверов, за частными вели постоянное наблюдение. Причины так и остались неизвестны ― никто из геймеров не верил, что дело лишь в смертях никому не нужных геймеров, которые жили играми. Любой неосторожный вопрос про игру удалялся специализированной программой. Хакеры пытались с ней бороться и обезвредить, но никто так и не смог одолеть. Возможно, она вполне могла являться важной частью операционной системы, и бороться было бесполезно. Шутили, что программа обновляется и обучается.
В общем, сильные мира ни с того ни с сего, без объяснения причин, устроили небывалый переполох, который волной прокатился по трем мегаполисам страны.
Армин заинтересовался игрой, еще когда общался близко с ним и Микасой. Вычитал на каком-то газетном огрызке, служившем закладкой в книге. Книга хранилась у деда Армина в небольшой библиотеке. Эрен до сих пор помнил хрустящие бумажные страницы, испещренные черными печатными буквами, с вклеенными в середину более плотными цветными картинками, так и манившими задержать взгляд. Как книга сохранилась ― Армин отмалчивался, смущенно улыбаясь, и Эрен перестал спрашивать. Намного важнее было то, что небольшая газетная вырезка без концовки с запрещенной информацией уцелела и находилась у них в руках. В век технологий бумагу почти не использовали ― зачем она нужна, когда любое устройство могло вывести информацию на любую поверхность? Любой гаджет, созданный для облегчения жизни человека, хранил в себе набор необходимых функций. Надобность в бумаге попросту отпала. Поэтому книга стала для них троих своеобразным откровением и дверями в старый мир, когда книги несли информацию наравне с газетами.
Сейчас все значительно изменилось.
― Как у тебя копия-то появилась? ― спросил Эрен, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке. Он старался подбирать слова, чтобы поисковая программа не распознала даже по голосу то, о чем они говорят. Хотя Эрен был уверен в том, что Армин, как и он сам, шифровал канал связи.
― Неважно. Я сам не ожидал, что получится ее найти. Пришлось сильно постараться, чтобы заполучить, ― похвастал Армин, не вдаваясь в ненужные подробности. ― Как смотришь на то, чтобы запустить и сыграть?
Эрен заложил правую руку за голову и откинулся на спинку натужно скрипнувшего виртуального кресла. На потолке, пробиваясь сквозь толщу линз, краснели цифры, немилосердно возвещая о раннем утре, когда всем прилежным мальчикам давно пора спать. Эрен зевнул, сообщил:
― Я не против. Там хоть путь для вирта создавать можно? Она ведь доисторических времен.
― Обижаешь, ― протянул Армин. Послышался быстрый стук клавиатуры. ― Я уже проверил порты подключения, зашифровал канал связи и подключил дополнительный ретранслятор. Так что все будет отлично, я уверен.
У Армина, как всегда, было множество подстраховок. Для запрещенной игры он явно не жалел сил.
― А не пора ли тебе спать? ― поддел Эрен. Он протянул руку к кружке, которая стояла за прямоугольным монитором, и сделал глоток давно остывшего кофе. Эрен не любил его, но каждый вечер кружка с напитком неизменно занимала свое место на старом полустершемся коврике для мышки. И на следующее утро кружка всегда оказывалась пустой. На настоящий кофе, являвшийся огромной редкостью, он денег не жалел, и некоторый запас у него всегда имелся. Синтетическую подделку Эрен на дух не переносил ― если горячей ее еще можно было кое-как пить, то, будучи холодным, синтетический кофе имел привкус мочи. ― Кому-то завтра на учебу.
― Учебу?.. Да ладно, еще часик можно.
― А как дотерпел до конца рейда? ― Эрен вспомнил слишком возбужденный голос Армина во время командования.
― Я же себе места найти не смогу и не усну. Всего лишь зайдем, осмотримся, я изучу местность, а завтра перед входом скажу, как лучше действовать.
Армин был в основном оператором ― тем, кто направлял игрока, погрузившегося в виртуальную реальность, направляя его действия. Когда же Армин погружался в виртуальность вместе с Эреном, то негласно брал на себя роль лидера партии, с чем Эрен молча соглашался. Своеобразная связка управляющий-управляемый. Не сказать что редкий, даже вполне распространенный тандем двух играющих пользователей, который говорил о полном доверии друг другу.
С Армином у Эрена было так еще с детства. Армин больше любил наблюдать и анализировать, чем исполнять. Эрену больше нравилось самому участвовать в сражениях, отдавшись на милость оператору, который лучше разбирался в ситуации и больше видел, понимал, анализировал. Плюс их тандема был в том, что они понимали друг друга с полуслова и доверяли.
До тех пор, пока Армин однажды не сказал, что переезжает в другой город из-за учебы. А после он замкнулся, и они перестали общаться, их связывали только игры и виртуальность. В чем заключалась причина ― Эрен догадывался, но все же решил не лезть с расспросами. Если Армин захочет, сам расскажет. Лезть в его душу и бередить старые раны, которые у самого Эрена давно зажили и напоминали лишь скрежетом металла при движении, не хотелось. Он верил в Армина и в то, что тот сам справится.
― Я не против, ты же знаешь, ― сказал Эрен и нажал боковую кнопку шлема, выдвигающую игровой дисплей. Прямоугольная полоска голубого цвета легла на переносицу. ― Создавай и закидывай.
― Так точно! ― радостно возвестил Армин, и вновь послышался стук клавиш. ― Я тебе скину файл, прими.
Эрен взглянул на часы и, постучав пальцами по подлокотнику, сказал:
― Ко мне через два дня Микаса приезжает, поэтому я только в сети буду. ― Он щелкнул на кнопке принятия файла, который быстро отозвался неприятным бульканьем окончания загрузки.
― Значит, заявку на шутер отменить? ― уточнил Армин. ― Там как раз будет праздничный ивент с палатками, поп-корном, воздушными шариками, гирляндами…
― Огромными пауками, горой трупов, радиацией и черным небом, ― закончил Эрен. Он действительно хотел попасть на ивент, но Микаса была важнее виртуальности и развлечения. ― Как-нибудь в другой раз поучаствуем. Пусть другие радуются и борются за первое место, мне на этот месяц хватит пока.
Недолгое молчание нарушалось неизменным стуком клавиш старой кнопочной клавиатуры ― современная модель доставляла неудобства руке, отражаясь неэффективностью в играх, ― гудением кулера под столом и дыханием Армина в наушнике. Отрывать его от настройки параметров для игры Эрен не спешил ― накосячит, и оба отделаются в лучшем случае легким испугом. В худшем ― летальный исход по собственной глупости из-за неправильного погружения в виртуальность. И Эрену не так повезет, как в прошлый раз.
― Мне предложили сыграть… на Арене, ― внезапно сказал Армин. ― Думаю, стоит ли пробовать.
Арена, площадь для проведения виртуальных дуэлей и сражений, занимала отдельный огромный сервер. Иногда ее называли Кубом. В обиходе использовались оба названия, но более опытные игроки чаще называли его Ареной. Замкнутое пространство с многообразным интерьером пользовалось популярностью. Все зарегистрированные пользователи имели возможность зарабатывать деньги, участвуя и делая ставки. Деньги там были неплохие, начисляемые не только за опыт и статус, заработанные очки и количество побед, но и за стаж. Перечислялись деньги сразу же на счет игрока и могли в любой момент в любом из городов быть обналиченными. Единственный минус Арены был в частичной нелегальности.
Молчание затянулось. Эрен не знал, что ответить, но решил не ограничивать возможности Армина, давая ему расширить свои умения, он действительно был гением по части стратегии.
― Попробуй. Не все же со мной тебе таскаться. Как станешь знаменитым, в очередь к тебе записываться будем.
И совсем неважно, что Армин семь лет назад клятвенно обещал играть только с Эреном, дрожащими пальцы гладя локоть его левой руки и неосознанно боясь продолжить движение вниз.
― Да какие там таланты, ― смущенный голос Армина заставил Эрена невольно улыбнуться. Как всегда, не замечал собственных умений, отдавая всю победу другим. Наверное, уже и забыл о своем обещании, но Эрена это совершенно не волновало. Армин был и остается его лучшим другом. ― Так, всего лишь анализ цифр, просчет вариантов развития ситуации… Да ты и сам прекрасно знаешь, что мне объяснять.
Армин всегда терялся, когда его хвалили и ставили в пример. Эрен хвалил не потому, что хотел приободрить, а потому что знал, как это ― быть оператором. Пробовал пару раз, но ничего не получалось. Намного больше нравилось самому действовать ― у оператора терялось ощущение участия, однако Армин как-то умудрялся при руководстве получать удовольствие.
― О, загрузка прошла успешно, ― сменил тему Армин. ― Я выставлю датчик на двадцать минут. Наши показатели пока в норме.
― Окей.
Датчик находился в каждой системе, в каждом устройстве, которое помогало погрузиться и войти в виртуальность. Служил он для страховки жизни пользователя. Если его не настраивали на определённое время, датчик срабатывал автоматически через пять часов непрерывного погружения, либо когда жизни пользователя и его нервной системе угрожала опасность, превышающая предел возможности организма. Тогда датчик максимально быстро и безопасно отъединял систему от компьютера с сетью. Пользователя выкидывало в реальность с тошнотой и головокружением, а система блокировала вход в виртуальность на пять суток. Быстрое отключение происходило молниеносно, резко, картинка перед глазами менялась, но ощущение реальности не приходило, так как сознание еще не разделяло реальности, и человек не мог понять, где он.
Воспоминания подкинули собственный случай сработавшего датчика на костюме.
В момент взрыва на улице система лишилась подачи электроэнергии и вырубилась, а Эрена вжало в спинку поднявшегося кресла, и вдавило позвоночник в мешавшийся провод. Он не сразу понял, что происходит ― адская боль прошивала тело электрическими иглами. Руки зажимали левое колено, а собственный крик вырывался хрипом и кровавым кашлем. Перед глазами же одна реальность накладывалась на другую, мешая понять, где он находится и что вокруг происходит.
Если бы дело ограничилось только этим, Эрен бы посмеялся.
― Только двадцать минут. Перенастраивать не буду, слышишь? ― вернул в реальность голос Армина.
― Намекаешь, что я снова захочу продолжения? ― Эрен в последний раз проверил силиконовые датчики с игровым дисплеем и удобнее устроился в кресле. Тело нуждалось в разминке, несмотря на встроенный в кресло массажер. ― Я устал. Надо размяться. Сегодняшний рейд сильно вымотал. Думаю, не специально ли ты меня на него повел.
― Угадал.
Обижаться на такую подставу было совершенно бессмысленно. Армин, наверное, и себя подстраховал, чтобы не заигрываться. И как только вытерпел?
― Ты со мной? ― задал последний вопрос Эрен, повернув голову к стене и стараясь запомнить цифры, высвеченные на ней. Когда вернется в реальность, сопоставит ощущения ― в последнее время внутренний таймер давал сбой все чаще.
― Я слишком долго ее искал, чтобы отпускать тебя одного.
― Если нас поймают и отследят…
― Значит, я никчемный оператор, ― закончил мысль Армин. А после виновато, как иногда с ним бывало, добавил: ― Извини, Эрен.
― За что?
Перед глазами моргнул дисплей, в левом углу поползли данные по подключению, синхронизации и стабильности нервной системы. Заморгали и поплыли в правом углу столбцы цифр и косая полоска сердцебиения, отмечая слегка повышенный пульс.
― Извини, что так получается, и я втягиваю тебя в это… вот так.
Ответить Эрен не успел ― все надписи перед глазами разом исчезли, кроме одной.
Погружение в виртуальность игры прошло успешно.
Он не слышал команд Армина: наверное, связь была плохой.
Эрен стоял на ветке огромного дерева, прикрытый сочной зеленой листвой, шелестящей на ветру. Когда виртуальность стала обыденностью, а для некоторых и необходимостью, разработчики игр перестали тщательно продумывать фон, больше заостряя внимание на самом развитии действия и атмосфере игры. Это только серверы с иллюзией реальных городов и зон отдыха старались тщательно продумывать все мелочи, но у них не получалось передать и сотой части того, что Эрен сейчас наблюдал.
То, что его невероятно удивило ― солнце. В этой игре было солнце! Желтое и невероятно теплое. Оно грело и нежно ласкало кожу, и та плавилась под лучами. Эрен глубоко вдохнул чистый воздух и улыбнулся ― он впервые увидел солнце таким, каким оно было до мировой катастрофы, повлекшей за собой необратимые последствия.
Эрен посмотрел на окружающие его стволы деревьев, пытаясь понять, что он тут делает и какой жанр у игры. Свои действия по прохождению, которые Армин ему наверняка втолковывал перед подключением, Эрен совсем не помнил. На память он раньше не жаловался ― чаще забывал факты из реальности, о которых напоминали Армин с Микасой, но никак не то, о чём ему говорили несколько минут назад.
― Что происходит? ― спросил Эрен сухими потрескавшимися губами. Нестерпимо хотелось пить. Усталость навалилась внезапным осознанием игровой ловушки ― если его персонаж по истории уставший, то датчик не сработает, ведь угрозы для жизни нет. Сам Эрен ничего не сможет сделать, и останется ждать, когда сработает настроенный таймер датчика. Если же случится какой-то сбой ― его выкинет, и потом придется из-за собственной глупости ждать еще пять суток, чтобы вернуть доступ на погружение в виртуальность. На этот случай у Эрена была запасная машина, ютившаяся на другом столе, но он ей давно не пользовался ― компания-производитель могла придумать новые блокировки от слишком «умных» пользователей, вовремя не озаботившихся своим здоровьем.
Эрен прислонился спиной к стволу и попытался сесть. Уставшее тело, обмотанное ремнями, двигалось медленно и приходилось расходовать больше сил. Новое погружение должно было блокировать ощущения реальности, .однако этого по какой-то причине не произошло. В спину уперлась подкладка, в поясницу ― ремни и что-то цилиндрическое. У бёдер звякнули баллоны, зафиксированные стальными прутьями на переноске для лезвий.
Попытки разобраться в своем снаряжении, что с ним делать и как управлять, Эрен отложил. Он пока целенаправленно игнорировал одно из своих правил любой игры: обязательное изучение снаряжения и оружия, чтобы в дальнейшем с этим не возникало проблем. С виртуальностью Эрен предпочитал не шутить и подходил к делу серьезно, особенно с играми, которым решал посвятить свое время. В данный момент ничего опасного вокруг не наблюдалось. В листве он никого не замечал, звуки вокруг не были пугающими, ничто не настораживало и не подстегивало к поспешным действиям и спасению собственной виртуальной жизни.
— Армин, — тихо позвал Эрен, смочив губы языком — слишком сильно хотелось пить. Мысли о воде отвлекали, но он продолжал высматривать малейшую деталь, совершенно не вписывающуюся в игровой мир, в котором он оказался. Искал то, что поможет хоть немного сориентироваться и подскажет направление. — Ответь. Ты где?
Не было ни привычного дыхания в ушах, ни стука клавиш. Только безмолвие и утопающий в кронах деревьев ветер — пейзаж, совершенно отличавшийся от всех привычных игр.
Настоящие, живые деревья Эрен никогда не видел. Мог только представлять, какими они были до катаклизма по фотографиям из сети. Черные стволы с серыми листьями, рассыпавшиеся на пыль в ладонях, запомнились по играм с неприглядным наполнением. Они ощущались гладкостью с небольшими выступами, и оставляли после себя липкий разъедающий след на перчатках — лишнее напоминание о том, что творилось в реальном мире вне высоких стен города.
Эрен потер лоб левой рукой. Пальцы правой сильнее сжались на рукояти пульта, скользя по ребристому боку. Внимательно осмотрев устройство, пощелкав для надежности двойными курками и наблюдая двигавшиеся в углублении пазы, Эрен осторожно вытащил из переноски одно лезвие. Вставил его в рукоять пульта, зафиксировал и, отпустив курок, внимательно осмотрел свою работу. Меч.
— Армин, — снова позвал Эрен. В ответ равнодушная тишина. — Ладно, с оружием, допустим, сам разобрался.
Эрен осторожно вздохнул, словно боялся лишним вдохом привлечь к себе неизвестных врагов, только и ждущих его неверного шага. Бывали случаи, когда неосторожность провоцировала атаку многочисленных мобов, тем самым заканчивая игру в самом начале. Эрен научился осторожности, которой даже Армин удивлялся и иногда беззлобно подшучивал. В этот раз ситуация располагала к максимальной осторожности, а привычный вызов таблицы игровых данных ничего не давал.
— Игра, — от неожиданности Эрен поднялся, звякнув металлическими баллонами. Неприятный вывод озарил — не по этой ли причине игра была запрещена, что терялась связь, стирая все границы между реальностью и виртуальностью? — Вирус. Это она.
То ли ветер сменился, то ли деревья не так зашумели, но Эрен насторожился. Огромная толстая ветка, на которой он стоял, вздрогнула, передавая слабую вибрацию телу. Эрен сильнее сжал рукоять оружия. Лезвие, чем-то походившее на лезвие старого канцелярского ножа, которые можно было отыскать в реальности разве что на свалке на окраинах города, было точно так же поделено на фрагменты. Их легко можно было разломать, если первый фрагмент затупился. Но для чего такая система использовалась в лезвиях игры? Чтобы легче вытащить из трупа монстра? Или отломанный кусок можно спрятать и пронести в зону без оружия? Или вовсе для красоты, как это бывало в совсем уж старых играх, где красота не всегда значила качество?
Дерево вновь вздрогнуло.
Эрен, пока особо не вглядываясь, но внутренне напрягшись, попытался к другой пустующей рукояти прицепить еще один нож из переноски, понимая, что делает не так, как надо. Ощущение приближения чего-то огромного торопило, и следовало это «что-то» встретить во всеоружии. Пусть он пока не разобрался, для чего у рукоятей отходят стальные тросы за спину и как они вообще действует, но надеялся, что как только увидит опасность — что-нибудь придумает.
Впереди никого не было видно, но вибрация участилась, звуки стали громче. Их эхо усиливалось с каждым шагом приближавшегося существа.
— Армин! — громче позвал Эрен в пустой попытке быть услышанным.
Он очутился в неизвестной игре, и единственная его надежда — на датчик безопасности, который не заржавел и сработает вовремя, прерывая погружение и контакт с опасностью в игре. Надо будет потом попросить кого-нибудь протестировать его для собственного спокойствия. Иначе того и гляди — умрет в игре из-за собственной беспечности. А пока Эрен, как и полагалось обычному геймеру, решил насладиться игрой, попытавшись не сдохнуть в процессе прохождения.
Громкие размеренные шаги приближались. Вскоре к ним примешались звуки еще одних. Эрен вслушивался и высчитывал. Наверное, две пятиметровые особи. Если бы в баллонах было хоть немного газа, он смог бы их заманить чуть глубже в лес и попытаться убить одним замахом, тут же поднимаясь к кронам деревьев.
— Стоп, — оборвал собственные мысли Эрен.
Откуда он начал понимать происходящее, если еще минуту назад не знал, для чего пульты и как ими пользоваться? Наверное, хоть какие-то данные при загрузке игры передались, но только сейчас смогли обработаться мозгом. Все же они с Армином наиграли в общей сложности аж семнадцать часов. Привычка проводить так выходные с годами прижилась сильнее, чем возможность отоспаться как следует.
Эрен прислонился спиной к шершавому стволу дерева, отмечая в который раз его текстуру и невероятную реальность ощущений. Черт возьми, да он даже чувствовал запах собственного пота, скатывающегося по груди и спине в ожидании неизвестности! Слишком невероятно для старой игры.
Наступившая на мгновение тишина не успела насторожить. Дерево пошатнулось, ветка ушла из-под ног, и Эрен соскользнул, вовремя ухватившись за выступавший сук. Боль пронеслась электрическим разрядом по всему телу, на мгновение лишая возможности двигаться. От неожиданности Эрен прикусил кончик языка. Собственная оплошность расползлась во рту привкусом крови.
Потеряв опору, Эрен глянул вниз и выругался. В нескольких метрах под ним стояло существо, похожее на огромного человека. Оно молчаливо раскрывало пасть, полную зубов, смотрело узкими глазками и тянуло в его сторону руки.
— Чертовы титаны, — выругался Эрен, обхватывая второй рукой ствол и подтягиваясь. Вот и название для монстров появилось все с той же дозагрузкой данных в реальном времени. Всего минуту назад Эрен не знал о них почти ничего. Название монстров имело схожее название с боевыми роботами в реальности, которые использовались солдатами в затянувшейся мировой войне.
Раскачав тело и выгнувшись, Эрен ухватился ногой за ветку и, подтянувшись, забрался на нее, оказавшись в относительной безопасности. Покидать дерево он не собирался, ведь не зря оказался тут в самом начале игры. Значит, нужно что-то сделать для запуска мира и своего развития игры: либо убить титанов, либо дождаться помощи, либо все вместе.
Но как убить титанов, когда баллоны с газом опустошены? А на превращение в титана у него попросту не хватит сил.
Снова словив себя на мыслях о дозагрузке файлов, Эрен решил не отвлекаться, а действовать как придется. В конце концов, виртуальная смерть не так уж и страшна. Да, наполнена неприятными ощущениями, но не летальным исходом в кресле перед компьютером… и только мгновением позже вспомнил слухи, сопровождавшие игру. Если они правдивы — умирать совершенно точно нельзя ни при каких обстоятельствах.
Титаны внизу почти не отвлекали. Эрен изредка бросал на них взгляд, наблюдая за их тщетными попытками добраться до нужной ветки. Они бессильно тянули руки, словно нищие в поисках милостыни, раздражая и мешая.
Глубоко вздохнув и подставив лицо лучам медленно садившегося солнца, Эрен задумался. Какая игра будет начинаться в заведомо безвыходной ситуации? Как начинать играть, если при любом раскладе тебя сожрут? О чем думала компания-производитель? Или первый квест — это своеобразная проверка на вшивость игрока: если сдастся, то недостоин?
Армина и его мозговитой головы не хватало. Игра, словно в насмешку, раскидала их по разные стороны мира, давая возможность пересечься в каком-нибудь городе и уже в партии продолжить выполнять квесты. Если они вообще на одной стороне.
— Убью, — решил Эрен и уверенно сжал в ладонях рукояти. Сталь лезвий сверкнула в солнечных лучах. — Убью всех, но доберусь, нахрен, до города.
Прикинув расстояние, амплитуду колебания своего тела на тросах, Эрен решил рискнуть. К черту осторожность, не получится — будет еще один заход. А слухи про смерть в игре и реальности — всего лишь слухи, которые никто не доказал и не опровергнул.
Закрепившись тросами о ствол, Эрен разбежался и, сильно оттолкнувшись, спрыгнул вниз. Пролетев по дуге, Эрен выгнулся и нанес быстрый точный удар в основание шеи титана. Лезвия ножницами погрузились в плоть, передавая сопротивление кожи и волокнистых мышц ладоням, грозя задержать и не выпустить из плена металл. Действие произошло молниеносно, Эрен молился о том, чтобы меч выдержал и не переломался на выемках.
Огромный кусок мяса с кровью отлетел в сторону. Поверженный титан по инерции завалился на сторону, разрывая один из закрепленных тросов, и преградил собой путь второму титану, спасая от него Эрена. Удар затормозил маневрирование, и Эрен повис в воздухе на путающихся между собой тросах. Его закружило. Второй титан был жив и так легко отказываться от человека, висевшего в нескольких метрах над ним, не собирался. Откинув от себя препятствие, застилавшее глаза жарким паром, титан поднялся и потянулся к Эрену.
Эрен начал раскачиваться в попытке хоть немного приблизиться к стволу дерева, а там и вскарабкаться при помощи лезвий на ветку не составит труда. Только бы успеть вовремя, только бы титан не добрался, не дотянулся, не коснулся, обрывая путь к спасению.
Было сложно дотянуться и ухватиться за ствол. Мечи в ладонях мешали, но выкинуть их Эрен не мог, опустить в переноску не получалось: в любой момент второй титан мог его схватить и мечи были единственным оружием для защиты.
Огромная ладонь пронеслась в нескольких сантиметрах от спины, и Эрена оторвало от опоры и снова завертело в воздухе. Поясницу ломило, подстраховывающие ремни вгрызлись голодными челюстями в бока, а ноги совсем не слушались. Эрен сжал зубы. Не время расслабляться — он уже у самой цели, и если смог одну тушу пятиметровую угробить, то и вторую сумеет. Даже если снова останется без руки и ноги.
Он снова качнулся, перенеся вес на одну ногу, и попытался дотянуться до ствола. Пальцы мазнули по коре, и Эрена унесло в строну.
— Черт возьми, давай же!
Перед глазами на мгновение все расплылось. Нечеткое изображение подернулось дымкой, расслаивая текстуры и разбивая их на фрагменты. Сквозь прозрачный фон угадывался потолок комнаты с нечеткими красными пятнами от цифр. Эрен несколько раз моргнул, пытаясь разобраться в происходящем. Позабытый на несколько секунд титан дал о себе знать, припечатав Эрена к стволу дерева. В спине что-то хрустнуло. Видение резко исчезло, возвращая в игровую реальность и ее проблемы. Эрена ухватили за опорную ногу и потянули вниз. Трос натужно заскрипел, грозя лопнуть или вырвать из древесины наконечники. Эрен сопротивлялся, превозмогая боль и не зная толком на что надеется — хлипкий трос не выдержит долго под напором грубой силы. Если титан проглотит его целиком, то шанс выбраться будет — можно попробовать превратиться в титана и разорвать изнутри. Если титан вздумает перекусить, то шансов меньше — Эрен сомневался, что сможет выжить, а не подохнуть от потери крови, и там уже не до превращений и регенераций будет. Так что лучше всего трансформироваться прямо сейчас.
Эрен поднес палец к приоткрытому рту, но не успел укусить. Трос порвался, а титан под ним повалился бездушной кучей мяса. Самого Эрена подхватили под руки и подняли вверх, скинув на ствол.
— Приказы нарушать нельзя, — сказали ему недовольным голосом.
— В-вы кто? — спросил Эрен, мотая головой и пытаясь отдышаться.
— Ты головой ударился? — Мужчина смотрел на него как на надоевшую букашку, готовый в любой момент прихлопнуть. И Эрен верил — мог убить и глазом не моргнуть. Но явной угрозы все равно не ощущалось. — Мы что договаривались сделать?
— Что? — переспросил Эрен, чувствуя себя глупо. Он все еще не мог прийти в себя от сомнительного спасения и старался быть осторожным. Подгрузка данных игры упорно молчала и не желала выдавать дополнительные сведения о новом персонаже. Перед глазами все плясало и раздваивалось, а мысли разбегались. Впервые с ним случалось нечто подобное, раньше он быстрее соображал.
— Ты должен был сматываться с остальной группой, едва я приказал. — Мужчина поместил мечи в переноски, щелкнул курками, высвобождая лезвия, сложил пульты по бокам в кобуру и прикрыл форменной курткой и плащом. Продолжил: — А ты зачем-то трансформировался, нарушив прямой приказ, начал отвлекать на себя внимание титанов и умчался в неизвестном направлении.
Недовольные глаза словно просверливали дырку в Эрене. Хотелось отвернуться и как-то обезопасить себя от общения, но Эрен не мог пошевелиться. Нывшая спина при каждом движении отдавалась импульсами боли, сводя все попытки к нулю. При всем желании Эрен не смог бы отодвинуться даже на несколько сантиметров от неприятного персонажа.
— Я хотел отвлечь их внимание, — ответил как можно четче Эрен, почти не удивляясь очередной подгрузке файлов. Это происходило по какой-то непонятной системе, в которой еще предстояло разобраться. И чем раньше он поймет, тем лучше. Неизвестно, сколько так можно протянуть, не зная ни истории мира, ни собственной роли в нем. — Вы сами давали мне право выбора. Однажды я уже ошибся и не хочу повторить ту же ошибку, капрал Ривай.
Все получалось само собой — он говорил новый факт из несуществующих воспоминаний и спокойно его воспринимал. Данные подгружались и обрабатывались, занимая свою нишу в памяти. И Эрен уже верил, что действительно пережил смерть Петры, Эрда, Ауруо и Гюнтера, когда доверился словам Эрвина и Ривая. Постарался поверить, и в итоге из-за его решения погибли боевые товарищи, прикрывая его бегство. А ведь Эрен мог сразу обратиться в титана и убить женскую особь, хотя бы обездвижить.
— Я повторю снова, — Ривай лениво оперся о ствол дерева, сложил руки на груди. Он смотрел вперед, на заходящее солнца, которое светило последние минуты перед полной темнотой. — Даже я не знаю, что случится. Но твои действия, идущие наперекор прямому приказу, совершенно недопустимы. Я бы простил, если бы ты подставлял только себя, но из-за твоих действий мог пострадать отряд.
Слушая его спокойную речь, Эрен думал о наполнивших его чувствах вины и скорби по потерянным товарищам. Сейчас та боевая миссия казалась не такой уж и важной, можно было избежать больших потерь. Однако… доверие — сложная вещь, которую заслужить не так просто, не говоря о том, что ты сам являешься чуть ли не врагом человечества и о доверии мечтать не приходится. Почти как довериться своему оператору, который говорит ступить в пропасть, утверждая, что невидимый мост окажется под ногой твердой опорой. Вроде бы веришь, но пересилить страх перед визуальной картинкой намного сложнее. И приходилось сжимать зубы до боли, кулаки до кровавых отметин от ногтей, зажмуривать глаза и надеяться на того, кто действительно знал как лучше.
— Не пострадали? — тихо, ощущая вину своего персонажа как собственную, спросил Эрен. Понемногу он узнавал свою историю, которая была записана в недрах игры и постепенно проявляла себя. Словно он просыпался от долгого сна и его медленно и нехотя вводили в курс дела.
— У нас только одна лошадь, — проигнорировал вопрос Ривай. — Ждем до заката, а потом выдвигаемся обратно. Днем будем держаться вблизи зданий и по возможности не высовываться, а ночью снова идти.
Оставалось со всем согласиться. Как далеко они забрались от стены Розы? Или вернее спросить про стену Марию? Память персонажа не подбрасывала воспоминания о территориях, мозг не реагировал на узнавание. Значит, здесь он впервые находится. Не зря капрал Ривай на него ругался.
— УПМ целое? — между тем спросил Ривай.
— Да. — Эрен дотронулся до пустого баллона. Металл обжег равнодушным холодом, отзываясь на внутреннюю пустоту в сознании. Эрен пытался сосредоточиться на игре, на ситуации, на персонаже, но получалось плохо. Как будто пинг увеличился, из-за чего игра лагала и тормозила, мешая отвечать. — Только баллоны совершенно пустые, не смогу манев… Нет, — замотал головой Эрен, вспомнив свои акробатические номера в самом начале и что-то хрустнувшее, — у меня, наверное, привод сломался. И тросы оборвались. Разве что для хранения оставшихся лезвий и сгодится. Но если хорошенько над ним посидеть…
— Выбрось.
— Как выбросить? — Эрен помнил, что приводы являлись личной собственностью каждого солдата, за которую приходилось отвечать головой. Все следили за ними и чинили, чистили и проверяли самостоятельно. И вдруг так безответственно поступить? — Я же без оружия останусь.
По ощущениям, датчик с блокировкой, который перед погружением настраивал Армин, должен был сработать. Прошло более двадцати минут, но Эрен все еще находился в игре. Причину подобного сложно представить — обычно Армин всем заведовал и давал нужные объяснения. Теперь, когда Эрен остался сам по себе, наедине с персонажем игры и старшим по званию, он готов был запаниковать подобно новичку, которого впервые взяли в партию убивать босса высокого уровня.
— Пульты оставь, только поменяй лезвия на целые, — распорядился Ривай. — Остальное не понадобится, будет только мешаться ненужным балластом.
Ровный голос капрала Ривая, лишенный эмоций, успокоил. Эрен не загадывал, на какой срок ему хватит чужой уверенности, поэтому решил довериться. Как и решил не задавать глупых вопросов, почему капрал оказался рядом и не привел за собой толпы титанов.
Ривай отстегнул собственный привод и принялся внимательно его осматривать на наличие повреждений, чтобы в ходе путешествия не случилось непредвиденных поломок и неполадок. Эрен вздохнул, наблюдая за его действиями и, как бы ни хотелось, через силу заставил себя подняться. Боль во всем теле тут же напомнила о себе. Усталость навалилась утроенным грузом, требуя отдыха для тела. Эрен готов был отключиться тут же, погрузившись в спасительный сон в реальности и наплевав на обстановку. Так бывало ранее, когда, изнемогая от усталости, он выключал компьютер, снимал игровой монитор и засыпал, забывая обо всем. Утром же, обнаружив себя в виртуальном кресле, с трудом мог подняться из-за затекших и одеревеневших мышц, несмотря на встроенный массажер. Сейчас ситуация отличалась от реальности, но суть оставалась похожей — Эрен слишком вымотался. Не только из-за усталости, когда зашел в игру, но и усталости собственного персонажа, объяснявшейся превращением в титана.
— Вы сильно сердитесь? Что я так поступил? — спросил Эрен, щелкая креплениями на поясе. Они тихо позвякивали в руках, вливаясь в общий фон ненавязчивых звуков. Отстегнутые от клапанов баллонов шланги повисли веревками вдоль тела, иногда конвульсивно подергиваясь от движений.
— В бешенстве, — последовал ответ. — Без наказания не останешься — заставлю выдраить замок, а потом еще что придумаю.
— Такого больше не повториться, капрал Ривай, — клятвенно пообещал Эрен. Он извлек целое лезвие из переноски и перерезал провод у пульта. Конечно, рапорт на него писать не собирались, потому что жизнь Эрена целиком зависела от решений капрала Ривая, а гробить начало игры своему персонажу Эрен не хотел. И без того все начиналось слишком сложно, надеяться на дальнейшие бонусы и легкое прохождение можно было не мечтать.
— Эрвин бы одобрил твой поступок, — протянул недовольно Ривай, следя за его действиями. — Тем более, твой ход на самом деле нас спас. Ты помог остаткам отряда, переключив на себя внимание. Не надейся на мою благосклонность — приказ был нарушен. Ты, Эрен, остаешься важным звеном в наших операциях. Твоя ценность иногда слишком надоедает своим фактом, и с ним приходится считаться. Твоя драчливость и рвение сражаться в чем-то хороша, даже симпатизирует, но иногда эта ненужная импульсивность мешает.
— Извините. — Эрен пристыженно замер. Армин то же самое как-то говорил. И Микаса не раз упоминала подобное. Слышать эти же слова от персонажа игры и вовсе было невыносимо, словно игра считывала воспоминания, подстраиваясь под его характер. Бредово, конечно, Эрен в это не верил, но на мгновение его охватил страх. Что-то ведь было не так с игрой, раз она оказалась вне закона. Кроме того, только что к нему обратились по имени, хотя Эрен не представлялся. Эрен вообще не помнил, чтобы вводил имя персонажа, по которому к нему будут обращаться.
Неужели…
— Это всего лишь ребячество, — продолжил Ривай, казавшийся ранее Эрену малоразговорчивым. — Нам нужны серьезные люди, которые взвешивают свои решения, действуя молниеносно, но при этом оценивают трезво ситуацию и не подставляют других.
— Я хочу научиться! — Пальцы Эрена сжались на фиксирующих ремнях.
Он взглянул на Ривая и, поняв в очередной раз про то, что ему только что втолковывали, постарался поменьше кричать вслух, но показать взглядом, что у него есть желание исправляться и учиться. У Ривая больше опыта, он взрослее и сильнее, знает, о чем говорит. Потому что он каждый раз возвращался живым с вылазок за стены.
— Пусть я и мешаюсь, не исполняю приказы или действую по наитию, — Эрен уверенно взглянул на Ривая, пальцы на мгновение замерли на стальном поясе, опоясывающем тело и поддерживающем привод, — но я хочу быть в отряде. Делать все, что от меня зависит, чтобы защитить всех нас! Сражаться. Неужели вы так и не поняли?
Эрен запоздало понял, что хочет он того или нет, он все равно будет в отряде. Приказ держать его под надзором круглые сутки никто не отменял и не собирался. Вздохнув, Эрен продолжил отстегивать ремни, стараясь не запутаться в тросах и проводах. Уставшие пальцы слушались плохо, и Эрен мог напортачить в несложной с первого взгляда работе. Впрочем, разбирать всегда легче, чем складывать.
— Тогда нехрен полагаться только на себя, — снова осек излишнюю эмоциональность Ривай.
Эрен сжал губы. Хотелось подойти к Риваю и свернуть ему шею. Или ударить несколько раз, сломать руку или ногу — что угодно, лишь бы не слышать правды, пусть и не существующей в реальности. Эрен хотел выместить злость по-простому, как он обычно делал в других играх — опустошить несколько обойм в своих же союзников, глядя, как расплескивается вокруг ненастоящая кровь. Что-то останавливало поступить так же в этой игре. Эрен осторожничал, не зная, как это действие отразится на пока не существующем столбике с кармой.
Во всем виновата игра и незнание игрового мира. И Армин, не объяснивший правила, потому что сам их не знал.
— На самом деле вы же не все сказали, что думаете? — Эрен не смотрел на Ривая, отдав все свое внимание падающему вниз примятому приводу, который гулко ударился о землю рядом с титаном. Спина расслабилась, лишившись тяжести, стало легче дышать и двигаться. С частью экипировки Эрен лишился запала продолжать спор.
— Неважно, что я думаю. — Ривай приложил к лицу ладонь и взглянул на уходящее за горизонт солнце. — У тебя есть где-то полтора часа, чтобы отдохнуть как следует — наша ночь будет длинной и тяжелой.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Эрен, нажимая на курок пульта и закрепляя внутри лезвие.
С максимальной осторожностью прислонившись спиной к стволу дерева, Эрен снова ощутил его малейшие выпуклости и шероховатости. В который раз поразился невероятной проработке фона. Возможно, причина крылась в том, что фон использовался и был важен в сюжете игры. Например, для защиты и поэтому ее тщательно проработали до мельчайших подробностей.
— Я разбужу, если заснешь. Свалишься — будешь подниматься самостоятельно, — предупредил Ривай, продолжая вглядываться вдаль и думать о чем-то своем.
Уложив блеснувшие мечи на колени, Эрен зевнул, и посмотрел на лицо мужчины, отмечая, как солнечные лучи освещают кожу. Не только на коже, но и на одежде, в волосах, в бликах привода — во всем играло яркое оранжевое солнце… Это намного больше нравилось Эрену, чем искусственное освещение города, в котором он жил. Куда бы он ни пошел, где бы ни находился — везде было темно в любое время суток, будь то ночь или день. Солнце не могло прорваться сквозь слои густых тяжелых облаков, частично наполненных испарениями старых уже заброшенных по всей суше заводов. А если редкие лучи иногда пробивались, то ни тепла, ни света не ощущалось.
Эрен прикрыл глаза. Он смотрел на оранжевый диск, сравнивая с тем, что знал и видел. В других играх, где действие разворачивалось на поверхности, солнца либо не было из-за какой-то трагедии, либо оно имело темный окрас, чем-то походивший на естественный. Ни красного, ни желтого, ни оранжевого. Унылая серость, которая не должна отвлекать от самой игры. Возможно, так правильно, но иногда хотелось привнести в игру больше красок.
Интересно, Армин тоже заметил необычный цвет солнца?
— Армин, — снова позвал Эрен, вспоминая про своего союзника. — Армин, ответь.
— Все-таки ты хорошо треснулся головой, раз зовешь Армина, — сказал Ривай, присаживаясь рядом.
— Я…
Эрен не нашелся, что сказать. Обычно, когда они связывались друг с другом, неигровые персонажи не слышали его и уж тем более никак на вызов не реагировали. Такого не было раньше.
Снова дело в игре? Они ведь с Армином по сети вошли одновременно. Может быть, как-то изменил и перенастроил ход игры, включая Армина в свой сюжет? Или он где-то точно так же стоит и ждет помощи, пока к нему придет его капрал Ривай и потащит обратно в город, ругая за своеволие? Или у Армина была своя ветка истории персонажа, и раз Ривай упомянул его, то скоро они должны встретиться?
— Просто как-то… Неважно, — отмахнулся Эрен устало и прикрыл глаза, чувствуя всем телом уже знакомую вибрацию. Снова титаны пришли. Эрен решил дождаться команды Ривая, прежде чем быстро прощаться с насиженным местом. Он слишком вымотался, и новая угроза не могла настроить на боевой лад. В другой ситуации он бы порадовался и тут же схватился за мечи, желая всем надрать задницы, но не тогда, когда тело ломило, а во рту пересохло, как за стеной города, разве что пыль и отравленный воздух не разъедали кожу.
Вспомнился первый выход за стену. Кажется, это было летом — в то время, когда атмосфера менее безжалостна, бураны и ветра утихают, а температура повышается на десяток градусов, хотя и остается ниже нуля. Показательная экскурсия от школы — они ездили всем классом за пределы города на учебную базу. Они мчались в бронированном поезде, впервые так близко рассматривая мертвый пейзаж. Кто-то умудрился открыть окно, сломав расшатанный механизм. Прорезиненное по краю рамы стекло лопнуло, осколками осыпаясь внутрь вагона. Салон наполнился криками и шумом, а ветер забрасывал в вагон снег вперемешку с обмерзшим песком. Датчики безопасности сработали с секундным опозданием, запаковывая дыру тонким вязким слоем затвердевающей пены. Но даже этой секунды хватило, чтобы почувствовать, как отравленный воздух проникает в легкие, лишая возможности нормально дышать.
Эрен подхватил с сиденья ледяшку, несколько мгновений рассматривал ее, а после показал Армину свою находку. Лед растаял быстро и больно уколол незащищенную кожу.
Покачав головой не вовремя вылезшему воспоминанию, Эрен покосился на Ривая и перевел взгляд на раскрытую ладонь своей правой руки. Оставшийся с детства ожог исчез. Оно и понятно, при погружении недостатки и увечья реального тела стирались, и можно было вылепить из него что угодно.
На Арене находились игроки, которые специально уродовали себя, дополняя не только пирсингом и шрамированием, но иногда лишая себя конечностей. Некоторые смельчаки лишали себя зрения или слуха и при этом умудрялись выбраться в топ дуэлистов. Армин как-то обмолвился, что этим игрокам становилось скучно, вот они и поступали так не только с виртуальным телом, перенося виртуальные травмы в реальность. Эрен перестал удивляться и считал подобное личным решением каждого. Какая разница, это их тело, вот пусть и распоряжаются, как больше нравится.
Вибрация мешала расслабиться, и Эрен, просидев несколько минут, все же поднялся. Ривай покосился на него, но промолчал. Он никак не реагировал на ходившего внизу титана, наверное, считал, что угрозы никакой нет. Скользнув взглядом по фигуре Ривая, Эрен опустил взгляд на его ладони, сжимавшие пульты управления. Побелевшие костяшки пальцев выдавали напряжение.
— Мы его сможем убить? — нарушил Эрен тишину. Сидеть в молчании, раз отдых перебили, он не хотел. А ждать, когда ответит Армин или датчик вернет в реальность, тем более. Игра же не давала никаких подсказок и развивалась в своем чересчур неторопливом темпе.
Титан внизу прислонился вплотную к толстому стволу, протянул руки вверх. Впрочем, попытки были слабые и без особого энтузиазма.
— Если понадобится. Отдыхай, время еще есть, — сказал Ривай, не поменяв позы. Только ладони сильнее сжались, взяв дрожь под контроль.
— Но ведь… — Эрен хотел быть полезным хоть чем-нибудь, не ждать, пока за него выполнят работу, спасая задницу, как какой-нибудь важной шишке, а потом ругая за бесполезность. Он хотел доказать, что чего-то стоит, даже если все кругом было ненастоящим, а персонаж — кучкой пикселей, которую мозг принимал за настоящего человека.
— Я велел ждать. Или ты хочешь помочь и превратиться в титана? — Ривай нахмурился, выдавая свое раздражение. — Давай, вперед, расскажи остальным, где мы находимся. Пусть сюда сбегутся все в округе.
Ривай был прав. Но Эрен совсем не думал о трансформации в титана, просто хотел хоть чем-то помочь и скрасить ожидание до сигнала к действиям. В ответ же надавили на больное место, перевернув с ног на голову его помощь, выдавая за совершенно бесполезную и ненужную, тем самым доказывая озвученную ранее характеристику.
— Он ослаб, — заметил Эрен, подавляя в зародыше нараставшую злость на себя и Армина.
— Вижу. Раз не отдыхается, тогда готовься. Трансформируйся в титана только в самом крайнем случае. — Ривай оторвал взгляд от титана и посмотрел на Эрена. — Сил хватит на полноценную трансформацию?
— Не уверен.
— Не уверен? — Ривай приблизился, лезвие холодной полосой плашмя легло на живот. Эрен сглотнул, испуганно глядя в лицо человека, владевшего целиком его жизнью. — Нужен четкий ответ. Иначе мы с тобой хрен выберемся. Твоя полутрансформация выйдет нам боком, и не мне напоминать о последствиях. Мы и часа не продержимся. Всегда найдется тварь, способная действовать нелогично.
— Я уверен, что смогу трансформироваться! — Эрен вытянулся по струнке, стараясь не дергаться — лезвие у собственного живота не спешило исчезать. Еще случайно напорется, будет совсем не весело. С кишками наружу особо не побегаешь. А потом, — Эрен был более чем уверен, — придется снова выслушивать длинные лекции на тему собственной импульсивности и непрофессионализма. — Но вы же говорили про темноту. Ханджи рассказывала, что титаны почти не активны ночью.
— Ты сам видел, насколько ничтожны наши познания о титанах, — тяжелый вздох Ривая выдавал усталость и недовольство. — Перестраховываюсь, чтобы ты мог действовать соразмерно ситуации, в которой мы окажемся.
— Спасибо.
— Имей в виду, если ситуация выйдет из-под контроля, я тебя прирежу лично, — припечатал жестко Ривай.
Эрену оставалось вынужденно кивнуть и смириться.
— А теперь ноги в руки, выкинь посторонние мысли и приготовься.
Солнце почти полностью опустилось за горизонт, скрывая макушку в рыжем небе. Стало заметно холоднее, Эрен поежился. Титан у корней дерева подавал незначительные признаки жизни, растеряв почти все упорство и энергию. Он нехотя водил руками, переминался с ноги на ногу, но смотрел на свою цель.
— Как мы его будем убивать? — Ривай ничего не говорил про собственный привод и количество газа в баллонах. Показывать же акробатические номера на чистом энтузиазме и безрассудстве он явно не был расположен. Поэтому Эрену действительно было интересно.
— Молча.
Эрен ничего не ответил, только смотрел, как стальные крючья вбиваются в толстую ветку. Ривай повертел лезвия, проверяя их гладкость и чистоту, и спрыгнул вниз. Наблюдать за мастером своего дела, за лучшим воином человечества, было интересно. Четко, без лишних движений, Ривай опустился на титана и единым движением двух лезвий вырезал огромный кусок плоти из затылка. По инерции пронесся вперед, развернулся, упираясь ногами о ствол дерева. Наконечники тросов молниеносно втянулись и тут же вновь были выпущены вперед. Сильно оттолкнувшись, Ривай полетел к другому титану. Занесенные лезвия вновь погрузились в плоть, отсекая кусок и выплевывая его с кровью. Оба титана повалились на землю. Исходящий от мертвых тел пар застилал обзор. Эрен видел, как Ривай благополучно добрался до ствола противоположного дерева. Грохот падения титанов все еще стоял в ушах. Сердце Эрена бешено колотилось о ребра — он не волновался так никогда в своей жизни. Не думал, что умеет.
— Кап… — Эрен заметил внизу движение. Из-за пара поверженных титанов Ривай не видел того, что открылось Эрену: трехметровая особь двигалась к нему. — Трехметровый! Совсем рядом!
— Оставайся на месте! — отдал приказ Ривай.
— Но вы же ничего не видите!
Пар устилал небольшое пространство жаркой густой пеленой. Со стороны Ривая ничего не просматривалось, он и Эрена не мог рассмотреть, не говоря о том, чтобы вычислить местонахождение титана.
Послав к черту все наставления, Эрен спрыгнул с ветки, когда титан находился точно под ним, и всадил в слабое место на спине два меча. Лезвия погрузились легко, вошли до середины. Титан слабо завертелся, пытаясь достать руками до Эрена, словно нехотя прогоняя надоедливое насекомое.
— Я его задел! — крикнул Эрен, понимая, что облажался. Нужны точные движения, резкие, молниеносные. Нельзя задумываться при атаке, иначе бездумные выпады приведут к смерти.
— Твою мать, — послышалась ругань Ривая.
— Двадцать градусов… — Лезвия одновременно обломались на выемках, и Эрен упал спиной на землю. Тело прожгло уже знакомой болью, перед глазами заплясали желтые круги. Он открыл глаза и посмотрел вверх: в небе пронеслась черная тень, сверкнув металлом мечей. Кровь пролилась ливнем на лицо, заставляя зажмуриться. — Черт.
— Я тебе что говорил?! — когда с титаном было покончено, Ривай приблизился к Эрену и раздраженно всадил лезвия в переноски вместе с пультом.
— Оставаться на месте. — Эрен наблюдал за ним и ничего не мог сделать, инстинкты молчали, только билась одна мысль: убьет. Но она совершенно не пугала, скорее, придавала равнодушие к произошедшему и жалость к себе, что не смог. Все-таки он был еще слабым и беспомощным в сравнении с капралом Риваем.
— Что говорил про самодеятельность?! — Ривай склонился и, схватив за грудки, резко поднял его с земли. — Какого черта ты творил? А если бы их было двое?
— Но не было же, — стушевался Эрен, теряясь под взглядом капрала, излучавшим ярость. — Простите.
— Ты отвечаешь не только за себя, — продолжал Ривай, притягивая Эрена все ближе к себе и глядя ему в глаза. — Не говоря о том, что у тебя нет привода! Ты еще и лезвия умудрился сломать!
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: макси, 66 763 слова
Пейринг/Персонажи: Эрен Йегер, Ривай, Армин Арлерт, Жан Кирштайн/Микаса Аккерман, и др.
Категория: джен
Жанр: драма, антиутопия, постапокалиптика, киберпанк
Рейтинг: R
Краткое содержание: Город возле стены. Война за территорию. Реальность. Виртуальность. Запрещенная игра.
Предупреждения: AU, ООС, обсценная лексика, смерть ОМП
Примечание: При желании шиппер может углядеть намеки на Рирен, но это все-таки джен (с)Мэй_Чен
Статус: закончен
Линк: тык
От автора: Иллюстрация к макси от Полиморфный вирус: i.imgur.com/So14DOm.png
Также благодарности:
- Мэй_Чен за то, что позвала в команду на WTF-2014. И прости, что не успела дописать фик вовремя и продедлайнила до последнего; спасибо за бетинг и за то, что простила мне этот "маленький слэшик", до которого дело так и не дошло;
- Erelin за исправление лажи по технической части, в которой я нифига не разбираюсь. За терпение и то, что все-таки смирилась с зеленым солнцем и эко-системой мира, за обоснуй и приведение в порядок "кровавой страницы";
- Shuji Chou за помощь с сюжетом в самом начале. Вы помогли не сдаться и продолжать писать, несмотря на отсутствие сюжета как такового и сдохший обоснуй;
- Лейтенант К. за милитари-фандом, за GK (до сих пор не могу запомнить, как расшифровывается), разговоры про американскую армию, солдат, и отдельно за пытки;
- Uzumaki_Kid за аватарки. Они оказались вдохновительными и мне захотелось нечто подобное вставить в сюжет. И еще спасибо за фик "Где бы ты ни был, кем бы ты ни был", который помог решить проблему с количеством персонажей (простите, я вас нагло использовала и молчала, в чем стыдно до сих пор признаваться);
- Elruu за характеристику Эрена и Ривая, и все "за" и "против",на которые я ориентировалась и которые мне очень помогали.
Глава 1
Карта мира.
Правая рука привычно легла на мышь, щелкнув клавишей. В наушниках пискнуло, и Эрен посмотрел на монитор. Курсор на экране подполз к значку крестика и закрыл всплывшее окно рекламы нового сервера очередной игры. Уже пятого за неделю.
Вздохнув, Эрен повернул голову и посмотрел на огромные, во всю ширь неровной стены, зеленые цифры. Часы ― небольшая коробочка с серебристыми гладкими боками ― висели под потолком, другого места не нашлось. Они передавали изображение времени на все стены разными цветами. Подарок Микасы, который она сама вложила в его руки и строго наказала беречь.
― Не путайся во времени, ладно? ― на прощание сказала Микаса, протянув к нему руку, но в последний момент та замерла на полпути. ― И ложись раньше спать.
― Как получится, ― фыркнул Эрен по привычке. Ее забота всегда злила. И не ей говорить, сколько ему времени играть.
― Ты же почти не выходишь из квартиры, постоянно играешь. Я не всегда буду на связи, но обязательно перезвоню.
― Я понял, понял, ― пробурчал Эрен, провожая девушку, ставшую ему сестрой. Она сжала бордовый шарф, потеребила кайму, развернулась и зашла в салон скоростного поезда с яркими красно-синими полосками. Двери резко закрылись с механическим звуком, словно огромные челюсти монстра.
Микаса не обязана была приезжать, но считала нужным заботиться о нём. И каждую неделю исправно присылала на общий счет деньги, к которым у Эрена был доступ, пусть он все равно ими не пользовался. Звонила раз в два дня, потому что чаще не решалась или же не получалось ― Эрен толком не знал, а расспрашивать было неинтересно. Работает и работает, главное, в его жизнь не лезет.
Полоска игрового монитора в полутьме комнаты моргнула желтым, возвращая из воспоминаний. Эрен принял вызов и вслушался в голос Армина, который принялся что-то быстро объяснять.
― Постой, ― остановил Эрен. Правая рука на автомате скользила по телу и опутывавшим его проводам, проверяя настройки и присоединение к коже, не соскользнули ли где присоски. Они являлись частью системы контроля состояния тела во время игры, не позволяя пользователю находиться в погружении дольше положенного. ― Хочешь сказать, что нашел копию?
― Да, ― голос Армина, счастливый и довольный, впервые был наполнен яркими эмоциями. Чаще Эрен слышал либо сухое официальное общение, либо неуверенное и сбивчивое бормотание ― и не скажешь, что они друзья. Армин почти не проявлял эмоций при общении в виртуальности, хотя раньше все было иначе. ― Представляешь, пару месяцев назад кто-то на форуме выложил несколько скринов. Из-за этого такой шум поднялся! Народ неделю истекал слюной на картинки, самые активные фанаты пытались найти автора по информационному следу, но не вышло. Аноним начисто стер свое пребывание, сделав такой вброс, что до сих пор об этом судачат в чатах.
Игра, которую называли в сети «Вирус», в оригинале имела очень длинное название, связанное с каким-то вторжением. Про нее по виртуалу и сети ходило множество разнообразных слухов. Пожалуй, она была самой знаменитой из всех игр, интерес к ней не угасал годами. Про нее ничего не было известно, кроме названия и того, что правительство дало распоряжение удалить все существующие копии, после того, как геймеров находили мертвыми возле монитора с надписью «Игра окончена». Данные и любые упоминания стирались подчистую. Правительство даже давало вознаграждение для хозяев копий, только бы отдавали на уничтожение. После, когда пользователи не пожелали сдать диски добровольно, правительство устроило массовое изъятие ― каждая квартира, в которой числился компьютер и доступ в сеть, была перевернута вверх дном, а вся информация уничтожена. Те, кто не желал сотрудничать ― оказывались за решеткой.
Новостная сеть пестрила сообщениями про обыски, каждую секунду добавляя новые подробности. Пользователи в чатах, на форумах, закрытых сообществах жаловались на необоснованные действия, обсуждали свежую информацию.
Все копии игры были уничтожены. Вся информация, даже намек на ее название ― удалена с официальных серверов, за частными вели постоянное наблюдение. Причины так и остались неизвестны ― никто из геймеров не верил, что дело лишь в смертях никому не нужных геймеров, которые жили играми. Любой неосторожный вопрос про игру удалялся специализированной программой. Хакеры пытались с ней бороться и обезвредить, но никто так и не смог одолеть. Возможно, она вполне могла являться важной частью операционной системы, и бороться было бесполезно. Шутили, что программа обновляется и обучается.
В общем, сильные мира ни с того ни с сего, без объяснения причин, устроили небывалый переполох, который волной прокатился по трем мегаполисам страны.
Армин заинтересовался игрой, еще когда общался близко с ним и Микасой. Вычитал на каком-то газетном огрызке, служившем закладкой в книге. Книга хранилась у деда Армина в небольшой библиотеке. Эрен до сих пор помнил хрустящие бумажные страницы, испещренные черными печатными буквами, с вклеенными в середину более плотными цветными картинками, так и манившими задержать взгляд. Как книга сохранилась ― Армин отмалчивался, смущенно улыбаясь, и Эрен перестал спрашивать. Намного важнее было то, что небольшая газетная вырезка без концовки с запрещенной информацией уцелела и находилась у них в руках. В век технологий бумагу почти не использовали ― зачем она нужна, когда любое устройство могло вывести информацию на любую поверхность? Любой гаджет, созданный для облегчения жизни человека, хранил в себе набор необходимых функций. Надобность в бумаге попросту отпала. Поэтому книга стала для них троих своеобразным откровением и дверями в старый мир, когда книги несли информацию наравне с газетами.
Сейчас все значительно изменилось.
― Как у тебя копия-то появилась? ― спросил Эрен, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке. Он старался подбирать слова, чтобы поисковая программа не распознала даже по голосу то, о чем они говорят. Хотя Эрен был уверен в том, что Армин, как и он сам, шифровал канал связи.
― Неважно. Я сам не ожидал, что получится ее найти. Пришлось сильно постараться, чтобы заполучить, ― похвастал Армин, не вдаваясь в ненужные подробности. ― Как смотришь на то, чтобы запустить и сыграть?
Эрен заложил правую руку за голову и откинулся на спинку натужно скрипнувшего виртуального кресла. На потолке, пробиваясь сквозь толщу линз, краснели цифры, немилосердно возвещая о раннем утре, когда всем прилежным мальчикам давно пора спать. Эрен зевнул, сообщил:
― Я не против. Там хоть путь для вирта создавать можно? Она ведь доисторических времен.
― Обижаешь, ― протянул Армин. Послышался быстрый стук клавиатуры. ― Я уже проверил порты подключения, зашифровал канал связи и подключил дополнительный ретранслятор. Так что все будет отлично, я уверен.
У Армина, как всегда, было множество подстраховок. Для запрещенной игры он явно не жалел сил.
― А не пора ли тебе спать? ― поддел Эрен. Он протянул руку к кружке, которая стояла за прямоугольным монитором, и сделал глоток давно остывшего кофе. Эрен не любил его, но каждый вечер кружка с напитком неизменно занимала свое место на старом полустершемся коврике для мышки. И на следующее утро кружка всегда оказывалась пустой. На настоящий кофе, являвшийся огромной редкостью, он денег не жалел, и некоторый запас у него всегда имелся. Синтетическую подделку Эрен на дух не переносил ― если горячей ее еще можно было кое-как пить, то, будучи холодным, синтетический кофе имел привкус мочи. ― Кому-то завтра на учебу.
― Учебу?.. Да ладно, еще часик можно.
― А как дотерпел до конца рейда? ― Эрен вспомнил слишком возбужденный голос Армина во время командования.
― Я же себе места найти не смогу и не усну. Всего лишь зайдем, осмотримся, я изучу местность, а завтра перед входом скажу, как лучше действовать.
Армин был в основном оператором ― тем, кто направлял игрока, погрузившегося в виртуальную реальность, направляя его действия. Когда же Армин погружался в виртуальность вместе с Эреном, то негласно брал на себя роль лидера партии, с чем Эрен молча соглашался. Своеобразная связка управляющий-управляемый. Не сказать что редкий, даже вполне распространенный тандем двух играющих пользователей, который говорил о полном доверии друг другу.
С Армином у Эрена было так еще с детства. Армин больше любил наблюдать и анализировать, чем исполнять. Эрену больше нравилось самому участвовать в сражениях, отдавшись на милость оператору, который лучше разбирался в ситуации и больше видел, понимал, анализировал. Плюс их тандема был в том, что они понимали друг друга с полуслова и доверяли.
До тех пор, пока Армин однажды не сказал, что переезжает в другой город из-за учебы. А после он замкнулся, и они перестали общаться, их связывали только игры и виртуальность. В чем заключалась причина ― Эрен догадывался, но все же решил не лезть с расспросами. Если Армин захочет, сам расскажет. Лезть в его душу и бередить старые раны, которые у самого Эрена давно зажили и напоминали лишь скрежетом металла при движении, не хотелось. Он верил в Армина и в то, что тот сам справится.
― Я не против, ты же знаешь, ― сказал Эрен и нажал боковую кнопку шлема, выдвигающую игровой дисплей. Прямоугольная полоска голубого цвета легла на переносицу. ― Создавай и закидывай.
― Так точно! ― радостно возвестил Армин, и вновь послышался стук клавиш. ― Я тебе скину файл, прими.
Эрен взглянул на часы и, постучав пальцами по подлокотнику, сказал:
― Ко мне через два дня Микаса приезжает, поэтому я только в сети буду. ― Он щелкнул на кнопке принятия файла, который быстро отозвался неприятным бульканьем окончания загрузки.
― Значит, заявку на шутер отменить? ― уточнил Армин. ― Там как раз будет праздничный ивент с палатками, поп-корном, воздушными шариками, гирляндами…
― Огромными пауками, горой трупов, радиацией и черным небом, ― закончил Эрен. Он действительно хотел попасть на ивент, но Микаса была важнее виртуальности и развлечения. ― Как-нибудь в другой раз поучаствуем. Пусть другие радуются и борются за первое место, мне на этот месяц хватит пока.
Недолгое молчание нарушалось неизменным стуком клавиш старой кнопочной клавиатуры ― современная модель доставляла неудобства руке, отражаясь неэффективностью в играх, ― гудением кулера под столом и дыханием Армина в наушнике. Отрывать его от настройки параметров для игры Эрен не спешил ― накосячит, и оба отделаются в лучшем случае легким испугом. В худшем ― летальный исход по собственной глупости из-за неправильного погружения в виртуальность. И Эрену не так повезет, как в прошлый раз.
― Мне предложили сыграть… на Арене, ― внезапно сказал Армин. ― Думаю, стоит ли пробовать.
Арена, площадь для проведения виртуальных дуэлей и сражений, занимала отдельный огромный сервер. Иногда ее называли Кубом. В обиходе использовались оба названия, но более опытные игроки чаще называли его Ареной. Замкнутое пространство с многообразным интерьером пользовалось популярностью. Все зарегистрированные пользователи имели возможность зарабатывать деньги, участвуя и делая ставки. Деньги там были неплохие, начисляемые не только за опыт и статус, заработанные очки и количество побед, но и за стаж. Перечислялись деньги сразу же на счет игрока и могли в любой момент в любом из городов быть обналиченными. Единственный минус Арены был в частичной нелегальности.
Молчание затянулось. Эрен не знал, что ответить, но решил не ограничивать возможности Армина, давая ему расширить свои умения, он действительно был гением по части стратегии.
― Попробуй. Не все же со мной тебе таскаться. Как станешь знаменитым, в очередь к тебе записываться будем.
И совсем неважно, что Армин семь лет назад клятвенно обещал играть только с Эреном, дрожащими пальцы гладя локоть его левой руки и неосознанно боясь продолжить движение вниз.
― Да какие там таланты, ― смущенный голос Армина заставил Эрена невольно улыбнуться. Как всегда, не замечал собственных умений, отдавая всю победу другим. Наверное, уже и забыл о своем обещании, но Эрена это совершенно не волновало. Армин был и остается его лучшим другом. ― Так, всего лишь анализ цифр, просчет вариантов развития ситуации… Да ты и сам прекрасно знаешь, что мне объяснять.
Армин всегда терялся, когда его хвалили и ставили в пример. Эрен хвалил не потому, что хотел приободрить, а потому что знал, как это ― быть оператором. Пробовал пару раз, но ничего не получалось. Намного больше нравилось самому действовать ― у оператора терялось ощущение участия, однако Армин как-то умудрялся при руководстве получать удовольствие.
― О, загрузка прошла успешно, ― сменил тему Армин. ― Я выставлю датчик на двадцать минут. Наши показатели пока в норме.
― Окей.
Датчик находился в каждой системе, в каждом устройстве, которое помогало погрузиться и войти в виртуальность. Служил он для страховки жизни пользователя. Если его не настраивали на определённое время, датчик срабатывал автоматически через пять часов непрерывного погружения, либо когда жизни пользователя и его нервной системе угрожала опасность, превышающая предел возможности организма. Тогда датчик максимально быстро и безопасно отъединял систему от компьютера с сетью. Пользователя выкидывало в реальность с тошнотой и головокружением, а система блокировала вход в виртуальность на пять суток. Быстрое отключение происходило молниеносно, резко, картинка перед глазами менялась, но ощущение реальности не приходило, так как сознание еще не разделяло реальности, и человек не мог понять, где он.
Воспоминания подкинули собственный случай сработавшего датчика на костюме.
В момент взрыва на улице система лишилась подачи электроэнергии и вырубилась, а Эрена вжало в спинку поднявшегося кресла, и вдавило позвоночник в мешавшийся провод. Он не сразу понял, что происходит ― адская боль прошивала тело электрическими иглами. Руки зажимали левое колено, а собственный крик вырывался хрипом и кровавым кашлем. Перед глазами же одна реальность накладывалась на другую, мешая понять, где он находится и что вокруг происходит.
Если бы дело ограничилось только этим, Эрен бы посмеялся.
― Только двадцать минут. Перенастраивать не буду, слышишь? ― вернул в реальность голос Армина.
― Намекаешь, что я снова захочу продолжения? ― Эрен в последний раз проверил силиконовые датчики с игровым дисплеем и удобнее устроился в кресле. Тело нуждалось в разминке, несмотря на встроенный в кресло массажер. ― Я устал. Надо размяться. Сегодняшний рейд сильно вымотал. Думаю, не специально ли ты меня на него повел.
― Угадал.
Обижаться на такую подставу было совершенно бессмысленно. Армин, наверное, и себя подстраховал, чтобы не заигрываться. И как только вытерпел?
― Ты со мной? ― задал последний вопрос Эрен, повернув голову к стене и стараясь запомнить цифры, высвеченные на ней. Когда вернется в реальность, сопоставит ощущения ― в последнее время внутренний таймер давал сбой все чаще.
― Я слишком долго ее искал, чтобы отпускать тебя одного.
― Если нас поймают и отследят…
― Значит, я никчемный оператор, ― закончил мысль Армин. А после виновато, как иногда с ним бывало, добавил: ― Извини, Эрен.
― За что?
Перед глазами моргнул дисплей, в левом углу поползли данные по подключению, синхронизации и стабильности нервной системы. Заморгали и поплыли в правом углу столбцы цифр и косая полоска сердцебиения, отмечая слегка повышенный пульс.
― Извини, что так получается, и я втягиваю тебя в это… вот так.
Ответить Эрен не успел ― все надписи перед глазами разом исчезли, кроме одной.
Погружение в виртуальность игры прошло успешно.
═══○◊○══○◊○═══
Он не слышал команд Армина: наверное, связь была плохой.
Эрен стоял на ветке огромного дерева, прикрытый сочной зеленой листвой, шелестящей на ветру. Когда виртуальность стала обыденностью, а для некоторых и необходимостью, разработчики игр перестали тщательно продумывать фон, больше заостряя внимание на самом развитии действия и атмосфере игры. Это только серверы с иллюзией реальных городов и зон отдыха старались тщательно продумывать все мелочи, но у них не получалось передать и сотой части того, что Эрен сейчас наблюдал.
То, что его невероятно удивило ― солнце. В этой игре было солнце! Желтое и невероятно теплое. Оно грело и нежно ласкало кожу, и та плавилась под лучами. Эрен глубоко вдохнул чистый воздух и улыбнулся ― он впервые увидел солнце таким, каким оно было до мировой катастрофы, повлекшей за собой необратимые последствия.
Эрен посмотрел на окружающие его стволы деревьев, пытаясь понять, что он тут делает и какой жанр у игры. Свои действия по прохождению, которые Армин ему наверняка втолковывал перед подключением, Эрен совсем не помнил. На память он раньше не жаловался ― чаще забывал факты из реальности, о которых напоминали Армин с Микасой, но никак не то, о чём ему говорили несколько минут назад.
― Что происходит? ― спросил Эрен сухими потрескавшимися губами. Нестерпимо хотелось пить. Усталость навалилась внезапным осознанием игровой ловушки ― если его персонаж по истории уставший, то датчик не сработает, ведь угрозы для жизни нет. Сам Эрен ничего не сможет сделать, и останется ждать, когда сработает настроенный таймер датчика. Если же случится какой-то сбой ― его выкинет, и потом придется из-за собственной глупости ждать еще пять суток, чтобы вернуть доступ на погружение в виртуальность. На этот случай у Эрена была запасная машина, ютившаяся на другом столе, но он ей давно не пользовался ― компания-производитель могла придумать новые блокировки от слишком «умных» пользователей, вовремя не озаботившихся своим здоровьем.
Эрен прислонился спиной к стволу и попытался сесть. Уставшее тело, обмотанное ремнями, двигалось медленно и приходилось расходовать больше сил. Новое погружение должно было блокировать ощущения реальности, .однако этого по какой-то причине не произошло. В спину уперлась подкладка, в поясницу ― ремни и что-то цилиндрическое. У бёдер звякнули баллоны, зафиксированные стальными прутьями на переноске для лезвий.
Попытки разобраться в своем снаряжении, что с ним делать и как управлять, Эрен отложил. Он пока целенаправленно игнорировал одно из своих правил любой игры: обязательное изучение снаряжения и оружия, чтобы в дальнейшем с этим не возникало проблем. С виртуальностью Эрен предпочитал не шутить и подходил к делу серьезно, особенно с играми, которым решал посвятить свое время. В данный момент ничего опасного вокруг не наблюдалось. В листве он никого не замечал, звуки вокруг не были пугающими, ничто не настораживало и не подстегивало к поспешным действиям и спасению собственной виртуальной жизни.
— Армин, — тихо позвал Эрен, смочив губы языком — слишком сильно хотелось пить. Мысли о воде отвлекали, но он продолжал высматривать малейшую деталь, совершенно не вписывающуюся в игровой мир, в котором он оказался. Искал то, что поможет хоть немного сориентироваться и подскажет направление. — Ответь. Ты где?
Не было ни привычного дыхания в ушах, ни стука клавиш. Только безмолвие и утопающий в кронах деревьев ветер — пейзаж, совершенно отличавшийся от всех привычных игр.
Настоящие, живые деревья Эрен никогда не видел. Мог только представлять, какими они были до катаклизма по фотографиям из сети. Черные стволы с серыми листьями, рассыпавшиеся на пыль в ладонях, запомнились по играм с неприглядным наполнением. Они ощущались гладкостью с небольшими выступами, и оставляли после себя липкий разъедающий след на перчатках — лишнее напоминание о том, что творилось в реальном мире вне высоких стен города.
Эрен потер лоб левой рукой. Пальцы правой сильнее сжались на рукояти пульта, скользя по ребристому боку. Внимательно осмотрев устройство, пощелкав для надежности двойными курками и наблюдая двигавшиеся в углублении пазы, Эрен осторожно вытащил из переноски одно лезвие. Вставил его в рукоять пульта, зафиксировал и, отпустив курок, внимательно осмотрел свою работу. Меч.
— Армин, — снова позвал Эрен. В ответ равнодушная тишина. — Ладно, с оружием, допустим, сам разобрался.
Эрен осторожно вздохнул, словно боялся лишним вдохом привлечь к себе неизвестных врагов, только и ждущих его неверного шага. Бывали случаи, когда неосторожность провоцировала атаку многочисленных мобов, тем самым заканчивая игру в самом начале. Эрен научился осторожности, которой даже Армин удивлялся и иногда беззлобно подшучивал. В этот раз ситуация располагала к максимальной осторожности, а привычный вызов таблицы игровых данных ничего не давал.
— Игра, — от неожиданности Эрен поднялся, звякнув металлическими баллонами. Неприятный вывод озарил — не по этой ли причине игра была запрещена, что терялась связь, стирая все границы между реальностью и виртуальностью? — Вирус. Это она.
То ли ветер сменился, то ли деревья не так зашумели, но Эрен насторожился. Огромная толстая ветка, на которой он стоял, вздрогнула, передавая слабую вибрацию телу. Эрен сильнее сжал рукоять оружия. Лезвие, чем-то походившее на лезвие старого канцелярского ножа, которые можно было отыскать в реальности разве что на свалке на окраинах города, было точно так же поделено на фрагменты. Их легко можно было разломать, если первый фрагмент затупился. Но для чего такая система использовалась в лезвиях игры? Чтобы легче вытащить из трупа монстра? Или отломанный кусок можно спрятать и пронести в зону без оружия? Или вовсе для красоты, как это бывало в совсем уж старых играх, где красота не всегда значила качество?
Дерево вновь вздрогнуло.
Эрен, пока особо не вглядываясь, но внутренне напрягшись, попытался к другой пустующей рукояти прицепить еще один нож из переноски, понимая, что делает не так, как надо. Ощущение приближения чего-то огромного торопило, и следовало это «что-то» встретить во всеоружии. Пусть он пока не разобрался, для чего у рукоятей отходят стальные тросы за спину и как они вообще действует, но надеялся, что как только увидит опасность — что-нибудь придумает.
Впереди никого не было видно, но вибрация участилась, звуки стали громче. Их эхо усиливалось с каждым шагом приближавшегося существа.
— Армин! — громче позвал Эрен в пустой попытке быть услышанным.
Он очутился в неизвестной игре, и единственная его надежда — на датчик безопасности, который не заржавел и сработает вовремя, прерывая погружение и контакт с опасностью в игре. Надо будет потом попросить кого-нибудь протестировать его для собственного спокойствия. Иначе того и гляди — умрет в игре из-за собственной беспечности. А пока Эрен, как и полагалось обычному геймеру, решил насладиться игрой, попытавшись не сдохнуть в процессе прохождения.
Громкие размеренные шаги приближались. Вскоре к ним примешались звуки еще одних. Эрен вслушивался и высчитывал. Наверное, две пятиметровые особи. Если бы в баллонах было хоть немного газа, он смог бы их заманить чуть глубже в лес и попытаться убить одним замахом, тут же поднимаясь к кронам деревьев.
— Стоп, — оборвал собственные мысли Эрен.
Откуда он начал понимать происходящее, если еще минуту назад не знал, для чего пульты и как ими пользоваться? Наверное, хоть какие-то данные при загрузке игры передались, но только сейчас смогли обработаться мозгом. Все же они с Армином наиграли в общей сложности аж семнадцать часов. Привычка проводить так выходные с годами прижилась сильнее, чем возможность отоспаться как следует.
Эрен прислонился спиной к шершавому стволу дерева, отмечая в который раз его текстуру и невероятную реальность ощущений. Черт возьми, да он даже чувствовал запах собственного пота, скатывающегося по груди и спине в ожидании неизвестности! Слишком невероятно для старой игры.
Наступившая на мгновение тишина не успела насторожить. Дерево пошатнулось, ветка ушла из-под ног, и Эрен соскользнул, вовремя ухватившись за выступавший сук. Боль пронеслась электрическим разрядом по всему телу, на мгновение лишая возможности двигаться. От неожиданности Эрен прикусил кончик языка. Собственная оплошность расползлась во рту привкусом крови.
Потеряв опору, Эрен глянул вниз и выругался. В нескольких метрах под ним стояло существо, похожее на огромного человека. Оно молчаливо раскрывало пасть, полную зубов, смотрело узкими глазками и тянуло в его сторону руки.
— Чертовы титаны, — выругался Эрен, обхватывая второй рукой ствол и подтягиваясь. Вот и название для монстров появилось все с той же дозагрузкой данных в реальном времени. Всего минуту назад Эрен не знал о них почти ничего. Название монстров имело схожее название с боевыми роботами в реальности, которые использовались солдатами в затянувшейся мировой войне.
Раскачав тело и выгнувшись, Эрен ухватился ногой за ветку и, подтянувшись, забрался на нее, оказавшись в относительной безопасности. Покидать дерево он не собирался, ведь не зря оказался тут в самом начале игры. Значит, нужно что-то сделать для запуска мира и своего развития игры: либо убить титанов, либо дождаться помощи, либо все вместе.
Но как убить титанов, когда баллоны с газом опустошены? А на превращение в титана у него попросту не хватит сил.
Снова словив себя на мыслях о дозагрузке файлов, Эрен решил не отвлекаться, а действовать как придется. В конце концов, виртуальная смерть не так уж и страшна. Да, наполнена неприятными ощущениями, но не летальным исходом в кресле перед компьютером… и только мгновением позже вспомнил слухи, сопровождавшие игру. Если они правдивы — умирать совершенно точно нельзя ни при каких обстоятельствах.
Титаны внизу почти не отвлекали. Эрен изредка бросал на них взгляд, наблюдая за их тщетными попытками добраться до нужной ветки. Они бессильно тянули руки, словно нищие в поисках милостыни, раздражая и мешая.
Глубоко вздохнув и подставив лицо лучам медленно садившегося солнца, Эрен задумался. Какая игра будет начинаться в заведомо безвыходной ситуации? Как начинать играть, если при любом раскладе тебя сожрут? О чем думала компания-производитель? Или первый квест — это своеобразная проверка на вшивость игрока: если сдастся, то недостоин?
Армина и его мозговитой головы не хватало. Игра, словно в насмешку, раскидала их по разные стороны мира, давая возможность пересечься в каком-нибудь городе и уже в партии продолжить выполнять квесты. Если они вообще на одной стороне.
— Убью, — решил Эрен и уверенно сжал в ладонях рукояти. Сталь лезвий сверкнула в солнечных лучах. — Убью всех, но доберусь, нахрен, до города.
Прикинув расстояние, амплитуду колебания своего тела на тросах, Эрен решил рискнуть. К черту осторожность, не получится — будет еще один заход. А слухи про смерть в игре и реальности — всего лишь слухи, которые никто не доказал и не опровергнул.
Закрепившись тросами о ствол, Эрен разбежался и, сильно оттолкнувшись, спрыгнул вниз. Пролетев по дуге, Эрен выгнулся и нанес быстрый точный удар в основание шеи титана. Лезвия ножницами погрузились в плоть, передавая сопротивление кожи и волокнистых мышц ладоням, грозя задержать и не выпустить из плена металл. Действие произошло молниеносно, Эрен молился о том, чтобы меч выдержал и не переломался на выемках.
Огромный кусок мяса с кровью отлетел в сторону. Поверженный титан по инерции завалился на сторону, разрывая один из закрепленных тросов, и преградил собой путь второму титану, спасая от него Эрена. Удар затормозил маневрирование, и Эрен повис в воздухе на путающихся между собой тросах. Его закружило. Второй титан был жив и так легко отказываться от человека, висевшего в нескольких метрах над ним, не собирался. Откинув от себя препятствие, застилавшее глаза жарким паром, титан поднялся и потянулся к Эрену.
Эрен начал раскачиваться в попытке хоть немного приблизиться к стволу дерева, а там и вскарабкаться при помощи лезвий на ветку не составит труда. Только бы успеть вовремя, только бы титан не добрался, не дотянулся, не коснулся, обрывая путь к спасению.
Было сложно дотянуться и ухватиться за ствол. Мечи в ладонях мешали, но выкинуть их Эрен не мог, опустить в переноску не получалось: в любой момент второй титан мог его схватить и мечи были единственным оружием для защиты.
Огромная ладонь пронеслась в нескольких сантиметрах от спины, и Эрена оторвало от опоры и снова завертело в воздухе. Поясницу ломило, подстраховывающие ремни вгрызлись голодными челюстями в бока, а ноги совсем не слушались. Эрен сжал зубы. Не время расслабляться — он уже у самой цели, и если смог одну тушу пятиметровую угробить, то и вторую сумеет. Даже если снова останется без руки и ноги.
Он снова качнулся, перенеся вес на одну ногу, и попытался дотянуться до ствола. Пальцы мазнули по коре, и Эрена унесло в строну.
— Черт возьми, давай же!
Перед глазами на мгновение все расплылось. Нечеткое изображение подернулось дымкой, расслаивая текстуры и разбивая их на фрагменты. Сквозь прозрачный фон угадывался потолок комнаты с нечеткими красными пятнами от цифр. Эрен несколько раз моргнул, пытаясь разобраться в происходящем. Позабытый на несколько секунд титан дал о себе знать, припечатав Эрена к стволу дерева. В спине что-то хрустнуло. Видение резко исчезло, возвращая в игровую реальность и ее проблемы. Эрена ухватили за опорную ногу и потянули вниз. Трос натужно заскрипел, грозя лопнуть или вырвать из древесины наконечники. Эрен сопротивлялся, превозмогая боль и не зная толком на что надеется — хлипкий трос не выдержит долго под напором грубой силы. Если титан проглотит его целиком, то шанс выбраться будет — можно попробовать превратиться в титана и разорвать изнутри. Если титан вздумает перекусить, то шансов меньше — Эрен сомневался, что сможет выжить, а не подохнуть от потери крови, и там уже не до превращений и регенераций будет. Так что лучше всего трансформироваться прямо сейчас.
Эрен поднес палец к приоткрытому рту, но не успел укусить. Трос порвался, а титан под ним повалился бездушной кучей мяса. Самого Эрена подхватили под руки и подняли вверх, скинув на ствол.
— Приказы нарушать нельзя, — сказали ему недовольным голосом.
— В-вы кто? — спросил Эрен, мотая головой и пытаясь отдышаться.
— Ты головой ударился? — Мужчина смотрел на него как на надоевшую букашку, готовый в любой момент прихлопнуть. И Эрен верил — мог убить и глазом не моргнуть. Но явной угрозы все равно не ощущалось. — Мы что договаривались сделать?
— Что? — переспросил Эрен, чувствуя себя глупо. Он все еще не мог прийти в себя от сомнительного спасения и старался быть осторожным. Подгрузка данных игры упорно молчала и не желала выдавать дополнительные сведения о новом персонаже. Перед глазами все плясало и раздваивалось, а мысли разбегались. Впервые с ним случалось нечто подобное, раньше он быстрее соображал.
— Ты должен был сматываться с остальной группой, едва я приказал. — Мужчина поместил мечи в переноски, щелкнул курками, высвобождая лезвия, сложил пульты по бокам в кобуру и прикрыл форменной курткой и плащом. Продолжил: — А ты зачем-то трансформировался, нарушив прямой приказ, начал отвлекать на себя внимание титанов и умчался в неизвестном направлении.
Недовольные глаза словно просверливали дырку в Эрене. Хотелось отвернуться и как-то обезопасить себя от общения, но Эрен не мог пошевелиться. Нывшая спина при каждом движении отдавалась импульсами боли, сводя все попытки к нулю. При всем желании Эрен не смог бы отодвинуться даже на несколько сантиметров от неприятного персонажа.
— Я хотел отвлечь их внимание, — ответил как можно четче Эрен, почти не удивляясь очередной подгрузке файлов. Это происходило по какой-то непонятной системе, в которой еще предстояло разобраться. И чем раньше он поймет, тем лучше. Неизвестно, сколько так можно протянуть, не зная ни истории мира, ни собственной роли в нем. — Вы сами давали мне право выбора. Однажды я уже ошибся и не хочу повторить ту же ошибку, капрал Ривай.
Все получалось само собой — он говорил новый факт из несуществующих воспоминаний и спокойно его воспринимал. Данные подгружались и обрабатывались, занимая свою нишу в памяти. И Эрен уже верил, что действительно пережил смерть Петры, Эрда, Ауруо и Гюнтера, когда доверился словам Эрвина и Ривая. Постарался поверить, и в итоге из-за его решения погибли боевые товарищи, прикрывая его бегство. А ведь Эрен мог сразу обратиться в титана и убить женскую особь, хотя бы обездвижить.
— Я повторю снова, — Ривай лениво оперся о ствол дерева, сложил руки на груди. Он смотрел вперед, на заходящее солнца, которое светило последние минуты перед полной темнотой. — Даже я не знаю, что случится. Но твои действия, идущие наперекор прямому приказу, совершенно недопустимы. Я бы простил, если бы ты подставлял только себя, но из-за твоих действий мог пострадать отряд.
Слушая его спокойную речь, Эрен думал о наполнивших его чувствах вины и скорби по потерянным товарищам. Сейчас та боевая миссия казалась не такой уж и важной, можно было избежать больших потерь. Однако… доверие — сложная вещь, которую заслужить не так просто, не говоря о том, что ты сам являешься чуть ли не врагом человечества и о доверии мечтать не приходится. Почти как довериться своему оператору, который говорит ступить в пропасть, утверждая, что невидимый мост окажется под ногой твердой опорой. Вроде бы веришь, но пересилить страх перед визуальной картинкой намного сложнее. И приходилось сжимать зубы до боли, кулаки до кровавых отметин от ногтей, зажмуривать глаза и надеяться на того, кто действительно знал как лучше.
— Не пострадали? — тихо, ощущая вину своего персонажа как собственную, спросил Эрен. Понемногу он узнавал свою историю, которая была записана в недрах игры и постепенно проявляла себя. Словно он просыпался от долгого сна и его медленно и нехотя вводили в курс дела.
— У нас только одна лошадь, — проигнорировал вопрос Ривай. — Ждем до заката, а потом выдвигаемся обратно. Днем будем держаться вблизи зданий и по возможности не высовываться, а ночью снова идти.
Оставалось со всем согласиться. Как далеко они забрались от стены Розы? Или вернее спросить про стену Марию? Память персонажа не подбрасывала воспоминания о территориях, мозг не реагировал на узнавание. Значит, здесь он впервые находится. Не зря капрал Ривай на него ругался.
— УПМ целое? — между тем спросил Ривай.
— Да. — Эрен дотронулся до пустого баллона. Металл обжег равнодушным холодом, отзываясь на внутреннюю пустоту в сознании. Эрен пытался сосредоточиться на игре, на ситуации, на персонаже, но получалось плохо. Как будто пинг увеличился, из-за чего игра лагала и тормозила, мешая отвечать. — Только баллоны совершенно пустые, не смогу манев… Нет, — замотал головой Эрен, вспомнив свои акробатические номера в самом начале и что-то хрустнувшее, — у меня, наверное, привод сломался. И тросы оборвались. Разве что для хранения оставшихся лезвий и сгодится. Но если хорошенько над ним посидеть…
— Выбрось.
— Как выбросить? — Эрен помнил, что приводы являлись личной собственностью каждого солдата, за которую приходилось отвечать головой. Все следили за ними и чинили, чистили и проверяли самостоятельно. И вдруг так безответственно поступить? — Я же без оружия останусь.
По ощущениям, датчик с блокировкой, который перед погружением настраивал Армин, должен был сработать. Прошло более двадцати минут, но Эрен все еще находился в игре. Причину подобного сложно представить — обычно Армин всем заведовал и давал нужные объяснения. Теперь, когда Эрен остался сам по себе, наедине с персонажем игры и старшим по званию, он готов был запаниковать подобно новичку, которого впервые взяли в партию убивать босса высокого уровня.
— Пульты оставь, только поменяй лезвия на целые, — распорядился Ривай. — Остальное не понадобится, будет только мешаться ненужным балластом.
Ровный голос капрала Ривая, лишенный эмоций, успокоил. Эрен не загадывал, на какой срок ему хватит чужой уверенности, поэтому решил довериться. Как и решил не задавать глупых вопросов, почему капрал оказался рядом и не привел за собой толпы титанов.
Ривай отстегнул собственный привод и принялся внимательно его осматривать на наличие повреждений, чтобы в ходе путешествия не случилось непредвиденных поломок и неполадок. Эрен вздохнул, наблюдая за его действиями и, как бы ни хотелось, через силу заставил себя подняться. Боль во всем теле тут же напомнила о себе. Усталость навалилась утроенным грузом, требуя отдыха для тела. Эрен готов был отключиться тут же, погрузившись в спасительный сон в реальности и наплевав на обстановку. Так бывало ранее, когда, изнемогая от усталости, он выключал компьютер, снимал игровой монитор и засыпал, забывая обо всем. Утром же, обнаружив себя в виртуальном кресле, с трудом мог подняться из-за затекших и одеревеневших мышц, несмотря на встроенный массажер. Сейчас ситуация отличалась от реальности, но суть оставалась похожей — Эрен слишком вымотался. Не только из-за усталости, когда зашел в игру, но и усталости собственного персонажа, объяснявшейся превращением в титана.
— Вы сильно сердитесь? Что я так поступил? — спросил Эрен, щелкая креплениями на поясе. Они тихо позвякивали в руках, вливаясь в общий фон ненавязчивых звуков. Отстегнутые от клапанов баллонов шланги повисли веревками вдоль тела, иногда конвульсивно подергиваясь от движений.
— В бешенстве, — последовал ответ. — Без наказания не останешься — заставлю выдраить замок, а потом еще что придумаю.
— Такого больше не повториться, капрал Ривай, — клятвенно пообещал Эрен. Он извлек целое лезвие из переноски и перерезал провод у пульта. Конечно, рапорт на него писать не собирались, потому что жизнь Эрена целиком зависела от решений капрала Ривая, а гробить начало игры своему персонажу Эрен не хотел. И без того все начиналось слишком сложно, надеяться на дальнейшие бонусы и легкое прохождение можно было не мечтать.
— Эрвин бы одобрил твой поступок, — протянул недовольно Ривай, следя за его действиями. — Тем более, твой ход на самом деле нас спас. Ты помог остаткам отряда, переключив на себя внимание. Не надейся на мою благосклонность — приказ был нарушен. Ты, Эрен, остаешься важным звеном в наших операциях. Твоя ценность иногда слишком надоедает своим фактом, и с ним приходится считаться. Твоя драчливость и рвение сражаться в чем-то хороша, даже симпатизирует, но иногда эта ненужная импульсивность мешает.
— Извините. — Эрен пристыженно замер. Армин то же самое как-то говорил. И Микаса не раз упоминала подобное. Слышать эти же слова от персонажа игры и вовсе было невыносимо, словно игра считывала воспоминания, подстраиваясь под его характер. Бредово, конечно, Эрен в это не верил, но на мгновение его охватил страх. Что-то ведь было не так с игрой, раз она оказалась вне закона. Кроме того, только что к нему обратились по имени, хотя Эрен не представлялся. Эрен вообще не помнил, чтобы вводил имя персонажа, по которому к нему будут обращаться.
Неужели…
— Это всего лишь ребячество, — продолжил Ривай, казавшийся ранее Эрену малоразговорчивым. — Нам нужны серьезные люди, которые взвешивают свои решения, действуя молниеносно, но при этом оценивают трезво ситуацию и не подставляют других.
— Я хочу научиться! — Пальцы Эрена сжались на фиксирующих ремнях.
Он взглянул на Ривая и, поняв в очередной раз про то, что ему только что втолковывали, постарался поменьше кричать вслух, но показать взглядом, что у него есть желание исправляться и учиться. У Ривая больше опыта, он взрослее и сильнее, знает, о чем говорит. Потому что он каждый раз возвращался живым с вылазок за стены.
— Пусть я и мешаюсь, не исполняю приказы или действую по наитию, — Эрен уверенно взглянул на Ривая, пальцы на мгновение замерли на стальном поясе, опоясывающем тело и поддерживающем привод, — но я хочу быть в отряде. Делать все, что от меня зависит, чтобы защитить всех нас! Сражаться. Неужели вы так и не поняли?
Эрен запоздало понял, что хочет он того или нет, он все равно будет в отряде. Приказ держать его под надзором круглые сутки никто не отменял и не собирался. Вздохнув, Эрен продолжил отстегивать ремни, стараясь не запутаться в тросах и проводах. Уставшие пальцы слушались плохо, и Эрен мог напортачить в несложной с первого взгляда работе. Впрочем, разбирать всегда легче, чем складывать.
— Тогда нехрен полагаться только на себя, — снова осек излишнюю эмоциональность Ривай.
Эрен сжал губы. Хотелось подойти к Риваю и свернуть ему шею. Или ударить несколько раз, сломать руку или ногу — что угодно, лишь бы не слышать правды, пусть и не существующей в реальности. Эрен хотел выместить злость по-простому, как он обычно делал в других играх — опустошить несколько обойм в своих же союзников, глядя, как расплескивается вокруг ненастоящая кровь. Что-то останавливало поступить так же в этой игре. Эрен осторожничал, не зная, как это действие отразится на пока не существующем столбике с кармой.
Во всем виновата игра и незнание игрового мира. И Армин, не объяснивший правила, потому что сам их не знал.
— На самом деле вы же не все сказали, что думаете? — Эрен не смотрел на Ривая, отдав все свое внимание падающему вниз примятому приводу, который гулко ударился о землю рядом с титаном. Спина расслабилась, лишившись тяжести, стало легче дышать и двигаться. С частью экипировки Эрен лишился запала продолжать спор.
— Неважно, что я думаю. — Ривай приложил к лицу ладонь и взглянул на уходящее за горизонт солнце. — У тебя есть где-то полтора часа, чтобы отдохнуть как следует — наша ночь будет длинной и тяжелой.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Эрен, нажимая на курок пульта и закрепляя внутри лезвие.
С максимальной осторожностью прислонившись спиной к стволу дерева, Эрен снова ощутил его малейшие выпуклости и шероховатости. В который раз поразился невероятной проработке фона. Возможно, причина крылась в том, что фон использовался и был важен в сюжете игры. Например, для защиты и поэтому ее тщательно проработали до мельчайших подробностей.
— Я разбужу, если заснешь. Свалишься — будешь подниматься самостоятельно, — предупредил Ривай, продолжая вглядываться вдаль и думать о чем-то своем.
Уложив блеснувшие мечи на колени, Эрен зевнул, и посмотрел на лицо мужчины, отмечая, как солнечные лучи освещают кожу. Не только на коже, но и на одежде, в волосах, в бликах привода — во всем играло яркое оранжевое солнце… Это намного больше нравилось Эрену, чем искусственное освещение города, в котором он жил. Куда бы он ни пошел, где бы ни находился — везде было темно в любое время суток, будь то ночь или день. Солнце не могло прорваться сквозь слои густых тяжелых облаков, частично наполненных испарениями старых уже заброшенных по всей суше заводов. А если редкие лучи иногда пробивались, то ни тепла, ни света не ощущалось.
Эрен прикрыл глаза. Он смотрел на оранжевый диск, сравнивая с тем, что знал и видел. В других играх, где действие разворачивалось на поверхности, солнца либо не было из-за какой-то трагедии, либо оно имело темный окрас, чем-то походивший на естественный. Ни красного, ни желтого, ни оранжевого. Унылая серость, которая не должна отвлекать от самой игры. Возможно, так правильно, но иногда хотелось привнести в игру больше красок.
Интересно, Армин тоже заметил необычный цвет солнца?
— Армин, — снова позвал Эрен, вспоминая про своего союзника. — Армин, ответь.
— Все-таки ты хорошо треснулся головой, раз зовешь Армина, — сказал Ривай, присаживаясь рядом.
— Я…
Эрен не нашелся, что сказать. Обычно, когда они связывались друг с другом, неигровые персонажи не слышали его и уж тем более никак на вызов не реагировали. Такого не было раньше.
Снова дело в игре? Они ведь с Армином по сети вошли одновременно. Может быть, как-то изменил и перенастроил ход игры, включая Армина в свой сюжет? Или он где-то точно так же стоит и ждет помощи, пока к нему придет его капрал Ривай и потащит обратно в город, ругая за своеволие? Или у Армина была своя ветка истории персонажа, и раз Ривай упомянул его, то скоро они должны встретиться?
— Просто как-то… Неважно, — отмахнулся Эрен устало и прикрыл глаза, чувствуя всем телом уже знакомую вибрацию. Снова титаны пришли. Эрен решил дождаться команды Ривая, прежде чем быстро прощаться с насиженным местом. Он слишком вымотался, и новая угроза не могла настроить на боевой лад. В другой ситуации он бы порадовался и тут же схватился за мечи, желая всем надрать задницы, но не тогда, когда тело ломило, а во рту пересохло, как за стеной города, разве что пыль и отравленный воздух не разъедали кожу.
Вспомнился первый выход за стену. Кажется, это было летом — в то время, когда атмосфера менее безжалостна, бураны и ветра утихают, а температура повышается на десяток градусов, хотя и остается ниже нуля. Показательная экскурсия от школы — они ездили всем классом за пределы города на учебную базу. Они мчались в бронированном поезде, впервые так близко рассматривая мертвый пейзаж. Кто-то умудрился открыть окно, сломав расшатанный механизм. Прорезиненное по краю рамы стекло лопнуло, осколками осыпаясь внутрь вагона. Салон наполнился криками и шумом, а ветер забрасывал в вагон снег вперемешку с обмерзшим песком. Датчики безопасности сработали с секундным опозданием, запаковывая дыру тонким вязким слоем затвердевающей пены. Но даже этой секунды хватило, чтобы почувствовать, как отравленный воздух проникает в легкие, лишая возможности нормально дышать.
Эрен подхватил с сиденья ледяшку, несколько мгновений рассматривал ее, а после показал Армину свою находку. Лед растаял быстро и больно уколол незащищенную кожу.
Покачав головой не вовремя вылезшему воспоминанию, Эрен покосился на Ривая и перевел взгляд на раскрытую ладонь своей правой руки. Оставшийся с детства ожог исчез. Оно и понятно, при погружении недостатки и увечья реального тела стирались, и можно было вылепить из него что угодно.
На Арене находились игроки, которые специально уродовали себя, дополняя не только пирсингом и шрамированием, но иногда лишая себя конечностей. Некоторые смельчаки лишали себя зрения или слуха и при этом умудрялись выбраться в топ дуэлистов. Армин как-то обмолвился, что этим игрокам становилось скучно, вот они и поступали так не только с виртуальным телом, перенося виртуальные травмы в реальность. Эрен перестал удивляться и считал подобное личным решением каждого. Какая разница, это их тело, вот пусть и распоряжаются, как больше нравится.
Вибрация мешала расслабиться, и Эрен, просидев несколько минут, все же поднялся. Ривай покосился на него, но промолчал. Он никак не реагировал на ходившего внизу титана, наверное, считал, что угрозы никакой нет. Скользнув взглядом по фигуре Ривая, Эрен опустил взгляд на его ладони, сжимавшие пульты управления. Побелевшие костяшки пальцев выдавали напряжение.
— Мы его сможем убить? — нарушил Эрен тишину. Сидеть в молчании, раз отдых перебили, он не хотел. А ждать, когда ответит Армин или датчик вернет в реальность, тем более. Игра же не давала никаких подсказок и развивалась в своем чересчур неторопливом темпе.
Титан внизу прислонился вплотную к толстому стволу, протянул руки вверх. Впрочем, попытки были слабые и без особого энтузиазма.
— Если понадобится. Отдыхай, время еще есть, — сказал Ривай, не поменяв позы. Только ладони сильнее сжались, взяв дрожь под контроль.
— Но ведь… — Эрен хотел быть полезным хоть чем-нибудь, не ждать, пока за него выполнят работу, спасая задницу, как какой-нибудь важной шишке, а потом ругая за бесполезность. Он хотел доказать, что чего-то стоит, даже если все кругом было ненастоящим, а персонаж — кучкой пикселей, которую мозг принимал за настоящего человека.
— Я велел ждать. Или ты хочешь помочь и превратиться в титана? — Ривай нахмурился, выдавая свое раздражение. — Давай, вперед, расскажи остальным, где мы находимся. Пусть сюда сбегутся все в округе.
Ривай был прав. Но Эрен совсем не думал о трансформации в титана, просто хотел хоть чем-то помочь и скрасить ожидание до сигнала к действиям. В ответ же надавили на больное место, перевернув с ног на голову его помощь, выдавая за совершенно бесполезную и ненужную, тем самым доказывая озвученную ранее характеристику.
— Он ослаб, — заметил Эрен, подавляя в зародыше нараставшую злость на себя и Армина.
— Вижу. Раз не отдыхается, тогда готовься. Трансформируйся в титана только в самом крайнем случае. — Ривай оторвал взгляд от титана и посмотрел на Эрена. — Сил хватит на полноценную трансформацию?
— Не уверен.
— Не уверен? — Ривай приблизился, лезвие холодной полосой плашмя легло на живот. Эрен сглотнул, испуганно глядя в лицо человека, владевшего целиком его жизнью. — Нужен четкий ответ. Иначе мы с тобой хрен выберемся. Твоя полутрансформация выйдет нам боком, и не мне напоминать о последствиях. Мы и часа не продержимся. Всегда найдется тварь, способная действовать нелогично.
— Я уверен, что смогу трансформироваться! — Эрен вытянулся по струнке, стараясь не дергаться — лезвие у собственного живота не спешило исчезать. Еще случайно напорется, будет совсем не весело. С кишками наружу особо не побегаешь. А потом, — Эрен был более чем уверен, — придется снова выслушивать длинные лекции на тему собственной импульсивности и непрофессионализма. — Но вы же говорили про темноту. Ханджи рассказывала, что титаны почти не активны ночью.
— Ты сам видел, насколько ничтожны наши познания о титанах, — тяжелый вздох Ривая выдавал усталость и недовольство. — Перестраховываюсь, чтобы ты мог действовать соразмерно ситуации, в которой мы окажемся.
— Спасибо.
— Имей в виду, если ситуация выйдет из-под контроля, я тебя прирежу лично, — припечатал жестко Ривай.
Эрену оставалось вынужденно кивнуть и смириться.
— А теперь ноги в руки, выкинь посторонние мысли и приготовься.
Солнце почти полностью опустилось за горизонт, скрывая макушку в рыжем небе. Стало заметно холоднее, Эрен поежился. Титан у корней дерева подавал незначительные признаки жизни, растеряв почти все упорство и энергию. Он нехотя водил руками, переминался с ноги на ногу, но смотрел на свою цель.
— Как мы его будем убивать? — Ривай ничего не говорил про собственный привод и количество газа в баллонах. Показывать же акробатические номера на чистом энтузиазме и безрассудстве он явно не был расположен. Поэтому Эрену действительно было интересно.
— Молча.
Эрен ничего не ответил, только смотрел, как стальные крючья вбиваются в толстую ветку. Ривай повертел лезвия, проверяя их гладкость и чистоту, и спрыгнул вниз. Наблюдать за мастером своего дела, за лучшим воином человечества, было интересно. Четко, без лишних движений, Ривай опустился на титана и единым движением двух лезвий вырезал огромный кусок плоти из затылка. По инерции пронесся вперед, развернулся, упираясь ногами о ствол дерева. Наконечники тросов молниеносно втянулись и тут же вновь были выпущены вперед. Сильно оттолкнувшись, Ривай полетел к другому титану. Занесенные лезвия вновь погрузились в плоть, отсекая кусок и выплевывая его с кровью. Оба титана повалились на землю. Исходящий от мертвых тел пар застилал обзор. Эрен видел, как Ривай благополучно добрался до ствола противоположного дерева. Грохот падения титанов все еще стоял в ушах. Сердце Эрена бешено колотилось о ребра — он не волновался так никогда в своей жизни. Не думал, что умеет.
— Кап… — Эрен заметил внизу движение. Из-за пара поверженных титанов Ривай не видел того, что открылось Эрену: трехметровая особь двигалась к нему. — Трехметровый! Совсем рядом!
— Оставайся на месте! — отдал приказ Ривай.
— Но вы же ничего не видите!
Пар устилал небольшое пространство жаркой густой пеленой. Со стороны Ривая ничего не просматривалось, он и Эрена не мог рассмотреть, не говоря о том, чтобы вычислить местонахождение титана.
Послав к черту все наставления, Эрен спрыгнул с ветки, когда титан находился точно под ним, и всадил в слабое место на спине два меча. Лезвия погрузились легко, вошли до середины. Титан слабо завертелся, пытаясь достать руками до Эрена, словно нехотя прогоняя надоедливое насекомое.
— Я его задел! — крикнул Эрен, понимая, что облажался. Нужны точные движения, резкие, молниеносные. Нельзя задумываться при атаке, иначе бездумные выпады приведут к смерти.
— Твою мать, — послышалась ругань Ривая.
— Двадцать градусов… — Лезвия одновременно обломались на выемках, и Эрен упал спиной на землю. Тело прожгло уже знакомой болью, перед глазами заплясали желтые круги. Он открыл глаза и посмотрел вверх: в небе пронеслась черная тень, сверкнув металлом мечей. Кровь пролилась ливнем на лицо, заставляя зажмуриться. — Черт.
— Я тебе что говорил?! — когда с титаном было покончено, Ривай приблизился к Эрену и раздраженно всадил лезвия в переноски вместе с пультом.
— Оставаться на месте. — Эрен наблюдал за ним и ничего не мог сделать, инстинкты молчали, только билась одна мысль: убьет. Но она совершенно не пугала, скорее, придавала равнодушие к произошедшему и жалость к себе, что не смог. Все-таки он был еще слабым и беспомощным в сравнении с капралом Риваем.
— Что говорил про самодеятельность?! — Ривай склонился и, схватив за грудки, резко поднял его с земли. — Какого черта ты творил? А если бы их было двое?
— Но не было же, — стушевался Эрен, теряясь под взглядом капрала, излучавшим ярость. — Простите.
— Ты отвечаешь не только за себя, — продолжал Ривай, притягивая Эрена все ближе к себе и глядя ему в глаза. — Не говоря о том, что у тебя нет привода! Ты еще и лезвия умудрился сломать!
@темы: Shingeki no Kyojin, R, Фанфикшен
Название: Замена
Автор: S. D&LI R.
Беты: Математик
Фэндом: Inazuma Eleven
Пэйринг или персонажи: Гран/Рейзе, Гран/Бёрн/Газель, Диам, Дезарм
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание: Гран делает предложение Рейзе, от которого тот не может и не должен отказываться.
Публикация на других ресурсах: Запрещено
Примечания автора: Наконец-то я его закончил! Идея не покидала с лета
Красный — его любимый цвет. Но в последнее время он изменял своим предпочтениям, и Рейзе это злило. Не столько потому, что Гран изменял своим вкусам, сколько потому, что он не замечал никого и ничего, кроме своих эгоистичных желаний.
— Рейзе, постой, — остановил его Гран в коридоре. Серый облегающий костюм с ремнями на его теле сидел подобно второй коже, заставляя задержать на себе взгляд подольше, изучая впадины и выпуклости на теле.
— Что-нибудь нужно? — Рейзе остановился и слегка склонил голову в поклоне. Все-таки высший ранг в академии Элиа обязывал относиться соответственно к тому, кто это право заслужил.
— Твои показатели упали на три процента за последнюю тренировку, — продолжил Гран. — Ты заболел? Плохо себя чувствуешь? Чем-то обеспокоен?..
Гран еще что-то спрашивал, но Рейзе его совершенно не слушал. Он смотрел на его шею и высокий черный воротник, оттенявший слишком светлую кожу, на которой виднелся темный сходивший засос. Рейзе знал, кто его поставил. Взгляд заскользил по коридору с мигающими полосками-датчиками, обозначавшими различные пути следования к определенным конечным целям: столовая, жилые комнаты, тренировочный зал, лаборатории. В зависимости от цвета они приводили в определенную точку.
Засос Грану оставил или Газель, или Бёрн. Кто-то из них. Высший ранг, тройка лучших капитанов со своими командами, добившаяся всего отнюдь не через постель. Они просто позже присоединились, когда взошли на предпоследнюю ступеньку перед своим престолом, на котором восседал в гордом одиночестве скучающий Гран. То, что они развлекались в свое удовольствие, Рейзе никоим образом не касалось, однако, видеть подтверждение догадкам ходивших на Базе слухов было несколько неожиданно.
— Почему тебя это интересует? — спросил Рейзе и взглянул в до невозможности необычные глаза Грана.
— Ты... — Гран замолк, рассматривая капитана Гемини Шторм. Протянул руку к его лицу, погладил теплую кожу кончиками пальцев, улыбнулся: — Мне важен каждый. План Отца не должен сорваться из-за твоей болезни.
— Да-да, я помню и знаю. — Рейзе отступил, отвел в сторону ладонь, разрывая прикосновение. — Я помню, как ты им бредишь. Отец то, Отец это. Но я в порядке. Извини, мне пора идти — замеры показателей ритмов сердца на беговой дорожке с последующим увеличением напряжения осколка метеорита. Впрочем, ты и без меня знаешь все нюансы исследований.
С трудом повернувшись к нему спиной, Рейзе направился на больничный этаж с лабораториями по совмещению. Он чувствовал на себе тяжелый взгляд Грана, но обернуться не решался — слишком много чести. Показывать слабости он не привык, тем более когда его слабостью являлся сам капитан команды Генезис. Сохранять серьезное лицо перед объектом своей заинтересованности всегда сложно, а уж тем более когда он обращает на тебя внимание и касается небрежным жестом, то чувствуешь к себе снисхождение, которого лучше бы не было.
Рейзе хотел Грана, но быть с ним, когда он спит еще с кем-то, слишком тяжело. Возможно, одна ночь что-то и изменит, но... Рейзе знал, что станет только хуже. А стать заменой кому-то слишком сомнительное удовольствие, пусть его чувства и вопили согласиться и принять тот шанс, который ему только что подкинула судьба.
Кнопка лифта отозвалась на пальце ледяным уколом. Алые цифры сменяли друг друга, отсчитывая секундами появление дверей, провожающих в другое измерение, подальше от Грана. Металлические створки с тихим скрипом раскрылись, приглашая войти в свой внутренний мир, скудный на обстановку. Скользкий пол дрогнул под весом Рейзе, нужная кнопка этажа поддалась давлению и вмялась в панель, зажглась, слегка дрогнув, и приняла команду. Тренькнул звонок, и двери плавно начали сходиться, отрезая от этажа и заключая в маленьком пространстве, угрожая клаустрофобией.
— Подожди!
Удивленно наблюдая, как Гран запрыгивает в почти сомкнувшиеся подобно огромной челюсти двери, Рейзе потерял дар речи. Сердце, пропустив удар, гулко забилось от волнения и выбрасываемого в кровь адреналина. Мысли заметались в панике, теряя связанность. Постаравшись взять себя в руки, Рейзе отвел взгляд от нарушителя своего спокойствия в надежде, что сумеет хотя бы так привести мысли в порядок.
— Ты мне так и не ответил, — пригвоздил его к стене своим фирменным взглядом Гран.
Рейзе чуть нахмурился, все же посмотрел на него, переспросил:
— По поводу?
Гран выпрямился и подошел вплотную к Рейзе. Вместо того, чтобы повторить свой вопрос, он протянул к нему руки, обнял лицо, не давая двинуться, и настойчиво поцеловал.
Опешивший от такой наглости Рейзе не сразу нашелся что сделать. То, о чем он запрещал себе думать, теперь происходило с ним помимо его воли, сметало все запреты, логику и здравый смысл. А здравый смысл, не смотря на прижатое к нему тело, требовал согласиться и взять то, что он давно хотел, удовлетворив себя.
Язык Грана, теплый, горячий, невероятно подвижный, проник в его рот, заставляя отвечать на движения, сплетаться с ним. Рейзе чувствовал, как теряет самообладание, поддается и в итоге внутренне соглашается на предложение. Он понял, что у него спрашивали в коридоре. Гран предлагал с ним переспать. Неужели ему мало того, что давали Газель и Бёрн? Или Гран решил взять как можно больше, доказать, что стоит ему поманить пальчиком, и любой будет у его ног, тяфкать и выполнять любую прихоть?
Рейзе не хотел быть заменой. Он хотел быть единственным у Грана, нравилось тому или нет подобное расположение вещей. Но как это обычно бывало, мечты не всегда исполнялись. А если и исполнялись, то за них приходилось платить.
— Это мой вопрос, — улыбнулся Гран, отстраняясь от губ Рейзе. Тонкая нить слюны натянулась, соединяя их рты, тут же разрываясь. — Ты согласен?
Рейзе пытался отдышаться. Воздух толчками вырывался из легких, сердце билось в бешеном ритме, отстукивая какую-то свою барабанную дробь, тело невероятно возбудилось и реагировало на каждое движение рядом, подавая слишком явные признаки, тем самым выдавая с головой все мысли и ощущения.
— Я подумаю. — Рейзе вытер рот ладонью, стирая остатки поцелуя, которые жаром жгли кожу.
— Хорошенько подумай, — прошептал Гран в самое ухо, касаясь слегка влажными губами мочки, тем самым возбуждая еще больше. — Предложение действительно только сутки. Больше такого шанса не дам.
Кабинка лифта замерла, двери раскрылись, впуская прохладный воздух. И когда тут стало настолько жарко?
Рейзе смотрел в спину Грана, удалявшегося с высоко поднятой головой и уверенного в том, что его предложение обязательно примут.
Ведь такой шанс выпадал раз в жизни.
Вот только Рейзе верил, что ему такой шанс не нужен, как бы его ни хотелось принять.
***
Когда Рейзе зашел в раздевалку, его команда замолкла на полуслове, словно щелкнули выключателем, отключая звук. Все настороженно следили за тем, как он идет к своему шкафчику. Звякнувшая пряжка ремня с контейнером метеорита легко выскользнула из рук и упала под ноги.
— Если хотите что-то сказать — говорите. — Рейзе склонился и поднял сбежавшую вещь.
— Вы плохо себя чувствовали, капитан? — спросила Пандора, порываясь приблизиться, но Рийму ее удержала, усадив обратно. — Вы сегодня плохо играли и...
— Капитан, — рядом оказался Диам, облокотившись плечом о серый шкафчик. — Команда за вас волнуется. Как вы объясните свои действия?
Да уж. Восемь пропущенных пассов, двадцать три удара по воротам, двадцать из которых мимо цели. Диам знал, о чем спрашивал — специально подставленную подножку Рейзе тоже пропустил, проехавшись по колкой траве. Она оставила розовые полоски на щеке и руке, приправленные ярким зеленым соком.
— Извините, что плохо играл, — сказал Рейзе. Он мог не оправдываться, все же оставался капитаном своей команды, но ребят нужно было успокоить. Нельзя передавать свое волнение им, иначе и их показатели упадут. Возможно, его как капитана, уберут с должности, но Рейзе не допустит влияния на свою жизнь и успехи предложения Грана.
— Капитан?
— Я должен собраться с мыслями, — сказал Рейзе и, постаравшись убрать все эмоции, развернулся к ним. — Моя игра не должна влиять на вашу. Несмотря на нашу стратегию и стиль, где важным элементом является слаженность по времени и движениям, вы обязаны уметь подстраиваться, если кого-то не хватает. Доверие — это одно, но также рассчитывайте на свою внутреннюю силу.
— То есть вы нам предлагаете плюнуть на наш стиль, за который мы получили свой ранг? — Карон усмехнулся и откинул с лица прядь волос. — Вам не кажется, капитан, что это почти невозможно? Мы сутками работали над этой техникой, а теперь вы говорите наплевать на нее?
— Если ты хочешь понять, то не только должен слушать меня, но и слышать, — жестко оборвал Рейзе и подошел к защитнику. — Если мне не веришь, то ты первый, кто окажется самым слабым. Хочешь вылететь из команды? Давай, посмотрим, как скоро у тебя это получится. У нас хватит времени, чтобы тебя заменить.
— Вряд ли замените, — Карон поднялся. Он на полголовы возвышался над ним, но Рейзе это не смущало. Он привык смотреть на своих игроков так, что те тушевались и лишний раз боялись поднять голову. Однако, всегда существовали моменты, когда это переставало срабатывать. — Мы избранные самим Отцом, и вам, капитан, придется слишком долго объяснять, по какой причине вы меня хотите убрать из команды. А ведь мои показатели улучшились, в отличие от ваших.
— Так, давайте остынем, парни, — Рийму поднялась и строго посмотрела на них. — Карон, подумай над своими словами и извинись перед капитаном. А вам, капитан, лучше подумать о команде и своем состоянии. А теперь всем на выход!
Ребята поднялись и вышли вслед за девушкой, прикрыв дверь. Громкий хлопок отозвался в сердце Рейзе тупой болью. Он сжал кулаки, развернулся к своему шкафчику и ударил по нему, вдавливая металлическую дверцу в пустое металлическое нутро. Как бы там ни было, но в их словах была своя правда, оголенными проводами пробегавшая по коже. Он не должен думать о Гране и истекающем сроке его заманчивого предложения. Он не должен думать о том, что будет с ним, у него есть должность, которая подразумевала под собой не плевание в потолок, а заботу о благе команды. Он должен вести ее в бой, подготавливать и следить за каждым участником, а он... думает о предложении Грана!
— А он прав, Рейзе, — нарушил молчание Диам. — Судя по оставленному отпечатку, ты слишком зол.
— На себя, а не команду, — постарался спокойно ответить Рейзе и чуть покосился за спину: — Ты остался, чтобы выяснить причины?
— Нет. — Диам сел на скамейку. — Я хочу понять почему. Не переживай, никому не скажу.
Рейзе молчал. Он развернулся, прислонился к покореженной дверце, перебирая широкую оранжевую ленту пояса. Едва заметные клёпки бренькали, нарушая установившуюся тишину.
— Это из-за Грана? — Диаму не надо было слышать ответа, чтобы знать о своей правоте. Видел, как Рейзе каждый раз провожал задумчивым взглядом капитана Генезис, едва тот появлялся в его поле зрения. И если это была не ненависть, то нечто другое. — Он вчера тебе что-то сказал, что ты совсем сплоховал?
— Предложил присоединиться к нему, — тихо сказал Рейзе. Пояс выпал из дрогнувших пальцев, но он не стал его поднимать. Приблизился к Диаму и сел рядом с ним, уткнувшись тому в шею. — Дал ровно сутки на размышление.
— Что с нами станет, если откажешься? — сразу уловил самую суть Диам. Он всегда просчитывал последствия наперед, и именно по этой причине Рейзе доверял ему. Как доверился и теперь. Интуитивно всегда искал у него поддержки, не смотря на то, что для других являлся гордым и независимым. Одна из тех личин, которые рядом с Диамом можно отложить, не заботясь про имидж.
— Я не знаю, — Рейзе помотал головой. — Если он и говорил, то я прослушал.
— Снова снесло крышу в его присутствии?
— Он меня поцеловал.
— Серьезен, — согласился Диам. — Тебе следует быть осторожным, раз ты ему приглянулся.
— Да, слухи подтверждаются, — Рейзе выпрямился и сцепил руки. — Но принять его предложение...
— Ты ведь хочешь.
— Хочу.
— Что останавливает? Команда?
— Ты как всегда читаешь мои мысли, — Рейзе слегка улыбнулся, но улыбка сошла с губ также быстро, как и появилась.
Он не знал, как рассказать о своем желании и страхе. Потому что у Грана было влияние, которого не было ни у кого из всех команд. Газель и Бёрн при их оценках способностей не могли приблизиться к Грану и наполовину. Бёрн же, который хвастался своей силой, тем не менее был с Граном. Как умудрялся прижать свое самолюбие при капитане Генезис — загадка.
Так почему Гран обратил свое внимание на него, капитана Гемини Шторм, которого элита всегда считала мусором и не достойным их внимания? Может ли такое быть, что Гран что-то заметил?
***
Гран явился ночью в его комнату. В обычной одежде: широкие штаны, накинутая поверх черной майки с коротким рукавом оранжевая рубашка. Он бы смотрелся комично, если бы не зажал рот Рейзе, вдавив голову того в подушку. Склонился и тихо заговорил:
— Ты меня удивил, Рейзе. Признаться, не думал, что ты настолько осмелел, чтобы отказаться.
Рейзе сглотнул. Он смотрел, чувствуя слишком отчетливо собственное сердцебиение и молясь, чтобы его не услышал Гран. Иначе он все поймет и воспользуется открывшейся возможностью. Другой причиной являлась месть капитана Генезис. Гран всегда ходил хмурый и чем-то недовольный, за это его сторонились и старались лишний раз с ним не пересекаться. Каким был он в гневе, никто не знал. Похоже, счастливый билет выпал на долю Рейзе, который ненароком выбрал неправильный вариант.
Он только сейчас понял, что правильный ответ на предложение был один — согласиться. Никаких отказов не существовало изначально, но Рейзе об этом никто не предупредил. Да и зачем, когда Гран, скорее всего, был уверен в ответе. Ан-нет, ошибся.
— Ну? И что мне с тобой делать? — тихо продолжил спрашивать Гран в самое ухо.
Рейзе не отрывал взгляд от невозможно темного лица Грана. В груди билось сердце, набирая темп и синхронизируя с мыслью: «Он здесь... здесь... здесь... рядом». Голова кружилась от предвкушения долгожданного исполнения мечты. Но все стиралось под натиском мести, которую мог сотворить Гран из-за отказа.
— Скажи, Рейзе, — Гран улегся на кровать, продолжая сжимать его челюсть и мешая говорить, — а что бы ты хотел, чтобы я сделал?
Рейзе замотал головой. Он вдруг понял, что совершенно не боится капитана Генезис, каким бы страшным он сейчас не казался со стороны. Его обычная замкнутость испарилась, и все сдерживаемые эмоции хлынули неконтролируемой лавиной, вводя в замешательство.
Раньше Рейзе думал, когда следил за Граном, о том, как запустить в его яркие алые волосы пальцы, как почувствовать на языке привкус лака. Хотел прислониться к его спине и посидеть в молчании. Этого он считал для себя достаточным, о большем и не мечтал, потому что нельзя отвлекать себя посторонними мыслями. У них была своя миссия для исполнения, свое задание, которое могло развалиться из-за посторонних эмоций. Их учили контролировать себя, чтобы по мимике лица нельзя было понять, о чем они думают. Однако игра никогда не вплеталась в их повседневную жизнь и подготовку к борьбе. Футбол являлся лишь способом победить и взять верх над слабым противником, показать всю ничтожность соперника, унизить его.
Так их учили. Так они жили. Так они воспринимали свое будущее. Так должно быть.
А должно ли?
— Так ответь мне, — Гран прижался горячими губами к уху, отчего у Рейзе закружилась голова, — что ты хочешь, и я сделаю. Ну?
Ладонь исчезла, позволяя воздуху беспрепятственно проникать в легкие. Ничем не сдавливаемое лицо показалось маской, скованной рукой, которой уже не было. Остаточный след накладывал свои отпечатки, и Рейзе продолжал молча коситься на нарушителя своего спокойствия. Одно неверное движение, и он заденет Грана, коснется его одежды, кожи, запаха. Один неверный звук, и его скрутят, ударят, обездвижат. Одно неверное слово, и будущее перестанет для него существовать.
— Я жду ответа, Рейзе, — горячий язык сладко коснулся ушной раковины, вызывая вполне определенную реакцию тела.
Дыхание сбилось, и Рейзе забыл, как шевелиться и говорить.
— Давай, Рейзе, попроси. Я исполню, обещаю.
Палец Грана наматывал зеленую прядь. Рейзе чувствовал себя странно, словно его парализовало. Гран всегда имел над ним такую власть, или он только сейчас так реагировал?
— А если я откажусь? — Рейзе сжал одеяло, только бы удержаться, не поддаться чарам и обаянию капитана Генезис, который тянуще-сладко зазывал его согласиться и приблизиться к яркому огню, наполненному страстью и невозможно притягательным обещанием удовольствия.
— Ты знаешь, что будет. — Гран приподнялся на локте, не выпуская прядь волос, и заглянул в его глаза. Подушечка пальца поглаживала кожу щеки, подгоняя к ответу и мешая здраво мыслить.
Так ли уж важно постоянно думать о команде? Так ли важно следить за ней все время, лишая себя какого-то куска жизни, чтобы отдавать приказы? Он ведь вывел своих ребят на новый уровень, помог им сплотиться, стать сильнее. Он их вел вперед, за собой, и они ему верили, всегда прикрывали спину.
— Так каков твой ответ?
Только вот не было никакого удовольствия для себя. Осталась одна обязанность... Прав Диам, нужно ловить свой шанс, если он кажется верным решением. Да и команде не повредит. Получив свое, Рейзе, возможно, перестанет томиться от неразделенного чувства влюбленности и целиком посвятит себя спорту.
Нужно лишь сказать единственно верное слово. Всего одно, состоящее из одинокого и подкупного слога, такое просто и обыденное:
— Да...
***
Огонь всегда привлекателен. Не столько своей пляской смерти, сколько светом, зовущим из темноты. Тени плясали вокруг, создавая и выплетая причудливый узор из бегавших по потолку искр лампочек. Они разгоняли тьму, но не настолько, чтобы прогнать ее. Она всегда возвращалась, кусая за пятки и подавляя своей безысходностью.
Рейзе лежал в кровати и смотрел в нависший тяжелым грузом потолок. Гран ушел около часа назад, оставив его опустошенного на смятых простынях, пропитанных запахом пота, неумелой ласки и эха остывающих на стенах стонов. Обреченность сковала тело и мысли, парализуя. Рейзе чувствовал себя не так, как хотел. Все получилось грубо и далеко не приятно. Ноющая боль почти стихла, вывернутая ранее в неудобной позе спина постепенно успокаивалась, дыхание затихало, а взгляд безучастно замер на одной невидимой в пространстве точке.
Он все еще видел шаги Грана. Перед глазами стояло мутное изображение подтянутого тела, в одной рубашке и незастегнутых штанах. Растрепанная майка, заткнутая за пояс, висела скомканной тряпкой. Она казалась черной дырой, поглощавшей страхи Рейзе и смеявшейся беззубой улыбкой над его наивностью.
— Не переживай, поболит и перестанет. — Ладонь Грана потрепала его напоследок. — Завтра жду тебя. Откажешься — примешь двойную дозу.
Не дожидаясь ответа, Гран ушел под бряцанье расстегнутой пряжки ремня и шорох отплывающей в сторону двери.
Рейзе продолжал лежать. Краткий миг эйфории, когда Гран касался его, сменился безысходностью. Он попался в ловушку. Его неторопливый, мягкий, подрагивающий огонек сменился костром, устроенным Граном. Пламенем, уже начавшим губить его устойчивость. Сопротивляться было бесполезно — Гран сам сказал. Оттягивать неизбежное не получится, потому что его уже связали по рукам и ногам и начали бесцеремонно передвигать марионеткой, указывая, что делать.
— Завтра, да? — прошептал рассеянно ноющими припухшими губами Рейзе. Целовал Гран грубо, собственнически, бесцеремонно покусывая. Показывал, кто тут хозяин и у кого прав больше. Рейзе и не думал сопротивляться, подчиняясь безотказно на каждый короткий приказ и жест, принимая и запоминая каждое движение Грана в свою сторону — он не знал, что подобное может повториться.
Мечта исполнилась? Да, как он и хотел. Один из тех сценариев, которые он прокручивал в голове, когда наблюдал за игрой Генезис. Получил желаемое? Даже сверх того.
Вот только на смену радости пришел жизненный, убивающий все чувства вопрос: а что ему делать дальше?
***
Острый нож скользил по мясу, разделяя его на отдельные куски. Волокна влажной жирной бахромой свисали по краям, впитывая темный соевый соус, больше похожий на черную жидкую кровь. Металл податливо впивался, скользил и разделял куски, издавая неприятные звуки при соприкосновении с тарелкой.
— Что-то ты не выглядишь отдохнувшим, капитан, — подсел к нему Диам. Пустая посуда на его подносе тихо тренькнула.
Рейзе бегло осмотрелся по сторонам, замечая направленные в свою сторону взгляды.
— Думаю, как и с чем лучше есть мясо. — Он отложил нож в сторону, откинулся на спинку стула, заводя за голову руки. — Поджарить на медленном огне, попутно разделывая, или не мучиться и употребить сырым.
Прежде чем ответить, Диам пристальнее вгляделся в капитана, проницательно заключил:
— Ты согласился.
Не вопрос, утверждение.
— На данный момент неважно, что я сделал, — хмыкнул Рейзе. Он нахмурился и уставился в тарелку, сложив руки на груди. Его ответ действительно не был важным, он даже не учитывался. Его только поставили в известность, причем лично, что он должен делать. Ему осталось лишь принять.
— Я бы сказал не впутывать в это команду, — продолжил Диам, — но уверен, что ты этого не допустишь. Они, — он кивнул в сторону капитанов Проминенс и Диамонд Даст, обедавших в сторонке, — больше зациклены на себе.
— Но не в том положении, чтобы отказывать, — Рейзе решился положить в рот кусок рыбы, не чувствуя вкуса прожевал и проглотил. Губы снова заныли, напоминая послевкусие многочисленных поцелуев Грана, соленых и горьких. — Они выше нас, и приказывают. Мы — исполняем и уступаем.
— Прогибаться не выход.
Разговор закончился исчерпывающе, толком не начавшись.
***
Ночью Гран пришел снова. В этот раз в форме Генезис, словно напоминал, какая у него власть над каждым из капитанов. Рейзе он застал за отжиманиями, который даже не понял, что в комнату вошел кто-то посторонний.
— Рейзе.
По телу Рейзе словно прошелся электрический разряд — тело сковало страхом в ожидании продолжения. Он надеялся на то, что Гран его не заметит за кроватью и уйдет ни с чем. Но в то же время он вспомнил небеспочвенные угрозы Грана.Тот вполне может отыграться на команде, а подобного Рейзе допустить не мог — его команда не должна расплачиваться за ошибки капитана.
— Ты вчера получил то, что хотел. — Рейзе поднялся. Мокрые от пота волосы липли к коже лица, дыхание вырывалось тяжелыми вздохами. — Мало?
Гран в ответ улыбнулся, облизнул уголок губ кончиком языка. Рейзе застыл с поднесенной к лицу ладонью, гипнотизируя губы Грана. В памяти всплыли поцелуи предыдущей ночи, довольные улыбки, покусывания, отзываясь в теле возбуждением.
— Ты согласен еще на один раз? — Гран приблизился. Не близко, но ощутимо подавляя своей мощью. Рейзе казалось, что Гран собой заполнил всю комнату, отрезал все пути к отступлению и заранее вычеркнул из его лексикона слова со значением "нет". — Ты ведь хочешь меня.
Рейзе вытер лоб, когда смог отвести взгляд от объекта своего желания. Конечно, он хотел его! Даже после случившегося прошлой ночью все мысли возвращались к нему. Рейзе понимал, что ему никогда не быть с Граном, не получить от него ни слова любви, но тело все равно продолжало реагировать на воспоминания, а глаза продолжали искать его вне комнаты.
— Хочу. — Рейзе не смог ничего добавить — Гран не глупый, всегда все понимал. — Подожди пару минут.
И он обреченно склонил голову, снова признавая победу Грана. Рейзе подхватил с кровати полотенце и направился в душевую смыть с себя пот, но неожиданно его руку перехватили.
— Тогда, — Гран заглянул ему в лицо и склонил голову на бок, — не стоит тебе уходить.
Рейзе снова испытал гамму противоречивых чувств. В этот раз Гран был не так настойчив, как в первый раз, но все равно знал, что тело под ним принадлежит только ему одному. Он целовал спину Рейзе, прикусывал, царапал, выворачивал запястья, двигался в рваном темпе. А Рейзе оставалось терпеть, закусывая губы, чтобы не застонать и удержать слезы от отвращения к самому себе, упираться лбом в смятое одеяло, чтобы не задохнуться, и тихо ненавидеть собственную комнату, которая впитывала каждую секунду его унижения.
Рейзе сам готов был взвыть от своих чувств, которые питал к Грану, но отказаться не получалось. С каждым движением внутри, с каждым толчком, он понимал, что вязнет во всем этом все сильнее. Гран привязывал его к себе сексом и помечал укусами, словно выводя причудливые символы, чтобы его жертва не смела убегать.
А Рейзе... Рейзе решил принять то, что давал ему в итоге Гран. Хотя бы так, на короткое мгновение ночи, в прохладной тьме под поскрипывание кровати, сбитое дыхание и сдерживаемые стоны, он мог закрыть глаза и, притворившись, представить, что они хотя бы ненадолго вместе и между ними что-то есть.
***
Несколько дней все было тихо и Рейзе смог отвлечься от Грана и его ночных посещений. Команда уже не бросала в его сторону колких впивающихся под кожу взглядов, в которых чувствовалась настороженность и подозрение. Диам все еще был рядом безмолвной поддержкой, за что Рейзе был благодарен ему.
— Никаких предложений? — спросил Диам, когда Рейзе закрыл шкафчик в раздевалке.
— Пусто. — Он прикрыл глаза, вздохнул. При одном, даже косвенном упоминании Грана, сердце заходилось в бешеном ритме, и это злило. Он-то думал, что научился себя контролировать, и что любовь к Грану исчезла после того, как они переспали. Но, видимо, ошибался.
Услышав вздох Диама, Рейзе повернулся в его сторону и более внимательно на него посмотрел. Ему показалось, или Диам вздохнул облегченно?
— Рейзе, не смотри на меня так.
— Как — «так»? — Рейзе сам не понял, в какой момент приблизился к Диаму и схватил его за плечи. Он поспешно отпустил, стараясь не растереть ладони и поскорее избавиться от прикосновения. Причину такого желания он не понимал, но копаться в собственных предположениях не хотел — за глаза хватало волнений по поводу Грана и его неожиданных желаний.
— Словно ты меня предаешь, — сказал Диам. Он прислонился спиной к шкафчикам, когда Рейзе сел на скамью и принялся возиться с поясом, чтобы занять руки, отвлечься и сосредоточиться на физическом контакте.
— У меня только сейчас мелькнула такая мысль.
— Поверь, капитан, я тебя люблю и уважаю, но не так, как ты вздыхаешь по Грану, — Диам слабо улыбнулся, но Рейзе этой улыбки не видел, увлеченно перебирая пальцами пряжку ремня.
— Мне показалось, что именно так.
— Это было бы, конечно, интересно, но...
Диам замолк на полуслове. Рейзе не сразу понял причину, а когда на его макушку опустилась тяжелая ладонь, все стало ясно.
— Прошу меня извинить, — склонил голову Диам и вышел за дверь.
Рейзе почувствовал себя брошенным среди металлических шкафчиков в полумраке раздевалки.
— Необязательно было пугать моего форварда, — улыбнулся Рейзе, но улыбка тут же сошла с губ.
— Именно так и надо, чтобы сохранить авторитет, — ответил Дезарм, взлохмачивая чужую макушку. — Ты вляпался по уши и не отнекивайся.
Рейзе поднял голову и взглянул на капитана Ипсилон. Он выглядел сильным, уверенным и непобедимым. Рядом с ним можно было чувствовать себя в безопасности, но Рейзе хотел справиться со всем самостоятельно.
— Кто проговорился?
— Твое тело.
Между лопаток засвербило — хотелось почесаться, чтобы неприятное ощущение стерлось под ногтями. Но Рейзе был уверен, что ничего не поможет, даже холодный душ.
— И что посоветуешь?
— Не уступать. — Дезарм сел рядом, касаясь своим коленом колена Рейзе. — Ты должен отказать ему, иначе пострадаешь.
— И как отказать? Он все равно придет. — Рейзе говорил и следил, как ладонь Дезарма поглаживает ободряюще его ногу, скользя от колена по бедру и обратно. — Я ведь отказался, а он принудил.
— Сопротивляйся.
То, что Рейзе твердил себе уже который день как мантру. Когда Дезарм озвучил молитву Рейзе вслух, показалось, что она перестала действовать, разлетевшись на атомы и растворившись в пространстве.
— Я стараюсь, но...
— Не ему, — Дезарм поднялся, разрывая контакт, — себе. Твоя привязанность к нему не дает тебе сопротивляться.
Рейзе вздохнул, выпуская из ладоней ремень. Откуда ему взять силы на сопротивление, когда от одного вида Грана ему сносит начисто все мысли?
Рейзе понимал, что если сегодня Гран придет к нему в комнату, он снова не будет сопротивляться, позволяя себе упасть в его желание.
***
Дверь в комнату Грана отъехала с гулким шелестом. Рейзе шагнул в полумрак комнаты, и дверь вернулась на место, отрезая от внешнего мира и побега. До утра ему не сбежать и не изменить собственный выбор. Теперь это был уже именно его выбор, сознательный и без права на изменение. Наверное, Рейзе и не хотел его менять, потому что только так он смог быть с Граном. А, может, решил довериться словам Дезарма и выбить клин клином? Жалкая отговорка и оправдание с кислым привкусом, отдающие ненавистью к себе.
Он увидел их рядом с письменным столом. Гран сидел в кресле с полуприкрытыми глазами и улыбался. На полу возле ног — Бёрн, с подозрением следивший за Рейзе. Газель стоял на коленях по другую сторону, опустив голову на плечо Грана; на его плечах покоилась рука Грана, прижимая собственнически к груди.
Безучастно наблюдая за открывшейся картиной, Рейзе оставался на месте и не двигался — покорный и спокойный в ожидании приказа, как ему и следовало себя вести. Второй ранг всегда должен подчиняться, и Рейзе до крови прикусывал внутреннюю сторону щеки, чтобы удержать свои эмоции при себе.
От самого себя стало тошно. Подчиняться тому, кто не считает тебя человеком так унизительно. В кого он превратился? Неужели все из-за увлеченности Граном, его скрытой силы и внимания?
Его показатели падали день ото дня. Команда разделилась на несогласных, враждебно настроенных и на переживающих и сочувствующих. О да, он всего за каких-то пару дней скатился в самый низ таблицы результатов, и это не вызывало ничего кроме жалости и разочарования к себе.
— Ты вовремя, — довольная улыбка скользнула на лице Грана. Он сильнее прижал к себе Газеля, который поцеловал его в шею. В сердце тут же вонзилась игла ревности.
Все взгляды устремились на него — спокойный Газеля, предвкушающий Грана и подозрительно-сердитый Бёрна.
— Я пришел, — не нашел ничего лучшего для приветствия Рейзе.
— Отойдите, — распорядился Гран.
Перед глазами Рейзе словно обрезали ниточки марионеток, за которые Гран дергал Бёрна и Газеля: они словно отряхнулись от дремы, поднялись и пошли к противоположной стене, где стояло два мягких кресла.
— Не слишком привязывайся, — шепнул Газель, проходя мимо.
— Развлекайся, временная замена, — более насмешливый, с ноткой ненависти и зависти голос Бёрна, — пока не надоел.
Рейзе обернулся им вслед, и еще несколько вдохов смотрел, как они устраиваются вдвоем на одном кресле и обнимают друг друга, совершенно забывая, где находится и для каких целей его позвали. Опомнился, только когда по груди провели пальцами, потягивая за ремень с контейнером.
— Ты должен смотреть только на меня, — прошептал Гран, целуя в шею.
Рейзе повернул голову и встретился с ним взглядом. Недовольные, словно светившиеся изнутри, радужки Грана пожирали Рейзе, связывали и приковывали к месту, не давая двинуться.
— Да.
— Они не должны тебя волновать, — продолжил Гран, касаясь ладонью его щеки. От прикосновения невольно прикрылись глаза — тепло чувствовалось даже сквозь перчатки, в которых Гран постоянно был. — Сейчас здесь только ты и я.
Между лопаток снова вспыхнуло, засвербило, ввинчиваясь в позвоночник, заскребло. Рейзе повел плечами, пытаясь прогнать неприятное ощущение, но оно никуда не пропадало. Словно оплавленный метеорит или жидкий воск скользил по спине, выжигая символы. Они проникали под кожу, впитывались в мышечную ткань, распространялись по телу по кровеносным сосудам, заражая неведомой болезнью.
Пришедшее на ум слово «замена», которым назвал его Бёрн, отпечаталось под веками яркой вспышкой. Рейзе передернул плечами, но неприятное ощущение усилилось.
— Забудь обо всем, Рейзе, — вернул настойчивый шепот Грана в реальность. Рейзе осторожно приоткрыл глаза, но Гран уже стаскивал с него одежду. Она с неприятным звуком отлипала, поддаваясь и открывая жадному взгляду обнаженное тело. — А лучше всего, не думай ни о чем.
И Рейзе не думал. Старался видеть в склоненном над собой лице другой, более ясный образ человека, которому хотел довериться. Он чувствовал запах мяты своего тела, смешанный с приторно-сладким тягучим запахом граната. Тихий шелест одежды шуршал за спиной, вне поля зрения, заканчиваясь на мягком ковре, устилавшем пол.
— Доверься своему телу, — ладони Грана исследовали живот, обрисовывая мышцы. Скользили ниже, по выступающим рисункам вен, терявшимся в напряженном паху. — Оно знает твои секреты и тайны...
Сладкий голос, скрывавшийся за мелодичными, похожими на наслаждение словами, окутывал и погружал в полусон. Рейзе доверял телу, доверял словам, доверял дурману, разлившемуся в комнате и стекавшему густой тягучей патокой по стенам.
— Доверься мне, — дышал ему в губы Гран, едва касаясь и обрисовывая их языком, оставляя сладостное послевкусие.
И Рейзе доверялся. Он уже смирился, что все его чувства, которые в нем оттачивал Гран, приведут к падению в глубокую яму с темными скользкими краями. В яму, из которой он не сможет выбраться без чужой помощи, и никакое «сопротивляйся» не поможет. И, тем не менее, смирился, равнодушно принимая то ли подарок, то ли удар судьбы. Они весьма похожи, особенно когда стоят рядом, но стоит протянуть руку и сделать выбор, ты только тогда понимаешь, что схватил.
— Не отказывайся от меня...
И Рейзе не отказывался, соглашаясь с выбором, у которого было только одно единственно верное решение и вариант:
— Нет.
***
Так продолжалось больше пятнадцати дней.
Днем тренировки и замер показателей, вечер в одиночестве под угнетающие мысли, а ночь в компании Грана и его «гарема». Но накануне все изменилось. Рейзе пришел в его комнату, как и много раз до этого — но ни Бёрна, ни Газеля не увидел. Сперва подумал, что они опаздывают, но вспомнил, что как бы рано не приходил, они уже были с Граном. Сегодня же комната оказалась пустой.
— Гран? — неуверенно позвал Рейзе, напуганный неожиданной сменой обстановки. Вроде бы и то же самое все: привычные молчаливые стены, оставившая на теле не одну отметку кровать, приглушенный свет, скрывавший слишком многое. Но все разбивалось о непривычную пустоту без острых взглядов, дыхания, бесшумных шорохов.
— Ты пришел, — прорезавший вакуумную настороженность радостный голос испугал сильнее, чем обвившиеся вокруг плеч руки. — Пришел.
Рейзе приготовился, что его снова толкнут к кровати, снимут одежду и возьмут. Но Гран удивил, мазнув своей щекой по его плечу, а потом, развернув к себе, прикоснулся губами к его. Поцелуй не грубый, а самый нежный и страстный. Он разительно отличался от всех предыдущих. Рейзе не знал, как на него реагировать — он привык к Грану и его уверенным действиям, но не таким. И это пугало, оставалось на краю подсознания навязчивой мыслью, что сейчас все происходит в последний раз. Значит, Гран устал и решил попрощаться как следует, даже гарем свой не побеспокоил.
— Не отворачивайся, — прошептал Гран, когда Рейзе послушно, как много раз до этого, повернулся спиной к нему.
— Почему? Ты же всегда меня... — окончание потонуло в судорожном, едва сдерживаемом стоне — ладонь Грана заскользила по животу, опускаясь ниже.
— Хочу по-другому. Лицом к лицу.
Изменилось слишком неожиданно, и Рейзе не знал, что ему с этим делать и как реагировать. Гран всегда его брал сзади, избегал долгих взглядов в лицо, словно боялся привыкнуть. А сейчас ему захотелось сменить позу, чтобы испытать новые ощущения? Почему сейчас? Почему именно лицом к лицу? Почему...
— Чтобы тебя видеть.
Рейзе покорно повиновался. Он не сопротивлялся, когда Гран ненавязчиво подтолкнул к кровати и невозможно свежим простыням с каким-то новым запахом, перевернул его на спину и избавлял от одежды. Не закрывал лицо руками, когда Гран над ним навис, разводя и поглаживая бедра. Не отводил взгляд, когда Гран к нему склонялся для поцелуев и входил в его тело.
Собственная покорность отступала, когда толчки участились. Ведь хотя бы сейчас, в этот момент, когда он видит лицо Грана, можно уступить себе и почувствовать один раз то удовольствие, которое испытываешь с любимым человеком? Рейзе не мог ответить, сомневался, метался от крайности к крайности, вспоминал слова Диама и Дезарма, видел до сих пор насмешку Бёрна и его резко брошенное: «Временная замена», напоминавшее о себе жаром между лопаток.
Так хотя бы сейчас... ведь он же может получить частичку тепла?
— Рейзе? — удивленно выдохнул Гран, когда его плечи обняли ладони, стиснули, словно не желали отпускать никогда и ни за что.
Рейзе и не хотел. Он чувствовал, что сегодня все между ним и Граном происходит иначе, не так как всегда. Рейзе хотел окунуться в эти ощущения, захлебнуться ими, запомнить навсегда, отложить в памяти надолго, как самое дорогое сокровище, на которое никто не сможет посягнуть. И пусть это будет самообманом, но воспоминание будет греть ему душу — Рейзе был в этом уверен.
Запрокидывая голову, сжимая под пальцами спину и нащупывая выступающие позвонки, Рейзе отдавался чувству, которое медленно, но верно грызло изнутри. Комната, наполненная раньше презрением, послушанием и неизбежностью преобразилась, наполняясь стонами, скрипом кровати, шорохом ткани и трением тел. Судорожное царапание, словно Рейзе пытался зацепиться за реальность, терялось под поцелуями и чувством защищенности, которое подкупало и лишало осторожности.
И дыхание. Частое, поверхностное — оно разносилось всюду, наполняло комнату и пело в унисон с остальными звуками, вплеталось в запахи.
— Рюдзи... — простонал Гран, подаваясь бедрами навстречу.
Собственное имя прозвучало слишком оглушающе. Рейзе открыл глаза, теряя контроль над картиной ощущений и чувств: Гран его действительно позвал по имени? Почему? Склоненное лицо Грана улыбалось ему, в глазах плясали отсветы слабого освещения лампы в углу.
— Ч-что...
Гран склонился к его губам, целуя настолько нежно, что Рейзе невольно закатил глаза, отдаваясь ласке. Он ее так давно ждал, что на краю сознания мелькнула неожиданная мысль: в нее он уже не верит. И словно в подтверждение ощущениям, с очередным толчком, Гран выдохнул на грани слышимости в вязкую тишину:
— Люблю тебя...
***
— Никогда не верь сказанному в порыве чувств, — сказал Дезарм, сцепив ладони в замок. — Слова ничего не стоят.
— Я никогда ему не верил, — признался Рейзе, пристально следя за его реакцией. — Ни тогда, ни сейчас. Он тоже мне не верит.
Не верит ли?
Тогда почему Гран все чаще приглашал его одного? Почему он больше не видел ни Газеля, ни Бёрна в его комнате? Оставлял его на десерт после них?
«Люблю тебя...»
Глупые и ненужные слова снова зазвучали эхом в голове. И зачем Гран их сказал? Безумное обожание в светлых глазах пугало больше равнодушия. Рейзе и мечтать не мог о таком, но реальность оказалась вовсе не такой радужной. Признание, тут же проглоченное частыми глубокими вдохами, потонуло в рассеянной тьме комнаты, оставшись на испарившихся бисеринках пота и смятых простынях, сыревших под холодным воздухом кондиционера. Рейзе не верил, что может стать кем-то большим, чем обычная замена, к которой не нужно испытывать никаких чувств, кроме снисхождения.
«Люблю тебя...»
Похоже, он ошибался. Как и сказал Дезарм, нельзя верить сказанному в порыве чувств. Это всего лишь эмоции. И неважно, как сильно Рейзе тянулся к Грану, прижимался к нему, царапал спину и стонал, — на него никогда не посмотрят как на равного.
Ранги решали всё.
— Ты должен решить, кем ты хочешь быть. — Дезарм поднялся и расправил длинные черные волосы, обмотанные вокруг шеи. — Не для него, для себя.
— Ха, — Рейзе улыбнулся и посмотрел снизу вверх на Дезарма. — А ты бы хотел со мной...
«...развлечься?»
Окончание застряло в горле. Дезарм, всегда пугающий, хмурый и нелюдимый, производивший впечатление готового накостылять за малейшую провинность, изучал его, такого слабого и беззащитного. Желтые глаза гипнотизировали, и Рейзе невольно приподнялся, потянулся, захотел погрузиться в них.
— Хочешь мной заменить? — Дезарм сделал вид, что не понял всего, скрытого в неоконченном вопросе и движении. — Не выйдет.
Устыдившись, Рейзе кивнул, сел на место. Нацепив на лицо довольную ухмылку, заметил:
— Тебя никто и никогда не сможет уговорить.
— Хочешь быть с ним? Рядом? Держать за руку? — Дезарм покачал головой, отошел. В глаза Рейзе ударило солнце, которое загораживал собой капитан Ипсилон. — Уверен, что и ты ему нужен?
— Я не дурак, понимаю, — улыбка вышла вялой, искусственной, фальшивой, и не менее противной самому себе. Закусив губу, Рейзе процитировал: — Как говорят на Земле: «Чем выше человек поднимается, тем более одиноким он становится». Сомневаюсь, что доверия у Грана будет больше, чем сейчас.
— Твоя осторожность при тебе осталась.
— Скорее рациональность. Или глупость.
В последнее Рейзе верил больше, но как сопротивляться Грану и его сладостному шепоту до сих пор не знал. Нужно время, чтобы смириться с собственным решением, которого оставалось все меньше и меньше.
***
Когда Рейзе вернулся после тренировки позже обычного, Гран уже сидел на его кровати в своих коричневых штанах и темной майке, читал книгу. Рейзе замер в дверях на мгновение. В голове промелькнула картинка уютной и мирной жизни, где не нужно было становиться сильным и уметь забивать мячи в ворота, где ранги оставались чем-то эфемерным и смешивались с пустым звуком.
«Люблю тебя...» Рейзе сглотнул. Чтобы скрыть свое смущение не только от пронесшихся в голове слов, но и постараться забыть о представшей перед глазами картине неосуществимого будущего, он помотал головой.
— Подожди хотя бы несколько минут, — с порога попросил Рейзе и, сорвав с крючка полотенце, принялся вытирать себе лицо и шею. Приветствовать Грана он посчитал бесполезной тратой времени. — Я только с тренировки.
Слова сорвались настолько легко, словно перед ним не Гран сидел. Рейзе наклонился и принялся снимать обувь. Наверное, уже привык к его присутствию — Гран приучил к себе. За последние дни Рейзе даже перестал искать его взглядом, что было несомненным прорывом и шагом на пути к противостоянию привлекательности Грана.
— Рейзе...
Гран захлопнул книгу и Рейзе дернулся — слишком неожиданным и резким показался звук.
«Вот сейчас он и скажет, что всему конец», — мелькнула догадка. Но она не сжала сердце, не надрезала душу. Рейзе почувствовал спокойствие и некоторое облегчение, и взглянул на Грана в ожидании продолжения фразы.
— Рейзе... Ты... — Гран приблизился, а Рейзе все так же ждал от него окончания фразы. — Я хотел...
— Я устал, Гран, — выдохнул Рейзе, зажмурившись. — Давай потом? Пожалуйста. Тебе ведь есть с кем.
Тишина заполнила комнату за сотую секунды, разрываемая тихим шорохом биения сердца и дыхания. За сотую секунды она разлетелась на осколки.
— В следующий раз я возьму больше, — сдержанно предупредил Гран, губы сжались до тонкой линии, глаза сузились, но все быстро исчезло с лица. И только эхо голоса, ранее пропитанного нежностью и сменившегося на твердую сталь, с невероятной скоростью впитывалось в стены.
— Я знаю, — согласился Рейзе, глядя на кровать, где лежала укутанная складками покрывала книга.
— Готовься.
— Пожалуйста, только не вмешивай мою команду.
Гран выдержал паузу и сквозь зубы процедил ледяным тоном:
— Посмотрим.
Сердце давило тисками, проворачивая и раздирая на кусочки, но останавливать Грана Рейзе ни за что бы не решился. Хотя больше всего хотелось остановить его и, потянув за собой, упасть с ним на кровать, и чтобы книга впилась между лопаток, расцарапывая кожу и стирая ненавистное ощущение замены кого-то.
***
— Я не смогу этого исправить, — прошептал Рейзе, глядя в одну ему известную точку на стене.
Днем ранее, когда Рейзе вернулся уставший после двойных нагрузок на тренировке, Гран встретил его в комнате. Сопротивляться ему у Рейзе попросту не хватило сил, и он молча терпел, пока Гран удовлетворял свое желание. Ненавистное покрывало скользило по щеке, связанные за спиной руки затекли, а в груди медленно расползалась гнетущая безэмоциональная пустота на осколках разбитого и растоптанного чувства, определение которому стерлось еще тогда, в самый первый их раз.
— Как бы ни отказывал... — Рейзе бессильно сжал кулак, чтобы не разозлиться и не показать своего состояния.
— Да, скорее всего. — Диам сел рядом, расправляя его кулак и касаясь его кончиков пальцев своими. — Но какая разница? Ты ему поддался, потому что защищал нас. Мнение окружающих изменилось из-за твоей слабости. Видят в тебе только сломанную личность, недостойную даже жалости и сожаления.
Капитан Гемини Шторм горько усмехнулся. Одна из немногих эмоций, появившихся на его лице с тех пор, как он вернулся. В горькой усмешке чувствовалась горечь, обременяющая Рейзе, но он старался ее запихнуть как можно дальше, чтобы никто ни о чем не догадался.
— Я согласен, — он согнул колени и подтянул ноги к груди, уткнувшись в них лбом. Волосы упали на плечи, закрывая и отгораживая от окружающего мира, который не слишком дружелюбно отнесся к его ошибке.
— Тебе бы следовало все рассказать остальным, — продолжил Диам, разглядывая своего капитана, не в силах ему помочь. По крайней мере, он не хотел уходить от него и старался поддерживать до самого конца. Только он один видел и знал, как капитан старается ради команды во вред себе. — Они обязательно поймут.
— Что я стал мальчиком по вызову у Грана? Заменой его личного гарема? — Рейзе вскинул голову и зло посмотрел на Диама. — Тебе не кажется, что если меня еще посчитают одной из личных вещей Грана, станет только хуже?
Согласно кивнув, Диам вздохнул.
— Тогда... — Он посмотрел на капитана, придвинулся и обнял его, прислоняя к себе, несопротивляющегося и разбитого. — Не сожалей. Это был твой выбор, твоя ошибка, твой опыт.
— Постараюсь в будущем избежать этих граблей, — ответил Рейзе, чувствуя тепло, которое ему заботливо дарили.
То, что он хотел от Грана — невозможно. Рейзе раздражало и жутко бесило, что нужно быть на кого-то похожим, не говоря уже о подражании. Последний шанс получить капитана Генезис и добиться от него хоть какого-то взаимного чувства совсем ничтожен. И Рейзе решил, проглатывая обиду и игнорируя бившееся внутри сердце, что хватит уже потакать желаниям Грана.
Все-таки Гран с ним, да. Но не сам Рейзе. Он не чувствовал того, что испытывал до вхождения в личный гарем. Безответная любовь и слепое следование за объектом обожания закончилась тогда, когда Гран сказал то, что не следовало.
«Люблю тебя...»
— Тебе следует с ним поговорить, — нарушил молчание Диам. — Он беситься будет, но ты сможешь ослабить его влияние на себя.
— Он на меня не влияет, — возразил Рейзе, глядя в пол. — И никогда не влиял. Те ошибки я сам допустил. Мне надо измениться. Как капитан я должен вести свою команду к победе. На деле же вы меня тащите за собой. Мне это не нравится.
— Рейзе, — Диам сжал плечо капитана. — Ты виноват только в том, что позволил собой воспользоваться. Возвращайся к нам. — Он ободряюще улыбнулся, поднялся, отряхивая форму от невидимой пыли. — Наш выход скоро, а твои метания нам не нужны. Они раздражают. Карон был прав. Девчонки тоже переживают.
— Я разберусь с этим.
— Разберись. Не хочу давить, но побыстрее, ладно? — попросил Диам. — И никогда не показывай своих слабостей перед командой. Мы на тебя должны равняться, а не подстраиваться.
Рейзе долго смотрел в спину Диама, даже тогда, когда он скрылся из поля зрения.
— Подстраиваться... да?
***
Рейзе четко для себя решил, что пора заканчивать и возвращать все на прежние места. И если снова удастся отгородиться от Грана, то про собственные чувства, которые тянулись к нему, Рейзе не мог сказать подобного.
«Люблю тебя...»
Хотелось бы верить в эти слова, но у Рейзе не получалось. Возможно, по этой причине он не ответил на долгожданное признание, а ведь так давно хотел. Что же изменилось? Из-за чего Рейзе смолчал о собственных чувствах, давно сдерживаемых в груди к Грану? Потому что все казалось ненастоящим, хорошо поставленным представлением, иллюзией реальности, проекцией мечты. И давно ожидаемые слова упали на остывшие складки покрывала, разбиваясь в шелковой тишине едва слышным эхом.
Всего лишь замена. Ничего более. Временная игрушка взамен надоевших старых. Любимая лишь на время, пока не появилась новая.
— Ты меня впервые куда-то позвал, — улыбнулся Гран, когда выбрался на площадку под лучи заходящего солнца. — Что-то случилось, Рейзе?
Хотелось ответить резкой колкостью, но Рейзе сдержал порыв, начав с заготовленной фразы:
— Возможно. Просто помолчи и выслушай.
Растоптанное чувство достоинства корчилось в муках. У того, кто служил заменой его не должно быть. Между ними с самого начала существовали отношения отдающегося и берущего. Ничего более не выходило за рамки. И время подобных «отношений» подошло к логическому завершению.
— Детское время вышло.
Рейзе подкинул мяч в лучах ускользавшего за горизонт солнца, на краткий миг закрывая яркий диск, от которого болели и слезились глаза. Ладони ловко поймали кожаные бока, сжали, не выпуская. Хотелось так же сжать Грана, объяснить, рассказать, показать, что он теряет и от чего отказывается. Но нельзя, иначе будет похоже на навязчивость. Рейзе уже давно все решил для себя. Еще в тот момент, когда не смог сопротивляться Грану в их самый первый раз. Почему-то все решения касались их первого раза.
— Не хочу быть заменой твоего гарема. Ты мне не нужен такой. И я тебе тоже.
Избавляться от таких ненужных вещей оказалось так просто.
— Гран, — позвал Рейзе и посмотрел на него. Улыбка, не обремененная обязательствами и оглядываниями в будущее, появилась на губах, растапливая корку заледеневшего льда, раздрабливая старую примеренную на один вдох изменчивой жизни маску, не являвшейся его личиной. — Я дам тебе еще один шанс. Не сейчас. В будущем. Если ты, конечно, захочешь им воспользоваться. И тогда покажи мне, насколько ты раскаиваешься, насколько принадлежишь мне, как долго готов быть со мной.
— А почему сейчас не веришь? Почему...
Гран хотел приблизиться, но Рейзе остановил его жестом, не подпуская:
— Потому что я все еще зол — на тебя, на Бёрна, на Газеля, на себя... Зол на то, что для тебя происходившее ничего не значило. И зол на то, что все, что я тебе сейчас говорю, возможно, тоже ничего не значит.
Ветер подхватил слова, растворяя их в листве желтых кленов. Они перешептывались, стирая безразличие фразы. Ее безликость давила своей смиренной привычной правдивостью.
— Насколько сильно зол? — Гран снова шагнул навстречу, умоляя ответить и объяснить, но Рейзе не отреагировал — научился сопротивляться. — Чем я заслужил такое? Я ведь...
Ответить Грану можно было многое. Рейзе достаточно мог рассказать, но зачем показывать свои чувства, когда важным оставалось только его тело?
— Ответь, Рейзе.
В чем-то умоляющий взгляд Грана, которого Рейзе никогда прежде не доводилось видеть, остановился на его лице.
— Прошу.
Рейзе прикрыл глаза, глубоко вздохнул, посмотрел на него, застывшего в ожидании ответа.
— Прости.
— О чем ты? За что простить, Рейзе? — Грана ввело в замешательство простое извинение. На мгновение в его глазах появилось недоумение, смешанные чувства отразились на лице.
— Мне пора на матч с Раймон.
Он развернулся и направился к дверям Базы, чувствуя, как со спины медленно стирается яркое выжженное железом клеймо «Замена». Рейзе слышал, как Гран что-то говорил, но ветер заглушил слова, а переспрашивать он не хотел, потому что пришлось бы остановиться и снова смотреть на Грана.
Рейзе никогда не хотел быть заменой. И только в интересах Грана с этим что-то сделать.
...если он, конечно, захочет.
Автор: S. D&LI R.
Беты: Математик
Фэндом: Inazuma Eleven
Пэйринг или персонажи: Гран/Рейзе, Гран/Бёрн/Газель, Диам, Дезарм
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание: Гран делает предложение Рейзе, от которого тот не может и не должен отказываться.
Публикация на других ресурсах: Запрещено
Примечания автора: Наконец-то я его закончил! Идея не покидала с лета
Красный — его любимый цвет. Но в последнее время он изменял своим предпочтениям, и Рейзе это злило. Не столько потому, что Гран изменял своим вкусам, сколько потому, что он не замечал никого и ничего, кроме своих эгоистичных желаний.— Рейзе, постой, — остановил его Гран в коридоре. Серый облегающий костюм с ремнями на его теле сидел подобно второй коже, заставляя задержать на себе взгляд подольше, изучая впадины и выпуклости на теле.
— Что-нибудь нужно? — Рейзе остановился и слегка склонил голову в поклоне. Все-таки высший ранг в академии Элиа обязывал относиться соответственно к тому, кто это право заслужил.
— Твои показатели упали на три процента за последнюю тренировку, — продолжил Гран. — Ты заболел? Плохо себя чувствуешь? Чем-то обеспокоен?..
Гран еще что-то спрашивал, но Рейзе его совершенно не слушал. Он смотрел на его шею и высокий черный воротник, оттенявший слишком светлую кожу, на которой виднелся темный сходивший засос. Рейзе знал, кто его поставил. Взгляд заскользил по коридору с мигающими полосками-датчиками, обозначавшими различные пути следования к определенным конечным целям: столовая, жилые комнаты, тренировочный зал, лаборатории. В зависимости от цвета они приводили в определенную точку.
Засос Грану оставил или Газель, или Бёрн. Кто-то из них. Высший ранг, тройка лучших капитанов со своими командами, добившаяся всего отнюдь не через постель. Они просто позже присоединились, когда взошли на предпоследнюю ступеньку перед своим престолом, на котором восседал в гордом одиночестве скучающий Гран. То, что они развлекались в свое удовольствие, Рейзе никоим образом не касалось, однако, видеть подтверждение догадкам ходивших на Базе слухов было несколько неожиданно.
— Почему тебя это интересует? — спросил Рейзе и взглянул в до невозможности необычные глаза Грана.
— Ты... — Гран замолк, рассматривая капитана Гемини Шторм. Протянул руку к его лицу, погладил теплую кожу кончиками пальцев, улыбнулся: — Мне важен каждый. План Отца не должен сорваться из-за твоей болезни.
— Да-да, я помню и знаю. — Рейзе отступил, отвел в сторону ладонь, разрывая прикосновение. — Я помню, как ты им бредишь. Отец то, Отец это. Но я в порядке. Извини, мне пора идти — замеры показателей ритмов сердца на беговой дорожке с последующим увеличением напряжения осколка метеорита. Впрочем, ты и без меня знаешь все нюансы исследований.
С трудом повернувшись к нему спиной, Рейзе направился на больничный этаж с лабораториями по совмещению. Он чувствовал на себе тяжелый взгляд Грана, но обернуться не решался — слишком много чести. Показывать слабости он не привык, тем более когда его слабостью являлся сам капитан команды Генезис. Сохранять серьезное лицо перед объектом своей заинтересованности всегда сложно, а уж тем более когда он обращает на тебя внимание и касается небрежным жестом, то чувствуешь к себе снисхождение, которого лучше бы не было.
Рейзе хотел Грана, но быть с ним, когда он спит еще с кем-то, слишком тяжело. Возможно, одна ночь что-то и изменит, но... Рейзе знал, что станет только хуже. А стать заменой кому-то слишком сомнительное удовольствие, пусть его чувства и вопили согласиться и принять тот шанс, который ему только что подкинула судьба.
Кнопка лифта отозвалась на пальце ледяным уколом. Алые цифры сменяли друг друга, отсчитывая секундами появление дверей, провожающих в другое измерение, подальше от Грана. Металлические створки с тихим скрипом раскрылись, приглашая войти в свой внутренний мир, скудный на обстановку. Скользкий пол дрогнул под весом Рейзе, нужная кнопка этажа поддалась давлению и вмялась в панель, зажглась, слегка дрогнув, и приняла команду. Тренькнул звонок, и двери плавно начали сходиться, отрезая от этажа и заключая в маленьком пространстве, угрожая клаустрофобией.
— Подожди!
Удивленно наблюдая, как Гран запрыгивает в почти сомкнувшиеся подобно огромной челюсти двери, Рейзе потерял дар речи. Сердце, пропустив удар, гулко забилось от волнения и выбрасываемого в кровь адреналина. Мысли заметались в панике, теряя связанность. Постаравшись взять себя в руки, Рейзе отвел взгляд от нарушителя своего спокойствия в надежде, что сумеет хотя бы так привести мысли в порядок.
— Ты мне так и не ответил, — пригвоздил его к стене своим фирменным взглядом Гран.
Рейзе чуть нахмурился, все же посмотрел на него, переспросил:
— По поводу?
Гран выпрямился и подошел вплотную к Рейзе. Вместо того, чтобы повторить свой вопрос, он протянул к нему руки, обнял лицо, не давая двинуться, и настойчиво поцеловал.
Опешивший от такой наглости Рейзе не сразу нашелся что сделать. То, о чем он запрещал себе думать, теперь происходило с ним помимо его воли, сметало все запреты, логику и здравый смысл. А здравый смысл, не смотря на прижатое к нему тело, требовал согласиться и взять то, что он давно хотел, удовлетворив себя.
Язык Грана, теплый, горячий, невероятно подвижный, проник в его рот, заставляя отвечать на движения, сплетаться с ним. Рейзе чувствовал, как теряет самообладание, поддается и в итоге внутренне соглашается на предложение. Он понял, что у него спрашивали в коридоре. Гран предлагал с ним переспать. Неужели ему мало того, что давали Газель и Бёрн? Или Гран решил взять как можно больше, доказать, что стоит ему поманить пальчиком, и любой будет у его ног, тяфкать и выполнять любую прихоть?
Рейзе не хотел быть заменой. Он хотел быть единственным у Грана, нравилось тому или нет подобное расположение вещей. Но как это обычно бывало, мечты не всегда исполнялись. А если и исполнялись, то за них приходилось платить.
— Это мой вопрос, — улыбнулся Гран, отстраняясь от губ Рейзе. Тонкая нить слюны натянулась, соединяя их рты, тут же разрываясь. — Ты согласен?
Рейзе пытался отдышаться. Воздух толчками вырывался из легких, сердце билось в бешеном ритме, отстукивая какую-то свою барабанную дробь, тело невероятно возбудилось и реагировало на каждое движение рядом, подавая слишком явные признаки, тем самым выдавая с головой все мысли и ощущения.
— Я подумаю. — Рейзе вытер рот ладонью, стирая остатки поцелуя, которые жаром жгли кожу.
— Хорошенько подумай, — прошептал Гран в самое ухо, касаясь слегка влажными губами мочки, тем самым возбуждая еще больше. — Предложение действительно только сутки. Больше такого шанса не дам.
Кабинка лифта замерла, двери раскрылись, впуская прохладный воздух. И когда тут стало настолько жарко?
Рейзе смотрел в спину Грана, удалявшегося с высоко поднятой головой и уверенного в том, что его предложение обязательно примут.
Ведь такой шанс выпадал раз в жизни.
Вот только Рейзе верил, что ему такой шанс не нужен, как бы его ни хотелось принять.
***
Когда Рейзе зашел в раздевалку, его команда замолкла на полуслове, словно щелкнули выключателем, отключая звук. Все настороженно следили за тем, как он идет к своему шкафчику. Звякнувшая пряжка ремня с контейнером метеорита легко выскользнула из рук и упала под ноги.
— Если хотите что-то сказать — говорите. — Рейзе склонился и поднял сбежавшую вещь.
— Вы плохо себя чувствовали, капитан? — спросила Пандора, порываясь приблизиться, но Рийму ее удержала, усадив обратно. — Вы сегодня плохо играли и...
— Капитан, — рядом оказался Диам, облокотившись плечом о серый шкафчик. — Команда за вас волнуется. Как вы объясните свои действия?
Да уж. Восемь пропущенных пассов, двадцать три удара по воротам, двадцать из которых мимо цели. Диам знал, о чем спрашивал — специально подставленную подножку Рейзе тоже пропустил, проехавшись по колкой траве. Она оставила розовые полоски на щеке и руке, приправленные ярким зеленым соком.
— Извините, что плохо играл, — сказал Рейзе. Он мог не оправдываться, все же оставался капитаном своей команды, но ребят нужно было успокоить. Нельзя передавать свое волнение им, иначе и их показатели упадут. Возможно, его как капитана, уберут с должности, но Рейзе не допустит влияния на свою жизнь и успехи предложения Грана.
— Капитан?
— Я должен собраться с мыслями, — сказал Рейзе и, постаравшись убрать все эмоции, развернулся к ним. — Моя игра не должна влиять на вашу. Несмотря на нашу стратегию и стиль, где важным элементом является слаженность по времени и движениям, вы обязаны уметь подстраиваться, если кого-то не хватает. Доверие — это одно, но также рассчитывайте на свою внутреннюю силу.
— То есть вы нам предлагаете плюнуть на наш стиль, за который мы получили свой ранг? — Карон усмехнулся и откинул с лица прядь волос. — Вам не кажется, капитан, что это почти невозможно? Мы сутками работали над этой техникой, а теперь вы говорите наплевать на нее?
— Если ты хочешь понять, то не только должен слушать меня, но и слышать, — жестко оборвал Рейзе и подошел к защитнику. — Если мне не веришь, то ты первый, кто окажется самым слабым. Хочешь вылететь из команды? Давай, посмотрим, как скоро у тебя это получится. У нас хватит времени, чтобы тебя заменить.
— Вряд ли замените, — Карон поднялся. Он на полголовы возвышался над ним, но Рейзе это не смущало. Он привык смотреть на своих игроков так, что те тушевались и лишний раз боялись поднять голову. Однако, всегда существовали моменты, когда это переставало срабатывать. — Мы избранные самим Отцом, и вам, капитан, придется слишком долго объяснять, по какой причине вы меня хотите убрать из команды. А ведь мои показатели улучшились, в отличие от ваших.
— Так, давайте остынем, парни, — Рийму поднялась и строго посмотрела на них. — Карон, подумай над своими словами и извинись перед капитаном. А вам, капитан, лучше подумать о команде и своем состоянии. А теперь всем на выход!
Ребята поднялись и вышли вслед за девушкой, прикрыв дверь. Громкий хлопок отозвался в сердце Рейзе тупой болью. Он сжал кулаки, развернулся к своему шкафчику и ударил по нему, вдавливая металлическую дверцу в пустое металлическое нутро. Как бы там ни было, но в их словах была своя правда, оголенными проводами пробегавшая по коже. Он не должен думать о Гране и истекающем сроке его заманчивого предложения. Он не должен думать о том, что будет с ним, у него есть должность, которая подразумевала под собой не плевание в потолок, а заботу о благе команды. Он должен вести ее в бой, подготавливать и следить за каждым участником, а он... думает о предложении Грана!
— А он прав, Рейзе, — нарушил молчание Диам. — Судя по оставленному отпечатку, ты слишком зол.
— На себя, а не команду, — постарался спокойно ответить Рейзе и чуть покосился за спину: — Ты остался, чтобы выяснить причины?
— Нет. — Диам сел на скамейку. — Я хочу понять почему. Не переживай, никому не скажу.
Рейзе молчал. Он развернулся, прислонился к покореженной дверце, перебирая широкую оранжевую ленту пояса. Едва заметные клёпки бренькали, нарушая установившуюся тишину.
— Это из-за Грана? — Диаму не надо было слышать ответа, чтобы знать о своей правоте. Видел, как Рейзе каждый раз провожал задумчивым взглядом капитана Генезис, едва тот появлялся в его поле зрения. И если это была не ненависть, то нечто другое. — Он вчера тебе что-то сказал, что ты совсем сплоховал?
— Предложил присоединиться к нему, — тихо сказал Рейзе. Пояс выпал из дрогнувших пальцев, но он не стал его поднимать. Приблизился к Диаму и сел рядом с ним, уткнувшись тому в шею. — Дал ровно сутки на размышление.
— Что с нами станет, если откажешься? — сразу уловил самую суть Диам. Он всегда просчитывал последствия наперед, и именно по этой причине Рейзе доверял ему. Как доверился и теперь. Интуитивно всегда искал у него поддержки, не смотря на то, что для других являлся гордым и независимым. Одна из тех личин, которые рядом с Диамом можно отложить, не заботясь про имидж.
— Я не знаю, — Рейзе помотал головой. — Если он и говорил, то я прослушал.
— Снова снесло крышу в его присутствии?
— Он меня поцеловал.
— Серьезен, — согласился Диам. — Тебе следует быть осторожным, раз ты ему приглянулся.
— Да, слухи подтверждаются, — Рейзе выпрямился и сцепил руки. — Но принять его предложение...
— Ты ведь хочешь.
— Хочу.
— Что останавливает? Команда?
— Ты как всегда читаешь мои мысли, — Рейзе слегка улыбнулся, но улыбка сошла с губ также быстро, как и появилась.
Он не знал, как рассказать о своем желании и страхе. Потому что у Грана было влияние, которого не было ни у кого из всех команд. Газель и Бёрн при их оценках способностей не могли приблизиться к Грану и наполовину. Бёрн же, который хвастался своей силой, тем не менее был с Граном. Как умудрялся прижать свое самолюбие при капитане Генезис — загадка.
Так почему Гран обратил свое внимание на него, капитана Гемини Шторм, которого элита всегда считала мусором и не достойным их внимания? Может ли такое быть, что Гран что-то заметил?
***
Гран явился ночью в его комнату. В обычной одежде: широкие штаны, накинутая поверх черной майки с коротким рукавом оранжевая рубашка. Он бы смотрелся комично, если бы не зажал рот Рейзе, вдавив голову того в подушку. Склонился и тихо заговорил:
— Ты меня удивил, Рейзе. Признаться, не думал, что ты настолько осмелел, чтобы отказаться.
Рейзе сглотнул. Он смотрел, чувствуя слишком отчетливо собственное сердцебиение и молясь, чтобы его не услышал Гран. Иначе он все поймет и воспользуется открывшейся возможностью. Другой причиной являлась месть капитана Генезис. Гран всегда ходил хмурый и чем-то недовольный, за это его сторонились и старались лишний раз с ним не пересекаться. Каким был он в гневе, никто не знал. Похоже, счастливый билет выпал на долю Рейзе, который ненароком выбрал неправильный вариант.
Он только сейчас понял, что правильный ответ на предложение был один — согласиться. Никаких отказов не существовало изначально, но Рейзе об этом никто не предупредил. Да и зачем, когда Гран, скорее всего, был уверен в ответе. Ан-нет, ошибся.
— Ну? И что мне с тобой делать? — тихо продолжил спрашивать Гран в самое ухо.
Рейзе не отрывал взгляд от невозможно темного лица Грана. В груди билось сердце, набирая темп и синхронизируя с мыслью: «Он здесь... здесь... здесь... рядом». Голова кружилась от предвкушения долгожданного исполнения мечты. Но все стиралось под натиском мести, которую мог сотворить Гран из-за отказа.
— Скажи, Рейзе, — Гран улегся на кровать, продолжая сжимать его челюсть и мешая говорить, — а что бы ты хотел, чтобы я сделал?
Рейзе замотал головой. Он вдруг понял, что совершенно не боится капитана Генезис, каким бы страшным он сейчас не казался со стороны. Его обычная замкнутость испарилась, и все сдерживаемые эмоции хлынули неконтролируемой лавиной, вводя в замешательство.
Раньше Рейзе думал, когда следил за Граном, о том, как запустить в его яркие алые волосы пальцы, как почувствовать на языке привкус лака. Хотел прислониться к его спине и посидеть в молчании. Этого он считал для себя достаточным, о большем и не мечтал, потому что нельзя отвлекать себя посторонними мыслями. У них была своя миссия для исполнения, свое задание, которое могло развалиться из-за посторонних эмоций. Их учили контролировать себя, чтобы по мимике лица нельзя было понять, о чем они думают. Однако игра никогда не вплеталась в их повседневную жизнь и подготовку к борьбе. Футбол являлся лишь способом победить и взять верх над слабым противником, показать всю ничтожность соперника, унизить его.
Так их учили. Так они жили. Так они воспринимали свое будущее. Так должно быть.
А должно ли?
— Так ответь мне, — Гран прижался горячими губами к уху, отчего у Рейзе закружилась голова, — что ты хочешь, и я сделаю. Ну?
Ладонь исчезла, позволяя воздуху беспрепятственно проникать в легкие. Ничем не сдавливаемое лицо показалось маской, скованной рукой, которой уже не было. Остаточный след накладывал свои отпечатки, и Рейзе продолжал молча коситься на нарушителя своего спокойствия. Одно неверное движение, и он заденет Грана, коснется его одежды, кожи, запаха. Один неверный звук, и его скрутят, ударят, обездвижат. Одно неверное слово, и будущее перестанет для него существовать.
— Я жду ответа, Рейзе, — горячий язык сладко коснулся ушной раковины, вызывая вполне определенную реакцию тела.
Дыхание сбилось, и Рейзе забыл, как шевелиться и говорить.
— Давай, Рейзе, попроси. Я исполню, обещаю.
Палец Грана наматывал зеленую прядь. Рейзе чувствовал себя странно, словно его парализовало. Гран всегда имел над ним такую власть, или он только сейчас так реагировал?
— А если я откажусь? — Рейзе сжал одеяло, только бы удержаться, не поддаться чарам и обаянию капитана Генезис, который тянуще-сладко зазывал его согласиться и приблизиться к яркому огню, наполненному страстью и невозможно притягательным обещанием удовольствия.
— Ты знаешь, что будет. — Гран приподнялся на локте, не выпуская прядь волос, и заглянул в его глаза. Подушечка пальца поглаживала кожу щеки, подгоняя к ответу и мешая здраво мыслить.
Так ли уж важно постоянно думать о команде? Так ли важно следить за ней все время, лишая себя какого-то куска жизни, чтобы отдавать приказы? Он ведь вывел своих ребят на новый уровень, помог им сплотиться, стать сильнее. Он их вел вперед, за собой, и они ему верили, всегда прикрывали спину.
— Так каков твой ответ?
Только вот не было никакого удовольствия для себя. Осталась одна обязанность... Прав Диам, нужно ловить свой шанс, если он кажется верным решением. Да и команде не повредит. Получив свое, Рейзе, возможно, перестанет томиться от неразделенного чувства влюбленности и целиком посвятит себя спорту.
Нужно лишь сказать единственно верное слово. Всего одно, состоящее из одинокого и подкупного слога, такое просто и обыденное:
— Да...
***
Огонь всегда привлекателен. Не столько своей пляской смерти, сколько светом, зовущим из темноты. Тени плясали вокруг, создавая и выплетая причудливый узор из бегавших по потолку искр лампочек. Они разгоняли тьму, но не настолько, чтобы прогнать ее. Она всегда возвращалась, кусая за пятки и подавляя своей безысходностью.
Рейзе лежал в кровати и смотрел в нависший тяжелым грузом потолок. Гран ушел около часа назад, оставив его опустошенного на смятых простынях, пропитанных запахом пота, неумелой ласки и эха остывающих на стенах стонов. Обреченность сковала тело и мысли, парализуя. Рейзе чувствовал себя не так, как хотел. Все получилось грубо и далеко не приятно. Ноющая боль почти стихла, вывернутая ранее в неудобной позе спина постепенно успокаивалась, дыхание затихало, а взгляд безучастно замер на одной невидимой в пространстве точке.
Он все еще видел шаги Грана. Перед глазами стояло мутное изображение подтянутого тела, в одной рубашке и незастегнутых штанах. Растрепанная майка, заткнутая за пояс, висела скомканной тряпкой. Она казалась черной дырой, поглощавшей страхи Рейзе и смеявшейся беззубой улыбкой над его наивностью.
— Не переживай, поболит и перестанет. — Ладонь Грана потрепала его напоследок. — Завтра жду тебя. Откажешься — примешь двойную дозу.
Не дожидаясь ответа, Гран ушел под бряцанье расстегнутой пряжки ремня и шорох отплывающей в сторону двери.
Рейзе продолжал лежать. Краткий миг эйфории, когда Гран касался его, сменился безысходностью. Он попался в ловушку. Его неторопливый, мягкий, подрагивающий огонек сменился костром, устроенным Граном. Пламенем, уже начавшим губить его устойчивость. Сопротивляться было бесполезно — Гран сам сказал. Оттягивать неизбежное не получится, потому что его уже связали по рукам и ногам и начали бесцеремонно передвигать марионеткой, указывая, что делать.
— Завтра, да? — прошептал рассеянно ноющими припухшими губами Рейзе. Целовал Гран грубо, собственнически, бесцеремонно покусывая. Показывал, кто тут хозяин и у кого прав больше. Рейзе и не думал сопротивляться, подчиняясь безотказно на каждый короткий приказ и жест, принимая и запоминая каждое движение Грана в свою сторону — он не знал, что подобное может повториться.
Мечта исполнилась? Да, как он и хотел. Один из тех сценариев, которые он прокручивал в голове, когда наблюдал за игрой Генезис. Получил желаемое? Даже сверх того.
Вот только на смену радости пришел жизненный, убивающий все чувства вопрос: а что ему делать дальше?
***
Острый нож скользил по мясу, разделяя его на отдельные куски. Волокна влажной жирной бахромой свисали по краям, впитывая темный соевый соус, больше похожий на черную жидкую кровь. Металл податливо впивался, скользил и разделял куски, издавая неприятные звуки при соприкосновении с тарелкой.
— Что-то ты не выглядишь отдохнувшим, капитан, — подсел к нему Диам. Пустая посуда на его подносе тихо тренькнула.
Рейзе бегло осмотрелся по сторонам, замечая направленные в свою сторону взгляды.
— Думаю, как и с чем лучше есть мясо. — Он отложил нож в сторону, откинулся на спинку стула, заводя за голову руки. — Поджарить на медленном огне, попутно разделывая, или не мучиться и употребить сырым.
Прежде чем ответить, Диам пристальнее вгляделся в капитана, проницательно заключил:
— Ты согласился.
Не вопрос, утверждение.
— На данный момент неважно, что я сделал, — хмыкнул Рейзе. Он нахмурился и уставился в тарелку, сложив руки на груди. Его ответ действительно не был важным, он даже не учитывался. Его только поставили в известность, причем лично, что он должен делать. Ему осталось лишь принять.
— Я бы сказал не впутывать в это команду, — продолжил Диам, — но уверен, что ты этого не допустишь. Они, — он кивнул в сторону капитанов Проминенс и Диамонд Даст, обедавших в сторонке, — больше зациклены на себе.
— Но не в том положении, чтобы отказывать, — Рейзе решился положить в рот кусок рыбы, не чувствуя вкуса прожевал и проглотил. Губы снова заныли, напоминая послевкусие многочисленных поцелуев Грана, соленых и горьких. — Они выше нас, и приказывают. Мы — исполняем и уступаем.
— Прогибаться не выход.
Разговор закончился исчерпывающе, толком не начавшись.
***
Ночью Гран пришел снова. В этот раз в форме Генезис, словно напоминал, какая у него власть над каждым из капитанов. Рейзе он застал за отжиманиями, который даже не понял, что в комнату вошел кто-то посторонний.
— Рейзе.
По телу Рейзе словно прошелся электрический разряд — тело сковало страхом в ожидании продолжения. Он надеялся на то, что Гран его не заметит за кроватью и уйдет ни с чем. Но в то же время он вспомнил небеспочвенные угрозы Грана.Тот вполне может отыграться на команде, а подобного Рейзе допустить не мог — его команда не должна расплачиваться за ошибки капитана.
— Ты вчера получил то, что хотел. — Рейзе поднялся. Мокрые от пота волосы липли к коже лица, дыхание вырывалось тяжелыми вздохами. — Мало?
Гран в ответ улыбнулся, облизнул уголок губ кончиком языка. Рейзе застыл с поднесенной к лицу ладонью, гипнотизируя губы Грана. В памяти всплыли поцелуи предыдущей ночи, довольные улыбки, покусывания, отзываясь в теле возбуждением.
— Ты согласен еще на один раз? — Гран приблизился. Не близко, но ощутимо подавляя своей мощью. Рейзе казалось, что Гран собой заполнил всю комнату, отрезал все пути к отступлению и заранее вычеркнул из его лексикона слова со значением "нет". — Ты ведь хочешь меня.
Рейзе вытер лоб, когда смог отвести взгляд от объекта своего желания. Конечно, он хотел его! Даже после случившегося прошлой ночью все мысли возвращались к нему. Рейзе понимал, что ему никогда не быть с Граном, не получить от него ни слова любви, но тело все равно продолжало реагировать на воспоминания, а глаза продолжали искать его вне комнаты.
— Хочу. — Рейзе не смог ничего добавить — Гран не глупый, всегда все понимал. — Подожди пару минут.
И он обреченно склонил голову, снова признавая победу Грана. Рейзе подхватил с кровати полотенце и направился в душевую смыть с себя пот, но неожиданно его руку перехватили.
— Тогда, — Гран заглянул ему в лицо и склонил голову на бок, — не стоит тебе уходить.
Рейзе снова испытал гамму противоречивых чувств. В этот раз Гран был не так настойчив, как в первый раз, но все равно знал, что тело под ним принадлежит только ему одному. Он целовал спину Рейзе, прикусывал, царапал, выворачивал запястья, двигался в рваном темпе. А Рейзе оставалось терпеть, закусывая губы, чтобы не застонать и удержать слезы от отвращения к самому себе, упираться лбом в смятое одеяло, чтобы не задохнуться, и тихо ненавидеть собственную комнату, которая впитывала каждую секунду его унижения.
Рейзе сам готов был взвыть от своих чувств, которые питал к Грану, но отказаться не получалось. С каждым движением внутри, с каждым толчком, он понимал, что вязнет во всем этом все сильнее. Гран привязывал его к себе сексом и помечал укусами, словно выводя причудливые символы, чтобы его жертва не смела убегать.
А Рейзе... Рейзе решил принять то, что давал ему в итоге Гран. Хотя бы так, на короткое мгновение ночи, в прохладной тьме под поскрипывание кровати, сбитое дыхание и сдерживаемые стоны, он мог закрыть глаза и, притворившись, представить, что они хотя бы ненадолго вместе и между ними что-то есть.
***
Несколько дней все было тихо и Рейзе смог отвлечься от Грана и его ночных посещений. Команда уже не бросала в его сторону колких впивающихся под кожу взглядов, в которых чувствовалась настороженность и подозрение. Диам все еще был рядом безмолвной поддержкой, за что Рейзе был благодарен ему.
— Никаких предложений? — спросил Диам, когда Рейзе закрыл шкафчик в раздевалке.
— Пусто. — Он прикрыл глаза, вздохнул. При одном, даже косвенном упоминании Грана, сердце заходилось в бешеном ритме, и это злило. Он-то думал, что научился себя контролировать, и что любовь к Грану исчезла после того, как они переспали. Но, видимо, ошибался.
Услышав вздох Диама, Рейзе повернулся в его сторону и более внимательно на него посмотрел. Ему показалось, или Диам вздохнул облегченно?
— Рейзе, не смотри на меня так.
— Как — «так»? — Рейзе сам не понял, в какой момент приблизился к Диаму и схватил его за плечи. Он поспешно отпустил, стараясь не растереть ладони и поскорее избавиться от прикосновения. Причину такого желания он не понимал, но копаться в собственных предположениях не хотел — за глаза хватало волнений по поводу Грана и его неожиданных желаний.
— Словно ты меня предаешь, — сказал Диам. Он прислонился спиной к шкафчикам, когда Рейзе сел на скамью и принялся возиться с поясом, чтобы занять руки, отвлечься и сосредоточиться на физическом контакте.
— У меня только сейчас мелькнула такая мысль.
— Поверь, капитан, я тебя люблю и уважаю, но не так, как ты вздыхаешь по Грану, — Диам слабо улыбнулся, но Рейзе этой улыбки не видел, увлеченно перебирая пальцами пряжку ремня.
— Мне показалось, что именно так.
— Это было бы, конечно, интересно, но...
Диам замолк на полуслове. Рейзе не сразу понял причину, а когда на его макушку опустилась тяжелая ладонь, все стало ясно.
— Прошу меня извинить, — склонил голову Диам и вышел за дверь.
Рейзе почувствовал себя брошенным среди металлических шкафчиков в полумраке раздевалки.
— Необязательно было пугать моего форварда, — улыбнулся Рейзе, но улыбка тут же сошла с губ.
— Именно так и надо, чтобы сохранить авторитет, — ответил Дезарм, взлохмачивая чужую макушку. — Ты вляпался по уши и не отнекивайся.
Рейзе поднял голову и взглянул на капитана Ипсилон. Он выглядел сильным, уверенным и непобедимым. Рядом с ним можно было чувствовать себя в безопасности, но Рейзе хотел справиться со всем самостоятельно.
— Кто проговорился?
— Твое тело.
Между лопаток засвербило — хотелось почесаться, чтобы неприятное ощущение стерлось под ногтями. Но Рейзе был уверен, что ничего не поможет, даже холодный душ.
— И что посоветуешь?
— Не уступать. — Дезарм сел рядом, касаясь своим коленом колена Рейзе. — Ты должен отказать ему, иначе пострадаешь.
— И как отказать? Он все равно придет. — Рейзе говорил и следил, как ладонь Дезарма поглаживает ободряюще его ногу, скользя от колена по бедру и обратно. — Я ведь отказался, а он принудил.
— Сопротивляйся.
То, что Рейзе твердил себе уже который день как мантру. Когда Дезарм озвучил молитву Рейзе вслух, показалось, что она перестала действовать, разлетевшись на атомы и растворившись в пространстве.
— Я стараюсь, но...
— Не ему, — Дезарм поднялся, разрывая контакт, — себе. Твоя привязанность к нему не дает тебе сопротивляться.
Рейзе вздохнул, выпуская из ладоней ремень. Откуда ему взять силы на сопротивление, когда от одного вида Грана ему сносит начисто все мысли?
Рейзе понимал, что если сегодня Гран придет к нему в комнату, он снова не будет сопротивляться, позволяя себе упасть в его желание.
***
Дверь в комнату Грана отъехала с гулким шелестом. Рейзе шагнул в полумрак комнаты, и дверь вернулась на место, отрезая от внешнего мира и побега. До утра ему не сбежать и не изменить собственный выбор. Теперь это был уже именно его выбор, сознательный и без права на изменение. Наверное, Рейзе и не хотел его менять, потому что только так он смог быть с Граном. А, может, решил довериться словам Дезарма и выбить клин клином? Жалкая отговорка и оправдание с кислым привкусом, отдающие ненавистью к себе.
Он увидел их рядом с письменным столом. Гран сидел в кресле с полуприкрытыми глазами и улыбался. На полу возле ног — Бёрн, с подозрением следивший за Рейзе. Газель стоял на коленях по другую сторону, опустив голову на плечо Грана; на его плечах покоилась рука Грана, прижимая собственнически к груди.
Безучастно наблюдая за открывшейся картиной, Рейзе оставался на месте и не двигался — покорный и спокойный в ожидании приказа, как ему и следовало себя вести. Второй ранг всегда должен подчиняться, и Рейзе до крови прикусывал внутреннюю сторону щеки, чтобы удержать свои эмоции при себе.
От самого себя стало тошно. Подчиняться тому, кто не считает тебя человеком так унизительно. В кого он превратился? Неужели все из-за увлеченности Граном, его скрытой силы и внимания?
Его показатели падали день ото дня. Команда разделилась на несогласных, враждебно настроенных и на переживающих и сочувствующих. О да, он всего за каких-то пару дней скатился в самый низ таблицы результатов, и это не вызывало ничего кроме жалости и разочарования к себе.
— Ты вовремя, — довольная улыбка скользнула на лице Грана. Он сильнее прижал к себе Газеля, который поцеловал его в шею. В сердце тут же вонзилась игла ревности.
Все взгляды устремились на него — спокойный Газеля, предвкушающий Грана и подозрительно-сердитый Бёрна.
— Я пришел, — не нашел ничего лучшего для приветствия Рейзе.
— Отойдите, — распорядился Гран.
Перед глазами Рейзе словно обрезали ниточки марионеток, за которые Гран дергал Бёрна и Газеля: они словно отряхнулись от дремы, поднялись и пошли к противоположной стене, где стояло два мягких кресла.
— Не слишком привязывайся, — шепнул Газель, проходя мимо.
— Развлекайся, временная замена, — более насмешливый, с ноткой ненависти и зависти голос Бёрна, — пока не надоел.
Рейзе обернулся им вслед, и еще несколько вдохов смотрел, как они устраиваются вдвоем на одном кресле и обнимают друг друга, совершенно забывая, где находится и для каких целей его позвали. Опомнился, только когда по груди провели пальцами, потягивая за ремень с контейнером.
— Ты должен смотреть только на меня, — прошептал Гран, целуя в шею.
Рейзе повернул голову и встретился с ним взглядом. Недовольные, словно светившиеся изнутри, радужки Грана пожирали Рейзе, связывали и приковывали к месту, не давая двинуться.
— Да.
— Они не должны тебя волновать, — продолжил Гран, касаясь ладонью его щеки. От прикосновения невольно прикрылись глаза — тепло чувствовалось даже сквозь перчатки, в которых Гран постоянно был. — Сейчас здесь только ты и я.
Между лопаток снова вспыхнуло, засвербило, ввинчиваясь в позвоночник, заскребло. Рейзе повел плечами, пытаясь прогнать неприятное ощущение, но оно никуда не пропадало. Словно оплавленный метеорит или жидкий воск скользил по спине, выжигая символы. Они проникали под кожу, впитывались в мышечную ткань, распространялись по телу по кровеносным сосудам, заражая неведомой болезнью.
Пришедшее на ум слово «замена», которым назвал его Бёрн, отпечаталось под веками яркой вспышкой. Рейзе передернул плечами, но неприятное ощущение усилилось.
— Забудь обо всем, Рейзе, — вернул настойчивый шепот Грана в реальность. Рейзе осторожно приоткрыл глаза, но Гран уже стаскивал с него одежду. Она с неприятным звуком отлипала, поддаваясь и открывая жадному взгляду обнаженное тело. — А лучше всего, не думай ни о чем.
И Рейзе не думал. Старался видеть в склоненном над собой лице другой, более ясный образ человека, которому хотел довериться. Он чувствовал запах мяты своего тела, смешанный с приторно-сладким тягучим запахом граната. Тихий шелест одежды шуршал за спиной, вне поля зрения, заканчиваясь на мягком ковре, устилавшем пол.
— Доверься своему телу, — ладони Грана исследовали живот, обрисовывая мышцы. Скользили ниже, по выступающим рисункам вен, терявшимся в напряженном паху. — Оно знает твои секреты и тайны...
Сладкий голос, скрывавшийся за мелодичными, похожими на наслаждение словами, окутывал и погружал в полусон. Рейзе доверял телу, доверял словам, доверял дурману, разлившемуся в комнате и стекавшему густой тягучей патокой по стенам.
— Доверься мне, — дышал ему в губы Гран, едва касаясь и обрисовывая их языком, оставляя сладостное послевкусие.
И Рейзе доверялся. Он уже смирился, что все его чувства, которые в нем оттачивал Гран, приведут к падению в глубокую яму с темными скользкими краями. В яму, из которой он не сможет выбраться без чужой помощи, и никакое «сопротивляйся» не поможет. И, тем не менее, смирился, равнодушно принимая то ли подарок, то ли удар судьбы. Они весьма похожи, особенно когда стоят рядом, но стоит протянуть руку и сделать выбор, ты только тогда понимаешь, что схватил.
— Не отказывайся от меня...
И Рейзе не отказывался, соглашаясь с выбором, у которого было только одно единственно верное решение и вариант:
— Нет.
***
Так продолжалось больше пятнадцати дней.
Днем тренировки и замер показателей, вечер в одиночестве под угнетающие мысли, а ночь в компании Грана и его «гарема». Но накануне все изменилось. Рейзе пришел в его комнату, как и много раз до этого — но ни Бёрна, ни Газеля не увидел. Сперва подумал, что они опаздывают, но вспомнил, что как бы рано не приходил, они уже были с Граном. Сегодня же комната оказалась пустой.
— Гран? — неуверенно позвал Рейзе, напуганный неожиданной сменой обстановки. Вроде бы и то же самое все: привычные молчаливые стены, оставившая на теле не одну отметку кровать, приглушенный свет, скрывавший слишком многое. Но все разбивалось о непривычную пустоту без острых взглядов, дыхания, бесшумных шорохов.
— Ты пришел, — прорезавший вакуумную настороженность радостный голос испугал сильнее, чем обвившиеся вокруг плеч руки. — Пришел.
Рейзе приготовился, что его снова толкнут к кровати, снимут одежду и возьмут. Но Гран удивил, мазнув своей щекой по его плечу, а потом, развернув к себе, прикоснулся губами к его. Поцелуй не грубый, а самый нежный и страстный. Он разительно отличался от всех предыдущих. Рейзе не знал, как на него реагировать — он привык к Грану и его уверенным действиям, но не таким. И это пугало, оставалось на краю подсознания навязчивой мыслью, что сейчас все происходит в последний раз. Значит, Гран устал и решил попрощаться как следует, даже гарем свой не побеспокоил.
— Не отворачивайся, — прошептал Гран, когда Рейзе послушно, как много раз до этого, повернулся спиной к нему.
— Почему? Ты же всегда меня... — окончание потонуло в судорожном, едва сдерживаемом стоне — ладонь Грана заскользила по животу, опускаясь ниже.
— Хочу по-другому. Лицом к лицу.
Изменилось слишком неожиданно, и Рейзе не знал, что ему с этим делать и как реагировать. Гран всегда его брал сзади, избегал долгих взглядов в лицо, словно боялся привыкнуть. А сейчас ему захотелось сменить позу, чтобы испытать новые ощущения? Почему сейчас? Почему именно лицом к лицу? Почему...
— Чтобы тебя видеть.
Рейзе покорно повиновался. Он не сопротивлялся, когда Гран ненавязчиво подтолкнул к кровати и невозможно свежим простыням с каким-то новым запахом, перевернул его на спину и избавлял от одежды. Не закрывал лицо руками, когда Гран над ним навис, разводя и поглаживая бедра. Не отводил взгляд, когда Гран к нему склонялся для поцелуев и входил в его тело.
Собственная покорность отступала, когда толчки участились. Ведь хотя бы сейчас, в этот момент, когда он видит лицо Грана, можно уступить себе и почувствовать один раз то удовольствие, которое испытываешь с любимым человеком? Рейзе не мог ответить, сомневался, метался от крайности к крайности, вспоминал слова Диама и Дезарма, видел до сих пор насмешку Бёрна и его резко брошенное: «Временная замена», напоминавшее о себе жаром между лопаток.
Так хотя бы сейчас... ведь он же может получить частичку тепла?
— Рейзе? — удивленно выдохнул Гран, когда его плечи обняли ладони, стиснули, словно не желали отпускать никогда и ни за что.
Рейзе и не хотел. Он чувствовал, что сегодня все между ним и Граном происходит иначе, не так как всегда. Рейзе хотел окунуться в эти ощущения, захлебнуться ими, запомнить навсегда, отложить в памяти надолго, как самое дорогое сокровище, на которое никто не сможет посягнуть. И пусть это будет самообманом, но воспоминание будет греть ему душу — Рейзе был в этом уверен.
Запрокидывая голову, сжимая под пальцами спину и нащупывая выступающие позвонки, Рейзе отдавался чувству, которое медленно, но верно грызло изнутри. Комната, наполненная раньше презрением, послушанием и неизбежностью преобразилась, наполняясь стонами, скрипом кровати, шорохом ткани и трением тел. Судорожное царапание, словно Рейзе пытался зацепиться за реальность, терялось под поцелуями и чувством защищенности, которое подкупало и лишало осторожности.
И дыхание. Частое, поверхностное — оно разносилось всюду, наполняло комнату и пело в унисон с остальными звуками, вплеталось в запахи.
— Рюдзи... — простонал Гран, подаваясь бедрами навстречу.
Собственное имя прозвучало слишком оглушающе. Рейзе открыл глаза, теряя контроль над картиной ощущений и чувств: Гран его действительно позвал по имени? Почему? Склоненное лицо Грана улыбалось ему, в глазах плясали отсветы слабого освещения лампы в углу.
— Ч-что...
Гран склонился к его губам, целуя настолько нежно, что Рейзе невольно закатил глаза, отдаваясь ласке. Он ее так давно ждал, что на краю сознания мелькнула неожиданная мысль: в нее он уже не верит. И словно в подтверждение ощущениям, с очередным толчком, Гран выдохнул на грани слышимости в вязкую тишину:
— Люблю тебя...
***
— Никогда не верь сказанному в порыве чувств, — сказал Дезарм, сцепив ладони в замок. — Слова ничего не стоят.
— Я никогда ему не верил, — признался Рейзе, пристально следя за его реакцией. — Ни тогда, ни сейчас. Он тоже мне не верит.
Не верит ли?
Тогда почему Гран все чаще приглашал его одного? Почему он больше не видел ни Газеля, ни Бёрна в его комнате? Оставлял его на десерт после них?
«Люблю тебя...»
Глупые и ненужные слова снова зазвучали эхом в голове. И зачем Гран их сказал? Безумное обожание в светлых глазах пугало больше равнодушия. Рейзе и мечтать не мог о таком, но реальность оказалась вовсе не такой радужной. Признание, тут же проглоченное частыми глубокими вдохами, потонуло в рассеянной тьме комнаты, оставшись на испарившихся бисеринках пота и смятых простынях, сыревших под холодным воздухом кондиционера. Рейзе не верил, что может стать кем-то большим, чем обычная замена, к которой не нужно испытывать никаких чувств, кроме снисхождения.
«Люблю тебя...»
Похоже, он ошибался. Как и сказал Дезарм, нельзя верить сказанному в порыве чувств. Это всего лишь эмоции. И неважно, как сильно Рейзе тянулся к Грану, прижимался к нему, царапал спину и стонал, — на него никогда не посмотрят как на равного.
Ранги решали всё.
— Ты должен решить, кем ты хочешь быть. — Дезарм поднялся и расправил длинные черные волосы, обмотанные вокруг шеи. — Не для него, для себя.
— Ха, — Рейзе улыбнулся и посмотрел снизу вверх на Дезарма. — А ты бы хотел со мной...
«...развлечься?»
Окончание застряло в горле. Дезарм, всегда пугающий, хмурый и нелюдимый, производивший впечатление готового накостылять за малейшую провинность, изучал его, такого слабого и беззащитного. Желтые глаза гипнотизировали, и Рейзе невольно приподнялся, потянулся, захотел погрузиться в них.
— Хочешь мной заменить? — Дезарм сделал вид, что не понял всего, скрытого в неоконченном вопросе и движении. — Не выйдет.
Устыдившись, Рейзе кивнул, сел на место. Нацепив на лицо довольную ухмылку, заметил:
— Тебя никто и никогда не сможет уговорить.
— Хочешь быть с ним? Рядом? Держать за руку? — Дезарм покачал головой, отошел. В глаза Рейзе ударило солнце, которое загораживал собой капитан Ипсилон. — Уверен, что и ты ему нужен?
— Я не дурак, понимаю, — улыбка вышла вялой, искусственной, фальшивой, и не менее противной самому себе. Закусив губу, Рейзе процитировал: — Как говорят на Земле: «Чем выше человек поднимается, тем более одиноким он становится». Сомневаюсь, что доверия у Грана будет больше, чем сейчас.
— Твоя осторожность при тебе осталась.
— Скорее рациональность. Или глупость.
В последнее Рейзе верил больше, но как сопротивляться Грану и его сладостному шепоту до сих пор не знал. Нужно время, чтобы смириться с собственным решением, которого оставалось все меньше и меньше.
***
Когда Рейзе вернулся после тренировки позже обычного, Гран уже сидел на его кровати в своих коричневых штанах и темной майке, читал книгу. Рейзе замер в дверях на мгновение. В голове промелькнула картинка уютной и мирной жизни, где не нужно было становиться сильным и уметь забивать мячи в ворота, где ранги оставались чем-то эфемерным и смешивались с пустым звуком.
«Люблю тебя...» Рейзе сглотнул. Чтобы скрыть свое смущение не только от пронесшихся в голове слов, но и постараться забыть о представшей перед глазами картине неосуществимого будущего, он помотал головой.
— Подожди хотя бы несколько минут, — с порога попросил Рейзе и, сорвав с крючка полотенце, принялся вытирать себе лицо и шею. Приветствовать Грана он посчитал бесполезной тратой времени. — Я только с тренировки.
Слова сорвались настолько легко, словно перед ним не Гран сидел. Рейзе наклонился и принялся снимать обувь. Наверное, уже привык к его присутствию — Гран приучил к себе. За последние дни Рейзе даже перестал искать его взглядом, что было несомненным прорывом и шагом на пути к противостоянию привлекательности Грана.
— Рейзе...
Гран захлопнул книгу и Рейзе дернулся — слишком неожиданным и резким показался звук.
«Вот сейчас он и скажет, что всему конец», — мелькнула догадка. Но она не сжала сердце, не надрезала душу. Рейзе почувствовал спокойствие и некоторое облегчение, и взглянул на Грана в ожидании продолжения фразы.
— Рейзе... Ты... — Гран приблизился, а Рейзе все так же ждал от него окончания фразы. — Я хотел...
— Я устал, Гран, — выдохнул Рейзе, зажмурившись. — Давай потом? Пожалуйста. Тебе ведь есть с кем.
Тишина заполнила комнату за сотую секунды, разрываемая тихим шорохом биения сердца и дыхания. За сотую секунды она разлетелась на осколки.
— В следующий раз я возьму больше, — сдержанно предупредил Гран, губы сжались до тонкой линии, глаза сузились, но все быстро исчезло с лица. И только эхо голоса, ранее пропитанного нежностью и сменившегося на твердую сталь, с невероятной скоростью впитывалось в стены.
— Я знаю, — согласился Рейзе, глядя на кровать, где лежала укутанная складками покрывала книга.
— Готовься.
— Пожалуйста, только не вмешивай мою команду.
Гран выдержал паузу и сквозь зубы процедил ледяным тоном:
— Посмотрим.
Сердце давило тисками, проворачивая и раздирая на кусочки, но останавливать Грана Рейзе ни за что бы не решился. Хотя больше всего хотелось остановить его и, потянув за собой, упасть с ним на кровать, и чтобы книга впилась между лопаток, расцарапывая кожу и стирая ненавистное ощущение замены кого-то.
***
— Я не смогу этого исправить, — прошептал Рейзе, глядя в одну ему известную точку на стене.
Днем ранее, когда Рейзе вернулся уставший после двойных нагрузок на тренировке, Гран встретил его в комнате. Сопротивляться ему у Рейзе попросту не хватило сил, и он молча терпел, пока Гран удовлетворял свое желание. Ненавистное покрывало скользило по щеке, связанные за спиной руки затекли, а в груди медленно расползалась гнетущая безэмоциональная пустота на осколках разбитого и растоптанного чувства, определение которому стерлось еще тогда, в самый первый их раз.
— Как бы ни отказывал... — Рейзе бессильно сжал кулак, чтобы не разозлиться и не показать своего состояния.
— Да, скорее всего. — Диам сел рядом, расправляя его кулак и касаясь его кончиков пальцев своими. — Но какая разница? Ты ему поддался, потому что защищал нас. Мнение окружающих изменилось из-за твоей слабости. Видят в тебе только сломанную личность, недостойную даже жалости и сожаления.
Капитан Гемини Шторм горько усмехнулся. Одна из немногих эмоций, появившихся на его лице с тех пор, как он вернулся. В горькой усмешке чувствовалась горечь, обременяющая Рейзе, но он старался ее запихнуть как можно дальше, чтобы никто ни о чем не догадался.
— Я согласен, — он согнул колени и подтянул ноги к груди, уткнувшись в них лбом. Волосы упали на плечи, закрывая и отгораживая от окружающего мира, который не слишком дружелюбно отнесся к его ошибке.
— Тебе бы следовало все рассказать остальным, — продолжил Диам, разглядывая своего капитана, не в силах ему помочь. По крайней мере, он не хотел уходить от него и старался поддерживать до самого конца. Только он один видел и знал, как капитан старается ради команды во вред себе. — Они обязательно поймут.
— Что я стал мальчиком по вызову у Грана? Заменой его личного гарема? — Рейзе вскинул голову и зло посмотрел на Диама. — Тебе не кажется, что если меня еще посчитают одной из личных вещей Грана, станет только хуже?
Согласно кивнув, Диам вздохнул.
— Тогда... — Он посмотрел на капитана, придвинулся и обнял его, прислоняя к себе, несопротивляющегося и разбитого. — Не сожалей. Это был твой выбор, твоя ошибка, твой опыт.
— Постараюсь в будущем избежать этих граблей, — ответил Рейзе, чувствуя тепло, которое ему заботливо дарили.
То, что он хотел от Грана — невозможно. Рейзе раздражало и жутко бесило, что нужно быть на кого-то похожим, не говоря уже о подражании. Последний шанс получить капитана Генезис и добиться от него хоть какого-то взаимного чувства совсем ничтожен. И Рейзе решил, проглатывая обиду и игнорируя бившееся внутри сердце, что хватит уже потакать желаниям Грана.
Все-таки Гран с ним, да. Но не сам Рейзе. Он не чувствовал того, что испытывал до вхождения в личный гарем. Безответная любовь и слепое следование за объектом обожания закончилась тогда, когда Гран сказал то, что не следовало.
«Люблю тебя...»
— Тебе следует с ним поговорить, — нарушил молчание Диам. — Он беситься будет, но ты сможешь ослабить его влияние на себя.
— Он на меня не влияет, — возразил Рейзе, глядя в пол. — И никогда не влиял. Те ошибки я сам допустил. Мне надо измениться. Как капитан я должен вести свою команду к победе. На деле же вы меня тащите за собой. Мне это не нравится.
— Рейзе, — Диам сжал плечо капитана. — Ты виноват только в том, что позволил собой воспользоваться. Возвращайся к нам. — Он ободряюще улыбнулся, поднялся, отряхивая форму от невидимой пыли. — Наш выход скоро, а твои метания нам не нужны. Они раздражают. Карон был прав. Девчонки тоже переживают.
— Я разберусь с этим.
— Разберись. Не хочу давить, но побыстрее, ладно? — попросил Диам. — И никогда не показывай своих слабостей перед командой. Мы на тебя должны равняться, а не подстраиваться.
Рейзе долго смотрел в спину Диама, даже тогда, когда он скрылся из поля зрения.
— Подстраиваться... да?
***
Рейзе четко для себя решил, что пора заканчивать и возвращать все на прежние места. И если снова удастся отгородиться от Грана, то про собственные чувства, которые тянулись к нему, Рейзе не мог сказать подобного.
«Люблю тебя...»
Хотелось бы верить в эти слова, но у Рейзе не получалось. Возможно, по этой причине он не ответил на долгожданное признание, а ведь так давно хотел. Что же изменилось? Из-за чего Рейзе смолчал о собственных чувствах, давно сдерживаемых в груди к Грану? Потому что все казалось ненастоящим, хорошо поставленным представлением, иллюзией реальности, проекцией мечты. И давно ожидаемые слова упали на остывшие складки покрывала, разбиваясь в шелковой тишине едва слышным эхом.
Всего лишь замена. Ничего более. Временная игрушка взамен надоевших старых. Любимая лишь на время, пока не появилась новая.
— Ты меня впервые куда-то позвал, — улыбнулся Гран, когда выбрался на площадку под лучи заходящего солнца. — Что-то случилось, Рейзе?
Хотелось ответить резкой колкостью, но Рейзе сдержал порыв, начав с заготовленной фразы:
— Возможно. Просто помолчи и выслушай.
Растоптанное чувство достоинства корчилось в муках. У того, кто служил заменой его не должно быть. Между ними с самого начала существовали отношения отдающегося и берущего. Ничего более не выходило за рамки. И время подобных «отношений» подошло к логическому завершению.
— Детское время вышло.
Рейзе подкинул мяч в лучах ускользавшего за горизонт солнца, на краткий миг закрывая яркий диск, от которого болели и слезились глаза. Ладони ловко поймали кожаные бока, сжали, не выпуская. Хотелось так же сжать Грана, объяснить, рассказать, показать, что он теряет и от чего отказывается. Но нельзя, иначе будет похоже на навязчивость. Рейзе уже давно все решил для себя. Еще в тот момент, когда не смог сопротивляться Грану в их самый первый раз. Почему-то все решения касались их первого раза.
— Не хочу быть заменой твоего гарема. Ты мне не нужен такой. И я тебе тоже.
Избавляться от таких ненужных вещей оказалось так просто.
— Гран, — позвал Рейзе и посмотрел на него. Улыбка, не обремененная обязательствами и оглядываниями в будущее, появилась на губах, растапливая корку заледеневшего льда, раздрабливая старую примеренную на один вдох изменчивой жизни маску, не являвшейся его личиной. — Я дам тебе еще один шанс. Не сейчас. В будущем. Если ты, конечно, захочешь им воспользоваться. И тогда покажи мне, насколько ты раскаиваешься, насколько принадлежишь мне, как долго готов быть со мной.
— А почему сейчас не веришь? Почему...
Гран хотел приблизиться, но Рейзе остановил его жестом, не подпуская:
— Потому что я все еще зол — на тебя, на Бёрна, на Газеля, на себя... Зол на то, что для тебя происходившее ничего не значило. И зол на то, что все, что я тебе сейчас говорю, возможно, тоже ничего не значит.
Ветер подхватил слова, растворяя их в листве желтых кленов. Они перешептывались, стирая безразличие фразы. Ее безликость давила своей смиренной привычной правдивостью.
— Насколько сильно зол? — Гран снова шагнул навстречу, умоляя ответить и объяснить, но Рейзе не отреагировал — научился сопротивляться. — Чем я заслужил такое? Я ведь...
Ответить Грану можно было многое. Рейзе достаточно мог рассказать, но зачем показывать свои чувства, когда важным оставалось только его тело?
— Ответь, Рейзе.
В чем-то умоляющий взгляд Грана, которого Рейзе никогда прежде не доводилось видеть, остановился на его лице.
— Прошу.
Рейзе прикрыл глаза, глубоко вздохнул, посмотрел на него, застывшего в ожидании ответа.
— Прости.
— О чем ты? За что простить, Рейзе? — Грана ввело в замешательство простое извинение. На мгновение в его глазах появилось недоумение, смешанные чувства отразились на лице.
— Мне пора на матч с Раймон.
Он развернулся и направился к дверям Базы, чувствуя, как со спины медленно стирается яркое выжженное железом клеймо «Замена». Рейзе слышал, как Гран что-то говорил, но ветер заглушил слова, а переспрашивать он не хотел, потому что пришлось бы остановиться и снова смотреть на Грана.
Рейзе никогда не хотел быть заменой. И только в интересах Грана с этим что-то сделать.
...если он, конечно, захочет.
@темы: Inazuma Eleven, R, Фанфикшен
15:18
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
15:14
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
15:04
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Название: Депрессия Хисоки
Автор: S. D&LI R.
Фэндом: Hunter x Hunter, Yu Yu Hakusho (кроссовер)
Пэйринг или персонажи: Сенсуи/Ицки, Пакунода/Куроро
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Слэш (яой), Стёб
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Описание: Сенсуи приходит к лидеру Пауков и выкладывает на стол кое-что с претензией на...
Публикация на других ресурсах: запрещено
Примечания автора: Юмор с закосом под стёб, но на самом деле даже этого нет
читать дальшеОднажды днем... под нещадно палящим солнцем.
Шинобу пришел в святая святых обители Пауков, достал из широких штанин и положил на стол перед Куроро с претензией.
Куроро вздыхая смотрел на стол, на "ЭТО", потом на штаны Сенсуи, на Сенсуи, снова на "ЭТО". И молчал. Все его мысли в данный момент занимал вопрос, какого черта мэр наложил руки на район, в котором они, Пауки, занимали неофициально здание? Почему именно их здание разрушили, тогда как остальные стояли себе и разрушались от времени дальше? Но вселенская несправедливость поступила еще подлее, когда Пауки собрались вместе, из-под грозовых туч выползло солнце и начало греть этак в градусов 40 намокшую за ночь землю. Куроро изнывал от жажды, пот стекал в десять ручьев, а переместиться в другое здание нет сил, потому что тогда придется тащить и стол со стульями, с многочисленными ящиками и немногочисленной коллекцией древнего антиквариата, который они еще не успели продать. А тут приходит какой-то мужик, ложит ему на стол и ничего не объясняет?!
- И что? - спросил медленно Куроро, но при этом глядя, как с "ЭТОГО" стекает вода.
- Может, он вам это предлагает, босс? - сглотнул со своего места Фейтан, хмурясь больше обычного. Раскрытый зонтик почти не укрывал, раздеваться он отказывался, ведь снять плащ легче, чем его потом одевать.
- Мне? - Куроро фыркнул. Белый мех слегка зашевелился, тентаклями лаская кожу, от чего захотелось чесаться. Но порыв не удовлетворил - за спиной собралась банда, а сдавать позиции перед боссом другой организации, который так смело предлагает ЭТО - никак нельзя. Куроро должен выглядеть эффектно, но не броско, и чтобы все вокруг расступались, завидев его в своем супер-модном костюме. Жаль, костюм не предусматривал теплые деньки, перестраиваясь на летний режим. Именно по этой причине он и предпочитал прятаться в полуразрушенных зданиях, в которых всегда было прохладно.
Только вот здания в этот раз не осталось, как и прохлады...
- Именно, - Сенсуи стоял непреклонно. За его спиной, сложив руки на груди, скучал Ицки, осматривая присутствующих.
"Хех, больше моего", - рассматривал Хисока стол и мысленно завидовал.
- Зачем? - уточнил Куроро, больше всего желая скинуть с себя чертов плащ и принять холодный душ. От одного вида ЭТОГО ему становилось всё жарче.
- Облизывать, - Сенсуи обернулся к Ицки и кивнул на Пауков.
- Им, сами понимаете, - продолжил Ицки, - ничего не будет. Они только на вас двоих смотреть будут.
- Только боссы? - уточнил Куроро и поднялся.
- Босс, только скажите и мы... - начал было Фейтан, но Куроро ему жестом приказал замолчать.
- Босс должен заботиться о своих людях и делать всё на благо банды, - сказал пафосно Куроро и ветер, вняв его словам, красиво развёл в стороны полы плаща, словно подталкивая доказывать слова действиями. Но как только в поле зрения попадало ЭТО, весь пафос терялся в неуверенности.
- Только не такой ценой! - вышел вперед Шалнарк, понимая переживания своего босса. - Давайте, лучше я сделаю с ЭТИМ то, что они просят. У меня лучше получается, босс. Вы же видели меня в деле! Всегда хвалили и завидовали!
- Не могу, - покачал головой Куроро, внутренне радуясь, что скоро ему придется снять для сражения плащ. Пот по телу стекал ручьями... но негоже расхаживать голым по пояс. Хотя Куроро предпочел бы прямо сейчас наплевав на этикет, раздеться до трусов. Но вот Пакунода, Шизуку и Мачи вряд ли одобрят. Хотя Пакуноде и было удобно - ветер обдувал ее ноги в юбке и между ними, выставленная вперед голая грудь красиво блестела на солнышке, румянясь и загорая, застегнутая в пиджачке на одну пуговицу, а короткие волосы она всегда изящно смахивала рукой. Шизуку, казалось, любая погода была в радость, имидж ее не менялся и она никогда ни на что не жаловалась - забывала, наверное. А Мачи? Глядя на нее всегда создавалось ощущение, словно ей пофиг.
- Это наш долг защищать босса! - сказал Фейтан.
"Эх, - думал Хисока, рассматривая лежавшее на столе ЭТО, - у меня депрессия, кажется, начинается... Пусть уберет его с моих глаз..."
- Босс сам справится, - улыбнулся Куроро, обернувшись к Паукам. - Если хоть один двинется и возразит - месяц будете разговоры вести с Нобунагой, играть в сёги и есть собу с васаби с ним один-на-один. А кто недоволен, тому Фейтан предоставит личную сауну на пять суток.
- Мы хотели вас поддержать! - сказал Фейтан, которого передернуло от сауны имени себя, если вдруг случится такая неприятность.
- Меня не надо поддерживать, - Куроро улыбнулся, снял с себя мокрый плащ и откинул пафосно в сторонку... - Я сам себя могу, вы же знаете, как я это отлично умею делать.
...плащ на лету споймала Пакунода и, с сердечками в глазах, укуталась в него. Куроро передернуло. Он развернулся и посмотрел на лежавшее на столе ЭТО, раздумывая, как нему подступиться.
- Соображай быстрее, - подтолкнул Сенсуи. - А то мне держать надоело. ЭТО ведь со временем уменьшается... но ты и сам в курсе, что жара не идет на пользу... да и нам потом неудобно будет.
Куроро хмуро пялился на ЭТО. Пауки как по команде переводили взгляд то на своего босса, то на ЭТО, лежавшее на столе. И с замиранием сердца ожидали начала, потому что посмотреть будет на что. Пакунода вытирала салфеткой слюнки, пялясь на полураздетого Куроро. Шизуку никак не реагировала, пытаясь играть на телефоне Шалнарка, пока он глазел за разборками боссов. Мачи что-то вышивала.
- Может, начнете? - подал голос Ицки. - Тут слишком жарко не только от солнца, но и напряжения между вами. Расслабся, Шинобу, это же плевое дело для тебя. Я же помню как ты языком обращаешься с ЭТИМ, особенно когда на меня переключаешься. Райзен обзавидуется.
- Помолчи, - сказал Сенсуи, чувствуя, как краснеет. - Врагам нельзя раскрывать все свои карты.
- Ой, да ладно, - хмыкнул Ицки. - Ты это умеешь делать семью способами, плюс еще один бонусом.
- Вы... - Куроро сглотнул.
"Черт... этот Сенсуи не может быть настолько крут", - все больше грустил Хисока.
- В общем, - Ицки вышел вперед и стал рядом с Сенсуи. - Условия таковы - кто быстрее кончит, тот и выиграл. Глотать, кстати, надо всё, чтоб ничего не вытекало и во рту не оставалось, иначе смысл теряется. Я за этим прослежу очень внимательно. И пальцы потом не забудьте вылизать, а то слипаться будут.
- Ты жесток, - Шинобу обернулся к Ицки. - Я не против, если ты их вылижешь, мне ведь потом не до этого будет... налижусь настолько, что не захочу больше ничего.
- А ты кусай, родной, - улыбнулся Ицки. - Кусай и глотай. Быстрее будет.
Фейтана и Хисоку передернуло. Куроро опасливо сглотнул, но сбегать не собирался - сам подписался. Тем более поздно, когда на его глаза снова попалось ЭТО.
- Начинайте уже, - выдохнул Фейтан, развалившись под зонтиком трупиком. - А то я весь горю... и если вы этого не сделаете, то поджарю ваши задницы, не смотря на их происхождение и занимаемое седалище босса.
- Успокойся, - попросил Шалнарк. - Начинается самое интересное. Это наш шанс помочь боссу потом и указать на его ошибки, чтобы в дальнейшем у него получалось намного лучше.
"Надо Паку попросить, чтобы потом мысли его прочитала и узнала, откуда у него..." - Хисока покосился на Пакуноду, вздохнул. У Пакуноды была своя атмосфера с плащом босса Пауков и созерцанием того же босса в полураздетом виде. Ей было не до того, кто что откуда взял, да еще таких размеров.
- Итак, - Ицки нарушил тишину и оперся руками о стол. - Шинобу, можешь пока убрать руки, вам его еще облизывать.
- Но я...
- Руки! Все должно быть честно. - Ицки обернулся к банде. - Эй, ты, черный с зонтиком ака красна девица в трауре, прыжками сюда. И быстро!
Фейтан нехотя поднялся, взял зонтик и поплелся к столу. Отвернулся:
- Не хочу даже на ЭТО смотреть - уже плохеет.
- А придется, - твердо сказал Ицки и обрадовал: - Пробуй!
Фейтан аж чуть не выронил челюсть из высокого воротника.
- Чего?
- Пробуй, - повторил Ицки с улыбкой. - Вы же должны убедиться, что все по-настоящему будет. Мы же не игры играть будем. Все жестко и по-взрослому.
- И без цензуры! - закричала Пакунода, размахивая не пойми откуда взявшимися помпонами. - Босс, вы лучший! Вперед!!
Куроро тяжко вздохнул. Он уже передумал разбираться лично и подумывал воспользоваться помощью своих. Все-таки ЭТО было очень огромным и в него попросту не влезет целиком.
- Да я уже вижу, что все по-настоящему, - сказал Фейтан. - Можно, я не буду ЭТО пробовать?
- Брезгуешь, - усмехнулся Сенсуи.
"А я бы попробовал", - с завистью вздыхал Хисока.
- Начинайте уже! - кричала со своего места Пакунода. - Шалнарк, дай телефона - я это засниму! Похвастаюсь девчонкам, какой он у меня...
- Не отдавай! - Шизуку вцепилась в телефон и руку Шалнарка. - Она наснимает, а потом будет ночами смотреть и спать не давать! И там мой ход сейчас! А игру сохранять нельзя!..
- Итак... - Ицки поднял руку вверх, но Куроро его перебил:
- А это делать стоя на коленях?
- Да хоть лежа. Как удобнее - так и располагайся.
- Мда, - Куроро почесал голову. Как ни крути, Сенсуи был в более выгодном положении. - И достался же мне тупой конец. С него еще и течет...
- Можем поменяться местами, - сказал Сенсуи. - Мне нравится, когда языком надавливаешь, а твердость как была, так и остается.
- Все так любят, - буркнул Куроро.
"Хочу третьим быть", - завистливо вздыхал Хисока.
- Итак... НАЧАЛИ!! - хлопнул Ицки в ладоши и отскочил в сторонку, чтобы его ненароком каплями не забрызгали.
Куроро с Сенсуи нагнулись и приступили к делу... Через пару секунд Куроро не выдержал первым:
- Дайте, что ли ложку. Я даже не знаю, с какого бока есть.
- Я у Нобунаги ножик одолжу, - сказал Фейтан и метнулся к самураю.
- Оу, - оценил Ицки труды Фейтана, отбиравшего катану у небритого мужика в халате, - кажется, будет суровое обрезание. Не для слабонервных. Жаль, поп-корн не захватил.
- А я говорю отдай! - настаивал на своем Фейтан, все больше выходя из себя.
- У тебя свой есть, - не поддавался на уговоры Нобунага. - Вот им и режь. А мою прелесть нечего осквернять всякой гадостью.
- Это совсем не гадость, - сказал Куроро, облизывая губы. - Это очень даже полезно для здоровья! С неповторимым вкусом. Ты просто не пробовал.
"Как же завидую... черт", - Хисока все больше впадал в уныние, особенно когда до него дошел запах.
- О да, - Нобунага поднялся, уворачиваясь от хлипкой атаки ослабевшего от жары Фейтана, подставил подножку и тот грохнулся на пол, пропахав землю носом. Подобрав красный зонтик, Нобунага раскрыл его поставил над его телом. Снова посмотрел на стол и двух боссов, продолжил: - Особенно когда ЭТО - розового с персиковым оттенком по краям.
- А по-моему, очень мило, - закаваилась Пакунода. - Босс, у вас отлично получается! Продолжайте!
- Тебе не нравится цвет? - Сенсуи оторвался от стола и выпрямился. Вытер губы тыльной стороной ладони.
- Нет, - сказал Нобунага.
- Знаешь, мне тоже, - согласился внезапно Шинобу. - Но другого у них не было.
- И зачем нужно было тогда тащить... это?
- Зачем, говоришь... - Сенсуи задумался. - В одном сериале делили пищу поровну две воинствующие группировки...
- Кхм, Шинобу, там было раскуривание трубки мира, - поправил Ицки.
- В любом случае, - Шинобу раскинул руки, - я пришел и принес это мороженое, чтобы съесть его с вашим боссом.
- А к чему тогда было про время? - Куроро оторвался от своей части и взглянул на противника.
- Так интереснее и забавнее, правда?
- В разных позах?
- Согласитесь, разве вы также не думаете? - Сенсуи обвел взглядом немногочисленных Пауков, скептически взирающих на непрошенных гостей.
- Да-да! Поддерживаю! - подскочила Пакунода и затрясла Сенсуи за руку, пожимая ладонь и благодаря. - Я впервые увидела Босса с другого ракурса и таким... таким... sexy-hot!!! Ах, мне уже дурно становится... И всё благодаря вам. Спасибо большое! Будет что вспомнить в холодные одинокие ночи и о чем мечтать... ах, какая же у него великолепная зад... - Мачи вовремя заткнула рот Пакуноде и попыталась оттащить ее подальше.
- У Сенсуи в разы лучше и накачаннее, - ухмыльнулся Ицки Пакуноде с вызовом поднимая подбородок. - Так и тянет прикоснуться и прижаться.
- Я еще здесь, - напомнил Шинобу, обернувшись к своему йокаю.
- Поэтому готов еще больше расхваливать, - не унимался Ицки.
- Ах так! - вырвалась Пакунода. - Да я за нашего босса и в огонь, и в воду пойду!
- И по канализационным трубам и по стенам домов, ломая и выбивая стекла? - Ицки фыркнул. - Да я в свое время ради него голодал несколько месяцев, постигая дзен в лодке среди озера в темной пещере!.. Под конец даже руки мерещиться начали! Я чуть не усрался до потери пульса от голода. Но терпел ради него!
- А я... А я... - прыгала вокруг него Пакунода, размахивая рукавами плаща. - А я для него мысли читаю!
- Эй, я тут, - попытался влезть в разговор Куроро своим веским авторитетом, но ничего не получилось.
"Мне бы только разочек лизнуть", - мечтал Хисока, не спуская глаз с таявшего мороженого на тарелке, которое уже никого не привлекало своим видом. Своё Хисока доел еще тогда, когда Босс говорил про поддержку и ненавязчиво намекал, что и своими силами и способностями прекрасно расправится, выйди что из-под контроля.
- Эх, так жалко, что оно тает быстро под этим дурацким солнцем, - прошептал мечтательно Хисока и выкинул деревянную палочку от своего эскимо, угодившее на зонтик спящего Фейтана.
Фейтан никак не отреагировал на такое пренебрежение к себе и своему зонту.
Шизуку продолжала играть с телефоном Шалнарка, и даже выиграла у него несколько раз в "Косынку".
Пакунода еще долго пыталась рассказать о своем боссе как можно больше достоинств, но Ицки перекрыл все ее старания единственной фразой: "У Сенсуи очень большой ХХХХ, вон там, видишь, выпирает?" От подобного заявления, услышанного ненароком, Куроро подавился стаканом воды, который вежливо подал Нобунага и долго еще откашливался, стуча себя по потной мускулистой груди, но изредка кидал осторожные взгляды в сторону Сенсуи.
Сенсуи же... а что подумал Сенсуи, знал только Ицки, но говорить об этом совсем не собирался. Но от Пакуноды все же они держались подальше, дабы не травмировать психику телепатки, которая повисла на руках босса Пауков, найдя свои плюсы в своем "внезапном" обмороке.
Автор: S. D&LI R.
Фэндом: Hunter x Hunter, Yu Yu Hakusho (кроссовер)
Пэйринг или персонажи: Сенсуи/Ицки, Пакунода/Куроро
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Слэш (яой), Стёб
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Описание: Сенсуи приходит к лидеру Пауков и выкладывает на стол кое-что с претензией на...
Публикация на других ресурсах: запрещено
Примечания автора: Юмор с закосом под стёб, но на самом деле даже этого нет
читать дальшеОднажды днем... под нещадно палящим солнцем.
Шинобу пришел в святая святых обители Пауков, достал из широких штанин и положил на стол перед Куроро с претензией.
Куроро вздыхая смотрел на стол, на "ЭТО", потом на штаны Сенсуи, на Сенсуи, снова на "ЭТО". И молчал. Все его мысли в данный момент занимал вопрос, какого черта мэр наложил руки на район, в котором они, Пауки, занимали неофициально здание? Почему именно их здание разрушили, тогда как остальные стояли себе и разрушались от времени дальше? Но вселенская несправедливость поступила еще подлее, когда Пауки собрались вместе, из-под грозовых туч выползло солнце и начало греть этак в градусов 40 намокшую за ночь землю. Куроро изнывал от жажды, пот стекал в десять ручьев, а переместиться в другое здание нет сил, потому что тогда придется тащить и стол со стульями, с многочисленными ящиками и немногочисленной коллекцией древнего антиквариата, который они еще не успели продать. А тут приходит какой-то мужик, ложит ему на стол и ничего не объясняет?!
- И что? - спросил медленно Куроро, но при этом глядя, как с "ЭТОГО" стекает вода.
- Может, он вам это предлагает, босс? - сглотнул со своего места Фейтан, хмурясь больше обычного. Раскрытый зонтик почти не укрывал, раздеваться он отказывался, ведь снять плащ легче, чем его потом одевать.
- Мне? - Куроро фыркнул. Белый мех слегка зашевелился, тентаклями лаская кожу, от чего захотелось чесаться. Но порыв не удовлетворил - за спиной собралась банда, а сдавать позиции перед боссом другой организации, который так смело предлагает ЭТО - никак нельзя. Куроро должен выглядеть эффектно, но не броско, и чтобы все вокруг расступались, завидев его в своем супер-модном костюме. Жаль, костюм не предусматривал теплые деньки, перестраиваясь на летний режим. Именно по этой причине он и предпочитал прятаться в полуразрушенных зданиях, в которых всегда было прохладно.
Только вот здания в этот раз не осталось, как и прохлады...
- Именно, - Сенсуи стоял непреклонно. За его спиной, сложив руки на груди, скучал Ицки, осматривая присутствующих.
"Хех, больше моего", - рассматривал Хисока стол и мысленно завидовал.
- Зачем? - уточнил Куроро, больше всего желая скинуть с себя чертов плащ и принять холодный душ. От одного вида ЭТОГО ему становилось всё жарче.
- Облизывать, - Сенсуи обернулся к Ицки и кивнул на Пауков.
- Им, сами понимаете, - продолжил Ицки, - ничего не будет. Они только на вас двоих смотреть будут.
- Только боссы? - уточнил Куроро и поднялся.
- Босс, только скажите и мы... - начал было Фейтан, но Куроро ему жестом приказал замолчать.
- Босс должен заботиться о своих людях и делать всё на благо банды, - сказал пафосно Куроро и ветер, вняв его словам, красиво развёл в стороны полы плаща, словно подталкивая доказывать слова действиями. Но как только в поле зрения попадало ЭТО, весь пафос терялся в неуверенности.
- Только не такой ценой! - вышел вперед Шалнарк, понимая переживания своего босса. - Давайте, лучше я сделаю с ЭТИМ то, что они просят. У меня лучше получается, босс. Вы же видели меня в деле! Всегда хвалили и завидовали!
- Не могу, - покачал головой Куроро, внутренне радуясь, что скоро ему придется снять для сражения плащ. Пот по телу стекал ручьями... но негоже расхаживать голым по пояс. Хотя Куроро предпочел бы прямо сейчас наплевав на этикет, раздеться до трусов. Но вот Пакунода, Шизуку и Мачи вряд ли одобрят. Хотя Пакуноде и было удобно - ветер обдувал ее ноги в юбке и между ними, выставленная вперед голая грудь красиво блестела на солнышке, румянясь и загорая, застегнутая в пиджачке на одну пуговицу, а короткие волосы она всегда изящно смахивала рукой. Шизуку, казалось, любая погода была в радость, имидж ее не менялся и она никогда ни на что не жаловалась - забывала, наверное. А Мачи? Глядя на нее всегда создавалось ощущение, словно ей пофиг.
- Это наш долг защищать босса! - сказал Фейтан.
"Эх, - думал Хисока, рассматривая лежавшее на столе ЭТО, - у меня депрессия, кажется, начинается... Пусть уберет его с моих глаз..."
- Босс сам справится, - улыбнулся Куроро, обернувшись к Паукам. - Если хоть один двинется и возразит - месяц будете разговоры вести с Нобунагой, играть в сёги и есть собу с васаби с ним один-на-один. А кто недоволен, тому Фейтан предоставит личную сауну на пять суток.
- Мы хотели вас поддержать! - сказал Фейтан, которого передернуло от сауны имени себя, если вдруг случится такая неприятность.
- Меня не надо поддерживать, - Куроро улыбнулся, снял с себя мокрый плащ и откинул пафосно в сторонку... - Я сам себя могу, вы же знаете, как я это отлично умею делать.
...плащ на лету споймала Пакунода и, с сердечками в глазах, укуталась в него. Куроро передернуло. Он развернулся и посмотрел на лежавшее на столе ЭТО, раздумывая, как нему подступиться.
- Соображай быстрее, - подтолкнул Сенсуи. - А то мне держать надоело. ЭТО ведь со временем уменьшается... но ты и сам в курсе, что жара не идет на пользу... да и нам потом неудобно будет.
Куроро хмуро пялился на ЭТО. Пауки как по команде переводили взгляд то на своего босса, то на ЭТО, лежавшее на столе. И с замиранием сердца ожидали начала, потому что посмотреть будет на что. Пакунода вытирала салфеткой слюнки, пялясь на полураздетого Куроро. Шизуку никак не реагировала, пытаясь играть на телефоне Шалнарка, пока он глазел за разборками боссов. Мачи что-то вышивала.
- Может, начнете? - подал голос Ицки. - Тут слишком жарко не только от солнца, но и напряжения между вами. Расслабся, Шинобу, это же плевое дело для тебя. Я же помню как ты языком обращаешься с ЭТИМ, особенно когда на меня переключаешься. Райзен обзавидуется.
- Помолчи, - сказал Сенсуи, чувствуя, как краснеет. - Врагам нельзя раскрывать все свои карты.
- Ой, да ладно, - хмыкнул Ицки. - Ты это умеешь делать семью способами, плюс еще один бонусом.
- Вы... - Куроро сглотнул.
"Черт... этот Сенсуи не может быть настолько крут", - все больше грустил Хисока.
- В общем, - Ицки вышел вперед и стал рядом с Сенсуи. - Условия таковы - кто быстрее кончит, тот и выиграл. Глотать, кстати, надо всё, чтоб ничего не вытекало и во рту не оставалось, иначе смысл теряется. Я за этим прослежу очень внимательно. И пальцы потом не забудьте вылизать, а то слипаться будут.
- Ты жесток, - Шинобу обернулся к Ицки. - Я не против, если ты их вылижешь, мне ведь потом не до этого будет... налижусь настолько, что не захочу больше ничего.
- А ты кусай, родной, - улыбнулся Ицки. - Кусай и глотай. Быстрее будет.
Фейтана и Хисоку передернуло. Куроро опасливо сглотнул, но сбегать не собирался - сам подписался. Тем более поздно, когда на его глаза снова попалось ЭТО.
- Начинайте уже, - выдохнул Фейтан, развалившись под зонтиком трупиком. - А то я весь горю... и если вы этого не сделаете, то поджарю ваши задницы, не смотря на их происхождение и занимаемое седалище босса.
- Успокойся, - попросил Шалнарк. - Начинается самое интересное. Это наш шанс помочь боссу потом и указать на его ошибки, чтобы в дальнейшем у него получалось намного лучше.
"Надо Паку попросить, чтобы потом мысли его прочитала и узнала, откуда у него..." - Хисока покосился на Пакуноду, вздохнул. У Пакуноды была своя атмосфера с плащом босса Пауков и созерцанием того же босса в полураздетом виде. Ей было не до того, кто что откуда взял, да еще таких размеров.
- Итак, - Ицки нарушил тишину и оперся руками о стол. - Шинобу, можешь пока убрать руки, вам его еще облизывать.
- Но я...
- Руки! Все должно быть честно. - Ицки обернулся к банде. - Эй, ты, черный с зонтиком ака красна девица в трауре, прыжками сюда. И быстро!
Фейтан нехотя поднялся, взял зонтик и поплелся к столу. Отвернулся:
- Не хочу даже на ЭТО смотреть - уже плохеет.
- А придется, - твердо сказал Ицки и обрадовал: - Пробуй!
Фейтан аж чуть не выронил челюсть из высокого воротника.
- Чего?
- Пробуй, - повторил Ицки с улыбкой. - Вы же должны убедиться, что все по-настоящему будет. Мы же не игры играть будем. Все жестко и по-взрослому.
- И без цензуры! - закричала Пакунода, размахивая не пойми откуда взявшимися помпонами. - Босс, вы лучший! Вперед!!
Куроро тяжко вздохнул. Он уже передумал разбираться лично и подумывал воспользоваться помощью своих. Все-таки ЭТО было очень огромным и в него попросту не влезет целиком.
- Да я уже вижу, что все по-настоящему, - сказал Фейтан. - Можно, я не буду ЭТО пробовать?
- Брезгуешь, - усмехнулся Сенсуи.
"А я бы попробовал", - с завистью вздыхал Хисока.
- Начинайте уже! - кричала со своего места Пакунода. - Шалнарк, дай телефона - я это засниму! Похвастаюсь девчонкам, какой он у меня...
- Не отдавай! - Шизуку вцепилась в телефон и руку Шалнарка. - Она наснимает, а потом будет ночами смотреть и спать не давать! И там мой ход сейчас! А игру сохранять нельзя!..
- Итак... - Ицки поднял руку вверх, но Куроро его перебил:
- А это делать стоя на коленях?
- Да хоть лежа. Как удобнее - так и располагайся.
- Мда, - Куроро почесал голову. Как ни крути, Сенсуи был в более выгодном положении. - И достался же мне тупой конец. С него еще и течет...
- Можем поменяться местами, - сказал Сенсуи. - Мне нравится, когда языком надавливаешь, а твердость как была, так и остается.
- Все так любят, - буркнул Куроро.
"Хочу третьим быть", - завистливо вздыхал Хисока.
- Итак... НАЧАЛИ!! - хлопнул Ицки в ладоши и отскочил в сторонку, чтобы его ненароком каплями не забрызгали.
Куроро с Сенсуи нагнулись и приступили к делу... Через пару секунд Куроро не выдержал первым:
- Дайте, что ли ложку. Я даже не знаю, с какого бока есть.
- Я у Нобунаги ножик одолжу, - сказал Фейтан и метнулся к самураю.
- Оу, - оценил Ицки труды Фейтана, отбиравшего катану у небритого мужика в халате, - кажется, будет суровое обрезание. Не для слабонервных. Жаль, поп-корн не захватил.
- А я говорю отдай! - настаивал на своем Фейтан, все больше выходя из себя.
- У тебя свой есть, - не поддавался на уговоры Нобунага. - Вот им и режь. А мою прелесть нечего осквернять всякой гадостью.
- Это совсем не гадость, - сказал Куроро, облизывая губы. - Это очень даже полезно для здоровья! С неповторимым вкусом. Ты просто не пробовал.
"Как же завидую... черт", - Хисока все больше впадал в уныние, особенно когда до него дошел запах.
- О да, - Нобунага поднялся, уворачиваясь от хлипкой атаки ослабевшего от жары Фейтана, подставил подножку и тот грохнулся на пол, пропахав землю носом. Подобрав красный зонтик, Нобунага раскрыл его поставил над его телом. Снова посмотрел на стол и двух боссов, продолжил: - Особенно когда ЭТО - розового с персиковым оттенком по краям.
- А по-моему, очень мило, - закаваилась Пакунода. - Босс, у вас отлично получается! Продолжайте!
- Тебе не нравится цвет? - Сенсуи оторвался от стола и выпрямился. Вытер губы тыльной стороной ладони.
- Нет, - сказал Нобунага.
- Знаешь, мне тоже, - согласился внезапно Шинобу. - Но другого у них не было.
- И зачем нужно было тогда тащить... это?
- Зачем, говоришь... - Сенсуи задумался. - В одном сериале делили пищу поровну две воинствующие группировки...
- Кхм, Шинобу, там было раскуривание трубки мира, - поправил Ицки.
- В любом случае, - Шинобу раскинул руки, - я пришел и принес это мороженое, чтобы съесть его с вашим боссом.
- А к чему тогда было про время? - Куроро оторвался от своей части и взглянул на противника.
- Так интереснее и забавнее, правда?
- В разных позах?
- Согласитесь, разве вы также не думаете? - Сенсуи обвел взглядом немногочисленных Пауков, скептически взирающих на непрошенных гостей.
- Да-да! Поддерживаю! - подскочила Пакунода и затрясла Сенсуи за руку, пожимая ладонь и благодаря. - Я впервые увидела Босса с другого ракурса и таким... таким... sexy-hot!!! Ах, мне уже дурно становится... И всё благодаря вам. Спасибо большое! Будет что вспомнить в холодные одинокие ночи и о чем мечтать... ах, какая же у него великолепная зад... - Мачи вовремя заткнула рот Пакуноде и попыталась оттащить ее подальше.
- У Сенсуи в разы лучше и накачаннее, - ухмыльнулся Ицки Пакуноде с вызовом поднимая подбородок. - Так и тянет прикоснуться и прижаться.
- Я еще здесь, - напомнил Шинобу, обернувшись к своему йокаю.
- Поэтому готов еще больше расхваливать, - не унимался Ицки.
- Ах так! - вырвалась Пакунода. - Да я за нашего босса и в огонь, и в воду пойду!
- И по канализационным трубам и по стенам домов, ломая и выбивая стекла? - Ицки фыркнул. - Да я в свое время ради него голодал несколько месяцев, постигая дзен в лодке среди озера в темной пещере!.. Под конец даже руки мерещиться начали! Я чуть не усрался до потери пульса от голода. Но терпел ради него!
- А я... А я... - прыгала вокруг него Пакунода, размахивая рукавами плаща. - А я для него мысли читаю!
- Эй, я тут, - попытался влезть в разговор Куроро своим веским авторитетом, но ничего не получилось.
"Мне бы только разочек лизнуть", - мечтал Хисока, не спуская глаз с таявшего мороженого на тарелке, которое уже никого не привлекало своим видом. Своё Хисока доел еще тогда, когда Босс говорил про поддержку и ненавязчиво намекал, что и своими силами и способностями прекрасно расправится, выйди что из-под контроля.
- Эх, так жалко, что оно тает быстро под этим дурацким солнцем, - прошептал мечтательно Хисока и выкинул деревянную палочку от своего эскимо, угодившее на зонтик спящего Фейтана.
Фейтан никак не отреагировал на такое пренебрежение к себе и своему зонту.
Шизуку продолжала играть с телефоном Шалнарка, и даже выиграла у него несколько раз в "Косынку".
Пакунода еще долго пыталась рассказать о своем боссе как можно больше достоинств, но Ицки перекрыл все ее старания единственной фразой: "У Сенсуи очень большой ХХХХ, вон там, видишь, выпирает?" От подобного заявления, услышанного ненароком, Куроро подавился стаканом воды, который вежливо подал Нобунага и долго еще откашливался, стуча себя по потной мускулистой груди, но изредка кидал осторожные взгляды в сторону Сенсуи.
Сенсуи же... а что подумал Сенсуи, знал только Ицки, но говорить об этом совсем не собирался. Но от Пакуноды все же они держались подальше, дабы не травмировать психику телепатки, которая повисла на руках босса Пауков, найдя свои плюсы в своем "внезапном" обмороке.
@темы: Yu Yu Hakusho, Hunter x Hunter, PG-13, Фанфикшен
13:51
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
13:40
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
13:33
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Название: Пойдем потрахаемся!
Канон: Yu Yu Hakusho
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: мини, 2083 слова
Пейринг/Персонажи: Юске Урамеши/Курама
Категория: слэш
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: Юске хочет Кураму
Примечание: Ненавязчиво мелькающие тентакли
— Эй, Курама, тебе плохо? Пойдем потрахаемся, и сразу станет легче...
Юске не договорил, потому что его заглотила росянка-переросток из Макая, которую он не заметил из-за темноты, царившей в комнате.
10 минут спустя
Матерясь на чем свет стоит, слегка пожеванный Юске кое-как выбрался из растения, разорвав его изнутри. Он попытался подойти к неясному силуэту, похожему на фигуру Курамы, который смотрел в окно и не обращал никакого внимания на звуки борьбы рядом.
— А может, согласишься? Это приятно... И отвлечешься от... — Юске не договорил свою мысль, как его опутала лиана. — Курама! Ну давай! Можно и по-жесткому, с тентаклями!
Раздался щелчок и лиана заткнула ему рот, обкрутившись для надежности вокруг головы.
Еще 10 минут спустя
Юске расстреливал рейганом растение, пиная остатки ногами. Порванная одежда свисала клочьями, прическа растрепалась, а кожу покрывали кровоточащие порезы и царапины.
— Курама, ну давай потрахаемся. Меня твои игры с растениями знаешь как завели! Обещаю, кончать в тебя не буду...
От первой атаки куста непонятного вида Юске сумел увернуться. Вторая, быстрее предыдущей, последовала за первой, но Юске успел увернуться. Третья и четвертая почти сумели сбить с ног, и Юске с трудом, но устоял. И когда он уже думал вырвать корневище растения, выползшего из обычного небольшого вазона с розовой фиалкой, вокруг ноги обвилось толстое лоснящееся щупальце с нераскрытым бутоном на конце. Схватило сильнее, вздернуло, раскачивая из стороны в сторону.
— Кура-а-ама-а-аа, — звал Юске, — ну дава-а-аай... Хватит меня кормить прелюдиями...
Еще 15 минут спустя
— Я тебя все равно трахну, — пообещал Юске, тяжело дыша над поверженной кучкой спутанных лиан вперемешку с щупальцами. — И лучше тебе молчать про мигрень, не засыпать и отдаться сразу же, как только... — Его передернуло и стошнило под ноги, прямо на кроссовки. Вытирая рот остатками майки, он выпрямился и снова выругался. — Вот так всегда. Ты к нему с цветами — а он тебя этими же цветами и выгоняет, только еще круче. Ну вот за что?
Юске пытался уклониться от очередного растения, теперь — кактуса, который стрелял мало, но метко. Острые иглы задевали пораненную кожу, но Юске мужественно терпел. Раны заживут, а вот Курама ждать не будет. Как и собственный стояк.
Еще 7 минут спустя
— Ха! Я его уделал! Курама, ты сдаешь позиции... Или ты слишком хочешь со мной трахнуться, вот и не сопротивляешься! Я иду к тебе, только подожди! Я ведь уже почти раздет...
Юске не успел договорить, как его сшибло с ног и пригвоздило к стенке несколькими розами. Он понял, что главная защита пройдена, и тяжелая артиллерия уже закончилась. Цель была близко. Вот только Курама явно не сдавался. Но Юске принимал это за флирт и кокетство, потому что злился Курама редко и часто уступал. Вот только не сегодня и не его желанию.
Еще 6 минут спустя
— Я освободился! У меня это получается уже быстрее! Ну разве я не молодец?! — В этот раз Юске решил не полагаться на природные скорость и силу, а подкрасться со всеми возможными аккуратностью и осторожностью. — Курама, не ломайся. Вот увидишь, тебе сразу станет лучше после хорошенького траха. Обещаю...
В очередной раз к Юске устремилось нечто, отдаленно напоминающее растение, но благодаря поразительной ловкости непонятная фигня его даже не задела.
— Ну, Курама, соглашайся, пока я не передумал. И хватит ко мне всякую херню посылать — все равно не отделаешься. Я настойчивее и упорнее!
Еще 3 минуты спустя
— Ну правда, хватит уже отнекиваться — я бы на твоем месте давно согласился. Давай, Курама. Трахнемся разок и разойдемся на сегодня. А потом, если тебе понравится — повторим. Я так совсем не против...
Дверь в просторную комнату за спиной Юске открылась с тихим скрипом. Юске, замерев, сглотнул и отпрыгнул в сторону, принимая оборонительную стойку. Но увидев, что это Курама с мокрыми волосами и полотенцем на плечах, успокоился.
— А, это ты, Курама... черт, ты где был? — Юске украдкой посмотрел на тень возле окна, которую он все это время принимал за Кураму и уже час как упорно пытался развести на секс.
— В душе, где же ещё. — Курама вытирал волосы и удивленно смотрел на Юске в порванной одежде. — А ты что тут делаешь?
— Так я это... – окончание фразы «трахнуться с тобой пришел» застряло в горле, Юске не мог сказать этого вслух, видя перед собой такого красивого и неприступного Кураму. — Волновался, как ты.
— И поэтому разнес мою комнату?
— Проверял твою охрану... ха-ха...
— А по-моему, ты что-то говорил про «отнекиваться» и «понравится — повторим», — заметил Курама.
— Нет, все хорошо, — замахал руками Юске и оглянулся на остатки поверженных растений. — Я уже вполне доволен.
— Уверен?
— Да-да, ха-ха, вполне, — Юске нервно засмеялся, молясь, чтобы Курама ничего не понял.
— Твоя кровать расстелена в комнате дальше по коридору. На всякий случай, если что, — повторил Курама, пытаясь понять, по какой причине ее разгромил Юске.
Еще 4 минуты спустя
Юске сидел на заботливо разложенной кровати и сжимал полотенце.
Желание поиметь Кураму никуда не делось. Стояк, впрочем, тоже.
Еще 34 минуты и 42 секунды спустя
Юске решительно крался к комнате Курамы. Курама явно не был пьян, а вот Юске что-то прямо ударило в голову. Он не собирался оставлять свои желания, не зря же он сражался с дикими растениями в той комнате! Он должен получить награду!
Еще 37 секунд спустя
Согнувшись в три погибели, Юске наблюдал через замочную скважину, как Курама при свете ламп приводит в порядок свои растения и то, что осталось после схватки. Он нежно поглаживал лепестки ядовитого фиолетового цвета и что-то шептал. Юске впервые хотел оказаться на месте растения,чтобы Курама так же нежно своими пальцами поглаживал его шею, спускаясь по спине ниже и ниже, а потом обхватил ягодицы, вдавил в стену, опустился на колени и взял его член в рот. Всего лишь одна невинная картина, превратившаяся в голове в похабное и возбуждающее действо, заставила Юске судорожно сглотнуть и запустить руку себе в штаны, а второй сжать сильнее ручку двери. Пальцы случайно соскользнули, дверь приоткрылась со скрипом, и Юске кубарем ввалился в комнату.
— Эм, Юске, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Курама. Все восстановленные с помощью йоки растения настороженно вздыбили листья, выказывая недовольство по поводу нарушенной границы их территории. Сражаться с ними повторно не хотелось — Юске еще не так сильно восстановился.
— В полном...
— Помочь? — Курама с легкостью оставил свой рассадник биологического разнообразия и подошел к нему.
— Нет, я сам... — рука в штанах шевельнулась, и Юске понял, что это его шанс. — Да, можешь. Кажется...
Договорить он не успел — его снова схватила очередная лоза за ноги и вздернула, переворачивая головой вниз.
Еще 1 минуту и 26 секунд спустя
Юске никогда не думал, что будет краснеть под таким внимательным взглядом Курамы. Его не то чтобы рассматривали, а откровенно пялились. Юске сдерживался и молчал, но это давалось с трудом — особенно когда вслед за Курамой на него пялились по крайней мере с десяток громадных растений-переростков. И хоть глаз у них не было, но впечатление создавалось, что смотрят они осуждающе.
— Я все могу объяснить! — не выдержал наконец Юске.
— И руку в штанах?
— И даже ее.
Еще 2 минуты и 41 секунду спустя
— Ну? Я слушаю, — подогнал Курама, не дождавшись объяснений.
Юске показалось, что растения угрожающе зарычали, но он решил действовать до победного конца на свой страх и риск.
— Понимаешь...
— Юске, — от улыбки Курамы его передернуло, — если это связано с чем-то, что мне не понравится...
Еще 3 минуты и 16 секунд спустя
Юске не хотел ничего говорить. Но и сдерживаться больше не мог, особенно когда Курама был столь настойчивым, как и его руки.
Еще 1 минуту и 23 секунды спустя
Курама не сдавался, Юске тоже пытался увернуться как мог в своем подвешенном состоянии, хотя какой-то час назад пытался добиться этих самых прикосновений. Он и предположить не мог, что все закончится именно так!
Еще 31 секунду спустя
— Отпусти меня! — кричал Юске, то ли действительно отнекиваясь, то ли желая продолжения. — Хватит! Я больше не могу!
— А больше и не надо, — Курама отлип от своей жертвы на пару секунд, чтобы снова к ней вернуться.
Юске заржал в голос, ерзая и пытаясь ускользнуть от ловких пальцев Курамы, что было довольно проблематично — он был подвешен за ноги да еще и скован по рукам и ногам.
Кто бы мог подумать, что Курама в качестве пытки использует щекотку.
Еще 49 секунд спустя
Курама снова повторил свой вопрос.
Юске закивал, что расскажет все-все, вплоть до цвета трусиков у Кейко в самый первый раз, когда задрал ей юбку.
— Слушаю.
— Кура-ама, — протянул Юске, пытаясь отдышаться, — давай трахнемся.
Еще 4 секунды спустя
— Давай.
Еще 15 секунд спустя
— То есть как?
Курама пожал плечом:
— Смотря как ты хочешь.
Еще 23 секунды спустя
— То есть ты совсем не против?
— А почему я должен быть против?
— Ну как… то есть… А ведь…
Юске заткнулся, понимая, как глупо выглядит. Он тут все это время пытался отвоевать Кураму, уломать, изнасиловать, связать, а все оказалось настолько просто?
Еще 15 секунд спустя
— Так ты согласен, или тебе нравится, когда по твоей ноге ползает лиана? Имей в виду, она выделяет ядовитый сок, который парализует всех, кто его касается.
— Которая фиолетовая?
Курама с улыбкой кивнул.
— А почему ты тогда не приказываешь ей меня отпустить? — возмутился Юске.
— Ты ей понравился. Это мило смотрится. Ничего не происходило между вами, пока я был в душе? — поинтересовался Курама.
— Оно меня пыталось угробить. Я его тоже. Курама, помоги мне, — Юске кое-как высвободил руку, вытер о штаны и протянул в призыве о помощи.
Курама с сомнением посмотрел на руку, которую только что вытащили из трусов и щелкнул пальцами. Юске грохнулся на пол.
— А помягче нельзя было?
— Помягче ты со мной будешь обращаться, верно? — улыбнулся Курама, и у Юске закралась мысль, что его специально провоцируют на какую-нибудь гадость.
Еще 1 минуту спустя
— Ты где любишь? На кровати? На полу? На столе? Стоя? Сидя? Может, на подоконнике?
Юске выслушивал и краснел, желая больше всего, чтобы Курама заткнулся, вырубил свет и отдался не сопротивляясь, а где и как — это уже как получится.
— Так что?
— Ты всегда задаешь так много вопросов? — устало пробормотал Юске, глядя на свои штаны. У него уже точно ни за что не встанет, если Курама продолжит задавать свои вопросы.
— Нет, только сейчас и тебе.
Еще 2 минуты и 12 секунд спустя
Юске не выдержал. Ему уже не были страшны ни растения, одно из которых продолжало тереться о его ногу, ни реакция Курамы. Он подполз к стене и, вырубив свет, поднялся. Не спуская глаз с фигуры Курамы, подошел к нему и, обняв и прижав к себе, поцеловал. Курама пытался что-то сказать, но Юске его не слушал, самозабвенно целуя.
Еще 32 секунды спустя
— Юске! — вырвался, наконец, Курама, разрывая тонкую ниточку слюны. — Надо включить свет...
— Любишь при свете?
Получить ответ он не успел. Курама вдруг выскользнул у него из рук. Юске почувствовал, как сам переворачивается в воздухе, а совсем рядом в свете луны угрожающе рычит растение, потрясая тычинками и пестиками. Офигенно огромными тычинками и пестиками.
— Я про это и пытался сказать, — Курама приложил ко лбу ладонь и покачал головой.
— Эй! Что все это значит?!
«А они в меня влезут?» — невольно подумал он и замотал головой — тычинки и пестики выглядели вблизи жуткими и навевали странные мысли. Юске было подумал, что попал в безвыходную ситуацию, но сознание подсунуло уже мысль о том, как он будет с Курамой развлекаться в этой комнате и найдет еще одно применение этим самым тычинкам и пестикам в своих играх.
— Я пытался сказать, что нам нужно уйти в другую комнату или в моей свет не выключать.
— Какого черта? Что за идиотизм?
— Растения активируют свой режим в темноте, а этот вид как раз из таких. При свете они милые, а вот едва стемнеет — они становятся опасными.
Еще 6 минут и 4 секунды спустя
Юске тяжело дышал. Остатки штанов валялись в комнате Курамы и восстановлению явно не подлежали. Еще бы, Курама пытался вытянуть его самостоятельно, своими силами, не используя йоки и не приказывая сделать это своим жутким тварям в горшочках. И в итоге оба пострадали, но расплатились остатками штанов, все же лучше, чем каким-нибудь важным и нужным органом.
Они спустились в гостиную и перевели дыхание.
— Никогда больше не приду к тебе ночью.
— Придти можешь, но предупреждать надо заранее, — Курама тяжело вздохнул и откинулся головой на диван. — Или не наваливаться вот так сразу, а выслушать...
— Хорошо-хорошо, не сдержался. Как хорошо, что я не в списке твоих врагов, — Юске передернуло. Если так досталось ему, то каково же было тем, кого Курама ненавидел?
Он повернул голову и посмотрел на открывшийся изгиб шеи Курамы. Вид прикрытых глаз и приоткрытых губ вновь поставили член по стойке «смирно».
— Черт возьми...
Еще 4 минуты спустя
— Может лучше...
— Нет, к черту, — ворчал Юске, лаская тело Курамы.
— Тогда...
— Нет.
— Не царапайся, останутся следы, — попросил Курама.
— Отклони голову.
— Засосы не оставляй.
— Как получится.
— Можно сильнее, — попросил Курама, выгибаясь.
— И глубже?
— А получится?
— Приподнимись.
— С волосами аккуратней, — напомнил в который раз Курама и застонал.
Спустя 3 часа 39 минут
Юске хотел курить. Курама свернулся рядом, грея бок. Одеяло ни черта не согревало, но хватало и того, что оно выполняло одну из своих функций — укрывало. Оставлять Кураму ради курева Юске не спешил — успеется.
Он понял, что с Курамой все вполне получится. Раз вышло успокоить не только его, но и самому придти в относительное равновесие.
А еще Юске понял, что встречаться и спать с Курамой он будет где угодно, но только не у него дома.
Канон: Yu Yu Hakusho
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: мини, 2083 слова
Пейринг/Персонажи: Юске Урамеши/Курама
Категория: слэш
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: Юске хочет Кураму
Примечание: Ненавязчиво мелькающие тентакли
— Эй, Курама, тебе плохо? Пойдем потрахаемся, и сразу станет легче...Юске не договорил, потому что его заглотила росянка-переросток из Макая, которую он не заметил из-за темноты, царившей в комнате.
10 минут спустя
Матерясь на чем свет стоит, слегка пожеванный Юске кое-как выбрался из растения, разорвав его изнутри. Он попытался подойти к неясному силуэту, похожему на фигуру Курамы, который смотрел в окно и не обращал никакого внимания на звуки борьбы рядом.
— А может, согласишься? Это приятно... И отвлечешься от... — Юске не договорил свою мысль, как его опутала лиана. — Курама! Ну давай! Можно и по-жесткому, с тентаклями!
Раздался щелчок и лиана заткнула ему рот, обкрутившись для надежности вокруг головы.
Еще 10 минут спустя
Юске расстреливал рейганом растение, пиная остатки ногами. Порванная одежда свисала клочьями, прическа растрепалась, а кожу покрывали кровоточащие порезы и царапины.
— Курама, ну давай потрахаемся. Меня твои игры с растениями знаешь как завели! Обещаю, кончать в тебя не буду...
От первой атаки куста непонятного вида Юске сумел увернуться. Вторая, быстрее предыдущей, последовала за первой, но Юске успел увернуться. Третья и четвертая почти сумели сбить с ног, и Юске с трудом, но устоял. И когда он уже думал вырвать корневище растения, выползшего из обычного небольшого вазона с розовой фиалкой, вокруг ноги обвилось толстое лоснящееся щупальце с нераскрытым бутоном на конце. Схватило сильнее, вздернуло, раскачивая из стороны в сторону.
— Кура-а-ама-а-аа, — звал Юске, — ну дава-а-аай... Хватит меня кормить прелюдиями...
Еще 15 минут спустя
— Я тебя все равно трахну, — пообещал Юске, тяжело дыша над поверженной кучкой спутанных лиан вперемешку с щупальцами. — И лучше тебе молчать про мигрень, не засыпать и отдаться сразу же, как только... — Его передернуло и стошнило под ноги, прямо на кроссовки. Вытирая рот остатками майки, он выпрямился и снова выругался. — Вот так всегда. Ты к нему с цветами — а он тебя этими же цветами и выгоняет, только еще круче. Ну вот за что?
Юске пытался уклониться от очередного растения, теперь — кактуса, который стрелял мало, но метко. Острые иглы задевали пораненную кожу, но Юске мужественно терпел. Раны заживут, а вот Курама ждать не будет. Как и собственный стояк.
Еще 7 минут спустя
— Ха! Я его уделал! Курама, ты сдаешь позиции... Или ты слишком хочешь со мной трахнуться, вот и не сопротивляешься! Я иду к тебе, только подожди! Я ведь уже почти раздет...
Юске не успел договорить, как его сшибло с ног и пригвоздило к стенке несколькими розами. Он понял, что главная защита пройдена, и тяжелая артиллерия уже закончилась. Цель была близко. Вот только Курама явно не сдавался. Но Юске принимал это за флирт и кокетство, потому что злился Курама редко и часто уступал. Вот только не сегодня и не его желанию.
Еще 6 минут спустя
— Я освободился! У меня это получается уже быстрее! Ну разве я не молодец?! — В этот раз Юске решил не полагаться на природные скорость и силу, а подкрасться со всеми возможными аккуратностью и осторожностью. — Курама, не ломайся. Вот увидишь, тебе сразу станет лучше после хорошенького траха. Обещаю...
В очередной раз к Юске устремилось нечто, отдаленно напоминающее растение, но благодаря поразительной ловкости непонятная фигня его даже не задела.
— Ну, Курама, соглашайся, пока я не передумал. И хватит ко мне всякую херню посылать — все равно не отделаешься. Я настойчивее и упорнее!
Еще 3 минуты спустя
— Ну правда, хватит уже отнекиваться — я бы на твоем месте давно согласился. Давай, Курама. Трахнемся разок и разойдемся на сегодня. А потом, если тебе понравится — повторим. Я так совсем не против...
Дверь в просторную комнату за спиной Юске открылась с тихим скрипом. Юске, замерев, сглотнул и отпрыгнул в сторону, принимая оборонительную стойку. Но увидев, что это Курама с мокрыми волосами и полотенцем на плечах, успокоился.
— А, это ты, Курама... черт, ты где был? — Юске украдкой посмотрел на тень возле окна, которую он все это время принимал за Кураму и уже час как упорно пытался развести на секс.
— В душе, где же ещё. — Курама вытирал волосы и удивленно смотрел на Юске в порванной одежде. — А ты что тут делаешь?
— Так я это... – окончание фразы «трахнуться с тобой пришел» застряло в горле, Юске не мог сказать этого вслух, видя перед собой такого красивого и неприступного Кураму. — Волновался, как ты.
— И поэтому разнес мою комнату?
— Проверял твою охрану... ха-ха...
— А по-моему, ты что-то говорил про «отнекиваться» и «понравится — повторим», — заметил Курама.
— Нет, все хорошо, — замахал руками Юске и оглянулся на остатки поверженных растений. — Я уже вполне доволен.
— Уверен?
— Да-да, ха-ха, вполне, — Юске нервно засмеялся, молясь, чтобы Курама ничего не понял.
— Твоя кровать расстелена в комнате дальше по коридору. На всякий случай, если что, — повторил Курама, пытаясь понять, по какой причине ее разгромил Юске.
Еще 4 минуты спустя
Юске сидел на заботливо разложенной кровати и сжимал полотенце.
Желание поиметь Кураму никуда не делось. Стояк, впрочем, тоже.
Еще 34 минуты и 42 секунды спустя
Юске решительно крался к комнате Курамы. Курама явно не был пьян, а вот Юске что-то прямо ударило в голову. Он не собирался оставлять свои желания, не зря же он сражался с дикими растениями в той комнате! Он должен получить награду!
Еще 37 секунд спустя
Согнувшись в три погибели, Юске наблюдал через замочную скважину, как Курама при свете ламп приводит в порядок свои растения и то, что осталось после схватки. Он нежно поглаживал лепестки ядовитого фиолетового цвета и что-то шептал. Юске впервые хотел оказаться на месте растения,чтобы Курама так же нежно своими пальцами поглаживал его шею, спускаясь по спине ниже и ниже, а потом обхватил ягодицы, вдавил в стену, опустился на колени и взял его член в рот. Всего лишь одна невинная картина, превратившаяся в голове в похабное и возбуждающее действо, заставила Юске судорожно сглотнуть и запустить руку себе в штаны, а второй сжать сильнее ручку двери. Пальцы случайно соскользнули, дверь приоткрылась со скрипом, и Юске кубарем ввалился в комнату.
— Эм, Юске, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Курама. Все восстановленные с помощью йоки растения настороженно вздыбили листья, выказывая недовольство по поводу нарушенной границы их территории. Сражаться с ними повторно не хотелось — Юске еще не так сильно восстановился.
— В полном...
— Помочь? — Курама с легкостью оставил свой рассадник биологического разнообразия и подошел к нему.
— Нет, я сам... — рука в штанах шевельнулась, и Юске понял, что это его шанс. — Да, можешь. Кажется...
Договорить он не успел — его снова схватила очередная лоза за ноги и вздернула, переворачивая головой вниз.
Еще 1 минуту и 26 секунд спустя
Юске никогда не думал, что будет краснеть под таким внимательным взглядом Курамы. Его не то чтобы рассматривали, а откровенно пялились. Юске сдерживался и молчал, но это давалось с трудом — особенно когда вслед за Курамой на него пялились по крайней мере с десяток громадных растений-переростков. И хоть глаз у них не было, но впечатление создавалось, что смотрят они осуждающе.
— Я все могу объяснить! — не выдержал наконец Юске.
— И руку в штанах?
— И даже ее.
Еще 2 минуты и 41 секунду спустя
— Ну? Я слушаю, — подогнал Курама, не дождавшись объяснений.
Юске показалось, что растения угрожающе зарычали, но он решил действовать до победного конца на свой страх и риск.
— Понимаешь...
— Юске, — от улыбки Курамы его передернуло, — если это связано с чем-то, что мне не понравится...
Еще 3 минуты и 16 секунд спустя
Юске не хотел ничего говорить. Но и сдерживаться больше не мог, особенно когда Курама был столь настойчивым, как и его руки.
Еще 1 минуту и 23 секунды спустя
Курама не сдавался, Юске тоже пытался увернуться как мог в своем подвешенном состоянии, хотя какой-то час назад пытался добиться этих самых прикосновений. Он и предположить не мог, что все закончится именно так!
Еще 31 секунду спустя
— Отпусти меня! — кричал Юске, то ли действительно отнекиваясь, то ли желая продолжения. — Хватит! Я больше не могу!
— А больше и не надо, — Курама отлип от своей жертвы на пару секунд, чтобы снова к ней вернуться.
Юске заржал в голос, ерзая и пытаясь ускользнуть от ловких пальцев Курамы, что было довольно проблематично — он был подвешен за ноги да еще и скован по рукам и ногам.
Кто бы мог подумать, что Курама в качестве пытки использует щекотку.
Еще 49 секунд спустя
Курама снова повторил свой вопрос.
Юске закивал, что расскажет все-все, вплоть до цвета трусиков у Кейко в самый первый раз, когда задрал ей юбку.
— Слушаю.
— Кура-ама, — протянул Юске, пытаясь отдышаться, — давай трахнемся.
Еще 4 секунды спустя
— Давай.
Еще 15 секунд спустя
— То есть как?
Курама пожал плечом:
— Смотря как ты хочешь.
Еще 23 секунды спустя
— То есть ты совсем не против?
— А почему я должен быть против?
— Ну как… то есть… А ведь…
Юске заткнулся, понимая, как глупо выглядит. Он тут все это время пытался отвоевать Кураму, уломать, изнасиловать, связать, а все оказалось настолько просто?
Еще 15 секунд спустя
— Так ты согласен, или тебе нравится, когда по твоей ноге ползает лиана? Имей в виду, она выделяет ядовитый сок, который парализует всех, кто его касается.
— Которая фиолетовая?
Курама с улыбкой кивнул.
— А почему ты тогда не приказываешь ей меня отпустить? — возмутился Юске.
— Ты ей понравился. Это мило смотрится. Ничего не происходило между вами, пока я был в душе? — поинтересовался Курама.
— Оно меня пыталось угробить. Я его тоже. Курама, помоги мне, — Юске кое-как высвободил руку, вытер о штаны и протянул в призыве о помощи.
Курама с сомнением посмотрел на руку, которую только что вытащили из трусов и щелкнул пальцами. Юске грохнулся на пол.
— А помягче нельзя было?
— Помягче ты со мной будешь обращаться, верно? — улыбнулся Курама, и у Юске закралась мысль, что его специально провоцируют на какую-нибудь гадость.
Еще 1 минуту спустя
— Ты где любишь? На кровати? На полу? На столе? Стоя? Сидя? Может, на подоконнике?
Юске выслушивал и краснел, желая больше всего, чтобы Курама заткнулся, вырубил свет и отдался не сопротивляясь, а где и как — это уже как получится.
— Так что?
— Ты всегда задаешь так много вопросов? — устало пробормотал Юске, глядя на свои штаны. У него уже точно ни за что не встанет, если Курама продолжит задавать свои вопросы.
— Нет, только сейчас и тебе.
Еще 2 минуты и 12 секунд спустя
Юске не выдержал. Ему уже не были страшны ни растения, одно из которых продолжало тереться о его ногу, ни реакция Курамы. Он подполз к стене и, вырубив свет, поднялся. Не спуская глаз с фигуры Курамы, подошел к нему и, обняв и прижав к себе, поцеловал. Курама пытался что-то сказать, но Юске его не слушал, самозабвенно целуя.
Еще 32 секунды спустя
— Юске! — вырвался, наконец, Курама, разрывая тонкую ниточку слюны. — Надо включить свет...
— Любишь при свете?
Получить ответ он не успел. Курама вдруг выскользнул у него из рук. Юске почувствовал, как сам переворачивается в воздухе, а совсем рядом в свете луны угрожающе рычит растение, потрясая тычинками и пестиками. Офигенно огромными тычинками и пестиками.
— Я про это и пытался сказать, — Курама приложил ко лбу ладонь и покачал головой.
— Эй! Что все это значит?!
«А они в меня влезут?» — невольно подумал он и замотал головой — тычинки и пестики выглядели вблизи жуткими и навевали странные мысли. Юске было подумал, что попал в безвыходную ситуацию, но сознание подсунуло уже мысль о том, как он будет с Курамой развлекаться в этой комнате и найдет еще одно применение этим самым тычинкам и пестикам в своих играх.
— Я пытался сказать, что нам нужно уйти в другую комнату или в моей свет не выключать.
— Какого черта? Что за идиотизм?
— Растения активируют свой режим в темноте, а этот вид как раз из таких. При свете они милые, а вот едва стемнеет — они становятся опасными.
Еще 6 минут и 4 секунды спустя
Юске тяжело дышал. Остатки штанов валялись в комнате Курамы и восстановлению явно не подлежали. Еще бы, Курама пытался вытянуть его самостоятельно, своими силами, не используя йоки и не приказывая сделать это своим жутким тварям в горшочках. И в итоге оба пострадали, но расплатились остатками штанов, все же лучше, чем каким-нибудь важным и нужным органом.
Они спустились в гостиную и перевели дыхание.
— Никогда больше не приду к тебе ночью.
— Придти можешь, но предупреждать надо заранее, — Курама тяжело вздохнул и откинулся головой на диван. — Или не наваливаться вот так сразу, а выслушать...
— Хорошо-хорошо, не сдержался. Как хорошо, что я не в списке твоих врагов, — Юске передернуло. Если так досталось ему, то каково же было тем, кого Курама ненавидел?
Он повернул голову и посмотрел на открывшийся изгиб шеи Курамы. Вид прикрытых глаз и приоткрытых губ вновь поставили член по стойке «смирно».
— Черт возьми...
Еще 4 минуты спустя
— Может лучше...
— Нет, к черту, — ворчал Юске, лаская тело Курамы.
— Тогда...
— Нет.
— Не царапайся, останутся следы, — попросил Курама.
— Отклони голову.
— Засосы не оставляй.
— Как получится.
— Можно сильнее, — попросил Курама, выгибаясь.
— И глубже?
— А получится?
— Приподнимись.
— С волосами аккуратней, — напомнил в который раз Курама и застонал.
Спустя 3 часа 39 минут
Юске хотел курить. Курама свернулся рядом, грея бок. Одеяло ни черта не согревало, но хватало и того, что оно выполняло одну из своих функций — укрывало. Оставлять Кураму ради курева Юске не спешил — успеется.
Он понял, что с Курамой все вполне получится. Раз вышло успокоить не только его, но и самому придти в относительное равновесие.
А еще Юске понял, что встречаться и спать с Курамой он будет где угодно, но только не у него дома.
@темы: Yu Yu Hakusho, R, Фанфикшен
13:27
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Название: Лики Макая
Канон: Yu Yu Hakusho
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: миди, 5473 слова
Пейринг/Персонажи: Йоко, Хиеи (упоминаются Курама (Шуичи Минамино), Юске Урамеши, Шиори Минамино)
Категория: джен, пре-слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Хиеи хочет узнать, почему Йоко позволил Кураме умереть. Он пытается отомстить, но тяжело мстить тому, кем ты восхищаешься. Тем более что у Йоко свои планы на мастера Джагана.
Примечание/Предупреждения: 1) Незначительные спойлеры к манге и канону. 2) Макай - мир демонов, Рейкай - мир духов, Нингенкай - мир людей. 3) Йоко - лис, известный вор Макая, управляет растениями. Хиеи - огненный демон, мастер Джагана (дьявольского глаза), который дает свои плюшки и бонусы, например, телепатию.
Линк на ФБ 2013 тык
***ПЛАМЯ***
Яркие языки пламени голубым сиянием слизывали с бумаги буквы, пока документ не был уничтожен полностью. Наверное, весьма важный документ. В единственном экземпляре. Никто никогда не занимался копированием заключенных контрактов: незачем тратить чернила и время на пустое занятие. Важен был сам факт подписи под словами, весомый аргумент, действо.
Но йокаи высокого ранга, начиная с А-класса, подобным уже не занимались. Их больше интересовали сила, артефакты, поглощение душ и накапливание жизненной энергии.
Йоко, например, интересовали сокровища. Или любая необычная вещица, о которой доходил слух до его пушистых острых ушей. И, не теряя ни секунды, он тут же мчался к цели, дабы лично ее ощупать, осмотреть и обнюхать.
— Так и будешь смотреть? — в недовольном тоне Хиеи, стоявшего позади, чувствовалось уважение. Он был близко, и в то же время в тени. Отсветы костра иногда попадали на одежду, вырывая чернеющими клочьями складки и выбрасывая на съедение тьме. В Макае тьма всегда была более чем реальной угрозой.
Настоящей. Пугающей. Опасной.
Живой.
Йокаи предпочитали обходить темные места десятой дорогой. Они могли стать потенциальной пищей тьмы, самой сущности Макая, не давая ему разрушиться, удерживая наравне с Рейкаем, который существовал и функционировал за счет перенаправления человеческих душ на ту сторону.
— Можешь идти, — великодушно разрешил Йоко.
Ехидная улыбка расползлась по его лицу. Хиеи ее не мог видеть, иначе бы отреагировал — не явно, а едва заметным жестом, наклоном головы, бровями, движением пальцев.
Как Йоко и предполагал — Хиеи остался. Он всегда оставался.
— Останусь, — Хиеи продолжал стоять на месте, только обмотанная печатями рука взметнулась к шее, поправляя белоснежный, без единой капли крови, шарф, чистоте которого Йоко научился не удивляться.
— Если ты так хочешь, — Йоко прислушался к шорохам вокруг, не разрывая контакта с пламенем. Оно пожирало остатки бумажного пепла, некогда бывшего важной частью круговорота власти.
— Хочу.
Йоко присел и вытянул руку. Огонь едва касался ладони, отсвечивая на лице и серебристых волосах неровным светом.
— А что еще ты хочешь?
— Что хочу — сам возьму, — ответил Хиеи, не шелохнувшись. — И ты мне не нужен.
— Врешь. Я знаю, что ты восхищаешься мной. Знаю, что хочешь меня испытать. Знаю, — Йоко обернулся к Хиею и хитро улыбнулся. В медовых глазах блеснули хищные искорки.. — И знаю, что прямо сейчас ты хочешь обнажить меч и напасть на меня.
Хиеи сжал зубы, сменил внешне расслабленную позу на боевую стойку, не завершая движение. Он словно замер между стойками: еще не приготовился к бою, но уже напрягся. Ткань плаща натянулась там, где ладонь сжала рукоять эфеса стальной хваткой.
— И что будешь делать? — тихо спросил Хиеи.
— Ничего. Ты мне не интересен как противник, — Йоко поднялся, повернувшись к Хиеи спиной. — Мне мало с кем интересно сражаться. Но если вынудишь меня — не пожалею, имей ввиду.
— Я никогда ни о чем не жалею, — Хиеи облизнул губы, выставляя лезвие меча плашмя. По металлу плясали искры и отблески пламени, а в середине клинка неясным серым пятном выделялось отражение Йоко. — И впредь не собираюсь.
— Зря. — Йоко облизал пальцы, пробуя на вкус кожу, которая совсем не пострадала от огня.
Хиеи выжидал достаточно. Пара вдохов, и он уже готов был броситься на противника, но голос того опередил:
— Под твоими ногами голодное растение. Воспользуешься йоки — умрешь. Резко двинешься — умрешь. Попытаешься освободить огненного дракона — умрешь. Твои скорость и навыки не помогут — все равно умрешь.
— Не могу поверить, что ты настолько слаб.
— Скорее, я предугадываю жажду охоты, — поправил Йоко, склонив голову на бок. За его спиной затухал костер из украденных договоров, которые по старой традиции требовали от людей подписи в обмен на исполнение желания. Бесполезные бумажки, которые сейчас стали еще бесполезнее. Не считая того, что они согревали при сгорании. — У тебя она очень яркая. Зря пытаешься меня сожрать. Тебе не по силам даже надкусить.
— Посмотрим. — Хиеи собирался бездумно кинуться вперёд, но из земли выросло несколько побегов у носков его сапог.
— Видишь? Они уже готовы тебя попробовать. Жертва во имя Макая.
— Проклятье, — Хиеи глубоко вздохнул, унимая разбушевавшуюся внутри йоки.
— Умница, — зааплодировал Йоко. То ли он насмехался, то ли и правда радовался покладистости напарника. — Научись отличать правду от блефа, и тогда я, возможно, приму твой вызов.
В том, что Хиеи воспользуется разрешением, Йоко не сомневался. Но произойдет это совсем не скоро.
***МУАР***
— Ты стал таким же, как мы, — сказал однажды Хиеи.
Они с Йоко стояли у края скалы. Скользкая галька у подножия океана темнела под невидимыми солнечными лучами. Макай нынче расщедрился на ясную погоду, если можно было так назвать посветлевшее оранжевое небо, обычно алое, простиравшееся над всей обителью демонов. Границы её никто никогда не исследовал. Йокаи больше заботились о собственном выживании, и вряд ли кто-то из них мог похвастаться тем, что бывал на самом краю. Существовали лишь расплывчатые граница между Макаем, Нингенкаем и Рейкаем. Границ между условным адом и раем никто не проводил, но Рейкай никогда не отсылал человеческие души в наказание за земные грехи в Макай. А Макай никогда не зарился на чужое, довольствуясь тем, что имеет сам.
Йоко довольно щурился, подставляя лицо каплям влаги.
— Я не менялся с самого рождения, — покачал он головой, — и после перерождения.
Хиеи молчал. Он изучал открытую ему спину. С виду Йоко казался беззащитной и весьма легкой добычей. Хиеи иногда прикидывал в уме, как лучше напасть, успеет ли ударить или вообще коснуться его. С ним всегда следовало держать ухо востро: Йоко никогда не позволял себе расслабляться и забываться. Все, что он показывал, являлось лишь тенью настоящего чувства.
Курама был таким же. Сколько Хиеи ни пытался, не получалось подойти к нему незамеченным. Секрета тот так и не раскрыл.
— А вот ты, — Йоко полуобернулся, сверкнув золотистыми радужками, — вполне.
Всё-таки изменился.
— Нет.
— Конечно, — с легкостью согласился Йоко, откидывая волосы за спину. — Раньше ты бы не задумывался и не рассматривал мою спину, прикидывая, как лучше напасть. Раньше ты бы наверняка попытался просто всадить в неё нож.
Хиеи промолчал. В словах Йоко обнажалась острыми краями та самая правда, которую он сам не признавал. Не хотел думать о том, что изменился...
...с тех пор, как встретил Кураму.
По сути, Хиеи начал меняться с тех пор, как узнал о сестре.
— Раньше вместо тебя был Курама, — ответил он.
Спина Йоко все еще оставалась беззащитной — он провоцировал специально.
— Скучаешь по нему?
Да, скучает.
— Нет.
— И правильно. Мы ведь одно целое. Я — это он, он — это я.
— Он лучше тебя.
— Чем же? — Йоко снова полуобернулся и взглянул на Хиеи. Смерил его долгим взглядом, осматривая с ног до головы, ощупывая йоки словно руками. — Ты ошибаешься, если думаешь, что знал его. Нас.
Хиеи любил Кураму. Он казался открытым, но прозрачная стена, отделявшая его от окружающего мира, всегда была непроницаемой и твердой, как скала, на которой сейчас сидел Йоко. У Йоко с Курамой было много общего, но они все равно оставались разными.
— Он мне больше нравился, — сказал Хиеи.
Йоко усмехнулся, развернулся к воде. Волны неистово бились о твердый камень. Возможно, из-за многочисленных убийств кровь йокаев испарялась и красила небо в алый. В цвет бесконечной борьбы за выживание и силу. Цвет ярости, сломаной жизни, лютой ненависти и бесконечной боли.
— Я же говорю, что ты изменился.
Да, он изменился.
— Нет.
— Не хочешь признать очевидное? Но мы с тобой здесь, возле Границы, патрулируем территорию в ожидании нарушителей. Бесплатная лицензия на убийство без права покинуть участок.
Йоко забавляла ситуация, он веселился с каждым из совершенно одинаковых дней, разделенных между собой границей багровой ночи сгустившихся сумерек.
Его развлекали лишь Хиеи и мелкое воровство. Хиеи был уверен: если Йоко станет скучно — он вернется к своему ремеслу, из-за которого однажды уже вынужден был бежать в Нингенкай.
— Я и без надзора Рейкая могу убивать, — сказал Хиеи, поправляя на шее шарф. Ткань потяжелела, напитавшись прибрежной влаги, и неприятно холодила кожу.
— Ты такой глупый щенок, Мастер Джагана — с ненавистью прошипел Йоко и поднялся.
Каждое его плавное движение было словно муар — наложение копий друг на друга, создающих неповторимый узор — запечатлевались на сетчатке глаз. Хиеи успел лишь коснуться кончиками пальцев шершавой кожи рукоятки меча, гладкой от постоянного использования, как лис оказался рядом. Он не прикасался, не давил, не угрожал. Йоко подавлял своей силой, а не йоки, которая могла сравниться с йоки Хиеи.
Он был невероятно силен.
И восхитителен в своей силе.
— Ты ничего не знаешь о его светленьком внутреннем мире, — сказал ему в лицо Йоко. Если бы не взгляд ярких, цвета расплавленного золота, звериных глаз, Хиеи подумал бы, что тот защищает и оправдывает свое поведение. — Он жестокий хладнокровный убийца с расчетливым умом. Человеческая жизнь лишь помогла сделать маску, за которой я мог скрываться. Он создал ее, прикрывался, жил ей. И настолько вжился, что не хотел с ней прощаться.
Очередное откровение от Йоко. Правдивая ложь, в которой Курама не признавался, скрывая от всех правду. Даже от напарника.
— Нет, — ответил Хиеи, не отводя взгляда. Своими словами Йоко оставлял на привязанности Хиеи к Кураме глубокие раны. — У него внутри были небеса. Твою природу он сумел подавить, скрыть, избегать ее. Той части, которая была лишней и бесполезной в Нингенкае. Он утащил зеркало, — насмешливо напомнил Хиеи, складывая на груди руки и бесстрашно отвечая на холодный желтый взгляд с червоточиной зрачка посередине. — Утащил, чтобы помочь матери.
— По сути, мы одно целое, но ты не любишь меня так, как любил его, — перевел разговор Йоко, улыбнувшись одними губами.
Хиеи любил Кураму той любовью, которая сравнима с привязанностью, зависимостью. Но не подавал вида.
— Да, любил, — повторил Хиеи, зло ухмыляясь.
Йоко обернулся к воде и раскинул руки. Он снова показывал спину потенциальному врагу, который жаждал мести. Беспечный в своих действиях, но уверенный в своей силе.
— Мать, которой он спас жизнь, сама же и отняла ее у сына, — напомнил жестко Йоко.
Спокойствие Хиеи разбилось тысячей осколков воспоминаний и боли. Порванная нить, державшая все это время эмоции в узде, расплелась и разошлась по волокнам, гноясь и разрушаясь, подминая остатки разума.
Он напал на беззащитного Йоко молниеносно. Снимать повязку, чтобы активировать дьявольский глаз, не было надобности — драгоценные секунды капали с каждым ударом сердца, раскрывая глаза на коже вибрирующими от йоки нарывами. Меч разрезал воздух.
— Это твои истинные чувства к Кураме, — выдохнул Йоко, уходя от удара и перехватив Хиеи за шею. Зашипел, жестко припечатывая: — Это твоя истинная природа отношений. Ты нарушил свой собственный закон существования. И ты жалеешь о том, что не убил нашу мать, когда она убивала сама, верно? Потому что он просил тебя этого не делать.
Хиеи любил Кураму. Многое ему прощал. Но не нарушал свой закон существования.
Йоко ошибался.
— Да, — Хиеи прикрыл глаза, расслабившись, повиснув в руках лиса и не сопротивляясь больше. Ярость, туманившая рассудок, спала так же быстро, как и появилась. Хиеи хотел верить, что не камень Хируи, ощущавшийся на коже ледяной каплей снега, этому способствовал. — Я не мог ему отказать.
Жестокая правда повернулась, как нож в развороченной ране. Снова.
— Мое уважение твоим словам, — Йоко опустил его на землю. Ладонь с тонкими изящными пальцами скользнула по плечу, стягивая белую ткань. — Но ты снова врешь.
Он развернулся навстречу соленым брызгам, оставляя Хиеи наедине с едкими воспоминаниями ночи.
— В этот раз — нет.
— Отказать не мог... – усмехнулся Йоко. — Но ты все-таки добился своего.
Конечно, добился. Но зачем платить цену, которая лишает всего?
— Нет.
— Макай поедает слабых, — сказал совершенно другим тоном Йоко. Кончик серебристого хвоста качнулся из стороны в сторону, дернулся в нетерпении. — И ты его следующая жертва.
***ЖЕРТВА***
Иногда, когда ему надоедало смотреть на мерцавшую сеть барьера, отделявшую Макай от остальных миров, Хиеи невольно задумывался о том, что стало с его жизнью. Скучное патрулирование границ во благо Рейкая раздражало. Но еще больше выводил из себя Йоко, подтрунивавший над каждым его движением. Хиеи пытался подраться с ним, но тот всегда обыгрывал его. Если быть точным — вчистую.
— Ты никогда не думал, — начал Йоко водя рукой по сетке барьера, — почему она не пускает сильных йокаев на ту сторону?
Хиеи иногда задумывался. Но не вникал — незачем. Особенно сейчас, когда не за кем идти в Нингенкай, который стал скучной землей, населенной слабыми людьми. После того, как исчез Урамеши Юске, Хиеи больше не с кем было сражаться и измерять свой предел йоки. Причин перебираться на ту сторону больше не было. Так он и застрял с Йоко на службе у Рейкая. Их патрулирование делилось на две смены: в межпространстве, непосредственно рядом с сетью барьера, и у прохода в самом Макае, где они могли отдохнуть и расслабиться, насколько это возможно, при этом совершенно не покидая пост.
— Рейкай, по сути слабый сам по себе, смог установить такую сильную сеть, отталкивающую могущественных йокаев, — продолжил Йоко, облизывая обожженные пальцы.
Какими бы ни были отношения Хиеи с Курамой, Йоко начисто их перечеркивал своим характером и поведением. Хиеи каждый раз убеждался, что Йоко — не Курама, как бы не обманывал знакомый вид демона-лиса.
— Что тебе нужно в Нингенкае? — За все время патрулирования Границы Хиеи понял одну вещь: Йоко никогда не треплется просто так. В его словах всегда сокрыт двойной смысл. Вроде бы рассказывает о каких-то важных вещах, но в то же время говорит о чем-то своем, что не так легко сразу понять.
— Как бы тебе объяснить, — Йоко прищурился и глянул на него из-под челки. — Я хочу вернуть то, что принадлежит мне, но чтобы это сделать, нужно совершить еще несколько действий.
— Удачи, — фыркнул Хиеи, запахивая плащ на шее. Сильный ветер трепал ткань, раздувая парусом за спиной и грозя сбить с ног.
— Удача не помешает, — кивнул Йоко. То ли не понял сарказма, то ли посчитал ниже своего достоинства отвечать на выпад.
— Оставишь Границу?
— Я на тебя могу положиться, — лис улыбнулся.
— Мечтай.
— Я давно перестал мечтать. Еще с детства, — сухо оборвал Йоко и присел. Хиеи только успел почувствовать выброшенную в пространство йоки, как из-под земли тут же появилось растение, разрастаясь на глазах и увеличиваясь в размерах. Всего за несколько секунд Йоко соорудил себе неплохое кресло, где и устроился с удобством.
— У тебя детство было? — Хиеи привык думать, что Йоко — это Йоко, и таким был всегда.
— Детишкам-йокаям выжить в Макае невозможно. А если и выживают, то единицы, — Йоко взглянул на Хиеи, давая понять, что тот как раз таки из последних.
Иногда Йоко трепался о весьма интересных вещах. Хиеи никогда не признавался, что ему интересно: тот и так продолжал бы рассказывать.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Никогда не задумывался, почему детишки выживают?
Вопрос не понравился Хиеи. Хотел бы он знать ответ? Нет. Лишние знания ни к чему: они налагают определённые обязательства. Это слишком обременительно, а Хиеи не любил ответственность.
— Потому что Макай живое существо. Оно дарует им защиту, питает их, наполняет силой, вкладывая в них довольно много. А потом — р-раз! — Йоко хлопнул в ладоши и довольно вильнул кончиком хвоста, — и отбирает назад, когда детишки достигают определенного возраста.
— Может, хватит уже? — Хиеи уселся на землю. Он не хотел приближаться к растению Йоко, несмотря на то, что без приказа хозяина оно нападать бы не стало. Хиеи очень на это надеялся.
А еще он боялся затронутой Йоко темы. Признавать собственное волнение не хотелось, но и слушать тоже.
— Макай рано или поздно нас всех съест, — Йоко одним плавным движением, словно мягкий податливый воск, перетек из полулежащего положения в вертикальное. — Демоны, чей ранг выше S-класса, живут дольше. А вот те, что помельче, быстро умирают.
— Что-то не вижу толпы сбегающих оттуда йокаев, — Хиеи сложил на груди руки и покосился на Границу, от которой все еще пахло озоном и исходило едва уловимое даже для его слуха потрескивание.
— Нингенкай и Рейкай для них спасение, — Йоко вдохнул полной грудью. — Они могут избежать смерти.
— Врешь.
— Да, — Йоко усмехнулся и вернулся к Границе, затрещавшей сильнее при приближении йокая высоко класса. — Никто не может сбежать из Макая. Все, что Макай отдал, он заберет обратно. Он живет за счет тех, кто живет за его счет. Круговорот силы и жизни по его законам.
До Хиеи медленно доходило, что же Йоко имел в виду: тот иногда любил говорить слишком завуалированно.
— И ты это узнал ребенком? — поинтересовался он, наблюдая за Йоко. Что и говорить, он всегда был красив, даже сейчас. И Хиеи нравилось, как лис выглядел на фоне сетки, потрескивающей Силой Рейкая.
Четко ее видели только йокаи A- и S-класса, более мелкие йокаи — лишь нечеткую рябь. Слабые не замечали вовсе, потому и могли пройти сквозь барьер без какого-либо вреда для себя. Сильные вынуждены были томиться в холодном ожидании, когда влияние Рейкая ослабнет и барьер падет.
— Я много чего узнал ребенком, — Йоко обернулся, облизывая уголок губ. — Например, что и у всемогущего короля Райзена есть слабые стороны.
Это было интересной весточкой из прошлого Йоко, о котором тот заговорил впервые. Хиеи даже забыл, как дышать, всматриваясь в замершие черты лица — лис смотрел на огонь, словно вспоминая что-то очень далекое и частично забытое.
— Он мне рассказал много интересного, — продолжал Йоко. Голос его почти стих, губы едва заметно шевелились. — Когда я его встретил — голодный, облезлый, едва державшийся на ногах от усталости, — он сидел возле костра и ел мясо. И выглядел не как Король, а как обычный йокай.
Хиеи моргнул. Йоко виделся с Райзеном? Он помнил только то, что Йоко имел связи с Йоми, они вместе были в банде. А теперь выясняется подобное.
— Он мне помог выжить и научил, — Йоко взглянул на Хиеи и оказался рядом быстрее, чем тот вздохнул. Склонился, едва касаясь его повязки своим лбом, прошептал, почти соприкасаясь своими губами с его и глядя в чернеющие тьмой зрачки: — Макай поедает слабых, а сильных не отпускает.
Хиеи сглотнул. Йоко был невозможно близко. Настолько близко, как не был к нему близок Курама. Хиеи чувствовал запах сочной травы. Запах, который исходил и от волос Курамы. Запах, который Хиеи никогда не забудет.
Только поддаваться нельзя. Йоко ничего не делает и не говорит просто так — об этом следует помнить всегда. Он во всем всегда ищет выгоду. Даже в собственном дыхании. Словно ведет свою игру. И он пользуется тем, что Хиеи восхищается им и уважает.
— Рейкай, — Хиеи сглотнул, подавляя желание проверить на упругость и податливость йоки лиса, которая окутывала его тело мягкой теплой волной. — Энма знает об этом, верно?
— Только он и знает, — хмыкнул Йоко и отстранился, ловя сожаление во взгляде Хиеи. — Поэтому установил барьер, чтобы Макай не опустел. Если не станет Макая, то исчезнут и остальные миры.
— Печальная перспектива. — В голосе Хиеи не было жалости, скорее, предвкушение более интересного развития событий.
Вот почему барьер снова установили между мирами. Вот по какой причине они охраняют его. Вот по какой причине они все еще живы. Все миры зависимы друг от друга. Паразитируют друг на друге. Только Макай ест сам себя, убивая слабых и давая жизнь новым, более сильным. Почти как полигон, где испытывают новые виды оружия.
Но Хиеи нет до этого никакого дела. Всё, что его волнует, — Йоко. И то, почему он позволил умереть Кураме, не вмешавшись в события, когда происходящее можно было исправить.
— Оставь свои подозрения при себе, — проговорил холодно Йоко.
Хиеи очнулся, почувствовал возле горла острые когти — одно движение, и ему распорют горло. Тонкие полумесяцы впились в незащищенный участок шеи. Хиеи смотрел и ждал объяснений.
Йоко ухмыльнулся, сузив глаза. Уголки губ, очерченные тенями костра, визуально удлинились, изменились, заострились.
— Курама сделал правильный выбор, — проговорил Йоко. — Он жертва эмоций и привязанности. К матери в особенности. Только она его удерживала в Нингенкае.
Хиеи вслушивался, замерев статуей концентрированной йоки. Дракон, сдерживаемый под бинтами с печатями, бесновался. Внутри нарастало чувство тревоги, неутоленной жажды мести, боли и страдания.
— Ты все подстроил, — процедил сквозь зубы Хиеи. Он не мигая следил за Йоко. — Придурок Юске ничего не подозревал, как и все остальные.
Хиеи чувствовал, как внутри рушатся барьеры, которые он все это время старательно выстраивал. Наружу рвалось нечто, что он копил все это долгое время, которое отмерялось чайными ложечками в огромную бочку бытия. Слишком многое произошло, слишком многое сгинуло и кануло в ничто. Слишком многое забылось. Кроме одной вещи.
— Ты до сих пор так и не понял главного, — разочарованно сказал Йоко. — Мы одно целое с твоим Курамой. Или как там его мать звала — Шуичи?
— Сволочь.
Хиеи и сам не понял, как ему легко удалось приблизиться почти вплотную к Йоко и задеть его прежде, чем тот отреагировал и уклонился. Отрезанная прядь серебристых волос опустилась на истоптанную за долгие дни землю. На ней, как ледяные узоры на стеклянной поверхности, зацвели неровными краями алые круги. Хиеи отстраненно отметил, что порезался глубже, чем рассчитывал — Йоко никогда не шутил, несмотря на скользившую в голосе расслабленность.
— Ты заплатишь за его смерть, — сказал Хиеи, зажимая ладонью шею. Крови было много.
— Я уже заплатил за нее, — Йоко поднес к лицу ладонь. С пальцев, окрашенных кровью Хиеи, скатывалась кровь. Она собиралась на когтях крупными каплями, набухала, срывалась и утопала в белых складках одежды.
— Ты только отбираешь, — Хиеи не поддавался. В этот раз он не хотел уступать, как было много раз до этого. Что-то внутри надломилось и не желало срастаться обратно. Закончилось время, когда он следовал за тем, за кем всегда хотел.
Дурацкие чувства оказались сильнее хладнокровного голоса разума.
— И наслаждаюсь, — дополнил Йоко и не позволил сорваться очередной капле с указательного пальца. Коснулся ее языком, слизал и довольно зажмурился, раскатывая во рту как сладкую конфету.
— Чем ты заплатил?
Йоко опустил руку. Взглянул в глаз мастера Джагана, державшего повязку в руке. Третий глаз, дьявольский, не мигая смотрел на него, изучая. Закрытые глаза подрагивали, как в глубоком сне. И Йоко подавил неуместное желание выдрать его глаза вместе с Джаганом и проглотить – не вовремя пробудившаяся из-за крови огненного йокая натура затмила разум.
Либо же это были проделки Курамы, который все еще находился внутри его сознания.
— Отвечай, — поторопил Хиеи.
— Ты и сам знаешь. И уже простил меня. Потому что я лучше, несмотря на то, что ты продолжаешь любить Кураму.
Хиеи посмотрел на него. Джаган — весьма опасное орудие, и ему многое подвластно, если вовремя не закрыться. Но Йоко не делал этого, хоть и мог.
— Чертов лис, — с нескрываемой ненавистью процедил Хиеи.
— Ты знаешь, чем я заплатил, — словно в насмешку продолжил Йоко.
Ответ Хиеи точно не понравился: он не хотел его признавать, отрицал, потому что знание расставляло все кусочки мозаики по своим местам. Но Йоко не хотел упускать возможности посмеяться над его неопытностью и его верой.
— Я расплатился своим временем. Но я все еще хочу, чтобы ты был со мной.
***ВРЕМЯ***
В один из дней Йоко, задумчиво жуя травинку, которую до этого вырастил на абсолютно голой земле, точнее, прямо в пространстве (сейчас они слишком близко подобрались к Барьеру, и безжизненное окружающее пространство не имело привычных контуров), — сказал:
— Ему надоело.
Хиеи, до того осматривавший территорию, отвлекся от всё еще непривычного занятия и посмотрел на лиса:
— Кому?
— Кураме.
В имени, сорвавшемся так легко с его губ, не было сожаления и скорби — обычная констатация факта. Слишком сухо для того, кто прятался в чужом теле.
— Что именно ему надоело? — уточнил Хиеи, раздумывая: разматывать повязку на лбу сразу или немного подождать? Использование Джагана всегда требовало много сил и йоки. Йоко-то и раньше демонстрировал, что с легкостью может убить огненного демона, но если он ослабнет — это станет не тяжелее, чем переломить зубочистку.
— Убегать. Прятаться. Скрываться. Контролировать свою йоки, — перечислял Йоко, снова касаясь Барьера пальцами. Снова обжег их, облизал. Каждый раз одна и та же история, словно в памяти его не откладывались прошлые ошибки. Или ему нравилась боль? — Много всего. Вот и надоело.
— Курама был не из тех, кто легко откажется от жизни, — возразил Хиеи. Он сжал ладонью печать на правой руке, под которой томился дракон. — Он слишком любил свою мать.
— Именно она виновата в его смерти.
— Знаю. — Хиеи винил себя в том, что не смог предотвратить смерть друга. Курама просил не вмешиваться, и Хиеи не вмешивался, но преодолеть собственное сомнение и смотреть, как единственный близкий друг умирает на глазах, было тяжело. А теперь Йоко снова играет на его чувстве вины, пытаясь в очередной раз чего-то добиться — он же упоминал, что Хиеи ему зачем-то нужен. Неужели сейчас пробило на откровения, и он расскажет то, что Хиеи хочет услышать?
— Ты не понимаешь. — Сквозь белую челку на глазах Йоко посмотрел на него, усмехнулся: — Если бы ты помешал Кураме и убил его мать, он бы тебя не простил. А ты этого не хотел.
— Нет, — признался Хиеи. — Но и смерти Курамы я не хотел.
— Он принес себя в жертву, чтобы его семье ничто больше не угрожало, — Йоко вздохнул. Обернулся к Барьеру, прислушиваясь к окружающему пространству, продолжил: — Слухи о смерти разносятся быстрее, чем ты можешь представить. И все враги, которых у меня было превеликое множество, наверняка удавились от злости, что не смогли сами со мной расправиться. Хотел бы я посмотреть на их лица.
Йоко рассмеялся.
Хиеи не верил. В его словах была логика, но ее тоже можно продумать и сочинить умело. Курама отлично умел делать подобное. Он был слишком умным. И не верится, что смог пойти на такой серьезный шаг. Ладно Хиеи, ладно Юске и остальные, но собственную мать? Что-то не складывалось.
— Ты ведь не договариваешь главного, да?
Йоко перестал смеяться, потянулся, взмахнув кончиком хвоста:
— Если я буду рассказывать сразу обо всем — это станет скучным.
Йоко обернулся в тот момент, когда Хиеи уже стянул со лба повязку. Джаган смотрел на него, следил за каждым движением. Довольная улыбка показалась на лице Йоко.
— Ты стал умнее, — заметил он одобрительно.
— Я хочу знать правду, — сказал Хиеи. Сжатый в ладони белый отрезок ткани обвис мертвой петлей.
— Ладно, — Йоко пожал плечом. Кивнул в сторону Макая. — Нам туда. Тут слишком неспокойно.
— Признай, что тебе нужна земля для растений.
— Ты ошибаешься. Главное условие — это вливание йоки в само семечко. От этого оно начинает расти, — охотно объяснил Йоко.
— Земля для отвода глаз, — понял Хиеи. Он же столько раз видел, как Курама из волос извлекал розу — обманное и красивое движение, отвлекающее от главного.
— Схватываешь на лету.
От похвалы Хиеи проникся к Йоко большим доверием. Почувствовал, как сердце бьется чаще, словно учитель похвалил его достижения. Фальшивое чувство, которое Хиеи в себе старался искоренить. Он восхищался Йоко, но из-за Курамы его каждый раз охватывали противоречивые чувства. И забыть нельзя, и наслаждаться непозволительно.
— По этой причине ты мне нужен.
— Помню, ты как-то упоминал, что тебе что-то нужно в Нингенкае, — нахмурился Хиеи, сверля спину шагавшего впереди Йоко.
Он позволил тому отклониться от темы касательно смерти Курамы и сейчас читал мысли, пробегавшие в голове Йоко с небывалой скоростью. Множество картинок, обрывков воспоминаний, ничего не значащих фраз, чья-то смерть и много крови, бегство, Курама... Хиеи непроизвольно вздрогнул.
Он смотрел на Йоко, и до него медленно доходило то, что скрывалось под фальшью последних лет. Не хотел верить, но видел.
...Курама договорился с Йоко. Заключил сделку: добровольно отдал тело Шуичи при условии, что после его "смерти" Йоко будет заботиться о матери и проследит, чтобы ни один йокай не смог причинить ей вреда. Потому как месть йокаев могла достигнуть его матери, несмотря на смерть самого виновника. Естественно, Юске и остальным он ничего не рассказал, чтобы так было убедительнее бежать. И это дурацкое, набившее оскомину, прощание, больше похожее на признание: "Ты мне всегда нравился, несмотря на твою угрюмость и одержимость силой. Поэтому, прошу, не надо ничего делать ради меня", — которое Хиеи вспоминал так много раз, что казалось, его не было вовсе.
Все произошло ранним утром. Курама и Минамино Шиори возвращались домой из поездки. Курама, печально улыбнувшись, прорастил семечко макайкого мака, который своим запахом вызывал галлюцинации, переходящие в глубокий затяжной сон. Так мак защищал себя от хищников, а вот забредших путников защитить никто не мог. Некоторые виды плотоядных растений вполне уживались с макайскими маками, прекрасно взаимодействуя.
Курама приготовился к тому, что будет, и спокойно заговорил:
— Мам, мне очень понравилась поездка, спасибо.
— Шуичи, — не отрываясь от дороги, мать улыбнулась, — мы уже давно хотели с тобой съездить. Ты ведь мечтал еще с прошлого года. Сокровищница императора — поистине красивое место, мне самой было интересно.
Курама согласно кивнул. Он с замиранием сердца ждал, когда запах распространится по всему салону и начнет действовать. С Йоко он уже договорился и хотел в последний раз попрощаться с той, кто научил его испытывать не только гордость и жестокость, но и любовь.
— Чаши Бессмертия прекрасны, — подхватил Курама, вцепившись в пояс безопасности, перечеркивающий грудь смертельной меткой. — Как и сундук с сокровищами, принесенный в дар. Чеканка монет невероятна в своих мелочах, а блюда из золота с изумрудами и рубинами — отдельный разговор. Спасибо, мам...
Курама чувствовал вставший в горле ком, как наворачивались слезы, собираясь крупными каплями и застилая глаза прозрачной размытой пленкой. Он сдерживал себя, понимая, что это самый последний раз, когда он видит ее лицо таким светлым, наполненным спокойствием и радостью, пока ничем не омраченным. Она ведь будет винить себя в том, что не уберегла его, что сама стала причиной, что не справилась с эмоциями.
— Милый, когда приедем домой, у меня для тебя подарок.
— Спасибо... мам... — Курама почувствовал, как слезы скатываются по щекам, оставляя отвратительные влажные дорожки, похожие на его кривую жизни. — Спасибо... за все, — он протянул руку и сжал ее ладонь. Ее тепло, родное и привычное, влилось в ладонь успокоительным.
— Не за что, Шуичи, — мать посмотрела на сжавшую ладонь и закричала от ужаса.
А потом все закрутилось с головокружительной скоростью. Машина вильнула в сторону, царапаясь о бортики ограждения, вспарываясь металлической боковиной. Шиори пыталась отбиться от демона, сидевшего на месте ее сына и державшего ее за руку. Неуправляемая машина петляла на дороге. Мать вырывалась из мертвой хватки, даже расстегнула ремень безопасности, чтобы лучше отбиваться. О том, чтобы следить за дорогой, когда рядом сидит чудовище, и речи не шло. А когда ей удалось высвободиться, закричала:
— Шуичи!
И Курама не выдержал. Закричал от безысходности и своего неудачного плана, из-за которого ему пришлось причинить боль человеку, ближе которого не было. Он хотел изменить решение, хотел вернуть обратно то, что натворил, но было уже слишком поздно.
Шиори, испугавшись пронзительного крика, нащупала пилочку для ногтей, которая всегда лежала у нее в кармане куртки. Она нанесла несколько ран прежде, чем вильнувшая машина выскочила на встречную полосу, по которой несся грузовик. Курама вовремя вывернул руль, и машина съехала по склону, врезалась в дерево. Шиори выбросило сквозь лобовое стекло. Она пролетела несколько метров тряпичной куклой. Вся в его крови, без сознания, неподвижная.
Гулко бившееся сердце разрывало грудную клетку, в ушах гудело. Курама ничего не чувствовал, кроме сожаления и злости на самого себя.
Время замерло.
Подбегавший водитель грузовика — его Курама заметил краем глаза — что-то кричал.
Кровь из ран капала слишком медленно, привлекая затаившихся в листве деревьев мелких йокаев. Он распугал их, пустив мощный импульс йоки.
Выбраться из машины, наполненной дурманящим запахом, было сложно.
Он держался за плечо, но медленно шел по осколкам стекла к матери, лежавшей на пожухлой листве.
Курама не слышал, что говорил водитель грузовика, в ушах стоял нескончаемый звон, голова кружилась, перед глазами двоилось. Регенерация, так необходимая сейчас, не работала.
Шиори вздрогнула, приоткрыла глаза. Курама присел рядом, ободряюще сжал ее плечо. Мать посмотрела на него и ее лицо исказилось гримасой ужаса.
— Шуичи... — прочитал Курама по ее губам. — Где он...
Курама обещал, что подчинится Йоко.
Йоко обещал позаботиться о матери.
Они обо всем договорились. А остальным не обязательно знать, что случилось.
Осколок стекла словно сам оказался под её рукой. Она схватила его и...
Йоко хлопнул в ладони, и Хиеи дернулся, выпадая в реальность. Он потер лоб, пытаясь сориентироваться — он еще никогда не проникал в мысли так глубоко, и теперь расплачивался за это.
Они находились все на том же высоком островке; с одной стороны было бесконечное макайское море — пожалуй, единственное в своем роде, — по другую — густой лес.
— На самом деле, — Йоко почесал ухо, — не стоит его винить.
— За то, что он ничего не сказал? — Хиеи все меньше и меньше доверял Йоко. Тот преследовал свою выгоду. Но какую? Почему он, освободившись, работает на Рейкай, ведь мог сбежать в любой момент, сам же говорил. — Или за то, что он сделал такое с собой?
— Ты знаешь ответ, — Йоко потянулся и плюхнулся на огромный фиолетовый лист с желтыми прожилками, служивший ему местом отдыха.
— Нет.
Йоко сузил глаза, сверкнув желтыми радужками, процедил:
— Ты снова врешь.
Врал. На самом деле Хиеи сделал бы то же самое для Юкины.
— Но я тебе нужен.
— Мне никто не нужен, я и один могу справиться, — Йоко закинул руки за голову, посмотрел в черно-красное небо. — Но ты забавный. И он просил за тобой присмотреть — я не мог отказать.
— Значит, ты признаешь, что ты и Курама совершенно разные?
— Мыслим по-разному, но являемся одним целым, — Йоко не повелся на провокацию. — Тебе не надоело нас сравнивать и вычленять то, что ты хочешь вернуть? — Он перевернулся на живот, хвост вилял из стороны в сторону. — Забудь. Курама добровольно ушел. Возможно, он дремлет где-то внутри меня в глубинах сознания, но ты до него не достучишься.
Значит, шанс был. Хиеи знал, что Йоко говорил правду — Джаган не даст соврать. Все, что требуется, — оставаться рядом с ним, как он сам того и желает. Хиеи никуда и не собирался уходить, потому что с Йоко было гораздо интереснее даже на патрулировании. Без него он был бы послушной собачонкой у Рейкая, выполнял всякие мелкие поручения, как когда-то вместе с Юске.
Хиеи остался бы с Юске, но тот после смерти Кейко решил вести отшельнический образ жизни, и где он сейчас находился — не нашел бы ни один детектив Рейкая, что уж говорить про остальных?
— Хорошо, — Хиеи сел на землю возле выложенного по кругу камнями затухшего костра. Немного йоки — и огонь яркой вспышкой взмыл в небо, тут же опадая. Хиеи подкинул веток, влажных и сырых от близости моря, и они тут же зашипели.
Точно так же, кажется, совсем недавно, Хиеи сидел с Курамой, и они обсуждали первое совместное дело — проникновение в Хранилище Рейкая за тремя сокровищами.
— Так что тебе надо? — повторил в который раз Хиеи, предвкушая нечто интересное. — Ты же работаешь на Рейкай сейчас.
— Сейчас мне это выгодно. Я на стороне Рейкая, а он замял все мои грешки, дает возможность гулять по мирам и при этом не преследует. Исчезнуть незаметно в один из переходов при патрулировании — раз плюнуть. Меня не будут искать сразу, даже не заподозрят в чём-то. Хранилище Рейкая совершенно бездарно охраняется — заберу кое-что и исчезну.
— Не думаешь, что я тебя сдам?
— Ты? — Йоко рассмеялся. — Врешь.
— Да, — согласился Хиеи и усмехнулся.
— Проникну, заберу, уничтожу и освобожусь от надзора Рейкайских псов, — перечислил Йоко. — А прятаться я умею. С тобой это будет проще. И веселее.
— Уж постарайся, — улыбнулся Хиеи.
Жизнь налаживалась. И если раньше это было нудным однообразным существованием, то перспективы Йоко ему нравились гораздо больше.
Ограбить Рейкай? Что может быть интереснее. Не говоря о том, что в напарниках у него самый известный на все три мира вор — Йоко Курама.
Канон: Yu Yu Hakusho
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: миди, 5473 слова
Пейринг/Персонажи: Йоко, Хиеи (упоминаются Курама (Шуичи Минамино), Юске Урамеши, Шиори Минамино)
Категория: джен, пре-слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Хиеи хочет узнать, почему Йоко позволил Кураме умереть. Он пытается отомстить, но тяжело мстить тому, кем ты восхищаешься. Тем более что у Йоко свои планы на мастера Джагана.
Примечание/Предупреждения: 1) Незначительные спойлеры к манге и канону. 2) Макай - мир демонов, Рейкай - мир духов, Нингенкай - мир людей. 3) Йоко - лис, известный вор Макая, управляет растениями. Хиеи - огненный демон, мастер Джагана (дьявольского глаза), который дает свои плюшки и бонусы, например, телепатию.
Линк на ФБ 2013 тык
***ПЛАМЯ***Яркие языки пламени голубым сиянием слизывали с бумаги буквы, пока документ не был уничтожен полностью. Наверное, весьма важный документ. В единственном экземпляре. Никто никогда не занимался копированием заключенных контрактов: незачем тратить чернила и время на пустое занятие. Важен был сам факт подписи под словами, весомый аргумент, действо.
Но йокаи высокого ранга, начиная с А-класса, подобным уже не занимались. Их больше интересовали сила, артефакты, поглощение душ и накапливание жизненной энергии.
Йоко, например, интересовали сокровища. Или любая необычная вещица, о которой доходил слух до его пушистых острых ушей. И, не теряя ни секунды, он тут же мчался к цели, дабы лично ее ощупать, осмотреть и обнюхать.
— Так и будешь смотреть? — в недовольном тоне Хиеи, стоявшего позади, чувствовалось уважение. Он был близко, и в то же время в тени. Отсветы костра иногда попадали на одежду, вырывая чернеющими клочьями складки и выбрасывая на съедение тьме. В Макае тьма всегда была более чем реальной угрозой.
Настоящей. Пугающей. Опасной.
Живой.
Йокаи предпочитали обходить темные места десятой дорогой. Они могли стать потенциальной пищей тьмы, самой сущности Макая, не давая ему разрушиться, удерживая наравне с Рейкаем, который существовал и функционировал за счет перенаправления человеческих душ на ту сторону.
— Можешь идти, — великодушно разрешил Йоко.
Ехидная улыбка расползлась по его лицу. Хиеи ее не мог видеть, иначе бы отреагировал — не явно, а едва заметным жестом, наклоном головы, бровями, движением пальцев.
Как Йоко и предполагал — Хиеи остался. Он всегда оставался.
— Останусь, — Хиеи продолжал стоять на месте, только обмотанная печатями рука взметнулась к шее, поправляя белоснежный, без единой капли крови, шарф, чистоте которого Йоко научился не удивляться.
— Если ты так хочешь, — Йоко прислушался к шорохам вокруг, не разрывая контакта с пламенем. Оно пожирало остатки бумажного пепла, некогда бывшего важной частью круговорота власти.
— Хочу.
Йоко присел и вытянул руку. Огонь едва касался ладони, отсвечивая на лице и серебристых волосах неровным светом.
— А что еще ты хочешь?
— Что хочу — сам возьму, — ответил Хиеи, не шелохнувшись. — И ты мне не нужен.
— Врешь. Я знаю, что ты восхищаешься мной. Знаю, что хочешь меня испытать. Знаю, — Йоко обернулся к Хиею и хитро улыбнулся. В медовых глазах блеснули хищные искорки.. — И знаю, что прямо сейчас ты хочешь обнажить меч и напасть на меня.
Хиеи сжал зубы, сменил внешне расслабленную позу на боевую стойку, не завершая движение. Он словно замер между стойками: еще не приготовился к бою, но уже напрягся. Ткань плаща натянулась там, где ладонь сжала рукоять эфеса стальной хваткой.
— И что будешь делать? — тихо спросил Хиеи.
— Ничего. Ты мне не интересен как противник, — Йоко поднялся, повернувшись к Хиеи спиной. — Мне мало с кем интересно сражаться. Но если вынудишь меня — не пожалею, имей ввиду.
— Я никогда ни о чем не жалею, — Хиеи облизнул губы, выставляя лезвие меча плашмя. По металлу плясали искры и отблески пламени, а в середине клинка неясным серым пятном выделялось отражение Йоко. — И впредь не собираюсь.
— Зря. — Йоко облизал пальцы, пробуя на вкус кожу, которая совсем не пострадала от огня.
Хиеи выжидал достаточно. Пара вдохов, и он уже готов был броситься на противника, но голос того опередил:
— Под твоими ногами голодное растение. Воспользуешься йоки — умрешь. Резко двинешься — умрешь. Попытаешься освободить огненного дракона — умрешь. Твои скорость и навыки не помогут — все равно умрешь.
— Не могу поверить, что ты настолько слаб.
— Скорее, я предугадываю жажду охоты, — поправил Йоко, склонив голову на бок. За его спиной затухал костер из украденных договоров, которые по старой традиции требовали от людей подписи в обмен на исполнение желания. Бесполезные бумажки, которые сейчас стали еще бесполезнее. Не считая того, что они согревали при сгорании. — У тебя она очень яркая. Зря пытаешься меня сожрать. Тебе не по силам даже надкусить.
— Посмотрим. — Хиеи собирался бездумно кинуться вперёд, но из земли выросло несколько побегов у носков его сапог.
— Видишь? Они уже готовы тебя попробовать. Жертва во имя Макая.
— Проклятье, — Хиеи глубоко вздохнул, унимая разбушевавшуюся внутри йоки.
— Умница, — зааплодировал Йоко. То ли он насмехался, то ли и правда радовался покладистости напарника. — Научись отличать правду от блефа, и тогда я, возможно, приму твой вызов.
В том, что Хиеи воспользуется разрешением, Йоко не сомневался. Но произойдет это совсем не скоро.
***МУАР***
— Ты стал таким же, как мы, — сказал однажды Хиеи.
Они с Йоко стояли у края скалы. Скользкая галька у подножия океана темнела под невидимыми солнечными лучами. Макай нынче расщедрился на ясную погоду, если можно было так назвать посветлевшее оранжевое небо, обычно алое, простиравшееся над всей обителью демонов. Границы её никто никогда не исследовал. Йокаи больше заботились о собственном выживании, и вряд ли кто-то из них мог похвастаться тем, что бывал на самом краю. Существовали лишь расплывчатые граница между Макаем, Нингенкаем и Рейкаем. Границ между условным адом и раем никто не проводил, но Рейкай никогда не отсылал человеческие души в наказание за земные грехи в Макай. А Макай никогда не зарился на чужое, довольствуясь тем, что имеет сам.
Йоко довольно щурился, подставляя лицо каплям влаги.
— Я не менялся с самого рождения, — покачал он головой, — и после перерождения.
Хиеи молчал. Он изучал открытую ему спину. С виду Йоко казался беззащитной и весьма легкой добычей. Хиеи иногда прикидывал в уме, как лучше напасть, успеет ли ударить или вообще коснуться его. С ним всегда следовало держать ухо востро: Йоко никогда не позволял себе расслабляться и забываться. Все, что он показывал, являлось лишь тенью настоящего чувства.
Курама был таким же. Сколько Хиеи ни пытался, не получалось подойти к нему незамеченным. Секрета тот так и не раскрыл.
— А вот ты, — Йоко полуобернулся, сверкнув золотистыми радужками, — вполне.
Всё-таки изменился.
— Нет.
— Конечно, — с легкостью согласился Йоко, откидывая волосы за спину. — Раньше ты бы не задумывался и не рассматривал мою спину, прикидывая, как лучше напасть. Раньше ты бы наверняка попытался просто всадить в неё нож.
Хиеи промолчал. В словах Йоко обнажалась острыми краями та самая правда, которую он сам не признавал. Не хотел думать о том, что изменился...
...с тех пор, как встретил Кураму.
По сути, Хиеи начал меняться с тех пор, как узнал о сестре.
— Раньше вместо тебя был Курама, — ответил он.
Спина Йоко все еще оставалась беззащитной — он провоцировал специально.
— Скучаешь по нему?
Да, скучает.
— Нет.
— И правильно. Мы ведь одно целое. Я — это он, он — это я.
— Он лучше тебя.
— Чем же? — Йоко снова полуобернулся и взглянул на Хиеи. Смерил его долгим взглядом, осматривая с ног до головы, ощупывая йоки словно руками. — Ты ошибаешься, если думаешь, что знал его. Нас.
Хиеи любил Кураму. Он казался открытым, но прозрачная стена, отделявшая его от окружающего мира, всегда была непроницаемой и твердой, как скала, на которой сейчас сидел Йоко. У Йоко с Курамой было много общего, но они все равно оставались разными.
— Он мне больше нравился, — сказал Хиеи.
Йоко усмехнулся, развернулся к воде. Волны неистово бились о твердый камень. Возможно, из-за многочисленных убийств кровь йокаев испарялась и красила небо в алый. В цвет бесконечной борьбы за выживание и силу. Цвет ярости, сломаной жизни, лютой ненависти и бесконечной боли.
— Я же говорю, что ты изменился.
Да, он изменился.
— Нет.
— Не хочешь признать очевидное? Но мы с тобой здесь, возле Границы, патрулируем территорию в ожидании нарушителей. Бесплатная лицензия на убийство без права покинуть участок.
Йоко забавляла ситуация, он веселился с каждым из совершенно одинаковых дней, разделенных между собой границей багровой ночи сгустившихся сумерек.
Его развлекали лишь Хиеи и мелкое воровство. Хиеи был уверен: если Йоко станет скучно — он вернется к своему ремеслу, из-за которого однажды уже вынужден был бежать в Нингенкай.
— Я и без надзора Рейкая могу убивать, — сказал Хиеи, поправляя на шее шарф. Ткань потяжелела, напитавшись прибрежной влаги, и неприятно холодила кожу.
— Ты такой глупый щенок, Мастер Джагана — с ненавистью прошипел Йоко и поднялся.
Каждое его плавное движение было словно муар — наложение копий друг на друга, создающих неповторимый узор — запечатлевались на сетчатке глаз. Хиеи успел лишь коснуться кончиками пальцев шершавой кожи рукоятки меча, гладкой от постоянного использования, как лис оказался рядом. Он не прикасался, не давил, не угрожал. Йоко подавлял своей силой, а не йоки, которая могла сравниться с йоки Хиеи.
Он был невероятно силен.
И восхитителен в своей силе.
— Ты ничего не знаешь о его светленьком внутреннем мире, — сказал ему в лицо Йоко. Если бы не взгляд ярких, цвета расплавленного золота, звериных глаз, Хиеи подумал бы, что тот защищает и оправдывает свое поведение. — Он жестокий хладнокровный убийца с расчетливым умом. Человеческая жизнь лишь помогла сделать маску, за которой я мог скрываться. Он создал ее, прикрывался, жил ей. И настолько вжился, что не хотел с ней прощаться.
Очередное откровение от Йоко. Правдивая ложь, в которой Курама не признавался, скрывая от всех правду. Даже от напарника.
— Нет, — ответил Хиеи, не отводя взгляда. Своими словами Йоко оставлял на привязанности Хиеи к Кураме глубокие раны. — У него внутри были небеса. Твою природу он сумел подавить, скрыть, избегать ее. Той части, которая была лишней и бесполезной в Нингенкае. Он утащил зеркало, — насмешливо напомнил Хиеи, складывая на груди руки и бесстрашно отвечая на холодный желтый взгляд с червоточиной зрачка посередине. — Утащил, чтобы помочь матери.
— По сути, мы одно целое, но ты не любишь меня так, как любил его, — перевел разговор Йоко, улыбнувшись одними губами.
Хиеи любил Кураму той любовью, которая сравнима с привязанностью, зависимостью. Но не подавал вида.
— Да, любил, — повторил Хиеи, зло ухмыляясь.
Йоко обернулся к воде и раскинул руки. Он снова показывал спину потенциальному врагу, который жаждал мести. Беспечный в своих действиях, но уверенный в своей силе.
— Мать, которой он спас жизнь, сама же и отняла ее у сына, — напомнил жестко Йоко.
Спокойствие Хиеи разбилось тысячей осколков воспоминаний и боли. Порванная нить, державшая все это время эмоции в узде, расплелась и разошлась по волокнам, гноясь и разрушаясь, подминая остатки разума.
Он напал на беззащитного Йоко молниеносно. Снимать повязку, чтобы активировать дьявольский глаз, не было надобности — драгоценные секунды капали с каждым ударом сердца, раскрывая глаза на коже вибрирующими от йоки нарывами. Меч разрезал воздух.
— Это твои истинные чувства к Кураме, — выдохнул Йоко, уходя от удара и перехватив Хиеи за шею. Зашипел, жестко припечатывая: — Это твоя истинная природа отношений. Ты нарушил свой собственный закон существования. И ты жалеешь о том, что не убил нашу мать, когда она убивала сама, верно? Потому что он просил тебя этого не делать.
Хиеи любил Кураму. Многое ему прощал. Но не нарушал свой закон существования.
Йоко ошибался.
— Да, — Хиеи прикрыл глаза, расслабившись, повиснув в руках лиса и не сопротивляясь больше. Ярость, туманившая рассудок, спала так же быстро, как и появилась. Хиеи хотел верить, что не камень Хируи, ощущавшийся на коже ледяной каплей снега, этому способствовал. — Я не мог ему отказать.
Жестокая правда повернулась, как нож в развороченной ране. Снова.
— Мое уважение твоим словам, — Йоко опустил его на землю. Ладонь с тонкими изящными пальцами скользнула по плечу, стягивая белую ткань. — Но ты снова врешь.
Он развернулся навстречу соленым брызгам, оставляя Хиеи наедине с едкими воспоминаниями ночи.
— В этот раз — нет.
— Отказать не мог... – усмехнулся Йоко. — Но ты все-таки добился своего.
Конечно, добился. Но зачем платить цену, которая лишает всего?
— Нет.
— Макай поедает слабых, — сказал совершенно другим тоном Йоко. Кончик серебристого хвоста качнулся из стороны в сторону, дернулся в нетерпении. — И ты его следующая жертва.
***ЖЕРТВА***
Иногда, когда ему надоедало смотреть на мерцавшую сеть барьера, отделявшую Макай от остальных миров, Хиеи невольно задумывался о том, что стало с его жизнью. Скучное патрулирование границ во благо Рейкая раздражало. Но еще больше выводил из себя Йоко, подтрунивавший над каждым его движением. Хиеи пытался подраться с ним, но тот всегда обыгрывал его. Если быть точным — вчистую.
— Ты никогда не думал, — начал Йоко водя рукой по сетке барьера, — почему она не пускает сильных йокаев на ту сторону?
Хиеи иногда задумывался. Но не вникал — незачем. Особенно сейчас, когда не за кем идти в Нингенкай, который стал скучной землей, населенной слабыми людьми. После того, как исчез Урамеши Юске, Хиеи больше не с кем было сражаться и измерять свой предел йоки. Причин перебираться на ту сторону больше не было. Так он и застрял с Йоко на службе у Рейкая. Их патрулирование делилось на две смены: в межпространстве, непосредственно рядом с сетью барьера, и у прохода в самом Макае, где они могли отдохнуть и расслабиться, насколько это возможно, при этом совершенно не покидая пост.
— Рейкай, по сути слабый сам по себе, смог установить такую сильную сеть, отталкивающую могущественных йокаев, — продолжил Йоко, облизывая обожженные пальцы.
Какими бы ни были отношения Хиеи с Курамой, Йоко начисто их перечеркивал своим характером и поведением. Хиеи каждый раз убеждался, что Йоко — не Курама, как бы не обманывал знакомый вид демона-лиса.
— Что тебе нужно в Нингенкае? — За все время патрулирования Границы Хиеи понял одну вещь: Йоко никогда не треплется просто так. В его словах всегда сокрыт двойной смысл. Вроде бы рассказывает о каких-то важных вещах, но в то же время говорит о чем-то своем, что не так легко сразу понять.
— Как бы тебе объяснить, — Йоко прищурился и глянул на него из-под челки. — Я хочу вернуть то, что принадлежит мне, но чтобы это сделать, нужно совершить еще несколько действий.
— Удачи, — фыркнул Хиеи, запахивая плащ на шее. Сильный ветер трепал ткань, раздувая парусом за спиной и грозя сбить с ног.
— Удача не помешает, — кивнул Йоко. То ли не понял сарказма, то ли посчитал ниже своего достоинства отвечать на выпад.
— Оставишь Границу?
— Я на тебя могу положиться, — лис улыбнулся.
— Мечтай.
— Я давно перестал мечтать. Еще с детства, — сухо оборвал Йоко и присел. Хиеи только успел почувствовать выброшенную в пространство йоки, как из-под земли тут же появилось растение, разрастаясь на глазах и увеличиваясь в размерах. Всего за несколько секунд Йоко соорудил себе неплохое кресло, где и устроился с удобством.
— У тебя детство было? — Хиеи привык думать, что Йоко — это Йоко, и таким был всегда.
— Детишкам-йокаям выжить в Макае невозможно. А если и выживают, то единицы, — Йоко взглянул на Хиеи, давая понять, что тот как раз таки из последних.
Иногда Йоко трепался о весьма интересных вещах. Хиеи никогда не признавался, что ему интересно: тот и так продолжал бы рассказывать.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Никогда не задумывался, почему детишки выживают?
Вопрос не понравился Хиеи. Хотел бы он знать ответ? Нет. Лишние знания ни к чему: они налагают определённые обязательства. Это слишком обременительно, а Хиеи не любил ответственность.
— Потому что Макай живое существо. Оно дарует им защиту, питает их, наполняет силой, вкладывая в них довольно много. А потом — р-раз! — Йоко хлопнул в ладоши и довольно вильнул кончиком хвоста, — и отбирает назад, когда детишки достигают определенного возраста.
— Может, хватит уже? — Хиеи уселся на землю. Он не хотел приближаться к растению Йоко, несмотря на то, что без приказа хозяина оно нападать бы не стало. Хиеи очень на это надеялся.
А еще он боялся затронутой Йоко темы. Признавать собственное волнение не хотелось, но и слушать тоже.
— Макай рано или поздно нас всех съест, — Йоко одним плавным движением, словно мягкий податливый воск, перетек из полулежащего положения в вертикальное. — Демоны, чей ранг выше S-класса, живут дольше. А вот те, что помельче, быстро умирают.
— Что-то не вижу толпы сбегающих оттуда йокаев, — Хиеи сложил на груди руки и покосился на Границу, от которой все еще пахло озоном и исходило едва уловимое даже для его слуха потрескивание.
— Нингенкай и Рейкай для них спасение, — Йоко вдохнул полной грудью. — Они могут избежать смерти.
— Врешь.
— Да, — Йоко усмехнулся и вернулся к Границе, затрещавшей сильнее при приближении йокая высоко класса. — Никто не может сбежать из Макая. Все, что Макай отдал, он заберет обратно. Он живет за счет тех, кто живет за его счет. Круговорот силы и жизни по его законам.
До Хиеи медленно доходило, что же Йоко имел в виду: тот иногда любил говорить слишком завуалированно.
— И ты это узнал ребенком? — поинтересовался он, наблюдая за Йоко. Что и говорить, он всегда был красив, даже сейчас. И Хиеи нравилось, как лис выглядел на фоне сетки, потрескивающей Силой Рейкая.
Четко ее видели только йокаи A- и S-класса, более мелкие йокаи — лишь нечеткую рябь. Слабые не замечали вовсе, потому и могли пройти сквозь барьер без какого-либо вреда для себя. Сильные вынуждены были томиться в холодном ожидании, когда влияние Рейкая ослабнет и барьер падет.
— Я много чего узнал ребенком, — Йоко обернулся, облизывая уголок губ. — Например, что и у всемогущего короля Райзена есть слабые стороны.
Это было интересной весточкой из прошлого Йоко, о котором тот заговорил впервые. Хиеи даже забыл, как дышать, всматриваясь в замершие черты лица — лис смотрел на огонь, словно вспоминая что-то очень далекое и частично забытое.
— Он мне рассказал много интересного, — продолжал Йоко. Голос его почти стих, губы едва заметно шевелились. — Когда я его встретил — голодный, облезлый, едва державшийся на ногах от усталости, — он сидел возле костра и ел мясо. И выглядел не как Король, а как обычный йокай.
Хиеи моргнул. Йоко виделся с Райзеном? Он помнил только то, что Йоко имел связи с Йоми, они вместе были в банде. А теперь выясняется подобное.
— Он мне помог выжить и научил, — Йоко взглянул на Хиеи и оказался рядом быстрее, чем тот вздохнул. Склонился, едва касаясь его повязки своим лбом, прошептал, почти соприкасаясь своими губами с его и глядя в чернеющие тьмой зрачки: — Макай поедает слабых, а сильных не отпускает.
Хиеи сглотнул. Йоко был невозможно близко. Настолько близко, как не был к нему близок Курама. Хиеи чувствовал запах сочной травы. Запах, который исходил и от волос Курамы. Запах, который Хиеи никогда не забудет.
Только поддаваться нельзя. Йоко ничего не делает и не говорит просто так — об этом следует помнить всегда. Он во всем всегда ищет выгоду. Даже в собственном дыхании. Словно ведет свою игру. И он пользуется тем, что Хиеи восхищается им и уважает.
— Рейкай, — Хиеи сглотнул, подавляя желание проверить на упругость и податливость йоки лиса, которая окутывала его тело мягкой теплой волной. — Энма знает об этом, верно?
— Только он и знает, — хмыкнул Йоко и отстранился, ловя сожаление во взгляде Хиеи. — Поэтому установил барьер, чтобы Макай не опустел. Если не станет Макая, то исчезнут и остальные миры.
— Печальная перспектива. — В голосе Хиеи не было жалости, скорее, предвкушение более интересного развития событий.
Вот почему барьер снова установили между мирами. Вот по какой причине они охраняют его. Вот по какой причине они все еще живы. Все миры зависимы друг от друга. Паразитируют друг на друге. Только Макай ест сам себя, убивая слабых и давая жизнь новым, более сильным. Почти как полигон, где испытывают новые виды оружия.
Но Хиеи нет до этого никакого дела. Всё, что его волнует, — Йоко. И то, почему он позволил умереть Кураме, не вмешавшись в события, когда происходящее можно было исправить.
— Оставь свои подозрения при себе, — проговорил холодно Йоко.
Хиеи очнулся, почувствовал возле горла острые когти — одно движение, и ему распорют горло. Тонкие полумесяцы впились в незащищенный участок шеи. Хиеи смотрел и ждал объяснений.
Йоко ухмыльнулся, сузив глаза. Уголки губ, очерченные тенями костра, визуально удлинились, изменились, заострились.
— Курама сделал правильный выбор, — проговорил Йоко. — Он жертва эмоций и привязанности. К матери в особенности. Только она его удерживала в Нингенкае.
Хиеи вслушивался, замерев статуей концентрированной йоки. Дракон, сдерживаемый под бинтами с печатями, бесновался. Внутри нарастало чувство тревоги, неутоленной жажды мести, боли и страдания.
— Ты все подстроил, — процедил сквозь зубы Хиеи. Он не мигая следил за Йоко. — Придурок Юске ничего не подозревал, как и все остальные.
Хиеи чувствовал, как внутри рушатся барьеры, которые он все это время старательно выстраивал. Наружу рвалось нечто, что он копил все это долгое время, которое отмерялось чайными ложечками в огромную бочку бытия. Слишком многое произошло, слишком многое сгинуло и кануло в ничто. Слишком многое забылось. Кроме одной вещи.
— Ты до сих пор так и не понял главного, — разочарованно сказал Йоко. — Мы одно целое с твоим Курамой. Или как там его мать звала — Шуичи?
— Сволочь.
Хиеи и сам не понял, как ему легко удалось приблизиться почти вплотную к Йоко и задеть его прежде, чем тот отреагировал и уклонился. Отрезанная прядь серебристых волос опустилась на истоптанную за долгие дни землю. На ней, как ледяные узоры на стеклянной поверхности, зацвели неровными краями алые круги. Хиеи отстраненно отметил, что порезался глубже, чем рассчитывал — Йоко никогда не шутил, несмотря на скользившую в голосе расслабленность.
— Ты заплатишь за его смерть, — сказал Хиеи, зажимая ладонью шею. Крови было много.
— Я уже заплатил за нее, — Йоко поднес к лицу ладонь. С пальцев, окрашенных кровью Хиеи, скатывалась кровь. Она собиралась на когтях крупными каплями, набухала, срывалась и утопала в белых складках одежды.
— Ты только отбираешь, — Хиеи не поддавался. В этот раз он не хотел уступать, как было много раз до этого. Что-то внутри надломилось и не желало срастаться обратно. Закончилось время, когда он следовал за тем, за кем всегда хотел.
Дурацкие чувства оказались сильнее хладнокровного голоса разума.
— И наслаждаюсь, — дополнил Йоко и не позволил сорваться очередной капле с указательного пальца. Коснулся ее языком, слизал и довольно зажмурился, раскатывая во рту как сладкую конфету.
— Чем ты заплатил?
Йоко опустил руку. Взглянул в глаз мастера Джагана, державшего повязку в руке. Третий глаз, дьявольский, не мигая смотрел на него, изучая. Закрытые глаза подрагивали, как в глубоком сне. И Йоко подавил неуместное желание выдрать его глаза вместе с Джаганом и проглотить – не вовремя пробудившаяся из-за крови огненного йокая натура затмила разум.
Либо же это были проделки Курамы, который все еще находился внутри его сознания.
— Отвечай, — поторопил Хиеи.
— Ты и сам знаешь. И уже простил меня. Потому что я лучше, несмотря на то, что ты продолжаешь любить Кураму.
Хиеи посмотрел на него. Джаган — весьма опасное орудие, и ему многое подвластно, если вовремя не закрыться. Но Йоко не делал этого, хоть и мог.
— Чертов лис, — с нескрываемой ненавистью процедил Хиеи.
— Ты знаешь, чем я заплатил, — словно в насмешку продолжил Йоко.
Ответ Хиеи точно не понравился: он не хотел его признавать, отрицал, потому что знание расставляло все кусочки мозаики по своим местам. Но Йоко не хотел упускать возможности посмеяться над его неопытностью и его верой.
— Я расплатился своим временем. Но я все еще хочу, чтобы ты был со мной.
***ВРЕМЯ***
В один из дней Йоко, задумчиво жуя травинку, которую до этого вырастил на абсолютно голой земле, точнее, прямо в пространстве (сейчас они слишком близко подобрались к Барьеру, и безжизненное окружающее пространство не имело привычных контуров), — сказал:
— Ему надоело.
Хиеи, до того осматривавший территорию, отвлекся от всё еще непривычного занятия и посмотрел на лиса:
— Кому?
— Кураме.
В имени, сорвавшемся так легко с его губ, не было сожаления и скорби — обычная констатация факта. Слишком сухо для того, кто прятался в чужом теле.
— Что именно ему надоело? — уточнил Хиеи, раздумывая: разматывать повязку на лбу сразу или немного подождать? Использование Джагана всегда требовало много сил и йоки. Йоко-то и раньше демонстрировал, что с легкостью может убить огненного демона, но если он ослабнет — это станет не тяжелее, чем переломить зубочистку.
— Убегать. Прятаться. Скрываться. Контролировать свою йоки, — перечислял Йоко, снова касаясь Барьера пальцами. Снова обжег их, облизал. Каждый раз одна и та же история, словно в памяти его не откладывались прошлые ошибки. Или ему нравилась боль? — Много всего. Вот и надоело.
— Курама был не из тех, кто легко откажется от жизни, — возразил Хиеи. Он сжал ладонью печать на правой руке, под которой томился дракон. — Он слишком любил свою мать.
— Именно она виновата в его смерти.
— Знаю. — Хиеи винил себя в том, что не смог предотвратить смерть друга. Курама просил не вмешиваться, и Хиеи не вмешивался, но преодолеть собственное сомнение и смотреть, как единственный близкий друг умирает на глазах, было тяжело. А теперь Йоко снова играет на его чувстве вины, пытаясь в очередной раз чего-то добиться — он же упоминал, что Хиеи ему зачем-то нужен. Неужели сейчас пробило на откровения, и он расскажет то, что Хиеи хочет услышать?
— Ты не понимаешь. — Сквозь белую челку на глазах Йоко посмотрел на него, усмехнулся: — Если бы ты помешал Кураме и убил его мать, он бы тебя не простил. А ты этого не хотел.
— Нет, — признался Хиеи. — Но и смерти Курамы я не хотел.
— Он принес себя в жертву, чтобы его семье ничто больше не угрожало, — Йоко вздохнул. Обернулся к Барьеру, прислушиваясь к окружающему пространству, продолжил: — Слухи о смерти разносятся быстрее, чем ты можешь представить. И все враги, которых у меня было превеликое множество, наверняка удавились от злости, что не смогли сами со мной расправиться. Хотел бы я посмотреть на их лица.
Йоко рассмеялся.
Хиеи не верил. В его словах была логика, но ее тоже можно продумать и сочинить умело. Курама отлично умел делать подобное. Он был слишком умным. И не верится, что смог пойти на такой серьезный шаг. Ладно Хиеи, ладно Юске и остальные, но собственную мать? Что-то не складывалось.
— Ты ведь не договариваешь главного, да?
Йоко перестал смеяться, потянулся, взмахнув кончиком хвоста:
— Если я буду рассказывать сразу обо всем — это станет скучным.
Йоко обернулся в тот момент, когда Хиеи уже стянул со лба повязку. Джаган смотрел на него, следил за каждым движением. Довольная улыбка показалась на лице Йоко.
— Ты стал умнее, — заметил он одобрительно.
— Я хочу знать правду, — сказал Хиеи. Сжатый в ладони белый отрезок ткани обвис мертвой петлей.
— Ладно, — Йоко пожал плечом. Кивнул в сторону Макая. — Нам туда. Тут слишком неспокойно.
— Признай, что тебе нужна земля для растений.
— Ты ошибаешься. Главное условие — это вливание йоки в само семечко. От этого оно начинает расти, — охотно объяснил Йоко.
— Земля для отвода глаз, — понял Хиеи. Он же столько раз видел, как Курама из волос извлекал розу — обманное и красивое движение, отвлекающее от главного.
— Схватываешь на лету.
От похвалы Хиеи проникся к Йоко большим доверием. Почувствовал, как сердце бьется чаще, словно учитель похвалил его достижения. Фальшивое чувство, которое Хиеи в себе старался искоренить. Он восхищался Йоко, но из-за Курамы его каждый раз охватывали противоречивые чувства. И забыть нельзя, и наслаждаться непозволительно.
— По этой причине ты мне нужен.
— Помню, ты как-то упоминал, что тебе что-то нужно в Нингенкае, — нахмурился Хиеи, сверля спину шагавшего впереди Йоко.
Он позволил тому отклониться от темы касательно смерти Курамы и сейчас читал мысли, пробегавшие в голове Йоко с небывалой скоростью. Множество картинок, обрывков воспоминаний, ничего не значащих фраз, чья-то смерть и много крови, бегство, Курама... Хиеи непроизвольно вздрогнул.
Он смотрел на Йоко, и до него медленно доходило то, что скрывалось под фальшью последних лет. Не хотел верить, но видел.
...Курама договорился с Йоко. Заключил сделку: добровольно отдал тело Шуичи при условии, что после его "смерти" Йоко будет заботиться о матери и проследит, чтобы ни один йокай не смог причинить ей вреда. Потому как месть йокаев могла достигнуть его матери, несмотря на смерть самого виновника. Естественно, Юске и остальным он ничего не рассказал, чтобы так было убедительнее бежать. И это дурацкое, набившее оскомину, прощание, больше похожее на признание: "Ты мне всегда нравился, несмотря на твою угрюмость и одержимость силой. Поэтому, прошу, не надо ничего делать ради меня", — которое Хиеи вспоминал так много раз, что казалось, его не было вовсе.
Все произошло ранним утром. Курама и Минамино Шиори возвращались домой из поездки. Курама, печально улыбнувшись, прорастил семечко макайкого мака, который своим запахом вызывал галлюцинации, переходящие в глубокий затяжной сон. Так мак защищал себя от хищников, а вот забредших путников защитить никто не мог. Некоторые виды плотоядных растений вполне уживались с макайскими маками, прекрасно взаимодействуя.
Курама приготовился к тому, что будет, и спокойно заговорил:
— Мам, мне очень понравилась поездка, спасибо.
— Шуичи, — не отрываясь от дороги, мать улыбнулась, — мы уже давно хотели с тобой съездить. Ты ведь мечтал еще с прошлого года. Сокровищница императора — поистине красивое место, мне самой было интересно.
Курама согласно кивнул. Он с замиранием сердца ждал, когда запах распространится по всему салону и начнет действовать. С Йоко он уже договорился и хотел в последний раз попрощаться с той, кто научил его испытывать не только гордость и жестокость, но и любовь.
— Чаши Бессмертия прекрасны, — подхватил Курама, вцепившись в пояс безопасности, перечеркивающий грудь смертельной меткой. — Как и сундук с сокровищами, принесенный в дар. Чеканка монет невероятна в своих мелочах, а блюда из золота с изумрудами и рубинами — отдельный разговор. Спасибо, мам...
Курама чувствовал вставший в горле ком, как наворачивались слезы, собираясь крупными каплями и застилая глаза прозрачной размытой пленкой. Он сдерживал себя, понимая, что это самый последний раз, когда он видит ее лицо таким светлым, наполненным спокойствием и радостью, пока ничем не омраченным. Она ведь будет винить себя в том, что не уберегла его, что сама стала причиной, что не справилась с эмоциями.
— Милый, когда приедем домой, у меня для тебя подарок.
— Спасибо... мам... — Курама почувствовал, как слезы скатываются по щекам, оставляя отвратительные влажные дорожки, похожие на его кривую жизни. — Спасибо... за все, — он протянул руку и сжал ее ладонь. Ее тепло, родное и привычное, влилось в ладонь успокоительным.
— Не за что, Шуичи, — мать посмотрела на сжавшую ладонь и закричала от ужаса.
А потом все закрутилось с головокружительной скоростью. Машина вильнула в сторону, царапаясь о бортики ограждения, вспарываясь металлической боковиной. Шиори пыталась отбиться от демона, сидевшего на месте ее сына и державшего ее за руку. Неуправляемая машина петляла на дороге. Мать вырывалась из мертвой хватки, даже расстегнула ремень безопасности, чтобы лучше отбиваться. О том, чтобы следить за дорогой, когда рядом сидит чудовище, и речи не шло. А когда ей удалось высвободиться, закричала:
— Шуичи!
И Курама не выдержал. Закричал от безысходности и своего неудачного плана, из-за которого ему пришлось причинить боль человеку, ближе которого не было. Он хотел изменить решение, хотел вернуть обратно то, что натворил, но было уже слишком поздно.
Шиори, испугавшись пронзительного крика, нащупала пилочку для ногтей, которая всегда лежала у нее в кармане куртки. Она нанесла несколько ран прежде, чем вильнувшая машина выскочила на встречную полосу, по которой несся грузовик. Курама вовремя вывернул руль, и машина съехала по склону, врезалась в дерево. Шиори выбросило сквозь лобовое стекло. Она пролетела несколько метров тряпичной куклой. Вся в его крови, без сознания, неподвижная.
Гулко бившееся сердце разрывало грудную клетку, в ушах гудело. Курама ничего не чувствовал, кроме сожаления и злости на самого себя.
Время замерло.
Подбегавший водитель грузовика — его Курама заметил краем глаза — что-то кричал.
Кровь из ран капала слишком медленно, привлекая затаившихся в листве деревьев мелких йокаев. Он распугал их, пустив мощный импульс йоки.
Выбраться из машины, наполненной дурманящим запахом, было сложно.
Он держался за плечо, но медленно шел по осколкам стекла к матери, лежавшей на пожухлой листве.
Курама не слышал, что говорил водитель грузовика, в ушах стоял нескончаемый звон, голова кружилась, перед глазами двоилось. Регенерация, так необходимая сейчас, не работала.
Шиори вздрогнула, приоткрыла глаза. Курама присел рядом, ободряюще сжал ее плечо. Мать посмотрела на него и ее лицо исказилось гримасой ужаса.
— Шуичи... — прочитал Курама по ее губам. — Где он...
Курама обещал, что подчинится Йоко.
Йоко обещал позаботиться о матери.
Они обо всем договорились. А остальным не обязательно знать, что случилось.
Осколок стекла словно сам оказался под её рукой. Она схватила его и...
Йоко хлопнул в ладони, и Хиеи дернулся, выпадая в реальность. Он потер лоб, пытаясь сориентироваться — он еще никогда не проникал в мысли так глубоко, и теперь расплачивался за это.
Они находились все на том же высоком островке; с одной стороны было бесконечное макайское море — пожалуй, единственное в своем роде, — по другую — густой лес.
— На самом деле, — Йоко почесал ухо, — не стоит его винить.
— За то, что он ничего не сказал? — Хиеи все меньше и меньше доверял Йоко. Тот преследовал свою выгоду. Но какую? Почему он, освободившись, работает на Рейкай, ведь мог сбежать в любой момент, сам же говорил. — Или за то, что он сделал такое с собой?
— Ты знаешь ответ, — Йоко потянулся и плюхнулся на огромный фиолетовый лист с желтыми прожилками, служивший ему местом отдыха.
— Нет.
Йоко сузил глаза, сверкнув желтыми радужками, процедил:
— Ты снова врешь.
Врал. На самом деле Хиеи сделал бы то же самое для Юкины.
— Но я тебе нужен.
— Мне никто не нужен, я и один могу справиться, — Йоко закинул руки за голову, посмотрел в черно-красное небо. — Но ты забавный. И он просил за тобой присмотреть — я не мог отказать.
— Значит, ты признаешь, что ты и Курама совершенно разные?
— Мыслим по-разному, но являемся одним целым, — Йоко не повелся на провокацию. — Тебе не надоело нас сравнивать и вычленять то, что ты хочешь вернуть? — Он перевернулся на живот, хвост вилял из стороны в сторону. — Забудь. Курама добровольно ушел. Возможно, он дремлет где-то внутри меня в глубинах сознания, но ты до него не достучишься.
Значит, шанс был. Хиеи знал, что Йоко говорил правду — Джаган не даст соврать. Все, что требуется, — оставаться рядом с ним, как он сам того и желает. Хиеи никуда и не собирался уходить, потому что с Йоко было гораздо интереснее даже на патрулировании. Без него он был бы послушной собачонкой у Рейкая, выполнял всякие мелкие поручения, как когда-то вместе с Юске.
Хиеи остался бы с Юске, но тот после смерти Кейко решил вести отшельнический образ жизни, и где он сейчас находился — не нашел бы ни один детектив Рейкая, что уж говорить про остальных?
— Хорошо, — Хиеи сел на землю возле выложенного по кругу камнями затухшего костра. Немного йоки — и огонь яркой вспышкой взмыл в небо, тут же опадая. Хиеи подкинул веток, влажных и сырых от близости моря, и они тут же зашипели.
Точно так же, кажется, совсем недавно, Хиеи сидел с Курамой, и они обсуждали первое совместное дело — проникновение в Хранилище Рейкая за тремя сокровищами.
— Так что тебе надо? — повторил в который раз Хиеи, предвкушая нечто интересное. — Ты же работаешь на Рейкай сейчас.
— Сейчас мне это выгодно. Я на стороне Рейкая, а он замял все мои грешки, дает возможность гулять по мирам и при этом не преследует. Исчезнуть незаметно в один из переходов при патрулировании — раз плюнуть. Меня не будут искать сразу, даже не заподозрят в чём-то. Хранилище Рейкая совершенно бездарно охраняется — заберу кое-что и исчезну.
— Не думаешь, что я тебя сдам?
— Ты? — Йоко рассмеялся. — Врешь.
— Да, — согласился Хиеи и усмехнулся.
— Проникну, заберу, уничтожу и освобожусь от надзора Рейкайских псов, — перечислил Йоко. — А прятаться я умею. С тобой это будет проще. И веселее.
— Уж постарайся, — улыбнулся Хиеи.
Жизнь налаживалась. И если раньше это было нудным однообразным существованием, то перспективы Йоко ему нравились гораздо больше.
Ограбить Рейкай? Что может быть интереснее. Не говоря о том, что в напарниках у него самый известный на все три мира вор — Йоко Курама.
@темы: Yu Yu Hakusho, PG-13, Фанфикшен
Название: Исповедь
Канон: Yu Yu Hakusho
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: мини, 2681 слово
Пейринг/Персонажи: Курама, Юске Урамеши, упоминается Кейко Юкимура
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Курама пытается преодолеть боль после большой утраты
Примечание/Предупреждения: незначительные спойлеры, ООС; написано по арту
Весь день прошёл для Курамы словно в тумане. Он смотрел вокруг и ничего не видел. Мимо ходили люди в тёмных одеждах, что-то говорили, вроде бы ободряя, хлопали по плечу, но Курама ничего не чувствовал. Взгляд не задерживался надолго на чём-то одном, блуждая по комнате, но неизменно возвращался к фотографии в рамке с чёрной лентой, утопающей в цветах. Бутоны некоторых уже поникли, опустив белые головки и сморщившись от духоты, словно поддерживали горе, царившее в доме.
В голове иногда проносились обрывки воспоминаний: как он увлажнял белые сухие губы смоченной тряпкой со всей осторожностью, не обращая внимания на свои затёкшие ноги; как укрывал семейную гробницу Минамино белой бумагой; как пошёл в магазин за цветами, не желая выращивать их с помощью йоки, и очень долго выбирал, не зная, что лучше взять; как осторожно положил нож на грудь, которая уже никогда не поднимется при вдохе. Всё это всплывало в памяти, пока проходило отпевание, пока он принимал конверты и подарки от родственников, когда он остался на ночную службу в храме вместе с отчимом. Стоило тогда тонкой струйке дыма от подожжённого ладана медленно, словно нехотя, потянуться вверх, у Курамы закружилась голова, и его едва не стошнило. А когда проходила кремация — он поразился, насколько непроницаемой маской его лицо может стать всего за пару дней.
Курама не помнил, сколько простоял возле семейной могилы, не помнил возвращения домой: всё потонуло в тумане — зыбком, затягивающем, лишающем воли. Он не оставил урну дома — не хотел лишний раз цепляться за неё взглядом. Однако утопающая в цветах фотография, мимо которой он проходил, надолго приковала к себе внимание.
— Нужно поспать, — пробормотал Курама устало и не узнал собственный голос: таким он был хриплым. Он слишком измотался за эти дни — не столько физически, сколько морально. Усталость липким налётом легла на кожу, на сознание, и из-за этого не получалось думать ясно. Напади на него сейчас какой йокай — Курама стал бы для него лёгкой добычей.
Подняться к себе в комнату он так и не смог: слишком свежи ещё были воспоминания. Вот он зайдёт на кухню, а там она — стоит за плитой и пробует на вкус карри, и вот-вот обернётся, чтобы позвать его обедать.
Сняв скрутившийся удавкой вокруг шеи галстук, Курама отбросил его в сторону, не заботясь об аккуратности, и прошёл на кухню. Матери не было. Конечно. Но на столе стояла бутылка из зелёного стекла, с коричневой этикеткой и буквами, тиснёными чёрной фольгой. Один из гостей оставил? Курама не помнил, чтобы кто-нибудь приносил такой дорогой подарок.
Расстегнув верхние пуговицы рубашки, он уверенно шагнул к столу, опустился на отодвинутый стул. Взлохматил волосы, словно прогоняя налёт усталости, потянулся к зелёной бутылке.
***
От него пахло страданием, болью и едва сдерживаемой безысходностью — как будто йоки напиталась его внутренним состоянием, как цветы водой.
Юске смотрел, как он тянется к бутылке, как изящные пальцы обхватывают горлышко и отпускают, чтобы потом снова схватиться в поисках ненадежной поддержки.
— Раздумал? — нарушил Юске гнетущую тишину, наполненную запахами алкоголя, ладана и благовоний. Вид Курамы его потряс.
— Не поверишь — тянет, — сказал тихо Курама. Он не обернулся к Юске: значит, давно его заметил. Юске не сильно и скрывал своё присутствие. — Хочется напиться.
Рука снова потянулась к горлышку бутылки, только в этот раз Курама всё же крепко сжал и притянул её к себе. Толстое стекло впилось в губы, чуть стукнувшись о зубы, но после первого же глотка Курама поморщился, вытер брезгливо рот закатанным рукавом светлой рубашки и со стуком опустил бутылку на стол.
Со своего места Юске видел, как Курама зажмурился и прикусил губу, пытаясь не поддаться просившимся наружу эмоциям.
— Вполне человеческое решение.
Уголки губ Курамы дрогнули, и он прошептал хрипло:
— Но легче не становится.
Юске молча согласился. Понимал его признание и самого Кураму — йокая, переродившегося в теле человека. Ему недоступны полноценные человеческие эмоции, он всегда держит всё в себе. Но Юске на всё это было плевать. Какая разница, какой он из себя, когда горе выжимает из него все соки прямо на глазах? Видеть такого Кураму — обычно всегда невероятно аккуратного, улыбчивого и вежливого, идеального во всём — было дико. Он выбивался из той картины мира, к которой привык Юске.
— Хочешь напиться? — Юске подошёл ближе, но не спешил отбирать бутылку. — Не поможет.
Спрашивать у Курамы о том, что с ним, было бесполезно. Да и зачем, если стоит выйти в другую комнату, и вот она, причина, на столе, вся выложенная цветами.
— Со мной всё в порядке, — улыбнулся Курама. Он глубоко вздохнул, собираясь с духом, упорядочивая эмоции и словно раскладывая себя по полочкам. Приводил себя в тот привычный образцовый порядок, к которому Юске привык. — Извини.
— Ничего, — ответил Юске.
Он понимал. Курама извинялся за внешний вид и поведение, за ту свою сторону, которую до сих пор не видел никто. Он был похож сейчас на разноцветный фантик с потускневшими, выцветшими красками, но ещё сохранивший объём того, что было в него завёрнуто. Юске надеялся, что сможет вытянуть Кураму из его раковины. Но стоило подумать о друге как о пустой оболочке, как изнутри поднялась жалость – того сорта, которого Курама совсем не заслуживал.
— Я справлюсь, — повторил эхом он. Неизвестно, для Юске или для самого себя.
В доказательство своих слов Курама поднялся и подошёл к умывальнику; Юске напряжённо следил за каждым его движением. Он почти чувствовал, как медленно, с тихим скрипом будто бы шарнирных суставов, двигается Курама, заставляя себя делать хоть что-то.
— Я правда в порядке, — повторил тот для убедительности, переворачивая бутылку вверх дном и наблюдая, как прозрачная жидкость выливается искрящейся струёй в умывальник.
Ни черта с ним не было в порядке. Но Юске кивнул, принимая ложь. Мотнул головой, предлагая пройтись, когда Курама продемонстрировал ему опустевшую бутылку с нарядной этикеткой. Если оставаться одному в доме — станет только хуже. Лучше прогуляться: ходьба — быстрая, медленная, вдумчивая или, напротив, бесцельная и бессмысленная — неважно, — отвлечёт немного от проблемы. Немного.
Юске надеялся, что Курама не будет сопротивляться.
— Идём, прогуляемся.
Юске самому необходимо было на что-то отвлечься. Это Кейко он мог взять за руку, успокаивающе погладить её, обнять, отвлечь всяким пустым трёпом, пошутить. С Курамой всё иначе. Да и сам Юске не знал, как успокоить того, у кого погибла мать. Банальных фраз Курама уже и без того наслушался.
— Идём, — эхом повторил Курама. Взгляд его зелёных глаз, когда-то ярких, совершенно поблек от горя.
Пачка сигарет привычно легла в ладонь. Юске выудил одну сигарету, зажал между губ и протянул пачку Кураме, идущему рядом:
— Будешь?
— Нет, спасибо.
— Как знаешь, — пожал плечом Юске, останавливаясь. Он заткнул пачку обратно в карман брюк, вытащил зажигалку. На землю с тихим шелестом что-то вывалилось.
— Не выбросил ещё, — заметил Курама отстранённо, рассматривая пакетик с солью*. Он хорошо знал, что Юске взял его только для того, чтобы другие гости на похоронах не смотрели косо и не переключились на обсуждение подобного неуважения к покойной и её семье.
— А, да, вылетело из головы, — Юске щёлкнул зажигалкой у самого кончика сигареты. И, затянувшись, с несвойственной для него серьёзностью продолжил: — Знаю... для того, кто погиб, но вернулся обратно, это слишком похоже на игру в веру ради веры.
Курама промолчал. Слова Юске таили в себе слишком много смысла и воспоминаний, непонятных обычному человеку.
Они шли по улицам, переполненным звуками чужой жизни, но для Курамы словно ничего вокруг не существовало. Он шёл вперёд, не разбирая дороги, а вокруг него высокими волнами расступалась тишина.
В какой-то момент его дернули за рукав рубашки, и он, вынырнув в реальность, как пловец из толщи вод, осмотрелся по сторонам. Они находились в парке, но он совсем не помнил, как попал туда. С немым вопросом он взглянул на Юске. Зажатая между пальцами сигарета того была скурена на четверть. Значит, уже не первая.
— Пожалуй, тут, — Юске выдохнул облачко сизого дыма и развернулся.
Курама молчал; он стоял и ждал дальнейших слов, словно робот, ожидающий команды. И Юске это нравилось всё меньше и меньше. Неживые, пустые глаза Курамы смотрели на него, и от этого взгляда по коже бежал нервный холодок, как если бы Курама перестал контролировать собственную йоки.
Судорожно выдохнув дым, отделивший прозрачной вуалью его от Курамы, Юске сбросил с себя оцепенение.
— Сядь, — сказал он.
Курама моргнул, повертел головой, непроизвольно оттянул расстёгнутый ворот рубашки, словно ему было жарко. Подошёл к парным качелям, находившимся в нескольких шагах от входа в маленький парк, опустился. Те отозвались пронзительным скрипом.
«Живой, он всё ещё живой».
Юске снова нервно затянулся сигаретой, опустил руку. Курама уставился опустошённым взглядом в одну точку.
Так продолжаться не могло. Юске его чуть ли не силком вывел в город, чтобы отвлечь. В итоге стоит и курит одну сигарету за другой, словно дозы никотина ещё недостаточно, и тупо пялится на загибающегося от внутреннего самобичевания Кураму.
— Чёрт, — выдохнул Юске, поднеся сигарету и перехватывая её губами.
Курама посмотрел на него.
— Отпусти её, Курама.
От этих простых слов вокруг Курамы словно рухнул весь мир. Старательно воздвигаемая всё это время стена, отгораживавшая его от родственников, друзей, окружающих, — упала. То, что он держал внутри, открылось гнойным нарывом, готовым вымазать, испачкать всё вокруг.
— Я... — его пальцы взвились вверх и схватились за цепь, как за спасительную соломинку. Но от урагана собственных чувств скрыться нельзя, особенно когда от стены остались пыль да камни.
— Если хочешь плакать — плачь, — продолжил Юске, глядя на деревья вокруг, листья которых шелестели на ветру. — Если хочешь бить — бей со всей силы. — Он склонился над Курамой, надавливая на его голову, заставляя пригнуться и смотреть на ноги, оставляя в мнимом уединении и в то же время находясь рядом. — Если хочешь кричать — ори со всей дури. Выпускай обиду и ненависть. Не держи в себе, только хуже сделаешь.
Он прислушался к дыханию Курамы. Поначалу неслышные, всхлипы понемногу стали прорываться наружу. Нет, Курама не плакал навзрыд — он и тут умудрялся сдерживаться. Юске радовался уже тому, что Курама позволил себе показать: он такой же человек, каким его считала мать.
— Давай, Курама, — подбодрил Юске, чувствуя, как у него самого защипало глаза. Ему хотелось думать, что от дыма сигарет и ветра. — Не стыдись слёз. Брехня это всё про то, что парни не плачут. Плачь: так ты показываешь свою боль.
— Ты не умеешь успокаивать, — в голосе Курамы сквозь слёзы слышалась насмешка. Он хотел поднять голову, но Юске не дал.
— Как умею, так и подбадриваю, — ответил он. Затянулся напоследок едва не выпавшей изо рта сигаретой и сплюнул её в сторону. — Не жалуйся.
Курама помотал головой. Он был безмерно благодарен Юске, который не оставил его одного.
В какой-то момент Курама готов был напиться — сам не заметил, как рука потянулась к бутылке, но не решался попробовать её содержимое. Долго сжимал и разжимал продолговатое горлышко, чувствуя неровности, за которые цеплялись подушечки пальцев, пытался неосознанно их расковырять, причинить себе боль, только бы заглушить тянущее чувство внутри, царапающее когтями в области сердца. Пустая голова совсем не соображала, позволяя телу делать всё, что оно считало нужным. Причинение боли своему телу казалось правильным вариантом; Курама даже готов был вырастить розу с самыми острыми шипами и сжимать её вместо бутылки, но не стал этого делать: мать не одобрила бы такого решения. Ведь она его защитила, приняв на себя его раны в детстве. И если бы он нанёс их сейчас — проявил бы неуважение и к её желанию, и к ней самой.
Так он и сидел, глядя на бутылку и не решаясь из неё выпить. Жажда с каждой секундой, словно змей-искуситель, звала принять решение в свою пользу, залить горе, избавиться от него, ведь обязательно станет легко и спокойно, если он выпьет...
А потом пришел Юске, нарушив уединение и разбив мучительную тишину вдребезги своим ровным «Раздумал?», повел на улицу, мимо веселящихся людей, растаптывая мучившие Кураму мысли. Он словно очищал его душу своим присутствием, поддерживал, успокаивал.
Курама его безмолвно благодарил, не в силах отвечать на вопросы, пока они шли до парка.
Теперь же, сам не понимая, почему послушался Юске и доверился ему, Курама чувствовал, как в горле встает ком, дыхание затрудняется, а из мокрых глаз катятся крупные слёзы, срываясь с ресниц и утопая в ткани штанов, оставляя на них тёмные пятна.
— Ну как ты там? — Юске чуть надавил на голову, и Курама сильнее вцепился в тонкие металлические звенья, удерживающие качели на весу. Сиденье под ним тихо поскрипывало, но держало крепко. — Или ещё дать времени?
— Нормально. — Курама, успокаиваясь и чувствуя облегчение, вытирал остатки слёз. — Я уже в полном... Что?.. Почему?..
Непонимание отразилось только побелевшими костяшками на зажатой в кулаке цепи. Тело сотрясло от нового приступа рыданий, обрушившегося на него. Курама хотел остановиться и не мог. Изнывающая душа требовала выхода своим загнанным и запечатанным страданиям.
Он понимал. Юске понимал; он терпеливо стоял над ним, словно защищая, и задумчиво перебирал его волосы. Он молчал и ждал, когда Курама выплеснет боль, которую никому до этого не показывал. Пусть сейчас в слезах не только тоска по матери, но и всё то, что накопилось в нём за долгие годы и столетия, — пусть, Юске поможет, и это останется их общим секретом.
— Она будет с тобой, — вмешался он в тихие всхлипы Курамы. — В твоих воспоминаниях и в твоём сердце. Не переживай, она не разлюбит. Это же мать — единственный человек, который будет тебя любить — и неважно, какой ты снаружи или внутри. И будет защищать всегда, даже после смерти.
— Знаю, — сдавленно вздохнул Курама. Он боролся с собой и своей слабостью, и у него почти получилось, но из-за ответа новый приступ рыданий вырвался наружу. — Да что же это...
Юске предпочёл не заметить последних слов, но решил добавить:
— Слёзы — доказательство слабости и силы одновременно.
— Не в этом дело, — пробормотал Курама, мотая головой.
— Тогда в чём? Как ты держался всё это время? — Юске пожалел, что выкинул недокуренную сигарету. Снова хотелось затянуться и чем-то занять руки, а, кроме макушки Курамы ничего не попадало в зону досягаемости. Если бы Кураме было противно — он бы не стал молчать и давно сказал убрать руки.
— Раньше терпимо было... — Курама шмыгнул носом, чем невольно вызвал улыбку Юске. — Со стороны на всё смотрел, словно не я это, не её сын, а совершенно посторонний. Жить можно было, что-то делать... А потом, как увидел бутылку, меня накрыло... — Не в силах сдерживать очередной всхлип, Курама прикрыл рот ладонью. Несколько тяжких вдохов боролся с собой. — Я ведь видел, как умирают и йокаи, и люди. Сам убивал по необходимости... И ничего — ноль, пусто. А теперь... Не поверишь, Юске, хочется то ли напиться, то ли исколоться, то ли порезаться. И чтобы побольнее, достать до самого сердца, а потом вытащить его и выкинуть в мусорку... чтобы ничего не чувствовать...
Юске понимал. Самое страшное — даже не осознание, а принятие жизни без кого-то, к кому привык и привязался слишком сильно.
— Мне кажется, что теперь даже не смогу нормально жить. Ну, была она, такая удивительная, тёплая, родная. Я ведь с самого начала знал, что она умрёт, отталкивал её — думал, так будет лучше... И всё равно по-глупому привязался. А теперь сделать вид, что ничего не было, и жить дальше... Я не могу так, Юске. Не получается. Тупик. Конец.
— Плачь, я прикрою, — повторил Юске, глядя вперёд немигающим взглядом. Исповедь Курамы шокировала его, и он представил, как сам будет жить дальше, если потеряет мать или Кейко. Конечно, тоже будет задавать вопросы без ответов, загонять себя в угол, искать оправдания. — Пусть лучше выходит. Не держи в себе.
Еще очень долго молчание нарушалось тихими всхлипами Курамы. Он сидел на качелях, изредка поскрипывавших от движения, сжимал до судорог побелевшими ладонями цепи, и не мог остановить слёзы. Юске стоял над ним, охраняя покой, создавая с помощью рейки невидимый барьер, отпугивая случайных прохожих и даря тем самым нужное уединение.
Он терпеливо ждал.
Когда всхлипы прекратились, и качели перестали скрипеть, Юске понял: всё, закончилось. Теперь уже точно. Он убрал руки, отстранился:
— В порядке?
— Да, — в этот раз Курама твёрдо кивнул, глядя снизу вверх на Юске.
— Уверен? — Он протянул ему белый платок с кружевами, подаренный Кейко. Кураме всё равно нужнее.
Пока тот вытирал слёзы, безнадежно пытаясь привести себя в порядок, Юске следил за каждым его движением, словно сомневался, что другу стало легче.
— Тогда возвращаемся?
Оказалось, Курама не смог самостоятельно подняться. Ноги его совершенно не держали, руки мелко дрожали, вцепившись в звенья цепей. Через пару неудачных попыток в зелёных глазах появилась настоящая паника.
— Больше не дам тебе пить, — с ухмылкой сказал Юске и подал руку, помогая Кураме встать с качелей. Убедившись, что он твёрдо стоит на ногах, Юске развернулся и подставил лицо заходящим лучам солнца: — Домой?
Курама улыбнулся. Несмотря на свернувшийся и задремавший ком боли, он успокоился и готовился вернуться к своей обычной жизни, которой ещё час назад себе не представлял.
— Домой.
В жизни всегда случаются удары судьбы, и следует если не встречать их с гордо поднятой головой, то, упав, хотя бы просто встать снова, отряхнуться и пойти дальше. Рядом с друзьями становится легче — благодаря пониманию, которое те выражают не только словами, но и всем своим существом.
Юске его понимал. И, помогая преодолеть боль, нашел такие глупые, но такие действенные слова.
Необходимые и самые нужные.
___________
* О роли соли в японской похоронной церемонии: "Пакетик с солью получает каждый участник похоронной церемонии перед уходом домой. Прежде чем войти в свой дом, он должен посыпать себе плечи мелкой солью, а также бросить немного соли на землю и ступить на неё ногами, чтобы очиститься сверху и снизу и не принести в дом скверну". (с) Википедия.
Канон: Yu Yu Hakusho
Автор: S. D&LI R.
Бета: Мэй_Чен
Размер: мини, 2681 слово
Пейринг/Персонажи: Курама, Юске Урамеши, упоминается Кейко Юкимура
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Курама пытается преодолеть боль после большой утраты
Примечание/Предупреждения: незначительные спойлеры, ООС; написано по арту
Весь день прошёл для Курамы словно в тумане. Он смотрел вокруг и ничего не видел. Мимо ходили люди в тёмных одеждах, что-то говорили, вроде бы ободряя, хлопали по плечу, но Курама ничего не чувствовал. Взгляд не задерживался надолго на чём-то одном, блуждая по комнате, но неизменно возвращался к фотографии в рамке с чёрной лентой, утопающей в цветах. Бутоны некоторых уже поникли, опустив белые головки и сморщившись от духоты, словно поддерживали горе, царившее в доме.В голове иногда проносились обрывки воспоминаний: как он увлажнял белые сухие губы смоченной тряпкой со всей осторожностью, не обращая внимания на свои затёкшие ноги; как укрывал семейную гробницу Минамино белой бумагой; как пошёл в магазин за цветами, не желая выращивать их с помощью йоки, и очень долго выбирал, не зная, что лучше взять; как осторожно положил нож на грудь, которая уже никогда не поднимется при вдохе. Всё это всплывало в памяти, пока проходило отпевание, пока он принимал конверты и подарки от родственников, когда он остался на ночную службу в храме вместе с отчимом. Стоило тогда тонкой струйке дыма от подожжённого ладана медленно, словно нехотя, потянуться вверх, у Курамы закружилась голова, и его едва не стошнило. А когда проходила кремация — он поразился, насколько непроницаемой маской его лицо может стать всего за пару дней.
Курама не помнил, сколько простоял возле семейной могилы, не помнил возвращения домой: всё потонуло в тумане — зыбком, затягивающем, лишающем воли. Он не оставил урну дома — не хотел лишний раз цепляться за неё взглядом. Однако утопающая в цветах фотография, мимо которой он проходил, надолго приковала к себе внимание.
— Нужно поспать, — пробормотал Курама устало и не узнал собственный голос: таким он был хриплым. Он слишком измотался за эти дни — не столько физически, сколько морально. Усталость липким налётом легла на кожу, на сознание, и из-за этого не получалось думать ясно. Напади на него сейчас какой йокай — Курама стал бы для него лёгкой добычей.
Подняться к себе в комнату он так и не смог: слишком свежи ещё были воспоминания. Вот он зайдёт на кухню, а там она — стоит за плитой и пробует на вкус карри, и вот-вот обернётся, чтобы позвать его обедать.
Сняв скрутившийся удавкой вокруг шеи галстук, Курама отбросил его в сторону, не заботясь об аккуратности, и прошёл на кухню. Матери не было. Конечно. Но на столе стояла бутылка из зелёного стекла, с коричневой этикеткой и буквами, тиснёными чёрной фольгой. Один из гостей оставил? Курама не помнил, чтобы кто-нибудь приносил такой дорогой подарок.
Расстегнув верхние пуговицы рубашки, он уверенно шагнул к столу, опустился на отодвинутый стул. Взлохматил волосы, словно прогоняя налёт усталости, потянулся к зелёной бутылке.
***
От него пахло страданием, болью и едва сдерживаемой безысходностью — как будто йоки напиталась его внутренним состоянием, как цветы водой.
Юске смотрел, как он тянется к бутылке, как изящные пальцы обхватывают горлышко и отпускают, чтобы потом снова схватиться в поисках ненадежной поддержки.
— Раздумал? — нарушил Юске гнетущую тишину, наполненную запахами алкоголя, ладана и благовоний. Вид Курамы его потряс.
— Не поверишь — тянет, — сказал тихо Курама. Он не обернулся к Юске: значит, давно его заметил. Юске не сильно и скрывал своё присутствие. — Хочется напиться.
Рука снова потянулась к горлышку бутылки, только в этот раз Курама всё же крепко сжал и притянул её к себе. Толстое стекло впилось в губы, чуть стукнувшись о зубы, но после первого же глотка Курама поморщился, вытер брезгливо рот закатанным рукавом светлой рубашки и со стуком опустил бутылку на стол.
Со своего места Юске видел, как Курама зажмурился и прикусил губу, пытаясь не поддаться просившимся наружу эмоциям.
— Вполне человеческое решение.
Уголки губ Курамы дрогнули, и он прошептал хрипло:
— Но легче не становится.
Юске молча согласился. Понимал его признание и самого Кураму — йокая, переродившегося в теле человека. Ему недоступны полноценные человеческие эмоции, он всегда держит всё в себе. Но Юске на всё это было плевать. Какая разница, какой он из себя, когда горе выжимает из него все соки прямо на глазах? Видеть такого Кураму — обычно всегда невероятно аккуратного, улыбчивого и вежливого, идеального во всём — было дико. Он выбивался из той картины мира, к которой привык Юске.
— Хочешь напиться? — Юске подошёл ближе, но не спешил отбирать бутылку. — Не поможет.
Спрашивать у Курамы о том, что с ним, было бесполезно. Да и зачем, если стоит выйти в другую комнату, и вот она, причина, на столе, вся выложенная цветами.
— Со мной всё в порядке, — улыбнулся Курама. Он глубоко вздохнул, собираясь с духом, упорядочивая эмоции и словно раскладывая себя по полочкам. Приводил себя в тот привычный образцовый порядок, к которому Юске привык. — Извини.
— Ничего, — ответил Юске.
Он понимал. Курама извинялся за внешний вид и поведение, за ту свою сторону, которую до сих пор не видел никто. Он был похож сейчас на разноцветный фантик с потускневшими, выцветшими красками, но ещё сохранивший объём того, что было в него завёрнуто. Юске надеялся, что сможет вытянуть Кураму из его раковины. Но стоило подумать о друге как о пустой оболочке, как изнутри поднялась жалость – того сорта, которого Курама совсем не заслуживал.
— Я справлюсь, — повторил эхом он. Неизвестно, для Юске или для самого себя.
В доказательство своих слов Курама поднялся и подошёл к умывальнику; Юске напряжённо следил за каждым его движением. Он почти чувствовал, как медленно, с тихим скрипом будто бы шарнирных суставов, двигается Курама, заставляя себя делать хоть что-то.
— Я правда в порядке, — повторил тот для убедительности, переворачивая бутылку вверх дном и наблюдая, как прозрачная жидкость выливается искрящейся струёй в умывальник.
Ни черта с ним не было в порядке. Но Юске кивнул, принимая ложь. Мотнул головой, предлагая пройтись, когда Курама продемонстрировал ему опустевшую бутылку с нарядной этикеткой. Если оставаться одному в доме — станет только хуже. Лучше прогуляться: ходьба — быстрая, медленная, вдумчивая или, напротив, бесцельная и бессмысленная — неважно, — отвлечёт немного от проблемы. Немного.
Юске надеялся, что Курама не будет сопротивляться.
— Идём, прогуляемся.
Юске самому необходимо было на что-то отвлечься. Это Кейко он мог взять за руку, успокаивающе погладить её, обнять, отвлечь всяким пустым трёпом, пошутить. С Курамой всё иначе. Да и сам Юске не знал, как успокоить того, у кого погибла мать. Банальных фраз Курама уже и без того наслушался.
— Идём, — эхом повторил Курама. Взгляд его зелёных глаз, когда-то ярких, совершенно поблек от горя.
Пачка сигарет привычно легла в ладонь. Юске выудил одну сигарету, зажал между губ и протянул пачку Кураме, идущему рядом:
— Будешь?
— Нет, спасибо.
— Как знаешь, — пожал плечом Юске, останавливаясь. Он заткнул пачку обратно в карман брюк, вытащил зажигалку. На землю с тихим шелестом что-то вывалилось.
— Не выбросил ещё, — заметил Курама отстранённо, рассматривая пакетик с солью*. Он хорошо знал, что Юске взял его только для того, чтобы другие гости на похоронах не смотрели косо и не переключились на обсуждение подобного неуважения к покойной и её семье.
— А, да, вылетело из головы, — Юске щёлкнул зажигалкой у самого кончика сигареты. И, затянувшись, с несвойственной для него серьёзностью продолжил: — Знаю... для того, кто погиб, но вернулся обратно, это слишком похоже на игру в веру ради веры.
Курама промолчал. Слова Юске таили в себе слишком много смысла и воспоминаний, непонятных обычному человеку.
Они шли по улицам, переполненным звуками чужой жизни, но для Курамы словно ничего вокруг не существовало. Он шёл вперёд, не разбирая дороги, а вокруг него высокими волнами расступалась тишина.
В какой-то момент его дернули за рукав рубашки, и он, вынырнув в реальность, как пловец из толщи вод, осмотрелся по сторонам. Они находились в парке, но он совсем не помнил, как попал туда. С немым вопросом он взглянул на Юске. Зажатая между пальцами сигарета того была скурена на четверть. Значит, уже не первая.
— Пожалуй, тут, — Юске выдохнул облачко сизого дыма и развернулся.
Курама молчал; он стоял и ждал дальнейших слов, словно робот, ожидающий команды. И Юске это нравилось всё меньше и меньше. Неживые, пустые глаза Курамы смотрели на него, и от этого взгляда по коже бежал нервный холодок, как если бы Курама перестал контролировать собственную йоки.
Судорожно выдохнув дым, отделивший прозрачной вуалью его от Курамы, Юске сбросил с себя оцепенение.
— Сядь, — сказал он.
Курама моргнул, повертел головой, непроизвольно оттянул расстёгнутый ворот рубашки, словно ему было жарко. Подошёл к парным качелям, находившимся в нескольких шагах от входа в маленький парк, опустился. Те отозвались пронзительным скрипом.
«Живой, он всё ещё живой».
Юске снова нервно затянулся сигаретой, опустил руку. Курама уставился опустошённым взглядом в одну точку.
Так продолжаться не могло. Юске его чуть ли не силком вывел в город, чтобы отвлечь. В итоге стоит и курит одну сигарету за другой, словно дозы никотина ещё недостаточно, и тупо пялится на загибающегося от внутреннего самобичевания Кураму.
— Чёрт, — выдохнул Юске, поднеся сигарету и перехватывая её губами.
Курама посмотрел на него.
— Отпусти её, Курама.
От этих простых слов вокруг Курамы словно рухнул весь мир. Старательно воздвигаемая всё это время стена, отгораживавшая его от родственников, друзей, окружающих, — упала. То, что он держал внутри, открылось гнойным нарывом, готовым вымазать, испачкать всё вокруг.
— Я... — его пальцы взвились вверх и схватились за цепь, как за спасительную соломинку. Но от урагана собственных чувств скрыться нельзя, особенно когда от стены остались пыль да камни.
— Если хочешь плакать — плачь, — продолжил Юске, глядя на деревья вокруг, листья которых шелестели на ветру. — Если хочешь бить — бей со всей силы. — Он склонился над Курамой, надавливая на его голову, заставляя пригнуться и смотреть на ноги, оставляя в мнимом уединении и в то же время находясь рядом. — Если хочешь кричать — ори со всей дури. Выпускай обиду и ненависть. Не держи в себе, только хуже сделаешь.
Он прислушался к дыханию Курамы. Поначалу неслышные, всхлипы понемногу стали прорываться наружу. Нет, Курама не плакал навзрыд — он и тут умудрялся сдерживаться. Юске радовался уже тому, что Курама позволил себе показать: он такой же человек, каким его считала мать.
— Давай, Курама, — подбодрил Юске, чувствуя, как у него самого защипало глаза. Ему хотелось думать, что от дыма сигарет и ветра. — Не стыдись слёз. Брехня это всё про то, что парни не плачут. Плачь: так ты показываешь свою боль.
— Ты не умеешь успокаивать, — в голосе Курамы сквозь слёзы слышалась насмешка. Он хотел поднять голову, но Юске не дал.
— Как умею, так и подбадриваю, — ответил он. Затянулся напоследок едва не выпавшей изо рта сигаретой и сплюнул её в сторону. — Не жалуйся.
Курама помотал головой. Он был безмерно благодарен Юске, который не оставил его одного.
В какой-то момент Курама готов был напиться — сам не заметил, как рука потянулась к бутылке, но не решался попробовать её содержимое. Долго сжимал и разжимал продолговатое горлышко, чувствуя неровности, за которые цеплялись подушечки пальцев, пытался неосознанно их расковырять, причинить себе боль, только бы заглушить тянущее чувство внутри, царапающее когтями в области сердца. Пустая голова совсем не соображала, позволяя телу делать всё, что оно считало нужным. Причинение боли своему телу казалось правильным вариантом; Курама даже готов был вырастить розу с самыми острыми шипами и сжимать её вместо бутылки, но не стал этого делать: мать не одобрила бы такого решения. Ведь она его защитила, приняв на себя его раны в детстве. И если бы он нанёс их сейчас — проявил бы неуважение и к её желанию, и к ней самой.
Так он и сидел, глядя на бутылку и не решаясь из неё выпить. Жажда с каждой секундой, словно змей-искуситель, звала принять решение в свою пользу, залить горе, избавиться от него, ведь обязательно станет легко и спокойно, если он выпьет...
А потом пришел Юске, нарушив уединение и разбив мучительную тишину вдребезги своим ровным «Раздумал?», повел на улицу, мимо веселящихся людей, растаптывая мучившие Кураму мысли. Он словно очищал его душу своим присутствием, поддерживал, успокаивал.
Курама его безмолвно благодарил, не в силах отвечать на вопросы, пока они шли до парка.
Теперь же, сам не понимая, почему послушался Юске и доверился ему, Курама чувствовал, как в горле встает ком, дыхание затрудняется, а из мокрых глаз катятся крупные слёзы, срываясь с ресниц и утопая в ткани штанов, оставляя на них тёмные пятна.
— Ну как ты там? — Юске чуть надавил на голову, и Курама сильнее вцепился в тонкие металлические звенья, удерживающие качели на весу. Сиденье под ним тихо поскрипывало, но держало крепко. — Или ещё дать времени?
— Нормально. — Курама, успокаиваясь и чувствуя облегчение, вытирал остатки слёз. — Я уже в полном... Что?.. Почему?..
Непонимание отразилось только побелевшими костяшками на зажатой в кулаке цепи. Тело сотрясло от нового приступа рыданий, обрушившегося на него. Курама хотел остановиться и не мог. Изнывающая душа требовала выхода своим загнанным и запечатанным страданиям.
Он понимал. Юске понимал; он терпеливо стоял над ним, словно защищая, и задумчиво перебирал его волосы. Он молчал и ждал, когда Курама выплеснет боль, которую никому до этого не показывал. Пусть сейчас в слезах не только тоска по матери, но и всё то, что накопилось в нём за долгие годы и столетия, — пусть, Юске поможет, и это останется их общим секретом.
— Она будет с тобой, — вмешался он в тихие всхлипы Курамы. — В твоих воспоминаниях и в твоём сердце. Не переживай, она не разлюбит. Это же мать — единственный человек, который будет тебя любить — и неважно, какой ты снаружи или внутри. И будет защищать всегда, даже после смерти.
— Знаю, — сдавленно вздохнул Курама. Он боролся с собой и своей слабостью, и у него почти получилось, но из-за ответа новый приступ рыданий вырвался наружу. — Да что же это...
Юске предпочёл не заметить последних слов, но решил добавить:
— Слёзы — доказательство слабости и силы одновременно.
— Не в этом дело, — пробормотал Курама, мотая головой.
— Тогда в чём? Как ты держался всё это время? — Юске пожалел, что выкинул недокуренную сигарету. Снова хотелось затянуться и чем-то занять руки, а, кроме макушки Курамы ничего не попадало в зону досягаемости. Если бы Кураме было противно — он бы не стал молчать и давно сказал убрать руки.
— Раньше терпимо было... — Курама шмыгнул носом, чем невольно вызвал улыбку Юске. — Со стороны на всё смотрел, словно не я это, не её сын, а совершенно посторонний. Жить можно было, что-то делать... А потом, как увидел бутылку, меня накрыло... — Не в силах сдерживать очередной всхлип, Курама прикрыл рот ладонью. Несколько тяжких вдохов боролся с собой. — Я ведь видел, как умирают и йокаи, и люди. Сам убивал по необходимости... И ничего — ноль, пусто. А теперь... Не поверишь, Юске, хочется то ли напиться, то ли исколоться, то ли порезаться. И чтобы побольнее, достать до самого сердца, а потом вытащить его и выкинуть в мусорку... чтобы ничего не чувствовать...
Юске понимал. Самое страшное — даже не осознание, а принятие жизни без кого-то, к кому привык и привязался слишком сильно.
— Мне кажется, что теперь даже не смогу нормально жить. Ну, была она, такая удивительная, тёплая, родная. Я ведь с самого начала знал, что она умрёт, отталкивал её — думал, так будет лучше... И всё равно по-глупому привязался. А теперь сделать вид, что ничего не было, и жить дальше... Я не могу так, Юске. Не получается. Тупик. Конец.
— Плачь, я прикрою, — повторил Юске, глядя вперёд немигающим взглядом. Исповедь Курамы шокировала его, и он представил, как сам будет жить дальше, если потеряет мать или Кейко. Конечно, тоже будет задавать вопросы без ответов, загонять себя в угол, искать оправдания. — Пусть лучше выходит. Не держи в себе.
Еще очень долго молчание нарушалось тихими всхлипами Курамы. Он сидел на качелях, изредка поскрипывавших от движения, сжимал до судорог побелевшими ладонями цепи, и не мог остановить слёзы. Юске стоял над ним, охраняя покой, создавая с помощью рейки невидимый барьер, отпугивая случайных прохожих и даря тем самым нужное уединение.
Он терпеливо ждал.
Когда всхлипы прекратились, и качели перестали скрипеть, Юске понял: всё, закончилось. Теперь уже точно. Он убрал руки, отстранился:
— В порядке?
— Да, — в этот раз Курама твёрдо кивнул, глядя снизу вверх на Юске.
— Уверен? — Он протянул ему белый платок с кружевами, подаренный Кейко. Кураме всё равно нужнее.
Пока тот вытирал слёзы, безнадежно пытаясь привести себя в порядок, Юске следил за каждым его движением, словно сомневался, что другу стало легче.
— Тогда возвращаемся?
Оказалось, Курама не смог самостоятельно подняться. Ноги его совершенно не держали, руки мелко дрожали, вцепившись в звенья цепей. Через пару неудачных попыток в зелёных глазах появилась настоящая паника.
— Больше не дам тебе пить, — с ухмылкой сказал Юске и подал руку, помогая Кураме встать с качелей. Убедившись, что он твёрдо стоит на ногах, Юске развернулся и подставил лицо заходящим лучам солнца: — Домой?
Курама улыбнулся. Несмотря на свернувшийся и задремавший ком боли, он успокоился и готовился вернуться к своей обычной жизни, которой ещё час назад себе не представлял.
— Домой.
В жизни всегда случаются удары судьбы, и следует если не встречать их с гордо поднятой головой, то, упав, хотя бы просто встать снова, отряхнуться и пойти дальше. Рядом с друзьями становится легче — благодаря пониманию, которое те выражают не только словами, но и всем своим существом.
Юске его понимал. И, помогая преодолеть боль, нашел такие глупые, но такие действенные слова.
Необходимые и самые нужные.
___________
* О роли соли в японской похоронной церемонии: "Пакетик с солью получает каждый участник похоронной церемонии перед уходом домой. Прежде чем войти в свой дом, он должен посыпать себе плечи мелкой солью, а также бросить немного соли на землю и ступить на неё ногами, чтобы очиститься сверху и снизу и не принести в дом скверну". (с) Википедия.
@темы: Yu Yu Hakusho, G, Фанфикшен
Название: План
Фэндом: Inazuma Eleven
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Рейзе/Гран, Рейзе/Диам
Категория: Слэш
Жанр: Драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Что нужно, чтобы завоевать Рейзе? Всего ничего. А что нужно, чтобы завоевать Грана? Сущий пустяк. Каждый из них хочет кого-то завоевать только для себя одного и не отдавать другим. Получится ли? Возможно. Ведь главное - это хорошо составленный план, которому нужно следовать, строго соблюдая пункты.
Предупреждения: OOC
Размещение: запрещено
От автора: В подарок на день рождения для Kidou
Примечания автора: И снова академия Элиа. Автор просто отдыхал от основных двух миди по Иназуме. Ну как отдыхал... скорее пытался сделать хороший подарок и при этом вроде как остался доволен собой (исключая момент, когда запутался в том, кто за кем следил и чего пытался добиться)
Фик - НЕ БЕЧЕН!
Он хотел получить его с того времени, как увидел. Хотел всего, сразу и только в свое единоличное пользование, не хотел признавать своего поражения перед ним, не смотря на совершенное равнодушие в свою сторону.
— Все еще гоняешься за ним? — спросил Миура, вытираясь сухим полотенцем.
— У меня есть план, — сказал Мидорикава и ухмыльнулся. Роль Рейзе оставлена до следующей тренировки, и теперь они общались как друзья.
— Ну, давай, пробуй.
Миура единственный, кто знал о страсти и желании капитана обладать Граном. Поддерживал в своей манере, вставлял замечания и всячески критиковал. Тот, кому Рейзе это позволял делать.
— План всегда должен быть, — Мидорикава смотрел в зеркало на свои механически подвижные руки, выполняющие одно и то же действие. Пресс на животе напрягался, кожа подрагивала, полотенце на бедрах впитывало остатки влаги. — Если что-то не получается, то всегда можно разработать другой.
— Гран умный, — напомнил Миура и закинул полотенце себе на плечо. Повернулся к зеркалу и критично осмотрел себя. — Он тебя просчитает и поймет, что ты затеял.
— Да, меня можно просчитать, — согласился Рейзе и выпрямился. — Но и его тоже. Каждого из нас, если знать слабости. Любым человеком можно манипулировать. Любого можно уломать, шантажировать. Это всего лишь эмоции. Психология. Люди вполне предсказуемы, особенно если их загнать в угол. Но и тогда они могут повести себя по нескольким моделям поведения. Кто-то сожмется в ожидании удара, а кто-то кинется в атаку. Опять же — все просчитано.
— Но любая мелочь может все разрушить. — Миура сел на лавку и посмотрел на выпрямленную спину своего капитана. Ему всегда нравился Рейзе, он всегда на него смотрел, когда представлялась возможность. Каждый раз в душевой ему хотелось подойти очень близко к Мидорикаве и сказать, что он к нему чувствует далеко не дружеские чувства. Но у Мидорикавы на уме был только один Гран, капитан Генезиса.
— Именно поэтому нужны планы, — Рейзе обернулся и улыбнулся. — Просчитывать всегда легко, но также нужно уметь это использовать для своих целей, оставаясь в выигрыше.
— Ты уже столько об этом твердишь, что мне кажется ты сдался.
— Нет.
— Тогда в чем причина?
Рейзе облизнул губы и Миура замер. Вот снова он играет на своей привлекательности, которую никто другой не замечает. Снова играет на нервах, а Миура и не противится. Истинный капитан с демонической стороной, которой беззастенчиво пользуется.
— Ревнуешь?
— Нет, — Миура все таки отвел взгляд в сторону. Он не мог смотреть на такое красивое тело перед собой, которым хотелось обладать.
— Я же вижу, — Рейзе приблизился вплотную и опустился на колени. Его глаза улыбались, по губам скользил кончик языка, который невольно привлекал к себе внимание. Ладонь капитана легла на его колено, и Миура вздрогнул. — Я вижу, как ты на меня реагируешь...
Миура вздрогнул, замерев. Пальцы капитана поглаживали кожу, и от соприкосновения по телу бежали мурашки.
— Вижу, как ты меня пожираешь взглядом, когда тебе кажется, что тебя никто не замечает...
Его дыхание совсем близко, стоит наклонить голову, немного потянуться вперед, и он сможет его поцеловать.
— Я вижу, как ты меня прямой сейчас хочешь тут, в раздевалке...
— Перестань, — смог выдавить Миура, но больше всего хотел продолжать и чувствовать на себе ладони Рейзе. Может, ему тоже попробовать разработать план и украсть у Грана в свое единоличное пользование?
— Ты этого не хочешь, — сказал Мидорикава и приподнялся.
Их лица разделяли считанные сантиметры. И Миура бы не выдержал. Его тело, сознание, желание — все его существо тянулось к своему капитану, и он уже готов был обхватить его руками за шею и поцеловать в настолько заботливо смоченные игривым языком губы, как... их застукали.
На пороге из душевой стоял Гран. Он смотрел на них двоих и молчал. Миура готов был провалиться сквозь землю, только бы не оказаться между перекрестным огнем Рейзе и Грана. Как только они заметили друг друга, то словно вместе слились на одну волну, обмениваясь молчаливыми ненавидящими взглядами и проклятиями.
— В следующий раз тискайтесь в другом месте, — Кияма скрестил на груди руки.
— О, я не думал, что ты тут, — ответил Рейзе и неожиданно для Миуры, обнял его. Он вздрогнул и посмотрел во все глаза на капитана. Он чувствовал его тепло, руки на шее касались позвонков и от этого невольного движения расплывалось блаженство, концентрируясь, к стыду Миуры, в паху.
— Я раньше закончил тренировку, — сказал Гран, оставаясь на месте, словно прирос к нему. — Но если бы о вас знал, то остался бы лучше на поле.
— А-а, — протянул Рейзе и хищно улыбнулся. Миура узнал этот взгляд. Видел подобный, когда капитан на поле захватывал мяч и бежал с ним к воротам, словно захватил цель и ни за что не отдаст. — Так ты хочешь к нам присоединиться? Давай, в следующий раз, как смотришь?
Миура терял голову от интонаций и самой ситуации. Он хотел его. Хотел своего капитана, который хотел другого. Чертовы гормоны и всплеск адреналина из-за ситуации в целом.
— Не дождешься, — Гран угрожающе шагнул вперед.
— Но ты даже не попробовал, — тонко провоцировал Рейзе, не поднимаясь с колен.
Это выглядело как брачное заигрывание. Кто кого сможет уломать. Миура терялся во всех этих тонких переплетениях интонаций, фраз, полунамеков и прозрачного налета сексуальности, сквозившей буквально во всем, напитавшим сам воздух комнаты.
— Я о вас доложу, — кинул Гран и пошел к своему шкафчику, скрывшись из вида. Вся атмосфера лопнула от одного слова, разлетаясь на куски. — Ждите наказания.
— Как скажешь, — улыбнулся Рейзе и перевел взгляд на Миуру. — Ну, Диам, чем займемся?
***
Наказание не заставило себя ждать. Они неделю тренировались по двойным нагрузкам. Гран не соврал, что расскажет, но так было даже лучше. Рейзе тренировался отдельно от остальной команды. Под личным наблюдением Грана, как и добивался.
— Быстрее, — говорил Кияма, когда бежал впереди Мидорикавы вокруг поля. — Еще семь кругов, потом отжимания.
— Я больше... — Рейзе задыхался, следуя за Граном. Чертов нахал посмел лично проводить с ним тренировку и насмехаться. Ему-то хоть бы хны — он только пришел, а вот Рейзе прозанимался всю свою тренировку со своей командой, а теперь все по новой еще и с Граном. Даже передышки не было.
И сейчас горло разрывал холодный воздух, разрезая его в легких сухими острыми краями. Бок покалывал и Мидорикава приложил к нему руку, чтобы хоть немного смягчить боль. Конечно, это всего лишь домыслы, но сознание успокаивалось и не так сильно болело. Ноги еле передвигались в шипастых кроссовках, задевая обивку беговых дорожек, на которые они иногда сбегали, и вспарывали комья с зеленью — когда бежали по полю.
— Ты что-то сказал, Рейзе? — не сбавляя темпа, спросил Кияма. — Если есть силы говорить, значит, есть и для бега.
— Засранец, — выдохнул Мидорикава, сильнее вцепляясь в бок и натягивая майку.
— Дополнительные три круга, — ответил Гран.
Так они и бегали в последний день. Рейзе терпел, но продолжал провоцировать Грана. Согласно своему плану. Зачем? Он и сам толком не знал. Наверное, хотел обратить на себя его внимание хотя бы таким неуклюжим и детским методом: ныть и шуметь. Это срабатывало, но совсем не так, как хотелось.
Уступать? Ни за что.
Принять? Вряд ли. Это же Гран — гордый засранец, который на всех смотрит свысока.
Не замечать? Тогда сам же первый и сорвется.
Наседать? Нельзя. Иначе план не сработает.
Черт.
— А теперь отжимания, — напомнил Гран, когда Рейзе пересек свою мнимую финишную черту.
— Ублюдок... ты... — Рейзе склонился, пытаясь отдышаться. Пот ручьями стекал с его разгоряченного тела. Две ладони мертвой хваткой вцепились в бок. Даже если бы захотел, он бы вряд ли сейчас смог их расцепить.
— Что у тебя там? — участливо поинтересовался Гран, подходя ближе.
— Неваж...но, — выдохнул Мидорикава и выпрямился. Он прикрыл глаза, от невозможно яркого света, ударившего по глазам. — Я не намерен... уступать... Сколько надо?..
— Семь заходов по двадцать, — ответил Гран.
— Я смогу, — улыбнулся Рейзе и повалился на траву без сознания.
***
Очнулся он в больничном крыле. Рядом сидел Миура и читал одну из тех книг, после которых им следовало написать сочинение на вольную тему. Списывать не получится, как и не читать — у всех в команде книги давались разные. Яркая суперобложка выделялась бликами на ламинате, отсвечивая название.
— И чего ты добился? Выполнил план? Какую из его частей запорол? — не отрываясь от чтива, спросил посетитель. Наверное, единственный, кому было хоть какое-то дело до капитана своей команды.
— Ничего, — сказал просто Рейзе и прикрыл лицо ладонью. Истеричный смех раздался через несколько мгновений, нарушая тишину.
— И что ты будешь делать?
— Продолжать копать дальше, — Рейзе присел и кривая улыбка с губ сошла с такой легкостью, словно он переоделся в другую одежду. — Что за...
Он приподнял край пижамы и увидел на коже повязку. Тот самый бок, за который он цеплялся, чтобы не упасть на поле. Не упасть перед Граном.
— Ты сам себя ранил, — пояснил Диам и захлопнул резко книгу. — Ты за ним таскаешься, а он тебя в упор не замечает. Издевается над твоей преданностью, а ты и рад.
— Миура, — выдохнул Рейзе и словил его глаза своими.
— Снова ты... — Миура забыл как дышать. Сколько бы не корил себя — всегда попадался на один и тот же фокус. И ничего не мог с собой поделать — он любил своего капитана. Любил его как никто другой. Однако, Рейзе продолжал бегать за Граном и играть с ним в только им известную игру под лживым названием "Противостояние". — Хватит. Это не пройдет.
— Ты так уверен?.. — Мидорикава откинул одеяло и сел на кровати на коленях.
Миура попытался отодвинуться не поднимаясь со стула, но не успел. Мидорикава блокировал его передвижения, определив свои ладони на его бедрах.
— Почему сопротивляешься?
— Ты на мне всегда испытываешь свои возможности? — спокойно спросил Миура, желая лишь одного — продолжения.
— Ты меня хочешь. Я этим пользуюсь.
— Ну хоть честно ответил. — Миура скинул с себя ладони капитана и поднялся. — Оставляю тебя одного. Отдыхай, ты переутомился. Я бы посмеялся, если бы у вас с Граном что-то тогда получилось и он тебя попросту утомил.
— Ты ведь радуешься, — Рейзе улыбнулся как хитрый лис и поправил волосы.
— Да, я радуюсь, — не стал отнекиваться Миура и вышел, оставив его одного.
***
План всегда следует соблюдать по порядку, следуя как в инструкции по сборке мебели, пункт за пунктом. Мидорикава любил четкость и определенные последовательные действия. Именно по такому принципу играла его команда. Именно по такому принципу он действовал сам. И очень редко сбивал свой ритм и график.
— Давай, не стесняйся, проходи, — сказал Рейзе, глядя в потолок. Он знал, что Кияма стоял за шторой и прислушивался к его дыханию. Если у него был своеобразный культ созерцания сквозь плотную ткань — то самого Рейзе это весьма раздражало. Он не мог сосредоточиться и расслабиться, зная, что рядом кто-то есть. — Будь как дома.
— Я хотел поинтересоваться, как твои дела, — Кияма все же вышел из укрытия и стал рядом со стулом, не решаясь на него сесть.
— Как видишь — нормально.
— Почему ты не сказал, что тебе больно? — спросил Гран, сверля его рану взглядом. — Почему продолжал упорно бежать?
— Не пытайся понять, — отмахнулся Рейзе. — У тебя это плохо получается.
— Высокомерен, как обычно.
— От тебя не отстаю, — широко улыбнулся Мидорикава и взглянул на него. — Что, совсем совесть замучила?
— Ты заслужил это, — Хирото все же сел, расставив ноги, и откинулся на спинку. Доверчиво прикрыл глаза. Легкая насмешливая улыбка витала на его губах. — Должен признать — упорства тебе не занимать.
— Я второй ранг, должен вроде как стараться доказать, что я лучше и занять более высокое положение, — ответил Рейзе.
Он должен следовать плану и смотреть со стороны на ситуацию, но не получалось. Он хотел его. Хотел капитана Генезиса настолько сильно, что сводило мышцы судорогой. От одного взгляда готов голову потерять и отдаться. Жестокая правда сознания. Игры разума и тела, сговорившиеся без его участия.
— Да уж, конечно, — фыркнул Хирото и кивнул на книгу на тумбочке. — Тоже это читаешь?
— Ага. Скукотень.
— Больше тут заняться нечем, — согласился Гран.
Они замолчали. Разговор иссяк. Словно и не существовало между ними вражды, которую постоянно видели все окружающие, стоило им зацепиться взглядами в коридоре.
Но все же... лучше попытаться хоть один раз и спрыгнуть с утеса в озеро, чем топтаться на верхушке скалы и смотреть в опасливо закручивающуюся по спирали пропасть впереди.
— Вообще-то есть, — выдохнул Рейзе и приблизился, опираясь о колени Хирото. Плотная ткань штанов натянулась от прикосновения, но они этого не замечали — смотрели друг на друга.
— И что же? — Гран ощущал вес тела Рейзе нас себе целиком, чувствовал его дыхание и биение сердца. И не позволял в который раз утянуть себя ощущениям. Всегда, когда они встречались — его неумолимо тянуло к Рейзе. Хотелось его задеть, посмотреть на реакцию, оценить его скорость адаптироваться к новым условиям. И Рейзе всегда с блеском справлялся. Как и на дополнительных тренировках в наказание.
Грану разрешили самому выбирать наказание. О, ему хотелось много всего сделать, о чем он обычно молчал и только ночами фантазировал, но не смог. Слишком контролировал себя. Не мог поступить иначе. Не мог переступить через себя. Знал, что если согласится — то уже никогда не сможет отказать. А пока оставалась эта грань, он может хоть немного сопротивляться.
Но также Гран знал — после согласия и разрушения стены ничто не вернется в то же положение, из которого сдвинулось.
— Подумай сам, — выдохнул полушепотом Рейзе.
Кияма вздрогнул, когда его волос коснулись пальцы, аккуратно и равномерно накручивая яркую прядь.
Боже, знал бы кто, на сколько это может завести — Хирото бы никогда и ни за что не позволил такого с собой провернуть Рейзе. Словно Мидорикава чувствовал его тело как свое, и знал, где можно прикоснуться всего на мгновение и при этом получить реакцию. Причем такую...
— У тебя встал, — заметил Рейзе.
От Хирото не укрылась усмешка в голосе.
— И что ты с этим сделаешь? — спросил он.
— Все, что ты хочешь... Гран, что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Сервис для меня одного?
— Да...
Гран не мог сопротивляться. Не хотел. Но сознание твердило — если хочешь завоевать Рейзе, завоевать только для себя одного — он должен действовать по плану. И неукоснительно его выполнять. Вот уже сколько времени Хирото действовал согласно одному пункту "игнорировать и раздражать", и все получалось отлично. Но сейчас, когда Рейзе готов перед ним распластаться и выполнить любое желание, он не знал, что делать. Такого не было в его плане. Такой детали он не находил в сборке своей модели.
И разрывался.
Он безумно хотел Рейзе. Безумно хотел ощутить его тело под своими руками и губами. Но...
Единственная черта, которая его бесила в Рейзе — он готов был обниматься с любым, кто находился на расстоянии вытянутой руки. Он слишком много раз заставал его в раздевалке то с Диамом, то с Дезармом, то с Газелем, то с Арком из своей команды, или Метроном и Зелом из команды Ипсилон. Он любил заигрывать с каждым доступным. Не упускал случая. Даже с Ульвидой как-то застукал, когда они целовались перед классом.
Поэтому, важно не только завоевать Рейзе, но и захватить целиком, сделать его зависимым.
И он не должен поддаваться настолько соблазнительному голосу Мидорикавы, его прикосновениям, гипнотизирующим движениям.
Он должен продолжать придерживаться своего плана.
— Нет, — Гран оттолкнул от себя Рейзе, но все же почувствовал мимолетное касание его губ на своих. Это было невообразимое в своей ирреальности прикосновение, волной пронесшееся по всему телу до самых кончиков пальцев, от которого Гран чуть не кончил. Только Рейзе умел так.
— Почему? — Даже вопросы он задавал слишком сексуально, и от одного голоса можно взлететь до небес и почувствовать осязаемому как руками ласку.
Гран его хочет. Его одного. И только для себя.
***
Миура лежал на кровати и читал очередную книжку, шурша белыми страницами. Мидорикава сидел на полу и смотрел на то, как подрагивают его ресницы, а губы иногда проговаривают особо трудные слова в тексте. Он смотрел на темные волосы, сползшие на плечи и нависшие на лицо, закрывая его лоб. Миура почти не причесывался, когда выдавались свободные часы и выходные, в которые они отдыхали.
Любовался.
И пытался понять, почему Гран отказался с ним переспать.
План дал трещину. Много трещин. Указал на слабые звенья, которые отказывались держать всю цепочку, которую Рейзе старательно выстраивал. И все из-за одного "Нет".
— Все еще мучаешься по поводу отказа? — спросил Миура, нащупав на полупустой тарелке печенье.
— Он не ответил на мой вопрос. Я готов был перед ним прогнуться, упасть на колени, умолять, а он... — Мидорикава смотрел, как Диам откусывает кусок печенья и тот исчезает во рту.
— Видимо, раз такой доступный, вот он решил, что ты ему не нужен, — Миура посмотрел на Рейзе. — Ты и мне не нужен таким, капитан.
Это еще слабо сказано.
— Я его хочу, — выдохнул Рейзе и обнял свои колени. — И получу.
— Каков план на этот раз?
Рейзе намотал на палец прядь волос и задумался. План? А каков у него план?
Охота за Граном все еще открыта, но нужно изменить обстоятельства. Иногда очень сильно хотелось банально споить капитана Генезис и уложить его в кровать, вытворяя многое из собственных фантазий. Но Гран нужен ему весь, целиком, полностью. А чтобы этого добиться и исполнить свою мечту, нужно действовать согласно плану.
Только разработанные планы закончились.
— Пока не знаю, — признал свое временное поражение Рейзе.
Он посмотрел на Миуру, снова увлеченного своей книгой. Только Диам умел делать несколько дел одновременно — читать и внимательно слушать. Только с ним получалось разговаривать и говорить обо всем. Возможно, Рейзе выбрал бы именно его в партнеры, но любовь к Грану сильнее и неудержимее.
— Скажи, я привлекательный? — спросил Рейзе и подался вперед.
— Да, — Миура ответил не отрываясь от книги. Он мысленно застонал, вцепившись в край страницы. Снова капитан принялся играть в свои игры по соблазнению всего, что движется. И снова начал с него. Словно никого другого не существовало.
— И ты бы согласился со мной переспать?
От такого прямого вопроса Миура поперхнулся. Он взглянул на Рейзе и снова попался в одну и ту же ловушку.
— Более чем.
Он не мог ему сопротивляться. Любил своего капитана. И хотел его для себя. Но влезать в борьбу Рейзе за Грана он не имел права. Вот когда Мидорикава будет уверен, что все планы, такие простые и совсем недейственные с самого начала перестанут работать, и он, наконец, признает свое поражение и откажется от Грана, только тогда Миура попытается завладеть вниманием капитана.
Но он не сделает той же ошибки, что Гран.
Он не откажет Мидорикаве: его телу и желанию.
— Ты меня все еще хочешь? — тихо спросил Рейзе, опустив взгляд на его губы. Ладонь коснулась щеки и Миура склонился, чтобы чувствовать ладонь целиком.
— Как и всегда, — выдохнул Хироми. — Ты знаешь.
— Знаю...
— Тогда незачем спрашивать. Незачем за мой счет повышать свою самооценку. И не надо со мной так поступать.
— Прости, — улыбнулся Мидорикава и склонился для поцелуя.
Томящего, нежного, в чем-то аккуратного и невероятно приятного. Миура расслабился, позволяя самообладанию уйти.
Потому что он любил Рейзе. И разрешал своему капитану делать многое с собой. Но капитан никогда не переступал дозволенную грань, словно боялся, что не сможет потом вернуться в изначальную точку, до грани. Боялся этого и Миура.
— Я тебя должен наказать, чтобы ты вымаливал прощение, — улыбнулся Диам. Он видел расширенные зрачки Мидорикавы, чувствовал его частое дыхание, податливость и готовность продолжать начатое. Но у кого-то из них всегда срабатывал запретный сигнал, и они так и не доводили дело до конца.
— Как-нибудь в другой раз, Диам, — выдохнул Рейзе и мазнул пальцем по его губам, которые только что целовал, дабы стереть незаметные крошки печенья.
— Ты все так же проверяешь свои методы соблазнения на других, — вздохнул Миура, постаравшись, чтобы это не звучало разочарованно.
— И ты совсем не против, — отмахнулся Рейзе.
— Нет, — согласился Миура.
— Может, — Рейзе откинулся на кровать и улыбнулся потолку, — ты меня вдохновляешь.
— На очередной план по затаскиванию Грана в постель?
— Может быть... — Рейзе повернулся и посмотрел на Миуру, чуть прищурившись. — Ты сам мной пользуешься.
Конечно, пользовался. Потому что он любил Рейзе. И потому что сам Рейзе был перед ним честен, не обманывая и правдиво отвечая на вопросы.
***
Через месяц они вернулись на Базу. С одним забитым голом от команды Раймон. От доставучей команды, капитан которой считал своим долгом их преследовать и остановить. Наивный мальчишка, от которого тошнило, как и от его никому не нужных идеалов.
Рейзе недовольно пинал мячи на футбольном поле. Эхо ударов разлеталось по всему помещению. Аура мести стояла над клочком зоны пенальти, окутывая фигурку футболиста прозрачной вуалью.
— Один гол, Рейзе, — Гран стоял рядом с воротами.
— Знаю, — рявкнул Рейзе и отправил мяч пинком в полет в ненавистную сейчас и действующую на нервы довольную рожу Грана.
— Ты должен был сыграть чисто, без промахов.
— Знаю!
— И не поддаваться.
— Да знаю я, черт возьми! — Рейзе пнул землю.
Для него было личным оскорблением то, что он отдал один гол Раймон. Сдал, словно забавлялся с ними, но ситуация вышла из-под контроля. И в итоге его ожидало наказание. Конечно, капитан всегда отчитывается за действия команды и на него целиком лежит вина, но... это было нечестно.
— Знаю, — Рейзе упал на колени.
Он настолько увлекся игрой, что забыл о своей цели. Забыл о своем плане завоевать Грана. Для себя одного.
За время отсутствия на Базе многое могло измениться. Например, Кияму могли отправить на другое задание или он мог влюбиться в кого. Рейзе часто видел, как Гран следит за Эндо, и его это бесило еще больше. Он ревновал до безумия, теряя контроль над собой.
Часы, проводимые им в душе заканчивались всегда одинаково — он несколько раз кончал, представляя как занимается сексом с Граном. И обессиленный, приползал в комнату и заваливался в беспокойный сон. Потом, когда они выбрались с Базы, стало немного проще, но осадок скапливался как ил на самом дне.
— Что, посмеяться пришел? Снова заставишь бегать по кругу? — вскинулся Рейзе на подошедшего Грана. Обида на Кияму возрастала с каждой секундой, не найдя выхода в пинании мяча.
Что еще можно сделать, когда твои планы рушатся один за другим? Что делать, когда обида растет и на самого Кияму, который ничего не замечает? Вот что стоило ему не отказываться тогда в больничной палате хотя бы от одного раза? Ну было бы у них, никому бы не помешало, и разошлись тихо-мирно. Однако, нет, этому засранцу из Генезиса нужно было лишь посмеяться и свалить!
Но с той минуты он захотел Грана еще сильнее. Только для себя одного.
— Наказание, — сказал холодно Гран. — Не забывай о нашей роли, Рейзе. Не забывай, что мы сильнее обычных людей. Не забывай, что в наших жилах течет кровь и энергия метеорита.
— Я знаю, — Рейзе ударил кулаком по земле, сминая траву.
— Ничего ты не знаешь, — Гран склонился и вздернул за ворот одежды Рейзе, приподнимая и заставляя смотреть в лицо. — Ты предаешь нас. Выставляешь слабыми и глупыми.
— Задело тебя? — Рейзе улыбнулся.
Гран не ответил. Презрительно фыркнул и мотнул головой:
— Жду твой отчет через час. — Развернулся и ушел.
Рейзе ненавидяще смотрел ему в спину, проклиная неудачников из Раймон и упертость Грана.
***
Эхо стука поглотил ковер на полу. Небольшой, круглый, с густым белым ворсом. Кияма любил на нем лежать раскинув руки и смотреть в потолок. Смотреть и придумывать планы, чтобы Рейзе смотрел только в его сторону.
— Вот твой сраный отчет, — ткнули ему в лицо исписанные шариковой ручкой листки.
И тот, кого он хотел видеть в своей комнате — стоял перед ним, пылая недовольством, в которое хотелось завернуться как в одеяло при пасмурной погоде.
— Заходи, раз пришел, — Гран отошел в сторонку. — Ошибки будешь исправлять на месте — не хочу за тобой по всей Базе бегать.
— Ничего, помучаешься, полезно, — Рейзе не собирался сдаваться.
— Заколебал уже.
Гран зло подцепил пальцами ремень с контейнером метеорита и грубо втянул его в комнату, захлопывая дверь ногой. Он подвел его на тот самый белый коврик, по пути избавляя от ремней Рейзе, который от неожиданности не сопротивлялся. А когда уже опомнился и попытался сопротивляться, то было поздно. Гран умело ему связал руки снятыми с него же ремнями.
— Так что ты там говорил про "помучаешься"? — напомнил Гран. — Повтори.
— Память отшибло? — Взгляд Рейзе горел огнем негодования. Грану это нравилось, он впитывал его ненависть, впервые настолько ярко проявлявшуюся в Мидорикаве. При их обычных перепалках эмоции никак не проявлялись, но только не сейчас. Они кружили голову и отбивали осторожность подчистую, доверяя сознание инстинктам.
А инстинкт вопел во всю "валить и трахать".
— Кое-кто за неподчинение должен быть наказан, — сказал Гран повелительным тоном. Он ходил вокруг сидевшего на коврике Рейзе. — Наказание за пропущенный мяч, за своеволие, за сарказм, за неповиновение. И отказ подчиняться мне.
— Слишком много для одного раза, — усмехнулся Рейзе.
— С последним, — Гран склонился и сжал зеленые волосы в кулаке, — можно разобраться.
— И ты мне скажешь как, верно?
Они смотрели друг на друга.
— Мне же можно начинать? — сказал Рейзе. — Догадываюсь, что ты хочешь.
— И что же?
— Есть весьма занятная поговорка: "Я и моя правая рука — лучшие друзья". Никогда не пробовал...
Хлесткий удар и пронзившая моментально боль не дали договорить. Рука, державшая за волосы, не позволила отклонить головы. Вспыхнувшая ненависть на дне темных глаз снова порадовала Грана.
Вот только... как бы Рейзе не желал выполнить то, что хочет Гран, существовала одна проблема. Человек, которого Рейзе не признавал и не хотел видеть рядом с Граном.
— Ладно, не рука. Мне доставить тебе Эндо, на которого ты дрочишь? Думал, не знаю, как ты изучал его досье и смотрел с ним игры?
Снова удар. И снова не дали отклониться голове.
— О, так вот я тебе зачем, — протянул Рейзе. На его щеке наливался красный след от пощечины, выделяясь особенно сильно на фоне зеленых волос. — Я всего лишь замена. Секс по дружбе? А, точно. Наказание. Ты меня трахнешь и успокоишься?
— Ты можешь заткнуться? — Гран вздернул Рейзе приподнимая, и он застонал от боли.
— Мечтай.
— Я согласен. — Гран отпихнул от себя капитана Гемини Шторм и отошел, усевшись в мягком кресле.
— Что? — Рейзе не сразу понял, на что согласен Гран. Он пошевелил плечами, пытаясь связанные за спиной руки хоть немного освободить или удобнее устроить.
— Мне по буквам повторить? — Гран подпер лицо ладонью и снова взглянул на Рейзе. — Ты отработаешь свое наказание прямо сейчас.
— Ты просишь меня... — Рейзе многозначительно взглянул на бедра Киямы. Обтягивающая форма не скрывала полувозбужденного состояния. — Оу...
— Мне долго ждать?
— Я не буду. — Рейзе поднялся и посмотрел в сторону на идеально застеленную кровать без единой складочки. — Я не буду с тобой трахаться, пока ты дрочишь на Эндо.
— Почему?
— Ты не ответил мне в прошлый раз на мой вопрос. Я не отвечаю на твой сейчас.
— Ты идиот. Наказание никто...
— В другой раз, Гран. Когда ты забудешь про Эндо и будешь видеть только меня.
Гран не удерживал Рейзе в комнате. Он слышал, как с трудом открылась дверь, как Рейзе тихо ступая ушел. Он хотел бы забыть о своем позоре, но не смог. Его план провалился. Заставить ревновать Рейзе к капитану Раймон? Получилось. Но маленькая победа вышла боком, разрушив план присвоить себе желаемое. Казалось, что у него все получилось, ан нет, он снова вернулся к тому с чего начал — Рейзе его как ненавидел, так и продолжает ненавидеть.
Запах Рейзе, оставшийся в его комнате, напоминал о желании им обладать.
Гран выругался, подбежал к двери и с ноги ее захлопнул. Подошел к ковру и улегся на него, вдыхая запах капитана Гемини Шторм. Запах того, кого он хотел получить только для себя. Запах человека, который просчитал его и его желания... и не сумел выделить одну истину.
***
В комнате Миуры, Рейзе сидел и не двигался, ожидая, пока ему развяжут руки. Диам молча распутывал туго связанные ремни, проводя по покрасневшей коже пальцами — хотя бы сейчас Рейзе не сопротивлялся и принимал его помощь.
— Ну и зря ты отказался, — сказал он. — У тебя был хороший шанс с ним сблизиться.
— Он меня не замечает, — Рейзе повернулся, пытаясь наблюдать за тем, что творит за его спиной Миура.
— Может, ты неправильные выводы сделал. — Миура протянул снятый оранжевый ремень.
Ему надоедало выслушивать жалобы Рейзе по поводу Грана, но он терпел. И ему нравилось слушать Мидорикаву — он всегда увлекался своими рассказами, выглядел намного эмоциональнее, нежели при команде. Только при нем одном Рейзе выглядел живым. Именно таким, каким его полюбил Диам. Но Рейзе ему не светил, и он это понимал.
— Думаешь?
— Проверь все еще раз. — Миура обнял своего капитана, позволяя себе расслабиться и отдаться чувству. Он хотел защитить Мидорикаву от ошибок, хотел его успокоить, защитить и...
Он хотел его только для себя.
— У меня есть план, — сказал Мидорикава, накрыв запястье Диама.
— Снова ты о них...
— Мой прошлый план сработал, — улыбнулся Рейзе и прикрыл глаза. Как бы ему хотелось, чтобы его обнимал Гран, а не Диам. — Сработает и в этот раз.
— Ты уверен? Обычно говорил, что не получается, а теперь...
— Теперь все иначе.
— И чем же отличается этот раз от прошлого?
— Гран хочет меня, — выдохнул Рейзе и развернулся к Миуре, повалив его на пол.
Диам не сопротивлялся. Он смотрел на Рейзе, который нависал над ним. Он позволит ему все, что с ним захотят сделать. Потому что это капитан. Потому что это Рейзе. Тот, кого Миура давно хочет, но никогда не сможет получить.
— Но ты ему отказал, — напомнил Миура.
— Потому что он... — Рейзе провел ладонью по щеке Диама, рассматривая, как прикрылись его глаза а губы поджались. — Потому что он видит кого-то другого во мне.
— Посмотри на ситуацию с другой стороны, — предложил Диам, нежась под легким прикосновением. — Возможно, он специально заставляет тебя ревновать, а ты купился.
— Я не сожалею, что отказал ему, — Рейзе склонился низко и коснулся губами лба Диама. — Пусть подумает и решит для себя, что ему нужно. Я приму любое его решение.
— Да ну, — вырвался непроизвольный смешок Миуры. — Ты ни за что не откажешься от него.
— Не откажусь.
— А что за план?
— План? Самый легкий, какой можно было придумать.
— Подробности? — Диам открыл глаза.
— Мы всего лишь должны проиграть команде Раймон.
***
Поражение пусть и планировалось, но наложило свой отпечаток обиды.
Там, на поле, он готов был забыть, зачем ему проигрывать. Он хотел отобрать мяч, отправить его в ворота и показать, что он не кто-то посредственный, а капитан команды Гемини Шторм. Элитная академия Элиа, представляющая инопланетян. Выдумка, но только так он мог себя показать со своей командой.
Дезарм отправил их обратно на базу, а сам остался разговаривать с Раймонцами.
В какой-то момент, Рейзе готов был забить до смерти мячом Эндо Мамору. За то, что он своим появлением отобрал на себя все внимание Грана.
— Мы проиграли, капитан, — более жестко, чем обычно, сказал Диам.
— Знаю, — процедил сквозь зубы Рейзе.
Его команда стояла в коридоре, не решаясь открыть дверь и показаться на глаза игрокам других команд академии Элиа. Те уже знали о поражении — видели. И все же не хотелось ощущать на себе обвинительные и насмешливые взгляды игроков более высокого ранга.
— В этот раз, Рейзе, ты перестарался со своими планами, — сказал Миура, избавляясь от пояса с брякнувшим контейнером.
— Я так ничего и не добился, — ответил он.
Планы, планы, планы. В голове были только одни планы по завоеванию Грана. Но все они заканчивались ничем. Слабое звено находилось слишком поздно, и весь план разлетался на мелкие кусочки. Гран по-прежнему его не замечал, только и мог что привести в исполнение свой приговор и заставить делать то, что ему хотелось.
Однако...
— Рейзе, ко мне, — Гран показался сразу же. И на виду всей команды позвал к себе. Не ожидая реакции, развернулся и ушел.
— Сволочь, — прошипел Мидорикава, сжимая свой мяч.
— Держитесь, капитан, — попытались поддержать со всех сторон сокомандники.
Рейзе кивнул им, переглянулся с Диамом и последовал за скрывшимся в коридоре Граном.
— Подожди, — услышал он, но не стал оборачиваться. — Мидорикава, подожди.
Рейзе остановился. Медленно обернулся и улыбнулся, глядя на запыхавшегося Миуру.
— Иди обратно, — попросил Мидорикава. — Это только наши разборки.
— Не надо, — замотал отрицательно головой Миура. Его волосы в такт движениям волнами обволокли лицо. — Вы для нас важны, капитан.
— Не так уж и важен. Помнишь? Про мой план? Так вот, у него намного больше слабых звеньев, чем у всех остальных вместе взятых.
— Не говори, так, Мидорикава, — Миура выпрямился и шагнул ближе.
— Факт остается фактом, — Рейзе оперся спиной о металлическую стену коридора. Разгоряченное тело после матча тут же пронзило холодом. — Я вас предал ради своей мечты. Слепой и невозможной, неосуществимой. Мечты, которая, возможно, не оправдается своим исполнением. Я это понял во время матча.
План, который Миура до сих пор не решался осуществить, развернулся перед ним, предлагая возможность воспользоваться. Взять то, чего он добивался, и забрать себе.
Он приблизился к Рейзе и положил руки на его плечи. Всего один разочек он попробует сделать что-то, напирая и отбирая то, что Мидорикава хотел дать другому. Вырвать то, что Рейзе предлагал, играясь, но не давал и не доводил до конца, сдерживаясь.
Поцелуй вышел односторонним. Рейзе не сопротивлялся, но и не помогал. Для Миуры, который жаждал Рейзе, постоянно строившего планы, хищного и притягательного в своей сексуальности, этот проигравший Рейзе выглядел жалко.
И тем не менее, именно такого Рейзе и предусматривал план Миуры.
План, который поможет удержать Рейзе подле себя. И только для себя одного.
— Я должен идти, — сказал бесцветно Мидорикава. — Мое наказание еще никто не отменял.
— Ты не должен...
— Я все еще ваш капитан, Диам, — сказал твердо Рейзе. — И я должен отстаивать нашу честь, как команды. Никому не позволю насмехаться над нами. Мы второй ранг, но мы такие же гордые, как и Проминенс, и Ипсилон, и остальные.
— Тогда... — Миура погладил его по щеке. — Обещай, что этот план последний.
— Я проиграл, — согласился Рейзе. — Больше никаких планов.
И сам потянулся и поцеловал его.
И именно с этим поцелуем Миура понял всё. Ему никогда не суметь завоевать Рейзе. Это последний раз, когда он его обнимает и даже касается. Последний раз, когда видит таким — сильным и гордым.
Гемини Шторм пришел конец как команде. Возможно, они в последний раз видятся в этом жутковатом, плохо освещенном коридоре, обитом мертвым железом, испускающим лишь холод.
— Мне пора, — сказал Рейзе. Он оттолкнулся от стены и не глядя на сокомандника двинулся по извивающейся кишке коридора.
Миура смотрел ему вслед и сожалел о своем бездействии все то время, когда Мидорикава добивался своими планами Киямы.
***
Рейзе сидел в том самом кресле, на котором в прошлый его приход устроился сам хозяин комнаты. Он сидел и смотрел, как Гран, сидя на кровати, снимает с себя верхнюю одежду. Серо-белая ткань, плотно облегающая торс капитана Генезис подобно второй коже с тихим шуршанием отлеплялась от тела.
Зрелище было бы очень соблазнительным, если бы Мидорикава не задумался о том, что за всеми своими планами совсем забросил свою команду. И чувство вины перед ними не давило так сильно.
— Гран, — тихо позвал Рейзе, рассматривая ворсистый ковер на полу. — Давай покончим с этим быстрее.
— Так не терпится? И согласен на все?
Рейзе посмотрел на полураздетого Грана, сглотнул, и ответил:
— Мне уже все равно. Только бы скорее это закончилось.
Гран отложил одежду. Поднялся, медленно, словно шагал по раскаленной лаве, приблизился и опустился на колени перед ним. Он хотел Рейзе уже давно. С того времени, как они соревновались за ранги. Он увидел его улыбающимся и счастливым, гнавшим с мячом по всему полю. Такой улыбке Кияма завидовал и сам не понял, как влюбился. Он хотел обладать этим человеком, чтобы он улыбался также светло и счастливо только ему одному, смотрел своими радостными глазами только на него, и касался только его одного.
Но с течением времени, когда Рейзе и его команда оказались позади всех, плетясь в хвосте, любовь не ослабла. Гран узнал новые стороны того, кого любил. Капитан Гемини Шторм флиртовал и заигрывал со всеми, кто попадался в поле его зрения.
Так было по началу. И это наблюдение бесило до потемнения в глазах.
Гран ненавидел это в Рейзе. Ненавидел и... молчал.
Теперь, когда Рейзе оказался полностью в его власти, согласный на все, что от него попросят...
— Тебе все равно, — выдохнул Гран, касаясь пальцами щеки Мидорикавы.
— Да, мне — все равно, — согласился он. — Можешь делать со мной все, что хочешь. Но, прошу, пусть это не касается моей команды.
— Вот как, — Гран склонил голову на бок, продолжая рассматривать послушного, и вместе с тем сопротивляющегося из последних сил Рейзе. Не зря он был капитаном. Не зря был тем, кто понравился и привлек к себе внимание. — Значит, не трогать твою команду...
— Гран, — предупреждающе начал Рейзе, приподнимаясь. Под острым и колким взглядом Киямы сел на место. — Ладно. Делай, что хочешь.
— И ты на все согласишься?
— На всё.
— Так легко?
— Конечно.
План приходил в действие. Гран поразился, на сколько медленно по началу, теперь набирали скорость шестеренки, подгоняя план под развитие ситуации. Простой до невозможности: наказать Рейзе и показать ему, кому он действительно принадлежит. Привязать к себе и заставить понять, что никто другой ему не нужен. Заставить желать не желая.
— И в чем подвох? — все же уточнил Кияма, убирая ладонями выбившуюся челку с лица.
— Пораскинь мозгами, Гран.
— Все дело в Эндо? — высказался Кияма. Все же в тот раз он помнил про свою победу, оказавшуюся поражением.
— Как видишь, — Рейзе не пытался оттолкнуть его прикосновения, но и не отвечал. Как послушная кукла, с равнодушием ожидающая от хозяйки, в какой наряд она ее сегодня нарядит и во что заставит играть.
— Я не хочу, чтобы он стал между нами.
— Да ладно, Гран, — Рейзе все таки сжал на его запястье свою ладонь, пока не отрывая от себя. — Ты же им бредишь. Вот и представляй, что хочешь. Пользуйся, я разрешаю.
Капитан Гемини Шторм разорвал прикосновение и откинулся на высокую спинку. Ухмыльнулся, наблюдая за Граном.
— Ты в своем уме?
— Я? — Рейзе притворно удивился. — Конечно. Мне не привыкать.
И замолк. Чем и разозлил Грана.
— Не привыкать?! — Он поднялся и, поставив колено на сиденье между ног Рейзе, схватил его за шею, нависая огромной черной тенью, прикрывающей свет под самым потолком. — Ты о чем?
— Мне плевать, кого ты там хочешь трахнуть, — ответил Рейзе. — Плевать, что я помогу осуществить твои фантазии. Я все могу вытерпеть. Хотелось бы иначе, я даже думал об этом и хотел этого, но... Делай, что знаешь.
— Рюдзи, — выдохнул Гран, спрятав голову на его плече и тихо засмеявшись. — Мы идиоты.
— Говори за себя, — фыркнул Мидорикава. Ему было сложно возражать, когда Гран, объект его тайных желаний оказался столь близко, что он чувствовал его дыхание. Это кружило голову похлеще, чем он себе представлял. Едва закрывал глаза, как сердце удваивало свой темп от одного ощущения: он здесь, рядом, касается его, и все его внимание обращено только на него одного.
— Нет, правда, — Гран оторвался от его плеча и широко улыбнулся. — Скажи, чего ты хочешь?
— Говорить? Тебе? Мечтай.
— А я скажу, — Гран поднялся. На его губах появилась хитрая улыбка, когда Рейзе постарался не пялиться слишком сильно на его обнаженный торс. Все именно так, как он себе представлял. — Я тебя хочу.
— И что дальше? — сухо спросил Рейзе, глядя в сторону. Он подпер щеку рукой и осматривал сваленные в кучу книжки и тетрадки на столе, за которым занимался хозяин комнаты, щеголяя в данный момент голым по пояс и требуя непонятные ответы.
— Дальше? — Гран задумался.
Раньше ему всегда представлялось великое множество планов по завоеванию Рейзе, но он никогда не думал, что будет делать со своим призом, которого так долго добивался.
— Вот видишь, ты сам не знаешь, — сказал Мидорикава и посмотрел на него.
Склонив голову на бок, заскользил взглядом по его фигуре, от чего Хирото захотелось прикрыться и в то же время показать свое тело во всей красе. Решив ничего не делать, он не шелохнулся, позволяя наслаждаться тем, что Рейзе смотрит только на него сейчас.
— Сам хоть можешь ответить на свой вопрос? — спросил Кияма и шагнул к кровати.
Рейзе смочил губы языком, почти гипнотизируя Грана нехитрым движением, и плавно поднялся. Мидорикава чувствовал, как натянулись до предела не только собственные нервы, но и вытянулся сам Гран. Тот человек, за которым он гонялся все это время.
— Могу.
— И?
Рейзе приблизился к Грану и легко толкнул его на кровать. Капитан Генезис не сопротивляясь сел, не разрывая зрительного контакта.
— Ты же не сбежишь? — Тихо, почти мурлыкая спросил Мидорикава, толкая за плечи Грана и заставляя его лечь на одеяло. — Ты согласился, помнишь?
— Когда это я... — Конечно, вспомнил. Не только что согласился, а много дней ранее. В этой же комнате. — И что сам будешь делать?
— Для начала — целовать. — Рейзе приблизил свое лицо к лицу Грана, замершего под ним в ожидании. Их дыхания смешались чуть позже, чем взгляды. А руки сплелись незаметно от сердцебиений.
Рейзе действовал по наитию — именно так, как давно хотел. Даже более того. Прилагал массу усилий, только бы удержать себя в руках и не дать слететь своей крыше. Именно сейчас Гран с ним. Тот, за кем он охотился все это время. И хоть один план в несколько этапов дал свои плоды. Позволил сорвать тот самый золотой и самый вкусный плод с верхушки плодоносного дерева, раскинувшим листву навстречу солнцу.
— А дальше? — выдохнул совершенно несопротивляющийся Гран. Его губы немного припухли от долгих поцелуев, дыхание участилось, а тело выгибалось навстречу телу Рейзе.
— Дальше? Хм, — притворно задумался Мидорикава и посмотрел вниз. — Думаю, надо действовать по порядку.
Гран не успел ничего ответить, застонав — зубы сомкнулись на его соске, который тут же обвели языком, словно зализывая рану и смягчая причиненную боль. Стон удержать в себе просто невозможно. Когда те же действия провели и со вторым соском — Гран застонал громче, извиваясь.
— Черт, — выдохнул он, прикусывая губы. — Рейзе...
Мидорикаву стон только убедил в том, что нужно продолжать и ни в коем случае не останавливаться. Он должен удержать инициативу в своих руках и не позволять Грану властвовать над своим телом. Потому что он так долго добивался Грана.
— М? — тихо спросил он, не отрываясь от своего занятия. Пальцы пытались расстегнуть чертову застежку на ремне защитного костюма формы команды Генезис. И если по началу все было отлично, то теперь — нет. — Как он расстегивается?
— Вот так... — часто дыша и не глядя на Рейзе, ладони Грана нащупали пряжку, сдернули ее с легким щелчком.
— Действительно, лучше, — одобрил Рейзе.
И Гран снова утонул в прикосновениях Рейзе.
Голова отключилась, остались одни ощущения. То, как Рейзе скользил по нему руками, как раздвигал ему ноги, входил, двигался в нем... смотрел на него одного.
Ради этого стоило бороться за Рейзе.
Что нужно, чтобы завоевать Рейзе? Совсем немного. Разработать план, в котором выбранный объект охоты, а именно Мидорикава, охотится за другим, и не подозревая о том, что сам в этот момент оказался в роли жертвы. Тем, за кем охотятся.
Важно ли, за кем охотился сам Рейзе? Нет. Совсем не важно. Самое главное — Рейзе теперь с ним. То, о чем он так долго фантазировал и мечтал. То, чего так долго и упорно добивался.
— Если это и есть наказание, — промурлыкал довольный Мидорикава, распластавшись на Кияме, которому данный факт был лишь в радость, подтверждая, что он добился своего. — То я не против.
— Должно было быть наоборот, — ответил Хирото. Он сам не дал Мидорикаве откатиться в сторону после оргазма, дабы усилить чувство единения и принадлежности. Эгоистично, но Гран ничего не мог с собой поделать. Как и не оставить на шее Рейзе несколько засосов, помечая для всех остальных, что капитан Гемини Шторм занят.
— Мечтай, — фыркнул Рейзе.
— Если только ты исполнишь мои фантазии. Рискнешь?
— Извращенец ты, Гран.
— Не более, чем ты.
Они друг друга стоили. Со своими планами по завоеванию друг друга для единоличного пользования. Никто не хотел признаваться в своих чувствах. Намного интереснее было идти к цели окольными путями.
— Я думал, ты никогда не будешь со мной, — выдохнул мечтательно Гран, поглаживая рассыпанные зеленые волосы. Они уже не могли удерживать тонны лака и геля для укладки.
— Раз ты настаиваешь... — Рейзе попытался подняться, но руки с белоснежной кожей утянули его обратно.
— Никуда не отпущу. Думаешь, я зря изучал тебя и твое поведение, строил планы, чтобы тебя так просто отпустить?
Рейзе усмехнулся:
— Я просто проверял. Думаешь, я зря позволял тебе над собой измываться?
Что нужно, чтобы завоевать Грана? Для начала — очень постараться, чтобы он ничего не заметил. Не заметил, как за ним пристально наблюдают и изучают. А после, когда привычки запоминаются, постараться разработать план, при котором в самой невыигрышной ситуации ты все равно останешься в выигрыше. И при этом, чтобы объект охоты думал, что он контролирует ситуацию. Даже тогда, когда оно на самом деле так и получается.
Главное, это разработать стратегию, и следовать ей независимо от количества поражений.
— Хитрый черт.
— Не более чем ты.
Гран сильно обнял Рейзе, поцеловал в зеленую макушку:
— Но не менее любим.
— Верно, — прикрыл глаза Рейзе. — Не менее...
Ведь всегда найдется тот единственный план, который приведет к нужному и такому долгожданному результату.
Фэндом: Inazuma Eleven
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Рейзе/Гран, Рейзе/Диам
Категория: Слэш
Жанр: Драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Что нужно, чтобы завоевать Рейзе? Всего ничего. А что нужно, чтобы завоевать Грана? Сущий пустяк. Каждый из них хочет кого-то завоевать только для себя одного и не отдавать другим. Получится ли? Возможно. Ведь главное - это хорошо составленный план, которому нужно следовать, строго соблюдая пункты.
Предупреждения: OOC
Размещение: запрещено
От автора: В подарок на день рождения для Kidou
Примечания автора: И снова академия Элиа. Автор просто отдыхал от основных двух миди по Иназуме. Ну как отдыхал... скорее пытался сделать хороший подарок и при этом вроде как остался доволен собой (исключая момент, когда запутался в том, кто за кем следил и чего пытался добиться)
Фик - НЕ БЕЧЕН!
Он хотел получить его с того времени, как увидел. Хотел всего, сразу и только в свое единоличное пользование, не хотел признавать своего поражения перед ним, не смотря на совершенное равнодушие в свою сторону.— Все еще гоняешься за ним? — спросил Миура, вытираясь сухим полотенцем.
— У меня есть план, — сказал Мидорикава и ухмыльнулся. Роль Рейзе оставлена до следующей тренировки, и теперь они общались как друзья.
— Ну, давай, пробуй.
Миура единственный, кто знал о страсти и желании капитана обладать Граном. Поддерживал в своей манере, вставлял замечания и всячески критиковал. Тот, кому Рейзе это позволял делать.
— План всегда должен быть, — Мидорикава смотрел в зеркало на свои механически подвижные руки, выполняющие одно и то же действие. Пресс на животе напрягался, кожа подрагивала, полотенце на бедрах впитывало остатки влаги. — Если что-то не получается, то всегда можно разработать другой.
— Гран умный, — напомнил Миура и закинул полотенце себе на плечо. Повернулся к зеркалу и критично осмотрел себя. — Он тебя просчитает и поймет, что ты затеял.
— Да, меня можно просчитать, — согласился Рейзе и выпрямился. — Но и его тоже. Каждого из нас, если знать слабости. Любым человеком можно манипулировать. Любого можно уломать, шантажировать. Это всего лишь эмоции. Психология. Люди вполне предсказуемы, особенно если их загнать в угол. Но и тогда они могут повести себя по нескольким моделям поведения. Кто-то сожмется в ожидании удара, а кто-то кинется в атаку. Опять же — все просчитано.
— Но любая мелочь может все разрушить. — Миура сел на лавку и посмотрел на выпрямленную спину своего капитана. Ему всегда нравился Рейзе, он всегда на него смотрел, когда представлялась возможность. Каждый раз в душевой ему хотелось подойти очень близко к Мидорикаве и сказать, что он к нему чувствует далеко не дружеские чувства. Но у Мидорикавы на уме был только один Гран, капитан Генезиса.
— Именно поэтому нужны планы, — Рейзе обернулся и улыбнулся. — Просчитывать всегда легко, но также нужно уметь это использовать для своих целей, оставаясь в выигрыше.
— Ты уже столько об этом твердишь, что мне кажется ты сдался.
— Нет.
— Тогда в чем причина?
Рейзе облизнул губы и Миура замер. Вот снова он играет на своей привлекательности, которую никто другой не замечает. Снова играет на нервах, а Миура и не противится. Истинный капитан с демонической стороной, которой беззастенчиво пользуется.
— Ревнуешь?
— Нет, — Миура все таки отвел взгляд в сторону. Он не мог смотреть на такое красивое тело перед собой, которым хотелось обладать.
— Я же вижу, — Рейзе приблизился вплотную и опустился на колени. Его глаза улыбались, по губам скользил кончик языка, который невольно привлекал к себе внимание. Ладонь капитана легла на его колено, и Миура вздрогнул. — Я вижу, как ты на меня реагируешь...
Миура вздрогнул, замерев. Пальцы капитана поглаживали кожу, и от соприкосновения по телу бежали мурашки.
— Вижу, как ты меня пожираешь взглядом, когда тебе кажется, что тебя никто не замечает...
Его дыхание совсем близко, стоит наклонить голову, немного потянуться вперед, и он сможет его поцеловать.
— Я вижу, как ты меня прямой сейчас хочешь тут, в раздевалке...
— Перестань, — смог выдавить Миура, но больше всего хотел продолжать и чувствовать на себе ладони Рейзе. Может, ему тоже попробовать разработать план и украсть у Грана в свое единоличное пользование?
— Ты этого не хочешь, — сказал Мидорикава и приподнялся.
Их лица разделяли считанные сантиметры. И Миура бы не выдержал. Его тело, сознание, желание — все его существо тянулось к своему капитану, и он уже готов был обхватить его руками за шею и поцеловать в настолько заботливо смоченные игривым языком губы, как... их застукали.
На пороге из душевой стоял Гран. Он смотрел на них двоих и молчал. Миура готов был провалиться сквозь землю, только бы не оказаться между перекрестным огнем Рейзе и Грана. Как только они заметили друг друга, то словно вместе слились на одну волну, обмениваясь молчаливыми ненавидящими взглядами и проклятиями.
— В следующий раз тискайтесь в другом месте, — Кияма скрестил на груди руки.
— О, я не думал, что ты тут, — ответил Рейзе и неожиданно для Миуры, обнял его. Он вздрогнул и посмотрел во все глаза на капитана. Он чувствовал его тепло, руки на шее касались позвонков и от этого невольного движения расплывалось блаженство, концентрируясь, к стыду Миуры, в паху.
— Я раньше закончил тренировку, — сказал Гран, оставаясь на месте, словно прирос к нему. — Но если бы о вас знал, то остался бы лучше на поле.
— А-а, — протянул Рейзе и хищно улыбнулся. Миура узнал этот взгляд. Видел подобный, когда капитан на поле захватывал мяч и бежал с ним к воротам, словно захватил цель и ни за что не отдаст. — Так ты хочешь к нам присоединиться? Давай, в следующий раз, как смотришь?
Миура терял голову от интонаций и самой ситуации. Он хотел его. Хотел своего капитана, который хотел другого. Чертовы гормоны и всплеск адреналина из-за ситуации в целом.
— Не дождешься, — Гран угрожающе шагнул вперед.
— Но ты даже не попробовал, — тонко провоцировал Рейзе, не поднимаясь с колен.
Это выглядело как брачное заигрывание. Кто кого сможет уломать. Миура терялся во всех этих тонких переплетениях интонаций, фраз, полунамеков и прозрачного налета сексуальности, сквозившей буквально во всем, напитавшим сам воздух комнаты.
— Я о вас доложу, — кинул Гран и пошел к своему шкафчику, скрывшись из вида. Вся атмосфера лопнула от одного слова, разлетаясь на куски. — Ждите наказания.
— Как скажешь, — улыбнулся Рейзе и перевел взгляд на Миуру. — Ну, Диам, чем займемся?
***
Наказание не заставило себя ждать. Они неделю тренировались по двойным нагрузкам. Гран не соврал, что расскажет, но так было даже лучше. Рейзе тренировался отдельно от остальной команды. Под личным наблюдением Грана, как и добивался.
— Быстрее, — говорил Кияма, когда бежал впереди Мидорикавы вокруг поля. — Еще семь кругов, потом отжимания.
— Я больше... — Рейзе задыхался, следуя за Граном. Чертов нахал посмел лично проводить с ним тренировку и насмехаться. Ему-то хоть бы хны — он только пришел, а вот Рейзе прозанимался всю свою тренировку со своей командой, а теперь все по новой еще и с Граном. Даже передышки не было.
И сейчас горло разрывал холодный воздух, разрезая его в легких сухими острыми краями. Бок покалывал и Мидорикава приложил к нему руку, чтобы хоть немного смягчить боль. Конечно, это всего лишь домыслы, но сознание успокаивалось и не так сильно болело. Ноги еле передвигались в шипастых кроссовках, задевая обивку беговых дорожек, на которые они иногда сбегали, и вспарывали комья с зеленью — когда бежали по полю.
— Ты что-то сказал, Рейзе? — не сбавляя темпа, спросил Кияма. — Если есть силы говорить, значит, есть и для бега.
— Засранец, — выдохнул Мидорикава, сильнее вцепляясь в бок и натягивая майку.
— Дополнительные три круга, — ответил Гран.
Так они и бегали в последний день. Рейзе терпел, но продолжал провоцировать Грана. Согласно своему плану. Зачем? Он и сам толком не знал. Наверное, хотел обратить на себя его внимание хотя бы таким неуклюжим и детским методом: ныть и шуметь. Это срабатывало, но совсем не так, как хотелось.
Уступать? Ни за что.
Принять? Вряд ли. Это же Гран — гордый засранец, который на всех смотрит свысока.
Не замечать? Тогда сам же первый и сорвется.
Наседать? Нельзя. Иначе план не сработает.
Черт.
— А теперь отжимания, — напомнил Гран, когда Рейзе пересек свою мнимую финишную черту.
— Ублюдок... ты... — Рейзе склонился, пытаясь отдышаться. Пот ручьями стекал с его разгоряченного тела. Две ладони мертвой хваткой вцепились в бок. Даже если бы захотел, он бы вряд ли сейчас смог их расцепить.
— Что у тебя там? — участливо поинтересовался Гран, подходя ближе.
— Неваж...но, — выдохнул Мидорикава и выпрямился. Он прикрыл глаза, от невозможно яркого света, ударившего по глазам. — Я не намерен... уступать... Сколько надо?..
— Семь заходов по двадцать, — ответил Гран.
— Я смогу, — улыбнулся Рейзе и повалился на траву без сознания.
***
Очнулся он в больничном крыле. Рядом сидел Миура и читал одну из тех книг, после которых им следовало написать сочинение на вольную тему. Списывать не получится, как и не читать — у всех в команде книги давались разные. Яркая суперобложка выделялась бликами на ламинате, отсвечивая название.
— И чего ты добился? Выполнил план? Какую из его частей запорол? — не отрываясь от чтива, спросил посетитель. Наверное, единственный, кому было хоть какое-то дело до капитана своей команды.
— Ничего, — сказал просто Рейзе и прикрыл лицо ладонью. Истеричный смех раздался через несколько мгновений, нарушая тишину.
— И что ты будешь делать?
— Продолжать копать дальше, — Рейзе присел и кривая улыбка с губ сошла с такой легкостью, словно он переоделся в другую одежду. — Что за...
Он приподнял край пижамы и увидел на коже повязку. Тот самый бок, за который он цеплялся, чтобы не упасть на поле. Не упасть перед Граном.
— Ты сам себя ранил, — пояснил Диам и захлопнул резко книгу. — Ты за ним таскаешься, а он тебя в упор не замечает. Издевается над твоей преданностью, а ты и рад.
— Миура, — выдохнул Рейзе и словил его глаза своими.
— Снова ты... — Миура забыл как дышать. Сколько бы не корил себя — всегда попадался на один и тот же фокус. И ничего не мог с собой поделать — он любил своего капитана. Любил его как никто другой. Однако, Рейзе продолжал бегать за Граном и играть с ним в только им известную игру под лживым названием "Противостояние". — Хватит. Это не пройдет.
— Ты так уверен?.. — Мидорикава откинул одеяло и сел на кровати на коленях.
Миура попытался отодвинуться не поднимаясь со стула, но не успел. Мидорикава блокировал его передвижения, определив свои ладони на его бедрах.
— Почему сопротивляешься?
— Ты на мне всегда испытываешь свои возможности? — спокойно спросил Миура, желая лишь одного — продолжения.
— Ты меня хочешь. Я этим пользуюсь.
— Ну хоть честно ответил. — Миура скинул с себя ладони капитана и поднялся. — Оставляю тебя одного. Отдыхай, ты переутомился. Я бы посмеялся, если бы у вас с Граном что-то тогда получилось и он тебя попросту утомил.
— Ты ведь радуешься, — Рейзе улыбнулся как хитрый лис и поправил волосы.
— Да, я радуюсь, — не стал отнекиваться Миура и вышел, оставив его одного.
***
План всегда следует соблюдать по порядку, следуя как в инструкции по сборке мебели, пункт за пунктом. Мидорикава любил четкость и определенные последовательные действия. Именно по такому принципу играла его команда. Именно по такому принципу он действовал сам. И очень редко сбивал свой ритм и график.
— Давай, не стесняйся, проходи, — сказал Рейзе, глядя в потолок. Он знал, что Кияма стоял за шторой и прислушивался к его дыханию. Если у него был своеобразный культ созерцания сквозь плотную ткань — то самого Рейзе это весьма раздражало. Он не мог сосредоточиться и расслабиться, зная, что рядом кто-то есть. — Будь как дома.
— Я хотел поинтересоваться, как твои дела, — Кияма все же вышел из укрытия и стал рядом со стулом, не решаясь на него сесть.
— Как видишь — нормально.
— Почему ты не сказал, что тебе больно? — спросил Гран, сверля его рану взглядом. — Почему продолжал упорно бежать?
— Не пытайся понять, — отмахнулся Рейзе. — У тебя это плохо получается.
— Высокомерен, как обычно.
— От тебя не отстаю, — широко улыбнулся Мидорикава и взглянул на него. — Что, совсем совесть замучила?
— Ты заслужил это, — Хирото все же сел, расставив ноги, и откинулся на спинку. Доверчиво прикрыл глаза. Легкая насмешливая улыбка витала на его губах. — Должен признать — упорства тебе не занимать.
— Я второй ранг, должен вроде как стараться доказать, что я лучше и занять более высокое положение, — ответил Рейзе.
Он должен следовать плану и смотреть со стороны на ситуацию, но не получалось. Он хотел его. Хотел капитана Генезиса настолько сильно, что сводило мышцы судорогой. От одного взгляда готов голову потерять и отдаться. Жестокая правда сознания. Игры разума и тела, сговорившиеся без его участия.
— Да уж, конечно, — фыркнул Хирото и кивнул на книгу на тумбочке. — Тоже это читаешь?
— Ага. Скукотень.
— Больше тут заняться нечем, — согласился Гран.
Они замолчали. Разговор иссяк. Словно и не существовало между ними вражды, которую постоянно видели все окружающие, стоило им зацепиться взглядами в коридоре.
Но все же... лучше попытаться хоть один раз и спрыгнуть с утеса в озеро, чем топтаться на верхушке скалы и смотреть в опасливо закручивающуюся по спирали пропасть впереди.
— Вообще-то есть, — выдохнул Рейзе и приблизился, опираясь о колени Хирото. Плотная ткань штанов натянулась от прикосновения, но они этого не замечали — смотрели друг на друга.
— И что же? — Гран ощущал вес тела Рейзе нас себе целиком, чувствовал его дыхание и биение сердца. И не позволял в который раз утянуть себя ощущениям. Всегда, когда они встречались — его неумолимо тянуло к Рейзе. Хотелось его задеть, посмотреть на реакцию, оценить его скорость адаптироваться к новым условиям. И Рейзе всегда с блеском справлялся. Как и на дополнительных тренировках в наказание.
Грану разрешили самому выбирать наказание. О, ему хотелось много всего сделать, о чем он обычно молчал и только ночами фантазировал, но не смог. Слишком контролировал себя. Не мог поступить иначе. Не мог переступить через себя. Знал, что если согласится — то уже никогда не сможет отказать. А пока оставалась эта грань, он может хоть немного сопротивляться.
Но также Гран знал — после согласия и разрушения стены ничто не вернется в то же положение, из которого сдвинулось.
— Подумай сам, — выдохнул полушепотом Рейзе.
Кияма вздрогнул, когда его волос коснулись пальцы, аккуратно и равномерно накручивая яркую прядь.
Боже, знал бы кто, на сколько это может завести — Хирото бы никогда и ни за что не позволил такого с собой провернуть Рейзе. Словно Мидорикава чувствовал его тело как свое, и знал, где можно прикоснуться всего на мгновение и при этом получить реакцию. Причем такую...
— У тебя встал, — заметил Рейзе.
От Хирото не укрылась усмешка в голосе.
— И что ты с этим сделаешь? — спросил он.
— Все, что ты хочешь... Гран, что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Сервис для меня одного?
— Да...
Гран не мог сопротивляться. Не хотел. Но сознание твердило — если хочешь завоевать Рейзе, завоевать только для себя одного — он должен действовать по плану. И неукоснительно его выполнять. Вот уже сколько времени Хирото действовал согласно одному пункту "игнорировать и раздражать", и все получалось отлично. Но сейчас, когда Рейзе готов перед ним распластаться и выполнить любое желание, он не знал, что делать. Такого не было в его плане. Такой детали он не находил в сборке своей модели.
И разрывался.
Он безумно хотел Рейзе. Безумно хотел ощутить его тело под своими руками и губами. Но...
Единственная черта, которая его бесила в Рейзе — он готов был обниматься с любым, кто находился на расстоянии вытянутой руки. Он слишком много раз заставал его в раздевалке то с Диамом, то с Дезармом, то с Газелем, то с Арком из своей команды, или Метроном и Зелом из команды Ипсилон. Он любил заигрывать с каждым доступным. Не упускал случая. Даже с Ульвидой как-то застукал, когда они целовались перед классом.
Поэтому, важно не только завоевать Рейзе, но и захватить целиком, сделать его зависимым.
И он не должен поддаваться настолько соблазнительному голосу Мидорикавы, его прикосновениям, гипнотизирующим движениям.
Он должен продолжать придерживаться своего плана.
— Нет, — Гран оттолкнул от себя Рейзе, но все же почувствовал мимолетное касание его губ на своих. Это было невообразимое в своей ирреальности прикосновение, волной пронесшееся по всему телу до самых кончиков пальцев, от которого Гран чуть не кончил. Только Рейзе умел так.
— Почему? — Даже вопросы он задавал слишком сексуально, и от одного голоса можно взлететь до небес и почувствовать осязаемому как руками ласку.
Гран его хочет. Его одного. И только для себя.
***
Миура лежал на кровати и читал очередную книжку, шурша белыми страницами. Мидорикава сидел на полу и смотрел на то, как подрагивают его ресницы, а губы иногда проговаривают особо трудные слова в тексте. Он смотрел на темные волосы, сползшие на плечи и нависшие на лицо, закрывая его лоб. Миура почти не причесывался, когда выдавались свободные часы и выходные, в которые они отдыхали.
Любовался.
И пытался понять, почему Гран отказался с ним переспать.
План дал трещину. Много трещин. Указал на слабые звенья, которые отказывались держать всю цепочку, которую Рейзе старательно выстраивал. И все из-за одного "Нет".
— Все еще мучаешься по поводу отказа? — спросил Миура, нащупав на полупустой тарелке печенье.
— Он не ответил на мой вопрос. Я готов был перед ним прогнуться, упасть на колени, умолять, а он... — Мидорикава смотрел, как Диам откусывает кусок печенья и тот исчезает во рту.
— Видимо, раз такой доступный, вот он решил, что ты ему не нужен, — Миура посмотрел на Рейзе. — Ты и мне не нужен таким, капитан.
Это еще слабо сказано.
— Я его хочу, — выдохнул Рейзе и обнял свои колени. — И получу.
— Каков план на этот раз?
Рейзе намотал на палец прядь волос и задумался. План? А каков у него план?
Охота за Граном все еще открыта, но нужно изменить обстоятельства. Иногда очень сильно хотелось банально споить капитана Генезис и уложить его в кровать, вытворяя многое из собственных фантазий. Но Гран нужен ему весь, целиком, полностью. А чтобы этого добиться и исполнить свою мечту, нужно действовать согласно плану.
Только разработанные планы закончились.
— Пока не знаю, — признал свое временное поражение Рейзе.
Он посмотрел на Миуру, снова увлеченного своей книгой. Только Диам умел делать несколько дел одновременно — читать и внимательно слушать. Только с ним получалось разговаривать и говорить обо всем. Возможно, Рейзе выбрал бы именно его в партнеры, но любовь к Грану сильнее и неудержимее.
— Скажи, я привлекательный? — спросил Рейзе и подался вперед.
— Да, — Миура ответил не отрываясь от книги. Он мысленно застонал, вцепившись в край страницы. Снова капитан принялся играть в свои игры по соблазнению всего, что движется. И снова начал с него. Словно никого другого не существовало.
— И ты бы согласился со мной переспать?
От такого прямого вопроса Миура поперхнулся. Он взглянул на Рейзе и снова попался в одну и ту же ловушку.
— Более чем.
Он не мог ему сопротивляться. Любил своего капитана. И хотел его для себя. Но влезать в борьбу Рейзе за Грана он не имел права. Вот когда Мидорикава будет уверен, что все планы, такие простые и совсем недейственные с самого начала перестанут работать, и он, наконец, признает свое поражение и откажется от Грана, только тогда Миура попытается завладеть вниманием капитана.
Но он не сделает той же ошибки, что Гран.
Он не откажет Мидорикаве: его телу и желанию.
— Ты меня все еще хочешь? — тихо спросил Рейзе, опустив взгляд на его губы. Ладонь коснулась щеки и Миура склонился, чтобы чувствовать ладонь целиком.
— Как и всегда, — выдохнул Хироми. — Ты знаешь.
— Знаю...
— Тогда незачем спрашивать. Незачем за мой счет повышать свою самооценку. И не надо со мной так поступать.
— Прости, — улыбнулся Мидорикава и склонился для поцелуя.
Томящего, нежного, в чем-то аккуратного и невероятно приятного. Миура расслабился, позволяя самообладанию уйти.
Потому что он любил Рейзе. И разрешал своему капитану делать многое с собой. Но капитан никогда не переступал дозволенную грань, словно боялся, что не сможет потом вернуться в изначальную точку, до грани. Боялся этого и Миура.
— Я тебя должен наказать, чтобы ты вымаливал прощение, — улыбнулся Диам. Он видел расширенные зрачки Мидорикавы, чувствовал его частое дыхание, податливость и готовность продолжать начатое. Но у кого-то из них всегда срабатывал запретный сигнал, и они так и не доводили дело до конца.
— Как-нибудь в другой раз, Диам, — выдохнул Рейзе и мазнул пальцем по его губам, которые только что целовал, дабы стереть незаметные крошки печенья.
— Ты все так же проверяешь свои методы соблазнения на других, — вздохнул Миура, постаравшись, чтобы это не звучало разочарованно.
— И ты совсем не против, — отмахнулся Рейзе.
— Нет, — согласился Миура.
— Может, — Рейзе откинулся на кровать и улыбнулся потолку, — ты меня вдохновляешь.
— На очередной план по затаскиванию Грана в постель?
— Может быть... — Рейзе повернулся и посмотрел на Миуру, чуть прищурившись. — Ты сам мной пользуешься.
Конечно, пользовался. Потому что он любил Рейзе. И потому что сам Рейзе был перед ним честен, не обманывая и правдиво отвечая на вопросы.
***
Через месяц они вернулись на Базу. С одним забитым голом от команды Раймон. От доставучей команды, капитан которой считал своим долгом их преследовать и остановить. Наивный мальчишка, от которого тошнило, как и от его никому не нужных идеалов.
Рейзе недовольно пинал мячи на футбольном поле. Эхо ударов разлеталось по всему помещению. Аура мести стояла над клочком зоны пенальти, окутывая фигурку футболиста прозрачной вуалью.
— Один гол, Рейзе, — Гран стоял рядом с воротами.
— Знаю, — рявкнул Рейзе и отправил мяч пинком в полет в ненавистную сейчас и действующую на нервы довольную рожу Грана.
— Ты должен был сыграть чисто, без промахов.
— Знаю!
— И не поддаваться.
— Да знаю я, черт возьми! — Рейзе пнул землю.
Для него было личным оскорблением то, что он отдал один гол Раймон. Сдал, словно забавлялся с ними, но ситуация вышла из-под контроля. И в итоге его ожидало наказание. Конечно, капитан всегда отчитывается за действия команды и на него целиком лежит вина, но... это было нечестно.
— Знаю, — Рейзе упал на колени.
Он настолько увлекся игрой, что забыл о своей цели. Забыл о своем плане завоевать Грана. Для себя одного.
За время отсутствия на Базе многое могло измениться. Например, Кияму могли отправить на другое задание или он мог влюбиться в кого. Рейзе часто видел, как Гран следит за Эндо, и его это бесило еще больше. Он ревновал до безумия, теряя контроль над собой.
Часы, проводимые им в душе заканчивались всегда одинаково — он несколько раз кончал, представляя как занимается сексом с Граном. И обессиленный, приползал в комнату и заваливался в беспокойный сон. Потом, когда они выбрались с Базы, стало немного проще, но осадок скапливался как ил на самом дне.
— Что, посмеяться пришел? Снова заставишь бегать по кругу? — вскинулся Рейзе на подошедшего Грана. Обида на Кияму возрастала с каждой секундой, не найдя выхода в пинании мяча.
Что еще можно сделать, когда твои планы рушатся один за другим? Что делать, когда обида растет и на самого Кияму, который ничего не замечает? Вот что стоило ему не отказываться тогда в больничной палате хотя бы от одного раза? Ну было бы у них, никому бы не помешало, и разошлись тихо-мирно. Однако, нет, этому засранцу из Генезиса нужно было лишь посмеяться и свалить!
Но с той минуты он захотел Грана еще сильнее. Только для себя одного.
— Наказание, — сказал холодно Гран. — Не забывай о нашей роли, Рейзе. Не забывай, что мы сильнее обычных людей. Не забывай, что в наших жилах течет кровь и энергия метеорита.
— Я знаю, — Рейзе ударил кулаком по земле, сминая траву.
— Ничего ты не знаешь, — Гран склонился и вздернул за ворот одежды Рейзе, приподнимая и заставляя смотреть в лицо. — Ты предаешь нас. Выставляешь слабыми и глупыми.
— Задело тебя? — Рейзе улыбнулся.
Гран не ответил. Презрительно фыркнул и мотнул головой:
— Жду твой отчет через час. — Развернулся и ушел.
Рейзе ненавидяще смотрел ему в спину, проклиная неудачников из Раймон и упертость Грана.
***
Эхо стука поглотил ковер на полу. Небольшой, круглый, с густым белым ворсом. Кияма любил на нем лежать раскинув руки и смотреть в потолок. Смотреть и придумывать планы, чтобы Рейзе смотрел только в его сторону.
— Вот твой сраный отчет, — ткнули ему в лицо исписанные шариковой ручкой листки.
И тот, кого он хотел видеть в своей комнате — стоял перед ним, пылая недовольством, в которое хотелось завернуться как в одеяло при пасмурной погоде.
— Заходи, раз пришел, — Гран отошел в сторонку. — Ошибки будешь исправлять на месте — не хочу за тобой по всей Базе бегать.
— Ничего, помучаешься, полезно, — Рейзе не собирался сдаваться.
— Заколебал уже.
Гран зло подцепил пальцами ремень с контейнером метеорита и грубо втянул его в комнату, захлопывая дверь ногой. Он подвел его на тот самый белый коврик, по пути избавляя от ремней Рейзе, который от неожиданности не сопротивлялся. А когда уже опомнился и попытался сопротивляться, то было поздно. Гран умело ему связал руки снятыми с него же ремнями.
— Так что ты там говорил про "помучаешься"? — напомнил Гран. — Повтори.
— Память отшибло? — Взгляд Рейзе горел огнем негодования. Грану это нравилось, он впитывал его ненависть, впервые настолько ярко проявлявшуюся в Мидорикаве. При их обычных перепалках эмоции никак не проявлялись, но только не сейчас. Они кружили голову и отбивали осторожность подчистую, доверяя сознание инстинктам.
А инстинкт вопел во всю "валить и трахать".
— Кое-кто за неподчинение должен быть наказан, — сказал Гран повелительным тоном. Он ходил вокруг сидевшего на коврике Рейзе. — Наказание за пропущенный мяч, за своеволие, за сарказм, за неповиновение. И отказ подчиняться мне.
— Слишком много для одного раза, — усмехнулся Рейзе.
— С последним, — Гран склонился и сжал зеленые волосы в кулаке, — можно разобраться.
— И ты мне скажешь как, верно?
Они смотрели друг на друга.
— Мне же можно начинать? — сказал Рейзе. — Догадываюсь, что ты хочешь.
— И что же?
— Есть весьма занятная поговорка: "Я и моя правая рука — лучшие друзья". Никогда не пробовал...
Хлесткий удар и пронзившая моментально боль не дали договорить. Рука, державшая за волосы, не позволила отклонить головы. Вспыхнувшая ненависть на дне темных глаз снова порадовала Грана.
Вот только... как бы Рейзе не желал выполнить то, что хочет Гран, существовала одна проблема. Человек, которого Рейзе не признавал и не хотел видеть рядом с Граном.
— Ладно, не рука. Мне доставить тебе Эндо, на которого ты дрочишь? Думал, не знаю, как ты изучал его досье и смотрел с ним игры?
Снова удар. И снова не дали отклониться голове.
— О, так вот я тебе зачем, — протянул Рейзе. На его щеке наливался красный след от пощечины, выделяясь особенно сильно на фоне зеленых волос. — Я всего лишь замена. Секс по дружбе? А, точно. Наказание. Ты меня трахнешь и успокоишься?
— Ты можешь заткнуться? — Гран вздернул Рейзе приподнимая, и он застонал от боли.
— Мечтай.
— Я согласен. — Гран отпихнул от себя капитана Гемини Шторм и отошел, усевшись в мягком кресле.
— Что? — Рейзе не сразу понял, на что согласен Гран. Он пошевелил плечами, пытаясь связанные за спиной руки хоть немного освободить или удобнее устроить.
— Мне по буквам повторить? — Гран подпер лицо ладонью и снова взглянул на Рейзе. — Ты отработаешь свое наказание прямо сейчас.
— Ты просишь меня... — Рейзе многозначительно взглянул на бедра Киямы. Обтягивающая форма не скрывала полувозбужденного состояния. — Оу...
— Мне долго ждать?
— Я не буду. — Рейзе поднялся и посмотрел в сторону на идеально застеленную кровать без единой складочки. — Я не буду с тобой трахаться, пока ты дрочишь на Эндо.
— Почему?
— Ты не ответил мне в прошлый раз на мой вопрос. Я не отвечаю на твой сейчас.
— Ты идиот. Наказание никто...
— В другой раз, Гран. Когда ты забудешь про Эндо и будешь видеть только меня.
Гран не удерживал Рейзе в комнате. Он слышал, как с трудом открылась дверь, как Рейзе тихо ступая ушел. Он хотел бы забыть о своем позоре, но не смог. Его план провалился. Заставить ревновать Рейзе к капитану Раймон? Получилось. Но маленькая победа вышла боком, разрушив план присвоить себе желаемое. Казалось, что у него все получилось, ан нет, он снова вернулся к тому с чего начал — Рейзе его как ненавидел, так и продолжает ненавидеть.
Запах Рейзе, оставшийся в его комнате, напоминал о желании им обладать.
Гран выругался, подбежал к двери и с ноги ее захлопнул. Подошел к ковру и улегся на него, вдыхая запах капитана Гемини Шторм. Запах того, кого он хотел получить только для себя. Запах человека, который просчитал его и его желания... и не сумел выделить одну истину.
***
В комнате Миуры, Рейзе сидел и не двигался, ожидая, пока ему развяжут руки. Диам молча распутывал туго связанные ремни, проводя по покрасневшей коже пальцами — хотя бы сейчас Рейзе не сопротивлялся и принимал его помощь.
— Ну и зря ты отказался, — сказал он. — У тебя был хороший шанс с ним сблизиться.
— Он меня не замечает, — Рейзе повернулся, пытаясь наблюдать за тем, что творит за его спиной Миура.
— Может, ты неправильные выводы сделал. — Миура протянул снятый оранжевый ремень.
Ему надоедало выслушивать жалобы Рейзе по поводу Грана, но он терпел. И ему нравилось слушать Мидорикаву — он всегда увлекался своими рассказами, выглядел намного эмоциональнее, нежели при команде. Только при нем одном Рейзе выглядел живым. Именно таким, каким его полюбил Диам. Но Рейзе ему не светил, и он это понимал.
— Думаешь?
— Проверь все еще раз. — Миура обнял своего капитана, позволяя себе расслабиться и отдаться чувству. Он хотел защитить Мидорикаву от ошибок, хотел его успокоить, защитить и...
Он хотел его только для себя.
— У меня есть план, — сказал Мидорикава, накрыв запястье Диама.
— Снова ты о них...
— Мой прошлый план сработал, — улыбнулся Рейзе и прикрыл глаза. Как бы ему хотелось, чтобы его обнимал Гран, а не Диам. — Сработает и в этот раз.
— Ты уверен? Обычно говорил, что не получается, а теперь...
— Теперь все иначе.
— И чем же отличается этот раз от прошлого?
— Гран хочет меня, — выдохнул Рейзе и развернулся к Миуре, повалив его на пол.
Диам не сопротивлялся. Он смотрел на Рейзе, который нависал над ним. Он позволит ему все, что с ним захотят сделать. Потому что это капитан. Потому что это Рейзе. Тот, кого Миура давно хочет, но никогда не сможет получить.
— Но ты ему отказал, — напомнил Миура.
— Потому что он... — Рейзе провел ладонью по щеке Диама, рассматривая, как прикрылись его глаза а губы поджались. — Потому что он видит кого-то другого во мне.
— Посмотри на ситуацию с другой стороны, — предложил Диам, нежась под легким прикосновением. — Возможно, он специально заставляет тебя ревновать, а ты купился.
— Я не сожалею, что отказал ему, — Рейзе склонился низко и коснулся губами лба Диама. — Пусть подумает и решит для себя, что ему нужно. Я приму любое его решение.
— Да ну, — вырвался непроизвольный смешок Миуры. — Ты ни за что не откажешься от него.
— Не откажусь.
— А что за план?
— План? Самый легкий, какой можно было придумать.
— Подробности? — Диам открыл глаза.
— Мы всего лишь должны проиграть команде Раймон.
***
Поражение пусть и планировалось, но наложило свой отпечаток обиды.
Там, на поле, он готов был забыть, зачем ему проигрывать. Он хотел отобрать мяч, отправить его в ворота и показать, что он не кто-то посредственный, а капитан команды Гемини Шторм. Элитная академия Элиа, представляющая инопланетян. Выдумка, но только так он мог себя показать со своей командой.
Дезарм отправил их обратно на базу, а сам остался разговаривать с Раймонцами.
В какой-то момент, Рейзе готов был забить до смерти мячом Эндо Мамору. За то, что он своим появлением отобрал на себя все внимание Грана.
— Мы проиграли, капитан, — более жестко, чем обычно, сказал Диам.
— Знаю, — процедил сквозь зубы Рейзе.
Его команда стояла в коридоре, не решаясь открыть дверь и показаться на глаза игрокам других команд академии Элиа. Те уже знали о поражении — видели. И все же не хотелось ощущать на себе обвинительные и насмешливые взгляды игроков более высокого ранга.
— В этот раз, Рейзе, ты перестарался со своими планами, — сказал Миура, избавляясь от пояса с брякнувшим контейнером.
— Я так ничего и не добился, — ответил он.
Планы, планы, планы. В голове были только одни планы по завоеванию Грана. Но все они заканчивались ничем. Слабое звено находилось слишком поздно, и весь план разлетался на мелкие кусочки. Гран по-прежнему его не замечал, только и мог что привести в исполнение свой приговор и заставить делать то, что ему хотелось.
Однако...
— Рейзе, ко мне, — Гран показался сразу же. И на виду всей команды позвал к себе. Не ожидая реакции, развернулся и ушел.
— Сволочь, — прошипел Мидорикава, сжимая свой мяч.
— Держитесь, капитан, — попытались поддержать со всех сторон сокомандники.
Рейзе кивнул им, переглянулся с Диамом и последовал за скрывшимся в коридоре Граном.
— Подожди, — услышал он, но не стал оборачиваться. — Мидорикава, подожди.
Рейзе остановился. Медленно обернулся и улыбнулся, глядя на запыхавшегося Миуру.
— Иди обратно, — попросил Мидорикава. — Это только наши разборки.
— Не надо, — замотал отрицательно головой Миура. Его волосы в такт движениям волнами обволокли лицо. — Вы для нас важны, капитан.
— Не так уж и важен. Помнишь? Про мой план? Так вот, у него намного больше слабых звеньев, чем у всех остальных вместе взятых.
— Не говори, так, Мидорикава, — Миура выпрямился и шагнул ближе.
— Факт остается фактом, — Рейзе оперся спиной о металлическую стену коридора. Разгоряченное тело после матча тут же пронзило холодом. — Я вас предал ради своей мечты. Слепой и невозможной, неосуществимой. Мечты, которая, возможно, не оправдается своим исполнением. Я это понял во время матча.
План, который Миура до сих пор не решался осуществить, развернулся перед ним, предлагая возможность воспользоваться. Взять то, чего он добивался, и забрать себе.
Он приблизился к Рейзе и положил руки на его плечи. Всего один разочек он попробует сделать что-то, напирая и отбирая то, что Мидорикава хотел дать другому. Вырвать то, что Рейзе предлагал, играясь, но не давал и не доводил до конца, сдерживаясь.
Поцелуй вышел односторонним. Рейзе не сопротивлялся, но и не помогал. Для Миуры, который жаждал Рейзе, постоянно строившего планы, хищного и притягательного в своей сексуальности, этот проигравший Рейзе выглядел жалко.
И тем не менее, именно такого Рейзе и предусматривал план Миуры.
План, который поможет удержать Рейзе подле себя. И только для себя одного.
— Я должен идти, — сказал бесцветно Мидорикава. — Мое наказание еще никто не отменял.
— Ты не должен...
— Я все еще ваш капитан, Диам, — сказал твердо Рейзе. — И я должен отстаивать нашу честь, как команды. Никому не позволю насмехаться над нами. Мы второй ранг, но мы такие же гордые, как и Проминенс, и Ипсилон, и остальные.
— Тогда... — Миура погладил его по щеке. — Обещай, что этот план последний.
— Я проиграл, — согласился Рейзе. — Больше никаких планов.
И сам потянулся и поцеловал его.
И именно с этим поцелуем Миура понял всё. Ему никогда не суметь завоевать Рейзе. Это последний раз, когда он его обнимает и даже касается. Последний раз, когда видит таким — сильным и гордым.
Гемини Шторм пришел конец как команде. Возможно, они в последний раз видятся в этом жутковатом, плохо освещенном коридоре, обитом мертвым железом, испускающим лишь холод.
— Мне пора, — сказал Рейзе. Он оттолкнулся от стены и не глядя на сокомандника двинулся по извивающейся кишке коридора.
Миура смотрел ему вслед и сожалел о своем бездействии все то время, когда Мидорикава добивался своими планами Киямы.
***
Рейзе сидел в том самом кресле, на котором в прошлый его приход устроился сам хозяин комнаты. Он сидел и смотрел, как Гран, сидя на кровати, снимает с себя верхнюю одежду. Серо-белая ткань, плотно облегающая торс капитана Генезис подобно второй коже с тихим шуршанием отлеплялась от тела.
Зрелище было бы очень соблазнительным, если бы Мидорикава не задумался о том, что за всеми своими планами совсем забросил свою команду. И чувство вины перед ними не давило так сильно.
— Гран, — тихо позвал Рейзе, рассматривая ворсистый ковер на полу. — Давай покончим с этим быстрее.
— Так не терпится? И согласен на все?
Рейзе посмотрел на полураздетого Грана, сглотнул, и ответил:
— Мне уже все равно. Только бы скорее это закончилось.
Гран отложил одежду. Поднялся, медленно, словно шагал по раскаленной лаве, приблизился и опустился на колени перед ним. Он хотел Рейзе уже давно. С того времени, как они соревновались за ранги. Он увидел его улыбающимся и счастливым, гнавшим с мячом по всему полю. Такой улыбке Кияма завидовал и сам не понял, как влюбился. Он хотел обладать этим человеком, чтобы он улыбался также светло и счастливо только ему одному, смотрел своими радостными глазами только на него, и касался только его одного.
Но с течением времени, когда Рейзе и его команда оказались позади всех, плетясь в хвосте, любовь не ослабла. Гран узнал новые стороны того, кого любил. Капитан Гемини Шторм флиртовал и заигрывал со всеми, кто попадался в поле его зрения.
Так было по началу. И это наблюдение бесило до потемнения в глазах.
Гран ненавидел это в Рейзе. Ненавидел и... молчал.
Теперь, когда Рейзе оказался полностью в его власти, согласный на все, что от него попросят...
— Тебе все равно, — выдохнул Гран, касаясь пальцами щеки Мидорикавы.
— Да, мне — все равно, — согласился он. — Можешь делать со мной все, что хочешь. Но, прошу, пусть это не касается моей команды.
— Вот как, — Гран склонил голову на бок, продолжая рассматривать послушного, и вместе с тем сопротивляющегося из последних сил Рейзе. Не зря он был капитаном. Не зря был тем, кто понравился и привлек к себе внимание. — Значит, не трогать твою команду...
— Гран, — предупреждающе начал Рейзе, приподнимаясь. Под острым и колким взглядом Киямы сел на место. — Ладно. Делай, что хочешь.
— И ты на все согласишься?
— На всё.
— Так легко?
— Конечно.
План приходил в действие. Гран поразился, на сколько медленно по началу, теперь набирали скорость шестеренки, подгоняя план под развитие ситуации. Простой до невозможности: наказать Рейзе и показать ему, кому он действительно принадлежит. Привязать к себе и заставить понять, что никто другой ему не нужен. Заставить желать не желая.
— И в чем подвох? — все же уточнил Кияма, убирая ладонями выбившуюся челку с лица.
— Пораскинь мозгами, Гран.
— Все дело в Эндо? — высказался Кияма. Все же в тот раз он помнил про свою победу, оказавшуюся поражением.
— Как видишь, — Рейзе не пытался оттолкнуть его прикосновения, но и не отвечал. Как послушная кукла, с равнодушием ожидающая от хозяйки, в какой наряд она ее сегодня нарядит и во что заставит играть.
— Я не хочу, чтобы он стал между нами.
— Да ладно, Гран, — Рейзе все таки сжал на его запястье свою ладонь, пока не отрывая от себя. — Ты же им бредишь. Вот и представляй, что хочешь. Пользуйся, я разрешаю.
Капитан Гемини Шторм разорвал прикосновение и откинулся на высокую спинку. Ухмыльнулся, наблюдая за Граном.
— Ты в своем уме?
— Я? — Рейзе притворно удивился. — Конечно. Мне не привыкать.
И замолк. Чем и разозлил Грана.
— Не привыкать?! — Он поднялся и, поставив колено на сиденье между ног Рейзе, схватил его за шею, нависая огромной черной тенью, прикрывающей свет под самым потолком. — Ты о чем?
— Мне плевать, кого ты там хочешь трахнуть, — ответил Рейзе. — Плевать, что я помогу осуществить твои фантазии. Я все могу вытерпеть. Хотелось бы иначе, я даже думал об этом и хотел этого, но... Делай, что знаешь.
— Рюдзи, — выдохнул Гран, спрятав голову на его плече и тихо засмеявшись. — Мы идиоты.
— Говори за себя, — фыркнул Мидорикава. Ему было сложно возражать, когда Гран, объект его тайных желаний оказался столь близко, что он чувствовал его дыхание. Это кружило голову похлеще, чем он себе представлял. Едва закрывал глаза, как сердце удваивало свой темп от одного ощущения: он здесь, рядом, касается его, и все его внимание обращено только на него одного.
— Нет, правда, — Гран оторвался от его плеча и широко улыбнулся. — Скажи, чего ты хочешь?
— Говорить? Тебе? Мечтай.
— А я скажу, — Гран поднялся. На его губах появилась хитрая улыбка, когда Рейзе постарался не пялиться слишком сильно на его обнаженный торс. Все именно так, как он себе представлял. — Я тебя хочу.
— И что дальше? — сухо спросил Рейзе, глядя в сторону. Он подпер щеку рукой и осматривал сваленные в кучу книжки и тетрадки на столе, за которым занимался хозяин комнаты, щеголяя в данный момент голым по пояс и требуя непонятные ответы.
— Дальше? — Гран задумался.
Раньше ему всегда представлялось великое множество планов по завоеванию Рейзе, но он никогда не думал, что будет делать со своим призом, которого так долго добивался.
— Вот видишь, ты сам не знаешь, — сказал Мидорикава и посмотрел на него.
Склонив голову на бок, заскользил взглядом по его фигуре, от чего Хирото захотелось прикрыться и в то же время показать свое тело во всей красе. Решив ничего не делать, он не шелохнулся, позволяя наслаждаться тем, что Рейзе смотрит только на него сейчас.
— Сам хоть можешь ответить на свой вопрос? — спросил Кияма и шагнул к кровати.
Рейзе смочил губы языком, почти гипнотизируя Грана нехитрым движением, и плавно поднялся. Мидорикава чувствовал, как натянулись до предела не только собственные нервы, но и вытянулся сам Гран. Тот человек, за которым он гонялся все это время.
— Могу.
— И?
Рейзе приблизился к Грану и легко толкнул его на кровать. Капитан Генезис не сопротивляясь сел, не разрывая зрительного контакта.
— Ты же не сбежишь? — Тихо, почти мурлыкая спросил Мидорикава, толкая за плечи Грана и заставляя его лечь на одеяло. — Ты согласился, помнишь?
— Когда это я... — Конечно, вспомнил. Не только что согласился, а много дней ранее. В этой же комнате. — И что сам будешь делать?
— Для начала — целовать. — Рейзе приблизил свое лицо к лицу Грана, замершего под ним в ожидании. Их дыхания смешались чуть позже, чем взгляды. А руки сплелись незаметно от сердцебиений.
Рейзе действовал по наитию — именно так, как давно хотел. Даже более того. Прилагал массу усилий, только бы удержать себя в руках и не дать слететь своей крыше. Именно сейчас Гран с ним. Тот, за кем он охотился все это время. И хоть один план в несколько этапов дал свои плоды. Позволил сорвать тот самый золотой и самый вкусный плод с верхушки плодоносного дерева, раскинувшим листву навстречу солнцу.
— А дальше? — выдохнул совершенно несопротивляющийся Гран. Его губы немного припухли от долгих поцелуев, дыхание участилось, а тело выгибалось навстречу телу Рейзе.
— Дальше? Хм, — притворно задумался Мидорикава и посмотрел вниз. — Думаю, надо действовать по порядку.
Гран не успел ничего ответить, застонав — зубы сомкнулись на его соске, который тут же обвели языком, словно зализывая рану и смягчая причиненную боль. Стон удержать в себе просто невозможно. Когда те же действия провели и со вторым соском — Гран застонал громче, извиваясь.
— Черт, — выдохнул он, прикусывая губы. — Рейзе...
Мидорикаву стон только убедил в том, что нужно продолжать и ни в коем случае не останавливаться. Он должен удержать инициативу в своих руках и не позволять Грану властвовать над своим телом. Потому что он так долго добивался Грана.
— М? — тихо спросил он, не отрываясь от своего занятия. Пальцы пытались расстегнуть чертову застежку на ремне защитного костюма формы команды Генезис. И если по началу все было отлично, то теперь — нет. — Как он расстегивается?
— Вот так... — часто дыша и не глядя на Рейзе, ладони Грана нащупали пряжку, сдернули ее с легким щелчком.
— Действительно, лучше, — одобрил Рейзе.
И Гран снова утонул в прикосновениях Рейзе.
Голова отключилась, остались одни ощущения. То, как Рейзе скользил по нему руками, как раздвигал ему ноги, входил, двигался в нем... смотрел на него одного.
Ради этого стоило бороться за Рейзе.
Что нужно, чтобы завоевать Рейзе? Совсем немного. Разработать план, в котором выбранный объект охоты, а именно Мидорикава, охотится за другим, и не подозревая о том, что сам в этот момент оказался в роли жертвы. Тем, за кем охотятся.
Важно ли, за кем охотился сам Рейзе? Нет. Совсем не важно. Самое главное — Рейзе теперь с ним. То, о чем он так долго фантазировал и мечтал. То, чего так долго и упорно добивался.
— Если это и есть наказание, — промурлыкал довольный Мидорикава, распластавшись на Кияме, которому данный факт был лишь в радость, подтверждая, что он добился своего. — То я не против.
— Должно было быть наоборот, — ответил Хирото. Он сам не дал Мидорикаве откатиться в сторону после оргазма, дабы усилить чувство единения и принадлежности. Эгоистично, но Гран ничего не мог с собой поделать. Как и не оставить на шее Рейзе несколько засосов, помечая для всех остальных, что капитан Гемини Шторм занят.
— Мечтай, — фыркнул Рейзе.
— Если только ты исполнишь мои фантазии. Рискнешь?
— Извращенец ты, Гран.
— Не более, чем ты.
Они друг друга стоили. Со своими планами по завоеванию друг друга для единоличного пользования. Никто не хотел признаваться в своих чувствах. Намного интереснее было идти к цели окольными путями.
— Я думал, ты никогда не будешь со мной, — выдохнул мечтательно Гран, поглаживая рассыпанные зеленые волосы. Они уже не могли удерживать тонны лака и геля для укладки.
— Раз ты настаиваешь... — Рейзе попытался подняться, но руки с белоснежной кожей утянули его обратно.
— Никуда не отпущу. Думаешь, я зря изучал тебя и твое поведение, строил планы, чтобы тебя так просто отпустить?
Рейзе усмехнулся:
— Я просто проверял. Думаешь, я зря позволял тебе над собой измываться?
Что нужно, чтобы завоевать Грана? Для начала — очень постараться, чтобы он ничего не заметил. Не заметил, как за ним пристально наблюдают и изучают. А после, когда привычки запоминаются, постараться разработать план, при котором в самой невыигрышной ситуации ты все равно останешься в выигрыше. И при этом, чтобы объект охоты думал, что он контролирует ситуацию. Даже тогда, когда оно на самом деле так и получается.
Главное, это разработать стратегию, и следовать ей независимо от количества поражений.
— Хитрый черт.
— Не более чем ты.
Гран сильно обнял Рейзе, поцеловал в зеленую макушку:
— Но не менее любим.
— Верно, — прикрыл глаза Рейзе. — Не менее...
Ведь всегда найдется тот единственный план, который приведет к нужному и такому долгожданному результату.
@темы: Inazuma Eleven, R, Фанфикшен
Коробочка с текстами
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
166 Фанфикшен
-
62 PG-13
-
50 R
-
36 NC-17
-
20 OnePunchMan
-
20 D. Gray-man
-
15 G
-
4 NC-21
-
4 Original
-
3 Клипы
- Список заголовков
Главное меню